Новомученики и исповедники Церкви Русской

24 июля / 6 августа н. ст. - память священноисповедника Иоанна Калинина.

Иоанн Оленевский, в миру Иван Васильевич Калинин, считается наиболее почитаемым подвижником пензенской земли. Родился 5 августа 1854 года.
Обладая слабым здоровьем, зарабатывал себе на хлеб мелким ремеслом – вязанием шарфов, варежек. Но главное, чему он отдавался со всем жаром своей души, была молитва и посещение местной церкви, где он помогал священнику как алтарник. С семи лет читал часослов и пел на клиросе. С малолетства ночами вставал на молитву, молился со слезами, ограничивал себя в еде.
В возрасте 65 лет Иоанн Калинин был рукоположен архиепископом Иоанном, будущим главой Латвийской церкви, в сан диакона и служил в храмах сел Оленевка и Соловцовка Пензенского района, в 1946 году стал иереем. Жил в келлии с 1930 по 1951 гг.
26 марта 1951 года старец был сильно избит неизвестными, а 24 июля (по старому стилю) 1951 года, в понедельник, в 7 часов утра он умер. Был похоронен на кладбище в Соловцовке, в 1996 г. было произведено перезахоронение гроба старца на территорию Троице-Сергиевского храма в селе Соловцовка.
27 декабря 2000 года постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви иерей Иоанн Калинин, Оленевский причислен к Собору новомучеников и исповедников Российских XX века.
Сейчас его святые мощи находятся в храме с. Соловцовка Пензенской обл., на кладбище соседнего с. Оленевка сохранилась могилка, место для которой батюшка Иоанн при жизни выбрал сам. В самой Оленевке сохранилась келлия о. Иоанна.
Память священноисповедника Иоанна Оленевского – 18 мая и 24 июля.

20 июля / 2 августа н. ст. - память священномученика Александра Архангельского, пресвитера.

Священномученик Александр Архангельский родился 1 февраля 1874 года в селе Сошка Липецкого уезда в семье псаломщика Николая Никаноровича Архангельского. В 1896 году он окончил Тамбовскую Духовную семинарию и поступил в храм псаломщиком. Тогда же он познакомился с дочерью протоиерея Капитона Алексеева Екатериной, которая и стала его женой. Семья у отца Капитона была большая и благочестивая; все сыновья впоследствии выбрали священническое служение.
В Тамбове тяжело заболела его жена, ее поместили в земскую больницу, и Александр Николаевич взял в качестве помощницы по дому глухую девочку-сироту. Однажды он вместе с девочкой отправился навестить жену. Проезжая по улице, они увидели, что несут Казанскую икону Божией Матери. Александр Николаевич велел кучеру остановиться и, подойдя к людям, которые несли икону, попросил, чтобы разрешили понести икону больной девочке. Они разрешили. После того как был отслужен молебен о здравии, Александр Николаевич с девочкой поехали дальше; когда они проезжали через мост, разразилась гроза. Девочка стала испуганно креститься, и Александр Николаевич с удивлением спросил ее: “Ты что, Марфуша, разве слышишь?” И она ответила, что хорошо слышит. Это было явное чудо и проявление милости Божией.
В 1904 году Александр Николаевич был рукоположен в сан диакона ко храму села Сторожевые Выселки Воронежской епархии, а через два года – в сан священника. Семья у отца Александра к этому времени была большая – семь человек детей. В деревне, относившейся к приходу священника, умерли муж и жена крестьяне, и у них остались сиротами двое детей. Нимало не сомневаясь, отец Александр взял их на полное обеспечение. Они только ночевать ходили в свой дом, а все остальное время проводили в доме священника. Село, где находился храм и жил священник, было большим, главная улица села была растянута почти на десять километров. Отец Александр целыми днями или пребывал в храме, или ходил с требами по домам прихожан. На все большие праздники в храм съезжалось множество богомольцев из окрестных деревень, многие из них оставались ночевать у священника в доме; тогда на пол постилалась солома и всем всегда хватало места. Екатерина Капитоновна была ему хорошей помощницей, и хотя здоровья она была слабого, но всем старалась уделить внимание, всех привечала и всех кормила. Семья священника была дружной, дети беззаветно любили отца и мать и были очень послушны.
Отец Александр никогда не проходил мимо чужой беды, даже если оказывался всего лишь случайным ее свидетелем. Как-то поехал он в город Усмань навестить детей, которые здесь учились в гимназии. Проезжая через деревню, он увидел пожар. Нимало не медля он остановил повозку и побежал к горящему дому, из которого успел вынести трехлетнюю девочку. Родители в это время отсутствовали, и он отдал девочку соседям.
Отец Александр был человеком аполитичным. Получив в 1917 году текст отречения от престола Императора Николая II, он прочел его в храме народу без каких бы то ни было объяснений. Пришли к власти большевики и потребовали от священника отдать свой дом под школу. Отец Александр безропотно согласился. Большевики потребовали отдать представителям культпросвещения книги и журналы – он отдал и их; потребовали отдать домашнюю мебель – он отдал и ее. Но школа просуществовала недолго, учителя и учащиеся стали часто болеть, и, связав это с тем, что занятия проходят в доме, отнятом у иерея Божия, учителя потребовали закрытия ее, и власти это исполнили.
В 1918 году власти попытались арестовать священника с тем, чтобы непременно убить его.
Под праздник Покрова Божией Матери отец Александр поздно вернулся домой – промокший под дождем и уставший. Он прошел в кухню, чтобы лечь на печь, и вдруг услышал топот лошадиных копыт, который стих у его дома. Он понял, что это приехали за ним. Отец Александр вышел в сени и, несколько изменив голос, спросил: “Кто здесь? Сейчас открою”. Потом прошел в столовую и сказал домашним: “Спаси вас всех Господь! Я ухожу, да избавит и меня Господь от их рук”. И спустился через окно во двор.
Домашние открыли дверь и засветили светильник; он трепетал и угасал от ветра. Один из пришедших спросил: “Кто здесь живет?” Ему ответили: “Священник”. Тогда трое приехавших прошли в дом, и один из них спросил: “Где он?” Екатерина Капитоновна и дочь Екатерина стали отвечать, что на требу или на мельницу уехал.
– А кто с нами говорил? – спросили они.
Екатерина Капитоновна ответила, что это был сын. Сын, несколько изменив голос, подтвердил это, и они поверили. После этого тщательно обыскали весь дом и поставили одного часового во дворе, а другого – на улице.
Отец Александр тем временем пришел к одной из своих прихожанок, старушке Марфе Ивановне, и попросил: “Марфа Ивановна, укрой меня, за мной гонятся бандиты”. “Батюшка, – ответила она, – все знают, что ты к нам ходишь и я к тебе хожу. Лучше тебе уйти подальше”. Он счел ее совет благоразумным и отправился в соседнюю деревню Мансуровку к одному из своих прихожан, и тот спрятал его в соломе.
Решимость арестовать священника была, однако, столь велика, что безбожники стали проводить повальные обыски в домах верующих и добрались до этого дома. Проводя обыск, они стали щупать солому штыками, но милостью Божией не задели священника. Рано утром отец Александр пешком ушел в город Усмань, а оттуда уехал в Воронеж, где получил назначение в храм в селе Липовка. Здесь он прослужил два с половиной года. После этого год служил в храме села Мечешка, а затем, до самого своего ареста, – в Успенской церкви в селе Бутурлиновка Воронежской епархии. Во время служения в Бутурлиновке отец Александр был возведен в сан протоиерея и назначен благочинным.
В 1929 году усилились гонения на Русскую Православную Церковь. 8 апреля 1930 года отец Александр был арестован. На допросах он не призвал себя виновным.
Прошли праздники преподобного Серафима Саровского и пророка Илии. Вечером 2 августа обвиняемым объявили приговор. Затем их погрузили в машину, чтобы везти в окрестности Воронежа и учинить расправу. В десять часов вечера того же дня архимандрит Алексеевского монастыря Тихон (Кречков), иеромонахи Георгий (Пожаров) и Косма (Вязников), священники Иоанн Стеблин-Каменский, Сергий Гортинский, Феодор Яковлев, Александр Архангельский, Георгий Никитин и миряне Евфимий Гребенщиков и Петр Вязников были расстреляны.

20 июля / 2 августа н. ст. - память святых мучеников Евфимия Гребенщикова и Петра Вязникова.

В начале 1930 года были арестованы иеромонахи Георгий (Пожаров) и Кирилл (Вязников), священник Георгий Никитин, миряне Евфимий Гребенщиков и Петр Вязников. Виновными в предъявленном обвинении они себя не признали. 14 июля 1930 года им было предъявлено постановление об окончании следствия. 23 июля обвинительное заключение было отправлено в Коллегию ОГПУ. 28 июля Коллегия рассмотрела “дело” и приговорила обвиняемых к расстрелу.
Прошли праздники преподобного Серафима Саровского и пророка Илии. Вечером 2 августа обвиняемым объявили приговор. Затем их погрузили в машину, чтобы везти в окрестности Воронежа и учинить расправу. В десять часов вечера того же дня архимандрит Алексеевского монастыря Тихон (Кречков), иеромонахи Георгий (Пожаров) и Кирилл (Вязников), священники Иоанн Стеблин-Каменский, Сергий Гортинский, Феодор Яковлев, Александр Архангельский, Георгий Никитин и миряне Евфимий Гребенщиков и Петр Вязников были расстреляны.

15 / 28 июля н. ст. - память священномученика Петра Троицкого, дьякона.

Священномученик Петр родился 9 июня 1897 года в городе Истре (в то время Воскресенске) Звенигородского уезда Московской губернии в семье псаломщика Ивана Троицкого. Окончив обучение в семилетней школе, Петр устроился работать на телеграф. С августа 1918 по 1919 год он служил в Красной армии писарем. С 1919 по 1922 год Петр Троицкий находился в Польше в плену.
После освобождения он вернулся в Истру, где работал на телеграфе. В 1925 году Петр Иванович оставил гражданскую службу, стал часто посещать храм и устроился служить псаломщиком, а в 1930 году он был избран старостой.
22 мая 1931 года вместе с иеромонахом Василием (Красноковым) Петр Троицкий был арестован, заключен в Истринский арестантский дом и 20 июня допрошен. «Антисоветской агитации и агитации против колхозного строительства я не вел. Виновным себя не признаю. Соприкасаясь с духовенством, я их контрреволюционной деятельности никогда не замечал. В 1930 году верующие посылали меня ходить в чайные и разъяснять сущность религии и убеждать за веру в Бога. С этой целью в чайные я ходил», – ответил на следствии Петр Иванович.
Через неделю следователем в качестве свидетеля был допрошен бухгалтер Истринского отдела связи, который показал: «Троицкий является самым реакционно настроенным элементом по отношению к советской власти. Работая 6 лет тому назад на почте, всегда был враждебным к пролетарской революции, считал Бога и религию идеалом любви, связывающей человечество. Ушел со службы на иждивение церкви, став самым ярым ее активистом, вплоть до того, что стал церковным старостой. Вел большую агитационную работу среди верующих крестьян за борьбу с теми, кто идет против религии. Особенно сильно проявлял себя в дни массового посещения церкви во время постов, в дни говения и на Пасху. Вел беседы, доказывал, что Бог был и есть и что без религии человечество как без воздуха существовать не может. Пользовался всеми средствами и возможностями, чтобы противодействовать антирелигиозной работе на селе. Помню, когда в 1930 году на общегородском собрании встал вопрос о закрытии в городе церкви, Троицкий обегал все окрестные деревни и оповестил о готовящейся беде верующих. Все крестьяне как по набатному звону пришли в город и добились снятия вопроса с повестки дня… При встречах и разговорах с ним, когда его уговаривали бросить это гнусное дело, отвечал решительно: умру во имя Христа и буду всегда агитировать против всех, кто против Бога. Элемент реакционный, вредный, необходима изоляция», – заключил лжесвидетель.
Поскольку следствием предъявленное обвинение доказано не было, уполномоченный по Истринскому районному отделению ОГПУ 1 сентября 1931 года дело за недоказанностью прекратил, иеромонах Василий (Красноков) и староста Петр Иванович Троицкий из-под стражи были освобождены.
В 1933 году Петр Иванович был рукоположен во диакона и служил в Вознесенском храме в городе Истре. В 1934 году его перевели в Троицкий храм села Троицкое на Истре. Летом 1937 года начались массовые аресты священнослужителей и верующих. 7 ноября 1937 года был арестован священник Александр Машков, который вместе с диаконом Петром служил в Троицком храме. Во время допросов он оговорил себя, а также священника Иоанна Орлова, диакона Петра Троицкого и старосту храма Михаила Строева в том, что они под его руководством организовали контрреволюционную группу для борьбы с советской властью. 18 ноября 1937 года Истринское районное отделение НКВД арестовало диакона Петра. В тот же день начались допросы.
– Вы арестованы как участник контрреволюционной группы. Дайте показания по этому вопросу.
– Участником контрреволюционной группы я не являюсь.
– Следствие предлагает вам быть правдивым и дать показания о вашем участии в контрреволюционной группе.
– Утверждаю, что участником контрреволюционной группы я не являюсь.
– Знаете ли вы ныне арестованного по линии НКВД Машкова?
– Священника Троицкой церкви Александра Машкова я знаю хорошо с начала 1937 года.
– Показаниями обвиняемого Машкова вы уличаетесь как участник контрреволюционной группы. Дайте показания по этому вопросу.
– Утверждаю, что я участником контрреволюционной группы не являюсь.
– Вам зачитываются показания обвиняемого Машкова, подтверждаете ли вы это?
– Эти показания я отрицаю.
– Признаете ли себя виновным в предъявленном вам обвинении?
– В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю.
После допросов в Истре отца Петра перевели в Таганскую тюрьму в Москве. 27 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила его к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере.
Диакон Петр Троицкий умер 28 июля 1938 года в Бамлаге и был погребен в безвестной общей могиле.

1 / 14 июля н. ст. - память священномученика Алексия Дроздова, протодиакона.

Священномученик Алексий родился 5 октября 1883 года в городе Буй Костромской губернии в семье секретаря городского управления Александра Николаевича Дроздова. Алексей окончил Галичское духовное училище и три курса Костромской духовной семинарии и поступил на должность учителя церковно-приходской школы в селе Судай Чухломского уезда. 22 октября 1904 года в Ипатьевском монастыре он был рукоположен во диакона к Никольской церкви села Никольское-Горицких Нерехтского уезда.
В конце лета 1937 года на Русскую Православную Церковь обрушились беспощадные гонения. 17 ноября протодиакон был арестован и заключен в Таганскую тюрьму в Москве. В качестве свидетелей следователь допросил двух прихожанок собора. Они показали, что знали протодиакона только по служению в храме, но дома у него не бывали; поскольку он вел замкнутый образ жизни, то, естественно, антисоветских проповедей они от него не слышали. Следователь, однако, записал их показания совершенно иначе: будто протодиакон Алексий вел контрреволюционную деятельность и антисоветскую агитацию, и дал подписать протоколы допроса свидетельницам; те по малодушию подписались под лжесвидетельствами и, таким образом, оговорили протодиакона.
– Следствие располагает данными о том, – заявил ему после этого следователь, – что вы, будучи враждебно настроенным по отношению к советской власти, среди жителей проводили активную агитацию. Вы это признаете?
– Антисоветской агитации я никогда не проводил, – ответил протодиакон.
– Следствию известно, что вы высказывали террористические взгляды по отношению к руководителям советской власти. Вы это признаете?
– Нет, не признаю.
– Следствию известно, что вы высказывали пораженческие взгляды, провоцируя слухи о войне. Вы это признаете?
– Этого я также не признаю. Я никогда антисоветской агитации не проводил.
– Признаете вы себя виновным в предъявленных вам фактах антисоветской контрреволюционной террористической агитации или нет?
– Виновным себя в антисоветской агитации я не признаю.
Через три дня после ареста, 21 ноября 1937 года, тройка НКВД приговорила протодиакона Алексия к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в 1-й лагпункт Сусловского отделения Сиблага в Кемеровской области, куда он прибыл 18 декабря.
После того как до заключенных дошло известие о расстреле главы НКВД Ежова, многие, надеясь на торжество справедливости, стали писать прошения о пересмотре дел. 14 апреля 1939 года отправил такое прошение в НКВД и протодиакон Алексий; в нем он писал, что при единственном допросе следователь заявил, что будто бы имеются материалы, обличающие протодиакона в антисоветской агитации. Когда он попросил назвать имена людей, оклеветавших его, а также устроить с ними очные ставки, следователь ему в этом отказал. «Имея на своем иждивении больную семью, – писал протодиакон, – жену с пороком сердца, дочь без движения рук и ног, вторую дочь, страдающую припадками эпилепсии, семью, которая не способна не только работать, но и обиходить себя, я не имел времени [общаться] с людьми и вести с ними какие-либо разговоры, так как все свободное от службы время проводил в своей семье, исполняя обязанности прислуги и няньки . Считая обвинение против меня ложным, с одной стороны, и, с другой стороны, считая, что суд надо мной без свидетелей и выслушивания моих оправданий, а также без следствия не есть суд правый и справедливый, прошу Комиссариат Внутренних Дел дать распоряжение о пересмотре моего дела...»
15 июня 1940 года дело было рассмотрено заново, и решение о снижении срока заключения было отменено. «Принимая во внимание, – гласило новое постановление, – характеристики, в которых Дроздов характеризуется как активный церковник и злостный отказчик от работы и враждебно настроенный элемент, руководствуясь приказом НКВД от 23/1У-1940 года, решение тройки оставить в силе».
Протодиакон Алексий Дроздов скончался в Сусловском отделении Сиблага 14 июля 1942 года и был погребен в безвестной могиле.
Его семья не знала об этом, и через год, 10 мая 1943 года, дочери протодиакона подали в НКВД прошение об освобождении отца.

16 / 29 июля н. ст. - память блаженной Матронушки Анемнясевской (Беляковой).

Святая Матронушка родилась 6 ноября 1864 года в деревне Анемнясево Касимовского уезда Рязанской губернии. Родители её Григорий и Евдокия были едва ли не самыми бедными людьми в деревне и кое-как вели своё крестьянское хозяйство. По внешнему своему виду они были хилыми, тщедушными людьми и казались какими-то недоразвитыми. Отец много пил и слыл в деревне пьяницей. У них было большое семейство - шесть дочерей и два сына. Три сестры умерли в детстве; Матрёша была четвертою по счету.
До семи лет была обычным ребенком; как и все дети её возраста, гуляла и играла со своими сверстницами и подружками. Родители почему-то невзлюбили ее с самого раннего детства. Нерадостна была жизнь ребенка в родной семье, где ей, больше чем кому-нибудь из братьев и сестер, приходилось терпеть обиды, ругань, побои.
В семилетнем возрасте заболела оспой. После этой болезни девочка поправилась, но уже навсегда осталась слепой. Теперь ее обязанностью было нянчить своих младших сестренок и братьев. Однажды десятилетняя Матреша нечаянно уронила сестренку с крыльца на землю. Увидев это, мать схватила Матрешу и начала жестоко бить. В этот момент духовному взору девочки предстала Царица Небесная. Матреша сказала об этом матери, но та продолжала бить девочку еще сильнее. Видение повторилось три раза.
На следующее утро изувеченная девочка не смогла подняться с печи. Она навсегда лишилась возможности ходить и что-либо делать и уже не вставала с кровати во всю свою дальнейшую жизнь.
Так лежала Матреша в родительском доме до 17 лет, терпеливо перенося всякие скорби и обиды, и только в молитве находя себе утешение и отраду. Односельчане знали о страдальческой жизни девушки и относились к ней с чувством благоговейного уважения. С семнадцати лет к Матреше стал ходить народ, получая по ее молитвам различные исцеления.
С течением времени эти посещения приняли характер настоящего паломничества: к подвижнице шли не только жители окрестных мест, но и дальних, иногда и самых отдаленных мест нашего Отечества. Причем, шли они беспрерывным потоком на протяжении более чем пятидесяти лет в количестве нескольких десятков, а иногда и сотен ежедневно.
Когда Матреша лежала у родителей, и посетители приносили ей различные пожертвования за ее молитвы, то отец обычно все это отбирал на табак или водку, и тяжело было ей, что пожертвования эти шли не на доброе дело, она любила поделиться всем с людьми и, особенно, с бедными.
После смерти родителей много скорбей пришлось претерпеть Матреше от брата и сестры, смотревших на нее исключительно как на средство дохода. Сестра впоследствии отсудила у Матроны домик, построенный почитателями блаженной.
От сестры Матреша перешла на жительство к племяннику Матвею Сергеевичу, человеку доброму и религиозному. Но здесь огорчения ждали Матрешу с другой стороны. У Матвея Сергеевича подросли дети, односельчане стали смеяться над ними, дразнить их. Она мучилась и глубоко скорбела, что за нее эти ни в чем не повинные люди должны были переносить иногда очень тяжелые для них насмешки и оскорбления.
Матреша обычно лежала в небольшой отдельной комнатке крестьянской избы, в маленькой детской кроватке, которая всегда завешивалась пологом. Летом, когда в избе становилось душно, ее обычно выносили в сени, и там лежала она до зимы. Сама она никогда не просила, чтобы ее перенесли в избу, и терпеливо переносила осеннюю стужу и холод. Родные же, за исключением племянника, не обращали на нее внимания и переносили ее в избу только тогда, когда уже видели, что в сенях лежать более было невозможно.
Однажды, - вспоминала Матрена, - в октябре месяце я лежала в сенях, ночью был сильный дождик. Вода через крышу полилась на меня, и я промокла до нитки. К утру случился мороз, я страшно озябла, и одежда вся на мне оледенела. Утром сестра увидела это, сжалилась и перенесла меня в избу, за что я ей благодарна.
По внешнему своему виду Матреша была настолько мала, что казалась десятилетним ребенком. Ее платьице, подарок одной из почитательниц, закрывавшее блаженную совсем с ногами, было всего 90 сантиметров в длину. Очевидно, с десятилетнего возраста, с тех пор, когда она лишилась возможности ходить, тело ее не росло и навсегда осталось таким, каким было у десятилетней девочки. Она имела возможность переворачиваться с бока на бок, шевелить ручками и брать небольшие предметы. Она легко и свободно разговаривала и пела священные песнопения удивительно чистым и звонким детским голосом.
Никто не знает, как она молилась Богу. Известно только лишь то, что Матрона знала наизусть очень много молитв, многие акафисты и церковные песнопения.
Во время бесед со своими посетителями она часто читала вслух различные молитвы, подходящие по своему содержанию к данному случаю. Иногда читала целые акафисты, читала быстро, уверенно, громким голосом. Пела церковные песнопения, совершенно правильно выдерживая особенности гласов и распевов.
На вопрос одного из удивленных посетителей, спросившего, как это она, будучи слепой, знает наизусть даже целые акафисты, Матрена ответила, что "придет добрый человек и прочитает что-нибудь, а я и запомню с Божией помощью".
Часто причащалась Святых Христовых Таин, каждый месяц обязательно. Строго соблюдала посты. С семнадцати лет она не ела мяса. Кроме среды и пятницы соблюдала такой же пост по понедельникам. В церковные посты почти ничего не ела или ела очень мало. Кроме подвигов поста и молитвы, блаженная, как уже было сказано, добровольно терпела холод, а также перебирала и перекладывала камни, принесенные ее почитателями из разных святых мест.
Одних она учила и наставляла, других обличала и раскрывала им их грехи и пороки, третьих ободряла и утешала в тяжелых обстоятельствах жизни, четвертых предупреждала, указывая последствия их ошибочного пути, стремлений и намерений, пятых исцеляла от болезней, и всех вместе старалась направить на путь истинной, богоугодной христианской жизни. Этим объясняется и разнообразие ее отношений к посетителям. Одних она принимала чрезвычайно ласково, с радостью и участием, как дорогих и близких своих людей. Других она прогоняла от себя, что было все же очень редко. Все это бывало, как говорили ее посетители, или в тех случаях, когда человек заходил к блаженной из праздного любопытства, или тогда, когда это нужно было для исправления человека. Когда такой человек пойдет от Матрены, он подумает о себе и сознает грехи свои. Если он после этого опять приходил к ней, то она с радостью принимала его.
По молитвам блаженной Матроны совершались исцеления от множества тяжелых недугов, когда даже врачи не верили выздоровлению, так как совсем недавно видели неблагоприятный исход.
Начиная с Великого поста 1933 года, Матреша заметно переменилась. Если раньше она со всеми держалась очень просто, всех жалела, вникала в горе каждого человека, беседовала подолгу и охотно, обсуждая всякие дела житейские, то теперь блаженная как будто совсем перестала интересоваться земной жизнью. О житейских делах она стала говорить редко и неохотно, только в исключительных случаях. Зато о жизни духовной, тем более о будущей жизни она готова была говорить день и ночь. Очень охотно, с любовью принимала она таких людей, которые шли к ней с вопросами духовного порядка.
Летом 1935 года в Белькове было заведено дело "попов Правдолюбовых и больного выродка Матрены Беляковой". Началось оно с доноса одного жителя г. Касимова на священника Николая Правдолюбова в связи с рукописной книгой, собранной и подписанной им и его братом, и приготовленной к печати. Были арестованы 10 человек (хотя должны были быть арестованы 12). Одна женщина умерла, получив повестку с требованием явиться в Отделение НКВД г. Касимова. По списку должна была быть арестована и блаженная Матрона. Все арестованные были уже отправлены в Рязань и Москву, а Матрону боялись трогать.
В следственном деле нет подробностей ареста блаженной Матроны и описания ее дальнейшей судьбы. Из него видно только, как свято берегли свидетели и близкие, все, кто был близок в Матроне, ее имя и светлый образ, никто ее не оклеветал, никто не оказался предателем.
Особенную смелость и дерзновение в защите Матроны показал ее духовник - священник Александр Васильевич Орлов (по этому делу пробывший 5 лет на Соловках).
Было собрано колхозное собрание, на котором постановили "изъять" Матрону Григорьевну Белякову как "вредного элемента". Из 300 жителей села подписались 24 активиста. Сельсовет дал характеристику "на Белякову М.Г.":
"Данная гр. является вредным элементом в деревне, она своей святостью сильно влияет на темную массу… Ввиду этого по с/с задерживается ход коллективизации".
После отправки заключенных в Рязань была послана машина и за блаженной Матроной. Подъехали к ее дому днем, не таясь. Вошли. Тут их охватил страх, подойти боялись. По долгу службы подошел председатель сельсовета и, преодолевая страх, поднял Матренушку с ее дощатой постели. Матрона закричала тоненьким голоском.
Машина дважды ломалась по дороге в Касимов. Кто-то держал на руках блаженную Матрону, пока машину ремонтировали. Из Касимова ее быстро увезли в Рязань и затем в Москву.
Про московский период жизни блаженной Матроны имеются скудные сведения. В Москве она прожила почти год. Предположительно, она была заключена в Бутырскую тюрьму. Но пробыла она там недолго, потому что сделалась объектом почитания многих заключенных, которые начали петь акафисты и молиться. По некоторым сведениям, безнадежно болевшая мать следователя, ведшего дело блаженной Матроны, получила исцеление от Матроны и следователь сумел освободить ее как больную и умирающую. Он поместил ее в тогдашний дом престарелых и увечных больных - хронически больных.
Скончалась от сердечной недостаточности 29 июля 1936 года в Доме хроников имени Радищева в Москве, недалеко от храма Рождества Пресвятой Богородицы во Владыкине. В настоящее время ее могила остается безвестной.
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия, прославление святой блаженной Матроны Анемнясевской было совершено в четверг Фоминой недели
22 апреля 1999 года в городе Касимове Рязанской епархии архиепископом Рязанским и Касимовским Симоном с собором духовенства Рязанской епархии совершено прославление блаженной Матроны как местночтимой святой.
20 августа 2000 года на Юбилейном Архиерейском Соборе она была канонизирована в лике новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

8 / 21 июля н. ст. - память священномученика Николая Брянцева.

Священномученик Николай Брянцев родился в 1867 году. Местом его служения была градская Пятницко-Туговская церковь города Ярославля. В 1918 году 8 июля отец Николай был расстрелян большевиками прямо у храма за то, что не разрешал им вкатить на церковную колокольню пушку для обстрела города.
Матушка Галина, супруга настоятеля храма отца Дмитрия Денисова рассказывает:
– Мы не знали, где же похоронен отец Николай, что вообще стало с его телом, и вот, перелистывая опись храма за 1850-й год, в которой перечислены церковные книги, против одного из Евангелий вижу написано простыми фиолетовыми чернилами: «захоронено вместе с телом убитого священника Брянцева». А позже в метрических книгах нашла и другую запись: «…убит 8 июля, отпевали18 июля священническим чином. Захоронен на местном кладбище».
Впервые от матушки об этом узнали и потомки священника, его внук и правнучка, живущие в Ярославле. Священномученик Николай – ныне небесный покровитель Туговой горы, да и всего города, прославленный Церковью в лике святых.

11 / 24 июля н. ст. - Обретение моще священномученика Илариона Троицкого, архиепископа Верейского.

В истории Русской Православной Церкви XX века священномученик Иларион занимает особое место. Его жизненный путь был во многом типичен для русского духовенства. Он родился 13 сентября 1886 года в селе Липицы Каширского уезда Тульской губернии в семье сельского священника. Окончил Духовное училище, Московскую Духовную семинарию, затем Московскую Духовную академию. За скупыми строками биографии трудно увидеть, как духовно зрела душа будущего подвижника. Однако именно тогда Иоанн Троицкий выбрал путь пастырского служения Церкви Христовой, решив принять монашество. 28 марта 1913 года в Зосимовой пустыни Троице-Сергиевой Лавры он принял постриг с именем Иларион в честь подвижника VIII века преподобного Илариона Нового, игумена Пелекитского. 2 июня того же года святитель Макарий, митрополит Московский и Коломенский, совершил его иерейскую хиротонию. В том же году уже архимандрит Иларион (Троицкий) становится экстраординарным профессором Московской Духовной академии по кафедре Священного Писания Нового Завета.
Наступает краткий период научной деятельности в тесном сотрудничестве с профессорами Академии, в числе которых в те годы были выдающиеся русские богословы. Одаренный проповедник, автор многих церковно-научных и публицистических работ, оказавших значительное влияние на развитие отечественной богословской мысли, отец Иларион в то же время обладал подлинным талантом руководителя.
В марте 1917 года он был назначен ректором Московской Духовной академии, затем принимал активное участие в подготовке Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917–1918 годов. Ректор Академии энергично и решительно выступил в поддержку восстановления Патриаршества на Руси, а после избрания на Первосвятительский престол митрополита Московского и Коломенского Тихона стал его ближайшим помощником.
Активная последовательная позиция архимандрита Илариона, твердо хранившего верность Православию, его неустанные труды на ниве церковной в сложных условиях послереволюционных лет обратили на себя внимание Священноначалия – он был призван к архипастырскому служению.
12 мая 1920 года состоялась его хиротония во епископа Верейского, викария Московской епархии. В 1920-е годы Владыка Иларион внес значительный вклад в борьбу с обновленчеством. Он разработал чин покаяния для обновленцев, при его личном участии в лоно Церкви возвратились многие уклонившиеся в раскол московские приходы.
«Старшее поколение верующих москвичей еще помнит Владыку – его чисто русскую внешность, богатырскую фигуру, его глубокое человеческое обаяние, смиренный и вместе с тем веселый нрав, его пламенную пастырскую ревность, близость к своим пасомым, особенно к молодежи. Но эти же самые достоинства восстановили против него советскую власть. Постановлением Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 20 декабря 1923 года он был осужден к трем годам заключения.
1 января 1924 года епископ Иларион прибыл на пересыльный пункт на Поповом острове близ Кеми, а в июне был отправлен в Соловецкий лагерь».
В нечеловеческих условиях ГУЛАГа архиепископ Иларион с твердостью и достоинством совершал свой крестный путь, вызывая невольное уважение даже у своих палачей. Вот как пишет о нем в своей книге «Неугасимая лампада» другой соловецкий узник тех лет писатель Борис Ширяев: «С первого же дня его соловецкого жития имя Владыки окуталось легендой силы и славы... Легенда возникла и жила, потому что люди хотели видеть реальное воплощение духовной силы Церкви, ее несокрушимой твердыни, и самым подходящим объектом для этого воплощения был Владыка Иларион. Огромная внутренняя сила его проявилась с первых же дней по прибытии на каторгу. Он не был старейшим из заточенных иерархов, но разом получил в их среде признание высокого, если не первенствующего авторитета. Среди верующих мирян эта авторитетность его достигла еще большей высоты... Силе, исходившей от всегда спокойного, молчаливого Владыки Илариона, не могли противостоять и сами тюремщики: в разговоре с ним они никогда не позволяли себе непристойных шуток, столь распространенных на Соловках, где не только чекисты-охранники, но и большинство уголовников считали какой-то необходимостью то злобно, то с грубым добродушием поиздеваться над «опиумом». Нередко охранники как бы невзначай называли его Владыкой. Обычно – официальным термином «заключенный». Кличкой «опиум», попом или товарищем – никогда никто.
Владыка Иларион всегда избирался в делегации к начальнику острова Эйхмансу, когда было нужно добиться чего-нибудь трудного, и всегда достигал цели. Именно ему удалось сконцентрировать духовенство в 6-й роте (особая рота заключенных СЛОН, состоявшая из священнослужителей, которой были поручены работы на кухнях и продовольственных складах), получить для него некоторое ослабление режима, перевести большинство духовных всех чинов на хозяйственные работы, где они показали свою высокую честность. Он же отстоял волосы и бороды духовных лиц при поголовной стрижке во время сыпнотифозной эпидемии. В этой стрижке не было нужды: духовенство жило чисто. Остричь же стариков священников значило бы подвергнуть их новым издевательствам и оскорблениям.
Устраивая других – и духовенство, и мирян – на более легкие работы, Владыка Иларион не только не искал должности для себя, но и не раз отказывался от предложений со стороны Эйхманса, видевшего и ценившего его большие организаторские способности. Он предпочитал быть простым рыбаком...
Летом 1925 года архиепископа Илариона временно перевели из Соловков в Ярославский политизолятор: советская власть решила склонить авторитетного и любимого народом архиерея к поддержке возникшего в те годы нового, григорианского раскола. Попытка «завербовать» Владыку завершилась неудачно: архипастыря вернули на Соловки, а в ноябре 1926 года он был осужден на новый трехлетний срок. Многотрудный и скорбный путь Владыки Илариона завершился в ленинградской пересыльной тюрьме: 15/28 декабря 1929 года он скончался от брюшного тифа. Занимавший тогда Ленинградскую кафедру митрополит Серафим (Чичагов) добился разрешения взять тело для погребения. Отпевание Владыки Илариона состоялось в Петербургском Новодевичьем монастыре, на кладбище которого он был затем похоронен.
Несмотря на долгие десятилетия господства богоборческой власти, православные люди помнили пламенного архипастыря, чтили его имя, свято храня память о мученике за веру Христову.