Триумфатор генералиссимус Сталин в послевоенные годы осознавал, что народ вправе спросить, во имя чего были пролиты реки крови. Причины войны, ход войны, её итоги требовали переосмысления.
На протяжении многих лет, живя проблемами и бедами России, руководя русским народом, Сталин начинал ощущать себя не просто вождём русского народа, но и его частицей. Руководимая им страна пришла к триумфальной победе. Приходило осознание, что за идеологической мишурой скрывается совсем иная подоплёка. Он начинал понимать, что за идеологическим словоблудием, будь то нацизм или либерализм, маячит лютый враг, враг метафизический, враг концептуальный, который в зверином остервенении ведёт борьбу не с коммунистической идеей, не с социалистическим строем, а с чем-то несоизмеримо более глубоким и важным, что несёт в себе русский народ. И что победа одержана не благодаря коммунистическим лозунгам и мифам, а независимо от них и даже вопреки им. Что победа коренится в самоотверженном служении русского народа своей избраннической миссии быть последней силой удерживающей.
Он понимал, что Зиновьев, Каменев, Троцкий, Ягода боролись не с ним лично и не с идеей коммунизма. Они ненавидели и боролись, возможно подсознательно, с чем-то глубинным и неискоренимым, что живёт в русском народе, с которым Сталин стал себя отождествлять.
Исследователи и биографы разных толков отмечают, что в послевоенные годы, возможно, на фоне старческого маразма, в Сталине начал просыпаться антисемитизм. Причём антисемитизм низменного, бытового уровня. Вот как вспоминает об этом сын Никиты Хрущёва.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев