Предыдущая публикация
Судьбу не изменить-5...
Олег Зелёнкин сидел за длинным столом, рядом со своим верным Тимуром. Облачённые в хорошие костюмы мужчины, выглядели весьма солидными, деловыми людьми. На устах Зелёнкина блуждала учтивая улыбка. Ещё бы! Ведь по другую сторону стола, прямо напротив, сидел представитель иностранного партнёра с переводчиком.Они уже обговорили все условия, дело оставалось за малым — подписать документы. Что Олег и сделал, с большим удовлетворением. Сделка состоялась! Та самая сделка, на которую никогда не пошел бы Григорий Жаров и из-за которой он погиб.
Мужчины встали, пожали друг другу руки и, попрощавшись лёгким кивком головы, представитель иностранного партнёра вместе со своим переводчиком вышли из кабинета.
Олег потирал ладони. Вот оно, свершилось! Теперь денежки рекой потекут в его карман. Однако, радость его не могла быть полной. Пока он только что-то вроде исполняющего обязанности в компании «Фармацевтик», но не владелец. И не будет им, пока жив ребенок Жарова.
Миша был объявлен в розыск, считаясь похищенным. Похищенным Светланой, домработницей семьи Жаровых. Полиция решила, что это она, «слетев с катушек», расстреляла своих хозяев и похитила их ребенка. А потом, вернувшись к себе домой, выстрелила в собственного мужа.
Естественно, такая версия появилась у правоохранительных органов с подачи Зеленкина. Рыдая над телом убитого друга на похоронах, Зеленкин клялся, что все силы приложит для того, чтобы отыскать Светлану и Михаила. И вот тут Олег не врал. Он «землю носом рыл», разыскивая Свету.
Тимур практически сразу узнал, что Светлана купила четыре билета, выкупив целое купе до Москвы. Ребенка при ней не имелось. Зато имелась большая хозяйственная сумка. И этим все становилось понятно. Она прятала Мишу. Увезла ребенка в Москву. Но ведь женщина должна была вернуться. Здесь оставался ее муж, вся ее жизнь. А она словно «в воду канула». Тимур две недели следил за подъездом Светланы, сидя в машине. Женщина так и не появилась.
Тимур не мог знать, что Светлана все-таки возвращалась в Лесногорск. Возвращалась автобусом. Город маленький, и случившееся в нем убийство семьи Жаровых потрясло всех. Люди обсуждали это ужасное событие буквально на каждом шагу.
На автовокзале, в зале ожидания Светлана дернулась, услышав до боли знакомую фамилию. Остановилась послушать, что говорят две сплетницы, сидящие на лавочках с огромными баулами. Одна из них — необъятных размеров женщина неопределенного возраста, сложила ладони на своем большом животе и качала головой, с видом повидавшего жизнь человека.
— Жаровы-то хорошо жили, не чета нам. Ещё бы — владелец «Фармацевтика»! Видать, их прислуга насмотрелась и позавидовала. Застрелила хозяев. Вот только зачем ребёнка утащила и мужа своего порешила? Не иначе, «крыша съехала».
От неожиданности Светлана вскрикнула и крепко зажала рот ладонью. О чём говорит эта толстушка? Что значит, мужа порешила? Не понимая ничего, от ужаса, Света вышла из здания автовокзала. И тут же, не отходя от двери, увидела, как молодой полицейский клеит на доску объявлений ориентировку. Ориентировку на неё.
«Разыскивается подозреваемая в убийстве трёх человек».
Трёх! Так значит, это правда. Её мужа тоже убили. Светлана знала, кто это сделал. И знала, что теперь ей никогда в жизни не отмыться, никто ее не станет слушать. Да и будет ли, кого слушать? Вряд ли Зеленкин допустит, чтобы она открыла рот в полиции.
Не соображая, что делает, но понимая только одно — ей нужно немедленно убираться из этого города, Светлана увидела автобус, который собирался отъехать от автовокзала. Двери в него уже закрывались, когда женщина вскочила на подножку. Ей было неважно, куда ехать. Лишь бы подальше отсюда, от этой бумажки с ее лицом, наклеенной на доске объявления.
Импульсивный поступок Светы спас ей жизнь. Ведь у Тимура был четкий приказ от Зеленкина — найти домработницу первым. И после того, как женщина сообщит, куда она дела ребенка, она должна исчезнуть.
С другой стороны, начальник местной полиции, часто бывающий в доме Зеленкина и, можно сказать, кормившийся с его рук, мог бы пойти Олегу навстречу, если бы так случилось, что полиция нашла домработницу первой. Светлана, нырнув в отъезжающий автобус, приняла единственно верное решение и этим спасла себе жизнь.
Олег Зеленкин проводил взглядом иностранного партнера. Потер ладони и взглянул на своего охранника. Улыбка сползла с лица мужчины.
— Тимур, — вкрадчиво начал он, — вот смотри, я подписал документы и совершил эту долгожданную сделку. Скоро компания «Фармацевтик» будет получать огромные прибыли, благодаря мне. И, тем не менее, она мне не принадлежит. Это как? Два месяца прошло, а ты не нашел ни Светку, ни Гришкиного щенка.
— Олег, она не вернулась в город и на похоронах собственного мужа не была. Ты же знаешь, я все прошерстил. И в Москву ездил. Это же понятно, что Светка решила оставить мальчишку себе и скрывается где-то с ним. Понятно и то, что она не будет жить по своим документам. Вот как, Олег, как я могу найти в таком огромном городе одинокую женщину с маленьким ребенком?
— Что ты хочешь мне этим сказать? — сузил глаза Зеленкин? — Что нам с тобой следует махнуть рукой и прекратить поиски? Я же русским языком тебе говорю, пока ребенок Жаровых считается похищенным, я не смогу стать полноправным владельцем компании «Фармацевтик». Так что ищи. Как хочешь, но найди мне Светку с Мишей.
В это самое время в Москве Миша и правда был с женщиной, но не с той, с которой предполагали Зеленкин с Тимуром. Мальчик был с Леной, которую считал своей мамой.
Она с грустным видом лежала на диване, положив руку на голову, а Миша ластился к женщине, как мог. Мама грустила, и, несмотря на свой маленький возраст, мальчик понимал, почему. Это все из-за того, что случилось с ними на дороге. Темная машина ударила Мишу в бок, и он отлетел на пару шагов. Он тут же встал и подбежал к потерявшей сознание маме. Тогда мама
была с большим животиком, а потом, когда Миша с папой забирали ее из больницы, живота не стало. И мама стала другая — сердитая и раздражительная. Большую часть времени она проводила лежа на диване. Иногда по лицу мамы текли слезы, но она не позволяла Мише вытереть их своими теплыми ладошками, как мальчик хотел. Она хмурилась и отталкивала ребенка.
Миша походил возле дивана, поиграл немного со своим любимым роботом. Хотелось включить мультики, но на экране шел какой-то фильм, который смотрела мама, и Миша не решился взять пульт. Под шум телевизора ребенок прислушивался к другим звукам. Он ждал, когда откроется входная дверь и дождался.
— Папа, папа пришел, — с радостным криком мальчик выбежал в прихожую и обхватил ноги вошедшего мужчины.
Тот наклонился, поднял Мишу и слегка подкинул вверх. У мальчика сладко защемило под ложечкой от непонятного счастья. Когда папа так делал, мальчик замирал от радости, только не мог понять, почему, когда он летит вниз в объятия папы, лицо мужчины на секунду словно бы меняется на другое, такое же, любимое.
Не спуская с рук Мишу, Шарапов заглянул в комнату. Лена не сделала попытки встать с дивана, лишь вяло покосилась на заглядывающего мужа. Голодный Сергей ушел на кухню, посадил там Мишу на стул и бодрым голосом спросил:
— Миш, а что ты сегодня кушал? Что мама давала тебе на обед?
— Не кушал, — помотал головой мальчик. — Мама сказала съесть вареное яичко, а я его не нашел.
Открыв крышку, Шарапов заглянул в пустую кастрюльку рядом с плитой. Потом в холодильник. Его брови сердито сдвинулись. Но, к Мише обратился как ни в чем не бывало:
— Ну вот, значит мы оба с тобой очень голодны. А что у нас тут в морозилке? Пельмешки. Сейчас папа отварит тебе пельмешек и мы вместе поедим.
Через полчаса Шарапов смотрел, как Миша наворачивает пельмени, но сам без аппетита ковырял вилкой. Решив, что так больше продолжаться не может, мужчина отодвинул от себя тарелку с почти нетронутыми пельменями и пошел в комнату к жене. Прежде чем начать с ней разговор, он убедился, что Миша продолжает есть на кухне и не услышит, о чём разговаривают взрослые. Сергей присел на кончик дивана, чуть сдвинув безучастную Лену. Положил руку ей на коленку, слегка сжал и потряс пытаясь её растормошить.
— Лен, я понимаю, у нас с тобой случилось большое горе — мы потеряли ребёнка.
— Такое ощущение, что не мы, а только я, — тут же откликнулась женщина. — У тебя ребёнок есть. Ты его сейчас на кухне кормил. Относишься к нему, как к своему. У меня ощущение, что ты не расстроился. Ведь это он виноват в случившемся.
— Лена, прекрати, — повысил голос Шарапов. — Миша, ни в чем не виноват. Это ты в тот день решила пешком дойти до садика. Ты плохо смотрела по сторонам, когда переходила дорогу. Опять же, я не виню тебя. Это роковая случайность.
— А я виню, — женщина одним движением скинула со своей коленки руку мужа и приняла сидячее положение. — Еще как виню! И тебя, и Мишу твоего. Если бы ты не притащил его к нам в дом, ничего бы не было. Я бы не вышла в тот день из дома. И сейчас, сейчас бы мы с тобой нянчили малыша, своего малыша, слышишь? Я никак не могу перестать об этом думать, и иногда мне кажется, что все случившееся — страшный сон. Я проснусь, беременная, либо с ребенком на руках.
Из глаз женщины брызнули слезы. Шарапов попытался ее обнять, однако Лена мужа оттолкнула.
— Не надо, не трогай меня. Лучше избавься от Миши. Сдай его в детский дом.
Я видеть его не могу. Он, как напоминание.
— Нет, Лена, этого точно не будет. Миша считает нас с тобой своей семьей. Он хороший, ласковый мальчик, и я не буду сдавать его в детдом. Да у меня рука не поднимется. Один раз этого ребенка уже предали, и это настолько сильно его травмировало, что он даже память потерял. Представляешь, что с ним будет, если теперь мы откажемся от него?
— Да какая мне разница, какая? — шипела Лена? — Что мне за дело до этого чужого мальчика? Он называет меня мама, а меня всю выворачивает от этого. Так меня должен был называть мой ребёнок, которого теперь никогда не будет.
— Но почему никогда, Лен? Врачи же сказали, тебе нужно немного поправить здоровье, а через год можно опять беременеть. У нас с тобой будут еще и свои дети. Но дело в том, что Миша для меня уже стал своим. Я отношусь к нему, как к родному. И тебя прошу — посмотри на него повнимательнее. Он такой хороший мальчик, Лен. Ты сможешь его полюбить!
— Не смогу, — взвизгнула Лена. — Если до этого я относилась к нему нейтрально, то теперь, мне кажется, я его ненавижу.
— Ну, знаешь ли, — резко поднялся на ноги возмущенный Сергей, — ты не можешь, не имеешь права к нему так относиться. У меня тоже горе. Я тоже потерял ребёнка. Но Миша здесь абсолютно ни при чём. Я сейчас спросил его, что он сегодня кушал. Оказалось, ты его даже не кормила. Лена, не смей так делать! Ты целыми днями лежишь, утонув в своей печали. А мальчик ходит голодный. Я договорился, скоро он пойдёт в садик. Нужно подождать ещё пару недель. И ты должна, обязана, уделять ему внимание и кормить.
Лена кинула испепеляющий взгляд на мужа, и по этому взгляду он понял — ничего из того, о чем он попросил, жена делать не будет. Кажется, своими разговорами он только сильнее настраивает Лену против Миши.
Шарапов вздохнул и вернулся на кухню, к ребенку. К тому времени Миша доел свои пельмени и отнес грязную тарелку в раковину. Шарапов невольно улыбнулся. Ну как можно не полюбить этого малыша? Лена должна это сделать. Ее сердце обязательно оттает. Надо дать время. Она отойдет от своего горя и сможет посмотреть на Мишу другим взглядом. Сам Сергей тоже страдал. Сильно страдал. Когда ему позвонили из больницы и сообщили о ДТП и о том, что его жена потеряла ребенка мужчина плакал скупыми мужскими слезами, запершись в туалете полицейского участка. Никто этого не видел, как не видел и бессонных ночей, в которые Шарапов скрипел от боли зубами. От душевной боли, от потери ребенка. Но никак, никоим образом это не отразилось на его отношении к Мише.
— Миш, ты сегодня, наверное, вообще на улице не был? Пока не стемнело, пойдем на детскую площадку, погуляем?
— Гулять, гулять, — радостно запрыгал мальчик.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ...
НАЧАЛО ТУТ...
Мужчины встали, пожали друг другу руки и, попрощавшись лёгким кивком головы, представитель иностранного партнёра вместе со своим переводчиком вышли из кабинета.
Олег потирал ладони. Вот оно, свершилось! Теперь денежки рекой потекут в его карман. Однако, радость его не могла быть полной. Пока он только что-то вроде исполняющего обязанности в компании «Фармацевтик», но не владелец. И не будет им, пока жив ребенок Жарова.
Миша был объявлен в розыск, считаясь похищенным. Похищенным Светланой, домработницей семьи Жаровых. Полиция решила, что это она, «слетев с катушек», расстреляла своих хозяев и похитила их ребенка. А потом, вернувшись к себе домой, выстрелила в собственного мужа.
Естественно, такая версия появилась у правоохранительных органов с подачи Зеленкина. Рыдая над телом убитого друга на похоронах, Зеленкин клялся, что все силы приложит для того, чтобы отыскать Светлану и Михаила. И вот тут Олег не врал. Он «землю носом рыл», разыскивая Свету.
Тимур практически сразу узнал, что Светлана купила четыре билета, выкупив целое купе до Москвы. Ребенка при ней не имелось. Зато имелась большая хозяйственная сумка. И этим все становилось понятно. Она прятала Мишу. Увезла ребенка в Москву. Но ведь женщина должна была вернуться. Здесь оставался ее муж, вся ее жизнь. А она словно «в воду канула». Тимур две недели следил за подъездом Светланы, сидя в машине. Женщина так и не появилась.
Тимур не мог знать, что Светлана все-таки возвращалась в Лесногорск. Возвращалась автобусом. Город маленький, и случившееся в нем убийство семьи Жаровых потрясло всех. Люди обсуждали это ужасное событие буквально на каждом шагу.
На автовокзале, в зале ожидания Светлана дернулась, услышав до боли знакомую фамилию. Остановилась послушать, что говорят две сплетницы, сидящие на лавочках с огромными баулами. Одна из них — необъятных размеров женщина неопределенного возраста, сложила ладони на своем большом животе и качала головой, с видом повидавшего жизнь человека.
— Жаровы-то хорошо жили, не чета нам. Ещё бы — владелец «Фармацевтика»! Видать, их прислуга насмотрелась и позавидовала. Застрелила хозяев. Вот только зачем ребёнка утащила и мужа своего порешила? Не иначе, «крыша съехала».
От неожиданности Светлана вскрикнула и крепко зажала рот ладонью. О чём говорит эта толстушка? Что значит, мужа порешила? Не понимая ничего, от ужаса, Света вышла из здания автовокзала. И тут же, не отходя от двери, увидела, как молодой полицейский клеит на доску объявлений ориентировку. Ориентировку на неё.
«Разыскивается подозреваемая в убийстве трёх человек».
Трёх! Так значит, это правда. Её мужа тоже убили. Светлана знала, кто это сделал. И знала, что теперь ей никогда в жизни не отмыться, никто ее не станет слушать. Да и будет ли, кого слушать? Вряд ли Зеленкин допустит, чтобы она открыла рот в полиции.
Не соображая, что делает, но понимая только одно — ей нужно немедленно убираться из этого города, Светлана увидела автобус, который собирался отъехать от автовокзала. Двери в него уже закрывались, когда женщина вскочила на подножку. Ей было неважно, куда ехать. Лишь бы подальше отсюда, от этой бумажки с ее лицом, наклеенной на доске объявления.
Импульсивный поступок Светы спас ей жизнь. Ведь у Тимура был четкий приказ от Зеленкина — найти домработницу первым. И после того, как женщина сообщит, куда она дела ребенка, она должна исчезнуть.
С другой стороны, начальник местной полиции, часто бывающий в доме Зеленкина и, можно сказать, кормившийся с его рук, мог бы пойти Олегу навстречу, если бы так случилось, что полиция нашла домработницу первой. Светлана, нырнув в отъезжающий автобус, приняла единственно верное решение и этим спасла себе жизнь.
Олег Зеленкин проводил взглядом иностранного партнера. Потер ладони и взглянул на своего охранника. Улыбка сползла с лица мужчины.
— Тимур, — вкрадчиво начал он, — вот смотри, я подписал документы и совершил эту долгожданную сделку. Скоро компания «Фармацевтик» будет получать огромные прибыли, благодаря мне. И, тем не менее, она мне не принадлежит. Это как? Два месяца прошло, а ты не нашел ни Светку, ни Гришкиного щенка.
— Олег, она не вернулась в город и на похоронах собственного мужа не была. Ты же знаешь, я все прошерстил. И в Москву ездил. Это же понятно, что Светка решила оставить мальчишку себе и скрывается где-то с ним. Понятно и то, что она не будет жить по своим документам. Вот как, Олег, как я могу найти в таком огромном городе одинокую женщину с маленьким ребенком?
— Что ты хочешь мне этим сказать? — сузил глаза Зеленкин? — Что нам с тобой следует махнуть рукой и прекратить поиски? Я же русским языком тебе говорю, пока ребенок Жаровых считается похищенным, я не смогу стать полноправным владельцем компании «Фармацевтик». Так что ищи. Как хочешь, но найди мне Светку с Мишей.
В это самое время в Москве Миша и правда был с женщиной, но не с той, с которой предполагали Зеленкин с Тимуром. Мальчик был с Леной, которую считал своей мамой.
Она с грустным видом лежала на диване, положив руку на голову, а Миша ластился к женщине, как мог. Мама грустила, и, несмотря на свой маленький возраст, мальчик понимал, почему. Это все из-за того, что случилось с ними на дороге. Темная машина ударила Мишу в бок, и он отлетел на пару шагов. Он тут же встал и подбежал к потерявшей сознание маме. Тогда мама
была с большим животиком, а потом, когда Миша с папой забирали ее из больницы, живота не стало. И мама стала другая — сердитая и раздражительная. Большую часть времени она проводила лежа на диване. Иногда по лицу мамы текли слезы, но она не позволяла Мише вытереть их своими теплыми ладошками, как мальчик хотел. Она хмурилась и отталкивала ребенка.
Миша походил возле дивана, поиграл немного со своим любимым роботом. Хотелось включить мультики, но на экране шел какой-то фильм, который смотрела мама, и Миша не решился взять пульт. Под шум телевизора ребенок прислушивался к другим звукам. Он ждал, когда откроется входная дверь и дождался.
— Папа, папа пришел, — с радостным криком мальчик выбежал в прихожую и обхватил ноги вошедшего мужчины.
Тот наклонился, поднял Мишу и слегка подкинул вверх. У мальчика сладко защемило под ложечкой от непонятного счастья. Когда папа так делал, мальчик замирал от радости, только не мог понять, почему, когда он летит вниз в объятия папы, лицо мужчины на секунду словно бы меняется на другое, такое же, любимое.
Не спуская с рук Мишу, Шарапов заглянул в комнату. Лена не сделала попытки встать с дивана, лишь вяло покосилась на заглядывающего мужа. Голодный Сергей ушел на кухню, посадил там Мишу на стул и бодрым голосом спросил:
— Миш, а что ты сегодня кушал? Что мама давала тебе на обед?
— Не кушал, — помотал головой мальчик. — Мама сказала съесть вареное яичко, а я его не нашел.
Открыв крышку, Шарапов заглянул в пустую кастрюльку рядом с плитой. Потом в холодильник. Его брови сердито сдвинулись. Но, к Мише обратился как ни в чем не бывало:
— Ну вот, значит мы оба с тобой очень голодны. А что у нас тут в морозилке? Пельмешки. Сейчас папа отварит тебе пельмешек и мы вместе поедим.
Через полчаса Шарапов смотрел, как Миша наворачивает пельмени, но сам без аппетита ковырял вилкой. Решив, что так больше продолжаться не может, мужчина отодвинул от себя тарелку с почти нетронутыми пельменями и пошел в комнату к жене. Прежде чем начать с ней разговор, он убедился, что Миша продолжает есть на кухне и не услышит, о чём разговаривают взрослые. Сергей присел на кончик дивана, чуть сдвинув безучастную Лену. Положил руку ей на коленку, слегка сжал и потряс пытаясь её растормошить.
— Лен, я понимаю, у нас с тобой случилось большое горе — мы потеряли ребёнка.
— Такое ощущение, что не мы, а только я, — тут же откликнулась женщина. — У тебя ребёнок есть. Ты его сейчас на кухне кормил. Относишься к нему, как к своему. У меня ощущение, что ты не расстроился. Ведь это он виноват в случившемся.
— Лена, прекрати, — повысил голос Шарапов. — Миша, ни в чем не виноват. Это ты в тот день решила пешком дойти до садика. Ты плохо смотрела по сторонам, когда переходила дорогу. Опять же, я не виню тебя. Это роковая случайность.
— А я виню, — женщина одним движением скинула со своей коленки руку мужа и приняла сидячее положение. — Еще как виню! И тебя, и Мишу твоего. Если бы ты не притащил его к нам в дом, ничего бы не было. Я бы не вышла в тот день из дома. И сейчас, сейчас бы мы с тобой нянчили малыша, своего малыша, слышишь? Я никак не могу перестать об этом думать, и иногда мне кажется, что все случившееся — страшный сон. Я проснусь, беременная, либо с ребенком на руках.
Из глаз женщины брызнули слезы. Шарапов попытался ее обнять, однако Лена мужа оттолкнула.
— Не надо, не трогай меня. Лучше избавься от Миши. Сдай его в детский дом.
Я видеть его не могу. Он, как напоминание.
— Нет, Лена, этого точно не будет. Миша считает нас с тобой своей семьей. Он хороший, ласковый мальчик, и я не буду сдавать его в детдом. Да у меня рука не поднимется. Один раз этого ребенка уже предали, и это настолько сильно его травмировало, что он даже память потерял. Представляешь, что с ним будет, если теперь мы откажемся от него?
— Да какая мне разница, какая? — шипела Лена? — Что мне за дело до этого чужого мальчика? Он называет меня мама, а меня всю выворачивает от этого. Так меня должен был называть мой ребёнок, которого теперь никогда не будет.
— Но почему никогда, Лен? Врачи же сказали, тебе нужно немного поправить здоровье, а через год можно опять беременеть. У нас с тобой будут еще и свои дети. Но дело в том, что Миша для меня уже стал своим. Я отношусь к нему, как к родному. И тебя прошу — посмотри на него повнимательнее. Он такой хороший мальчик, Лен. Ты сможешь его полюбить!
— Не смогу, — взвизгнула Лена. — Если до этого я относилась к нему нейтрально, то теперь, мне кажется, я его ненавижу.
— Ну, знаешь ли, — резко поднялся на ноги возмущенный Сергей, — ты не можешь, не имеешь права к нему так относиться. У меня тоже горе. Я тоже потерял ребёнка. Но Миша здесь абсолютно ни при чём. Я сейчас спросил его, что он сегодня кушал. Оказалось, ты его даже не кормила. Лена, не смей так делать! Ты целыми днями лежишь, утонув в своей печали. А мальчик ходит голодный. Я договорился, скоро он пойдёт в садик. Нужно подождать ещё пару недель. И ты должна, обязана, уделять ему внимание и кормить.
Лена кинула испепеляющий взгляд на мужа, и по этому взгляду он понял — ничего из того, о чем он попросил, жена делать не будет. Кажется, своими разговорами он только сильнее настраивает Лену против Миши.
Шарапов вздохнул и вернулся на кухню, к ребенку. К тому времени Миша доел свои пельмени и отнес грязную тарелку в раковину. Шарапов невольно улыбнулся. Ну как можно не полюбить этого малыша? Лена должна это сделать. Ее сердце обязательно оттает. Надо дать время. Она отойдет от своего горя и сможет посмотреть на Мишу другим взглядом. Сам Сергей тоже страдал. Сильно страдал. Когда ему позвонили из больницы и сообщили о ДТП и о том, что его жена потеряла ребенка мужчина плакал скупыми мужскими слезами, запершись в туалете полицейского участка. Никто этого не видел, как не видел и бессонных ночей, в которые Шарапов скрипел от боли зубами. От душевной боли, от потери ребенка. Но никак, никоим образом это не отразилось на его отношении к Мише.
— Миш, ты сегодня, наверное, вообще на улице не был? Пока не стемнело, пойдем на детскую площадку, погуляем?
— Гулять, гулять, — радостно запрыгал мальчик.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ...
НАЧАЛО ТУТ...
Следующая публикация
Комментарии 32