Пройдя через холодные сени, Антонина внесла ведро с молоком в дом. Дом был добротный, с высокими потолками и тремя просторными комнатами. Но, к слову сказать, построил его не Петр, а покойный свекор Антонины. Петя лишь пользовался тем, что досталось ему от отца. Работать по хозяйству он не любил, но скотины развел много, и ею целиком и полностью занималась Тоня.
Наспех процедив парное молоко, женщина начала доставать из холодильника яйца для завтрака мужа. Вскользь посмотрела в окно ведущее во двор, и так и обомлела, с яйцами в руках.
Осторожно прикрыв за собой низенькую калитку, во двор входила Наташа. В руках дочь несла свёрток. Хотелось бы Тоне думать, что это свёрток, но свёрток так не носят. Так, придерживая локотком голову, носят только детей. Где Наташа взяла ребёнка? Сердце Тони замерло, предчувствуя очередную беду. Хорошо, что Петя ещё не проснулся.
А тем временем Наташа уже входила в дом. Она таким взглядом посмотрела на мать, что та сразу всё поняла.
-Мама, прости, - одними губами прошептала Наташа.
Тоня скорее поняла слова дочери, чем услышала. Наташа откинула одеяльце с личика ребёнка и малыш, словно бы по сигналу, разразился громким ревом. Из спальни выскочил взбешенный Петр, готовый разорвать всех, кто не дал ему поспать в последний перед работой день. Тараща заспанные глаза мужчина никак не мог взять в толк, что же это тут такое происходит? Откуда Наташка, да ещё и с ребёнком?
-Что это такое? Чей это ребёнок? Ты почему не в городе?
-Это мой ребёнок, папа. Я его родила.
Наташа пискнула это и сделала шаг назад, боясь, что отец ее ударит, и она уронит малыша. То же самое подумала и Антонина, вставая между мужем и дочерью.
-Ты что такое городишь? Тебе же только восемнадцать исполнилось! Как это, родила? Кто на тебя, такую уродину, смог залезть? Где отец этого ребенка?
-Его нет, - боясь смотреть в сторону отца бормотала Наташа. - У нас всего один раз было, потом он меня бросил.
-Что, что?!! - взревел мужчина. - Ты что сейчас мне такое говоришь? Что ты нагуляла, принесла в подоле? Опозорить меня на всю деревню решила? Да я же тебя сейчас...
-Петя, не надо, не надо! - Тоня раскинула в сторону руки, не давая мужу, сжимавшему кулаки, подступиться к дочери.
Одним ударом, как пушинку, он смел жену с пути и шагнул к Наталье.
Девушка взвизгнула:
-Не надо, папа, я уроню его, не надо!
-Да какой я тебе папа? - орал Пётр. - После того, что ты сделала, у тебя нет родителей, а у нас с твоей матерью только одна дочь. Это Дашка. Вот надо же, от кого, от кого, а от тебя не ожидал! Думал, что на тебя ни один мужик не посмотрит. А ты умудрилась где-то найти такого дурака. Что, в этом своём городе ничему больше не научилась, как только ноги раздвигать?
Антонина поднялась с пола, держась за стенку. В глазах у женщины темнело. В боку, по которому ее ударил Петр, нарастала пульсирующая боль. К боли, живя с Петром, женщина была привычна. Сейчас главное другое – отвлечь внимание мужа на себя и не дать ему обидеть Наташу и ребенка.
Петр тем временем орал, гневно указывая дочери на дверь.
-Пошла вон отсюда! Я не желаю тебя знать!
-Куда же она пойдёт? - застонала Тоня. - Петя, она с ребёнком. Слышишь, как он плачет? Он, наверное, голодный.
Плач ребёнка на самом деле был очень громок, и это Петра неимоверно раздражало, как и всё, что происходило сейчас в его доме. Нагуляла и явилась. И это ведь надо, как скрывала! Ещё три месяца назад девчонки приезжали домой и родители ничего не заметили. Даже наоборот. Им тогда показалось, что поправилась Даша, но уж никак не Наташка. А теперь она родила и явилась, как ни в чем не бывало. Петр точно знал, что мириться он с этим не будет.
Но этот ребенок орет так истошно!
Тоня, одной рукой держась за бок, отвела Наташу с малышом в дальнюю комнату, пока Петр бесновался в коридоре, лупя кулаками по стенам. Женщина развернула мальчика и сказала:
-Покорми его уже.
-Мама, у меня нет молока. Я сильно переживала, и оно не появилось.
-О, Господи! - вплеснула руками Тоня. - Что же теперь делать? Надо купить смесь или хотя бы найти козье молоко. А как я тебя сейчас здесь одну оставлю?
Нам с тобой надо как-то до обеда продержаться, потом папа на вахту уедет.
До обеда держаться не понадобилось. Буквально через полчаса Петр заглянул в комнату и приказным тоном велел жене собрать его рабочую сумку.
Пока Тоня это делала, он отдавал распоряжения:
-К моему приезду, чтобы Наташки здесь не было. Как и её выродка.
Тоня заворачивала в промасленную бумагу огромный шмат сала и молчала. Она знала, что спорить с Петром бесполезно. Он своего мнения не поменяет. Только наорёт на неё, а может и ещё хуже - опять ударит. Так Тоня прожила всю жизнь, безропотно терпя побои и унижения, а всё потому, что чувствовала свою вину. Сейчас она уже и представить не могла, что когда-то любила этого мужчину до умопомрачения. Ночей не спала, с ума сходила, на всё была готова, лишь бы он только был с ней. И вот он с ней всю жизнь, но эта жизнь превратилась в ад.
Муж ушёл, и Тоня следом за ним выскочила из дома искать смесь для ребёнка. Через какое-то время, когда сытый и сухой Андрюшка уснул поперёк огромной кровати, бледная Тоня коротко сказала Наташе:
-Рассказывай! Рассказывай всё, что случилось.
-Мама, ну что тут рассказывать? Я встретила в городе парня, влюбилась, а он меня обманул.
-Не ври мне, дочка, - Антонина морщилась и потирала болевший бок. - В первые минуты я поверила тебе, но сейчас ясно вижу, это не твой ребенок. Он же только родился, сколько ему, день-два? А у тебя абсолютно плоский живот, да и молока нет. Не рожала ты его. Зачем ты устроила все это из-за чужого младенца?
-Он не чужой, мама, - опустила глаза Наташа. - Я не должна тебе этого рассказывать, но скажу. Его Даша родила. Помнишь, когда три месяца назад мы приезжали домой? Вы с папой заметили, что Даша поправилась. Она утягивала живот. Она не хотела этого ребёнка, как не хочет и сейчас. Она хотела его подкинуть в детский дом. Родила у бабки Марфы. И я решила взять его себе и записать на себя. Дашка красивая, у неё всё впереди. А мне точно в этой жизни ничего не светит, ты это знаешь, мама. Так пусть у меня хотя бы будет сынок.
-О, Господи, - тяжело вздохнула Антонина. - Час от часу не легче. Дашка что у нас, совсем с катушек съехала? Ну не хотела она ребёнка, зачем до этого довела? А впрочем, что теперь говорить? Дело-то уже сделано, а для вашего отца всё одно, кто из вас родил. Сама знаешь, явилась бы вот так Дашка с дитем, он бы так же её прогнал. Только что теперь делать, я ума не приложу.
-Мама, первым делом, надо оформить Андрюшку на меня. Это же возможно сделать?
-Ну, вообще, по-моему, это будет непросто. Если только подключить дядю Витю, папиного брата. Он в администрации работает и, думаю, нам не откажет.
-А может, не надо, мама? - испуганно взглянула Наташа. - Папа ещё больше озвереет, если его родственники узнают.
-Да всё равно узнают, - обреченно кивнула Антонина. - Ты только по улице с ребёнком прошла, а сплетни уже понеслись. "Шила в мешке не утаишь", как говорится.
Антонина вытерла испарину со лба, и только сейчас Наташа заметила, как плохо выглядит её мама.
-Мам, ты чего всё время бок потеряешь? Покажи, что у тебя там.
Наташа приподняла застиранную домашнюю кофточку матери и ахнула, увидев огромный кровоподтек на её боку.
-Это когда он тебя в коридоре ударил, да? Тебе больно?
-Больно, Наташ, но мне не привыкать, сама знаешь, - криво усмехнулась женщина.
-Никогда мы с Дашей не понимали, почему ты всю жизнь все это терпишь. Все хозяйство, скотина держится на тебе, а он тебя еще и бьет. А ты всю жизнь молчишь. Почему ты не ушла от него?
-Я пыталась, Наташа, пыталась еще по молодости. Да только, куда же мне идти с двумя детьми на руках? Да и есть моя вина в том, что он такой. Тебе не понять...
Вечером Антонине стало совсем плохо, и Наташе пришлось вызвать маме скорую помощь. Женщину хотели госпитализировать, но она наотрез отказалась. А когда фельдшер со скорой спросил о возникновении гематомы на боку Тоня сказала, что ее лягнула корова. Она говорила так всю жизнь, в том числе и всем соседям. Упала, ударилась, споткнулась! Хотя все деревенские знали правду. Петр славился бешеным нравом, его побаивался даже собственный брат, работавший в администрации села, к которому на следующее утро и направилась Антонина. Обезболивающий укол, который ей вечером сделал фельдшер, перестал действовать к утру. И от этого Тоня только сильнее торопилась. Она уже чувствовала, что госпитализации не избежать, и спешила выполнить просьбу дочери. Сделать Андрюшке свидетельство о рождении. И пусть в графе отец стоит прочерк, а Наташа считается его матерью. О том, кто на самом деле мама Андрея, будут знать только они втроём. Ну, и ещё бабка Марфа, но в ней-то Тоня была уверена. Эта старуха знает слишком много тайн про всех деревенских, но молчит. Будет молчать и сейчас.
Брат Петра не отказал в оформлении документов на мальчика. К Тоне он относился хорошо и жалел ее. А о том, что их покалеченная Наташка принесла "в подоле", гудело уже все село.
День от дня Антоне не становилось хуже. И скорую пришлось вызвать еще раз. К тому времени у Тони, плотно сидевшей на обезболивающих, пожелтело лицо. Она ослабла настолько, что не смогла встать с кровати навстречу фельдшеру, а тот, тихонько матюгнувшись про себя, распорядился занести носилки. Испуганной Наташе с ребенком на руках, медработник сказал:
-Забираем мы твою маму, в город повезем. И очень жалею, что не сделали это сразу. У нее какое-то внутреннее повреждение. А я ведь говорил!
Когда Тоню выносили на носилках из дома, она хватала идущую рядом и плачущую Наташу за рукав и бормотала:
-Документы на Андрюшу мы сделали. Все будет хорошо. К приезду отца уходи из дома. Не дожидайся его. Уходи. Вернусь из больницы и будем решать.
Вот только вернуться женщине было не суждено....
Ее не довезли даже до города. Тоня скончалась в машине скорой помощи от внутреннего кровотечения.
Наташа это уже предчувствовала, когда, проводив скорую, долго рыдала, сидя в одном халате на деревянном обледеневшем крыльце дома. Словно запечатлела она в себе последний взгляд матери и будто снова услышала слова бабки Марфы - «Не возвращайся домой, беда будет».
Пётр вернулся с вахты только к похоронам. Каменным изваянием стоял он на кладбище с непокрытой головой и мрачно смотрел на оббитую красным бархатом крышку гроба. Ни слезинки, ни слова сожаления не услышали сельчане от него. Хотя все прекрасно понимали, что никакая корова Тоню не лягнула. И причина смерти женщины стоит тут, провожая ее в последний путь с каменным лицом.
Даша не смогла приехать на похороны матери. Оказалось, она лежит в больнице с воспалением лёгких сопровождавшимся высокой температурой.
Поэтому, опухшая от слез и одуревшая от горя Наташа, осталась практически наедине со своим горем. Деревенские не могли ее утешить, не было среди них близких Наташе людей. Всю жизнь люди немного обходили её стороной из-за увечья. И то, что отец совсем не смотрит на рыдающую дочь, словно бы она была пустым местом, было очень плохим признаком.
Наташа поняла, что домой ей теперь лучше не возвращаться. Нет у неё больше дома. Как и родителей.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ...НАЧАЛО ТУТ...
Комментарии 47
С удовольствием разберусь в вашей ситуации и отвечу на интересующие вопросы
За всей информацией пишите мне в личные сообщения
В глубине души теплится надежда , что ей повезет и бог подарит ей счастье , а радость у нее уже есть - малыш .