"Разорви её!"

От вида этой прекрасной женщины у неё словно помутился рассудок. Пятнадцатилетняя герцогиня прокричала на весь дворец: «Разорви её! Отправь в монастырь! Или я сделаю это сама!». Задыхаясь от ненависти, она бросилась к Чечилии и замахнулась. Но люди герцога успели остановить разъярённую девушку... Зимой 1491 года в Милане разыгралась на редкость некрасивая сцена. А герцог Бари призадумался: его юная жена определенно представляла угрозу.

Длинный язык

Ножницы щелкнули, и молодая женщина упала в обморок. Торжествующая ухмылка императрицы давала понять – наказанием она довольна. Пока Лопухину приводили в чувство, вокруг шептались придворные. Многие считали, что Елизавета Петровна слишком вспыльчива и несправедлива. Другие качали головами: надо быть осторожнее! Беда заключалась в том, что у Лопухиной оказался слишком длинный язык.

"Тяжелая" Фимка

Сарафан не сходился на ней, а барина-виновника и след простыл. «Трудно тебе придется», - вздыхала старшая сестра, замужняя Люба. На исходе весны 1847 года односельчане называли Фимку «тяжёлой», потому что ждала ребёнка. И никто не знал, как его в будущем крестить, и как записать.

Женат на собственной няне

Девочку забрали из семьи, когда ей было четыре года. При императорском Дворе подрастало много ребятишек, и малютка Вань должна была играть с ними. Официально она называлась дворцовой служанкой, что для небогатой семьи чиновника было очень лестно. Но никто даже не мог предположить в том 1432 году, какие невероятные жизненные перипетии ждут эту девочку…

24 раза мама

- Снова близнецы, - растерянно проговорила повитуха.
Летом 1697 года тридцатитрёхлетняя принцесса Кристина давала жизнь своему пятнадцатому ребенку. Но получилось так, что малышей было двое! И, вполне возможно, никто и не удивился бы такой двойной радости, но с Кристиной это чудо происходило уже третий раз. В Гедернском замке ещё не догадывались, что на этом дело не остановится. И молодая женщина с очень крепким здоровьем порадует мужа неоднократно…

Безжалостное сердце

Джекки опустила телефонную трубку: плач сестры был ей невыносим. Да и к чему теперь всё это, если выбор сделан? Ари женится на ней, на Джекки. А Ли останется в стороне. Из двух сестер Бувье Жаклин снова становилась первой.

Вторая после Джекки

«Полюбуйся, какая она хорошенькая!» - с восторгом повторяла мать. Жаклин кружилась по гостиной в белом воздушном платье, и Ли должна была аплодировать ей. Как всегда, именно Жаклин считали самой красивой девочкой Бувье. В то время Ли не спорила: она поняла, что ей суждено быть второй после сестры. Но много лет спустя, когда у нее будут брать интервью, она сразу оборвет журналиста: «Я не скажу вам ни слова про Джекки Кеннеди!»