Предыдущая публикация
По праву
Авторский арт
Вот только мало вероятно, что продавшая ей квартиру девица кошку эту себе оставила. А значит надо пойти, поискать обязательно! Вряд ли что-то из всего этого, конечно, получится. Полгода прошло все-таки. Но Оля тоже долго терпела и ничего - выжила. Даст бог и кошка окажется жива.
Квартиру продавали по дешевке.
Словно специально спешили избавиться от старого, ненужного барахла. Не обновили, как принято перед продажей, не прибрали.
И пришедшая на смотрины Оля уже больше минуты не могла оторвать взгляда от примостившейся с краю обеденного стола чашки, с которой сиротливо свисал красный бумажный квадратик с едва различимым названием когда-то заваренного в ней, но, судя по образовавшейся внутри, намертво въевшейся в белые стенки, малахитовой плесени, так и не выпитого чая.
- Ну что? Берете? - Выдернул Олю из собственных мыслей голос молодой, вызывающе накрашенной особы, - За такую цену все равно больше ничего не найдете! А так, считайте, на ремонт останется, переделаете тут все как вам надо. Под себя.
- Да, - ответила, с трудом оторвавшая взгляд от чашки на столе Оля.
- Вот и хорошо, вот и ладненько! - просияла девица, - Тогда прямо сейчас к нотариусу и пойдем! Чего тянуть -то, да?
Оле хотелось ответить, что вот так сразу все это не делается. Да и к нотариусу, наверное, заранее нужно записаться, и, может быть, все-таки, взять еще несколько дней и все хорошо обдумать?
Но проклятая, не желающая выходить из головы недопитая чашка чая, никак не отпускала. Руки так и чесались вытряхнуть ставшее невесомым ее содержимое и долго - долго тереть фарфоровые бока жесткой губкой, пока…
- Да, - вместо этого вновь ответила приплясывающей на месте от нетерпения особе Оля. И для пущей убедительности, все еще не до конца понимая зачем она это делает, кивнула.
Она пойдет с девицей к нотариусу. И подпишет все необходимые бумаги. И, может быть, уже завтра или после завтра, или через три дня - Оля совершенно не представляла сколько времени уйдет на всю эту бумажную волокиту, она откроет дверь теперь уже своей - той квартиры, чтобы первым делом…
Вот только мало вероятно, что продавшая ей квартиру девица кошку эту себе оставила. А значит надо пойти, поискать обязательно! Вряд ли что-то из всего этого, конечно, получится. Полгода прошло все-таки. Но Оля тоже долго терпела и ничего - выжила. Даст бог и кошка окажется жива.
Квартиру продавали по дешевке.
Словно специально спешили избавиться от старого, ненужного барахла. Не обновили, как принято перед продажей, не прибрали.
И пришедшая на смотрины Оля уже больше минуты не могла оторвать взгляда от примостившейся с краю обеденного стола чашки, с которой сиротливо свисал красный бумажный квадратик с едва различимым названием когда-то заваренного в ней, но, судя по образовавшейся внутри, намертво въевшейся в белые стенки, малахитовой плесени, так и не выпитого чая.
- Ну что? Берете? - Выдернул Олю из собственных мыслей голос молодой, вызывающе накрашенной особы, - За такую цену все равно больше ничего не найдете! А так, считайте, на ремонт останется, переделаете тут все как вам надо. Под себя.
- Да, - ответила, с трудом оторвавшая взгляд от чашки на столе Оля.
- Вот и хорошо, вот и ладненько! - просияла девица, - Тогда прямо сейчас к нотариусу и пойдем! Чего тянуть -то, да?
Оле хотелось ответить, что вот так сразу все это не делается. Да и к нотариусу, наверное, заранее нужно записаться, и, может быть, все-таки, взять еще несколько дней и все хорошо обдумать?
Но проклятая, не желающая выходить из головы недопитая чашка чая, никак не отпускала. Руки так и чесались вытряхнуть ставшее невесомым ее содержимое и долго - долго тереть фарфоровые бока жесткой губкой, пока…
- Да, - вместо этого вновь ответила приплясывающей на месте от нетерпения особе Оля. И для пущей убедительности, все еще не до конца понимая зачем она это делает, кивнула.
Она пойдет с девицей к нотариусу. И подпишет все необходимые бумаги. И, может быть, уже завтра или после завтра, или через три дня - Оля совершенно не представляла сколько времени уйдет на всю эту бумажную волокиту, она откроет дверь теперь уже своей - той квартиры, чтобы первым делом…
Авторский арт
Чашка отмылась с третьего раза.
Глупости, конечно, зачем она вообще Оле нужна?
Уж на что, а на новую чашку после стыдного, всю душу измотавшего развода ей хватит. Да и не хватило бы, Оля не расстроилась.
Из того ада, что ей вырваться удалось, в одном белье исподнем убежать за счастье. А что синяки и ссадины по всему телу, как клеймо позорное, соседи увидели…
Наплевать. Зажило все.
На ней вообще, как на собаке, быстро все заживает. Может потому и терпела так долго. Долго, как могла.
«И могла бы терпеть дальше!
Подумаешь синяк, порез…Ссадина. Зато муж в должности. Квартира, машина, дача, шкаф дорого тряпья. И мы с сестрой твоей младшей - Анечкой ни в чем не нуждаемся! Чего, спрашивается, взбрыкнула? Милые бранятся - только тешатся! Сидеть надо было и помалкивать дальше!
Не тащить сор из избы. Не выворачивать нутром наружу!» - Звенели в ушах Оли материны слова: - «Всю семью, непутевая, опозорила. Крутись теперь как хочешь, без нашей помощи! Одна…»
Оля передернула худыми плечами.
Хватит.
Все в прошлом. Она выжила. Сумела. Вырвалась. И адвоката хорошего, соседом, у себя ее до приезда полиции укрывшим оказавшимся, по странному этому стечению обстоятельств нашла.
И новая жизнь - светлая, без унижений и побоев, она вот - только начинается. Пусть в этой странной, еще чужой квартире. Где она, Оля, теперь одна.
Да и смысл себе врать - на другую у Оли бы просто не хватило. На те деньги, что ей удалось отсудить у бывшего уже мужа, сильно не разгуляешься. Но Оле сильно и не надо. Угол свой безопасный, маленький есть и достаточно. А дальше она уже сама.
И подвернувшееся по низкой цене, совершенно не подготовленное к продаже это, застывшее в ожидании своего вышедшего на минутку хозяина, отгороженное стенами пространство – вариант лучший. Тем более, что хозяин этот не вернется больше никогда.
Об этом Оля теперь тоже знала. Подслушала, случайно оказавшись за спиной нетерпеливой девицы, когда та говорила по телефону.
И про долгожданную смерть дяди отщепенца, против воли родных однажды пошедшего, которого семья знать и вовсе теперь не желала. И про то, что она, девица, все шкафы и полки перерыла, а припрятанных с хорошей, по слухам, зарплаты его денег так и не обнаружила.
Чашка отмылась с третьего раза.
Глупости, конечно, зачем она вообще Оле нужна?
Уж на что, а на новую чашку после стыдного, всю душу измотавшего развода ей хватит. Да и не хватило бы, Оля не расстроилась.
Из того ада, что ей вырваться удалось, в одном белье исподнем убежать за счастье. А что синяки и ссадины по всему телу, как клеймо позорное, соседи увидели…
Наплевать. Зажило все.
На ней вообще, как на собаке, быстро все заживает. Может потому и терпела так долго. Долго, как могла.
«И могла бы терпеть дальше!
Подумаешь синяк, порез…Ссадина. Зато муж в должности. Квартира, машина, дача, шкаф дорого тряпья. И мы с сестрой твоей младшей - Анечкой ни в чем не нуждаемся! Чего, спрашивается, взбрыкнула? Милые бранятся - только тешатся! Сидеть надо было и помалкивать дальше!
Не тащить сор из избы. Не выворачивать нутром наружу!» - Звенели в ушах Оли материны слова: - «Всю семью, непутевая, опозорила. Крутись теперь как хочешь, без нашей помощи! Одна…»
Оля передернула худыми плечами.
Хватит.
Все в прошлом. Она выжила. Сумела. Вырвалась. И адвоката хорошего, соседом, у себя ее до приезда полиции укрывшим оказавшимся, по странному этому стечению обстоятельств нашла.
И новая жизнь - светлая, без унижений и побоев, она вот - только начинается. Пусть в этой странной, еще чужой квартире. Где она, Оля, теперь одна.
Да и смысл себе врать - на другую у Оли бы просто не хватило. На те деньги, что ей удалось отсудить у бывшего уже мужа, сильно не разгуляешься. Но Оле сильно и не надо. Угол свой безопасный, маленький есть и достаточно. А дальше она уже сама.
И подвернувшееся по низкой цене, совершенно не подготовленное к продаже это, застывшее в ожидании своего вышедшего на минутку хозяина, отгороженное стенами пространство – вариант лучший. Тем более, что хозяин этот не вернется больше никогда.
Об этом Оля теперь тоже знала. Подслушала, случайно оказавшись за спиной нетерпеливой девицы, когда та говорила по телефону.
И про долгожданную смерть дяди отщепенца, против воли родных однажды пошедшего, которого семья знать и вовсе теперь не желала. И про то, что она, девица, все шкафы и полки перерыла, а припрятанных с хорошей, по слухам, зарплаты его денег так и не обнаружила.
Авторский арт
И что возиться ей в захолустье этом больше ни дня не хочется! И везение небывалое, что хоть кто-то на рухлядь эту, в старой кирпичной трехэтажке позарился. И скидка, которую она дала этой малахольной, с оленьим взглядом покупательнице, не скидка вовсе, а так- фикция!
А сделку девица в итоге провернула хорошую, все что можно было взять с продажи этой - взяла.
С остальным пусть хозяйка новая сама возится. У нее, девицы, никакого желания нет разбирать в квартире оставшиеся от дяди вещи. Все равно ничего стоящего среди этого старья больше не найдется…
Дальше Оля слушать не стала.
Развернулась тихонько, ушла. Про себя в душе жалея совершенно чужого, незнакомого ей человека. Тоже жизнь его не сладкой оказалась. Чужой в одночасье сделалась родная семья.
Но от покупки все равно не отказалась.
Зачем? Она и здесь от прошлого своего спрячется.
И по кускам соберет себя заново. И дышать без страха полной грудью научится. А потом, потихоньку, помаленьку и все остальное наладится. На работу устроится.
Сделает то, о чем всегда мечтала - сдаст на права.
И что возиться ей в захолустье этом больше ни дня не хочется! И везение небывалое, что хоть кто-то на рухлядь эту, в старой кирпичной трехэтажке позарился. И скидка, которую она дала этой малахольной, с оленьим взглядом покупательнице, не скидка вовсе, а так- фикция!
А сделку девица в итоге провернула хорошую, все что можно было взять с продажи этой - взяла.
С остальным пусть хозяйка новая сама возится. У нее, девицы, никакого желания нет разбирать в квартире оставшиеся от дяди вещи. Все равно ничего стоящего среди этого старья больше не найдется…
Дальше Оля слушать не стала.
Развернулась тихонько, ушла. Про себя в душе жалея совершенно чужого, незнакомого ей человека. Тоже жизнь его не сладкой оказалась. Чужой в одночасье сделалась родная семья.
Но от покупки все равно не отказалась.
Зачем? Она и здесь от прошлого своего спрячется.
И по кускам соберет себя заново. И дышать без страха полной грудью научится. А потом, потихоньку, помаленьку и все остальное наладится. На работу устроится.
Сделает то, о чем всегда мечтала - сдаст на права.
Авторский арт
И в горы обязательно поедет. Оля горы только на картинках видела. Да что там горы. Она за почти десять этих лет проклятых, в браке собственном, как в капкане запертая, нигде не была.
А кошмары ночные, от которых Оля сейчас криком заходится, рано или поздно закончатся.
И друзья новые появятся. Обычные, простые, не только внешне на людей похожие. Те, для которых приехавшая когда-то из глубинки провинциалка Оля перестанет быть мишенью для издевок и насмешек.
А будет просто Олей. Человеком. Другом.
Будет своя.
Чай из отмытой до бела чашки все же удивительно вкусный.
Хоть Оля и взяла в магазине самый дешевый. И воду в чайнике из-под крана кипятила. И почти остывший уже пила…
Но согревающее изнутри чайное тепло все равно чувствовала. Думала, может и правда чашка эта необычная? С первых секунд Олю будто в плен взяла.
Впрочем, в квартире, которую Оля купила, для нее необычным все было.
Разбросанные то тут, то там оставшиеся от жившего здесь мужчины вещи. Лежащий на подлокотнике дивана, страницами вниз, словно на минутку оставленный хозяином, недочитанный том Чарльза Диксона. Оля когда-то тоже любила читать детективы…
«Жена должна домом заниматься, а не книжки бестолковые перелистывать, пока я вкалываю…» - всплыли в памяти злые слова.
Ничего. Она все наверстает.
Вон сколько книг интересных на полках, к стенам прибитых, расставлено!
И в горы обязательно поедет. Оля горы только на картинках видела. Да что там горы. Она за почти десять этих лет проклятых, в браке собственном, как в капкане запертая, нигде не была.
А кошмары ночные, от которых Оля сейчас криком заходится, рано или поздно закончатся.
И друзья новые появятся. Обычные, простые, не только внешне на людей похожие. Те, для которых приехавшая когда-то из глубинки провинциалка Оля перестанет быть мишенью для издевок и насмешек.
А будет просто Олей. Человеком. Другом.
Будет своя.
Чай из отмытой до бела чашки все же удивительно вкусный.
Хоть Оля и взяла в магазине самый дешевый. И воду в чайнике из-под крана кипятила. И почти остывший уже пила…
Но согревающее изнутри чайное тепло все равно чувствовала. Думала, может и правда чашка эта необычная? С первых секунд Олю будто в плен взяла.
Впрочем, в квартире, которую Оля купила, для нее необычным все было.
Разбросанные то тут, то там оставшиеся от жившего здесь мужчины вещи. Лежащий на подлокотнике дивана, страницами вниз, словно на минутку оставленный хозяином, недочитанный том Чарльза Диксона. Оля когда-то тоже любила читать детективы…
«Жена должна домом заниматься, а не книжки бестолковые перелистывать, пока я вкалываю…» - всплыли в памяти злые слова.
Ничего. Она все наверстает.
Вон сколько книг интересных на полках, к стенам прибитых, расставлено!
Авторский арт
Оля потянулась было за ними, да что-то внизу соприкоснувшись с ее ногой тренькнуло. Нагнулась озадачено.
Задвинутые, под комод металлические кошачьи миски!
Значит была все же одна родная душа у прежнего хозяина - кошка!
Этому открытию Оля искренне обрадовалась. В браке ей не разрешалось заводить кошек. А здесь, сейчас, когда она одна…
Вот только мало вероятно, что продавшая ей квартиру девица кошку эту себе оставила. А значит надо пойти, поискать обязательно! Поспрашивать соседей на лавочке, походить вокруг двора.
Вряд ли что-то из всего этого, конечно, получится. Полгода прошло все-таки. Но Оля тоже долго терпела и ничего - выжила.
Даст бог и кошка окажется жива.
******
Яра тяжело поднялась на лапы.
Глаза слезились. Грязная, кишащая блохами собственная шкура чесалась. И Яра драла ее сточенными об асфальт когтями так сильно, как только могла. Хотелось есть. Пить. Плакать.
Мяукать, тычась головой в одетые в клетчатые домашние штаны ноги. И изгибаться от накрывшей белую спинку в ласке большой теплой ладони:
-Что, Ярусик, проголодалась? Сейчас - сейчас, потерпи, моя хорошая! Готовлю уже, - тихонько смеялся живший в памяти кошки, принадлежащий Яре мужчина. Тот, кого она беззаветно любила, на чьих коленях могла лежать, часами лениво проводя глазами по строчкам очередного раскрытого перед ее мордочкой детектива.
- Яра, ты представляешь, где они спрятали награбленное…?
- Яра, а ты знала, что не бывает идеальных преступлений...?
- Яра…, Яра…, Ярочка…
Хватит.
Хватит! Хватит! Хватит! Нет его больше! Ты, Яра, одна…
Кошка с силой мотнул головой, почувствовав, что обвившийся вокруг шеи декоративный, надетый на нее когда-то серебристый ошейник держится совсем слабо. Скоро и эта, последняя связывающая ее с хозяином ниточка оборвется.
Доживет ли она до этого дня?
Живот требовательно заурчал. Яра дернулась.
Нужно выбираться. Идти искать пропитание. Пока есть еще хоть какие-то силы. И обязательно постараться найти воду. Почему так давно не было дождя…?
Яра аккуратно протиснулась между расшатанными прогнившими досками и оглянувшись на старый, ставший ее убежищем от появившихся на районе бродячих собак заброшенный сарай, потрусила к виднеющимся впереди кирпичным трехэтажкам.
Если повезет, она успеет перехватить несколько крох корма, который насыпает в лоток добрая пожилая женщина для живущих в подвале котов.
Главное успеть убежать до того, как эти коты выйдут.
Оля потянулась было за ними, да что-то внизу соприкоснувшись с ее ногой тренькнуло. Нагнулась озадачено.
Задвинутые, под комод металлические кошачьи миски!
Значит была все же одна родная душа у прежнего хозяина - кошка!
Этому открытию Оля искренне обрадовалась. В браке ей не разрешалось заводить кошек. А здесь, сейчас, когда она одна…
Вот только мало вероятно, что продавшая ей квартиру девица кошку эту себе оставила. А значит надо пойти, поискать обязательно! Поспрашивать соседей на лавочке, походить вокруг двора.
Вряд ли что-то из всего этого, конечно, получится. Полгода прошло все-таки. Но Оля тоже долго терпела и ничего - выжила.
Даст бог и кошка окажется жива.
******
Яра тяжело поднялась на лапы.
Глаза слезились. Грязная, кишащая блохами собственная шкура чесалась. И Яра драла ее сточенными об асфальт когтями так сильно, как только могла. Хотелось есть. Пить. Плакать.
Мяукать, тычась головой в одетые в клетчатые домашние штаны ноги. И изгибаться от накрывшей белую спинку в ласке большой теплой ладони:
-Что, Ярусик, проголодалась? Сейчас - сейчас, потерпи, моя хорошая! Готовлю уже, - тихонько смеялся живший в памяти кошки, принадлежащий Яре мужчина. Тот, кого она беззаветно любила, на чьих коленях могла лежать, часами лениво проводя глазами по строчкам очередного раскрытого перед ее мордочкой детектива.
- Яра, ты представляешь, где они спрятали награбленное…?
- Яра, а ты знала, что не бывает идеальных преступлений...?
- Яра…, Яра…, Ярочка…
Хватит.
Хватит! Хватит! Хватит! Нет его больше! Ты, Яра, одна…
Кошка с силой мотнул головой, почувствовав, что обвившийся вокруг шеи декоративный, надетый на нее когда-то серебристый ошейник держится совсем слабо. Скоро и эта, последняя связывающая ее с хозяином ниточка оборвется.
Доживет ли она до этого дня?
Живот требовательно заурчал. Яра дернулась.
Нужно выбираться. Идти искать пропитание. Пока есть еще хоть какие-то силы. И обязательно постараться найти воду. Почему так давно не было дождя…?
Яра аккуратно протиснулась между расшатанными прогнившими досками и оглянувшись на старый, ставший ее убежищем от появившихся на районе бродячих собак заброшенный сарай, потрусила к виднеющимся впереди кирпичным трехэтажкам.
Если повезет, она успеет перехватить несколько крох корма, который насыпает в лоток добрая пожилая женщина для живущих в подвале котов.
Главное успеть убежать до того, как эти коты выйдут.
Авторский арт
Яра помнила, как однажды сунулась к ним в надежде найти убежище. Хорошо, что вырвалась, унесла лапы. А продырявленная в нескольких местах собственная шкура со временем зажила.
Только есть все равно каждый день хотелось. И Яра рисковала снова и снова. В облюбованных мусорных баках еда попадалась далеко не всегда…
А здесь в месте кормления…
Пластиковый лоток был полон.
Рядом, в обрезанной пятилитровой баклажке, налита вода. Яра даже успела сделать несколько жадных глотков, чувствуя, как скатывается долгожданная влага по пересохшей гортани с кончика быстро работающего шершавого языка, прежде чем самым краем глаза заметила когтистую, занесённую для удара лапу.
Кошка дернулась, рванула изо всех своих небольших сил в сторону, но убежать далеко не смогла.
****
- В целом, ничего критично угрожающего жизни, я не вижу, - крутил притихшую Яру из стороны в сторону здоровый, одетый в белый халат бородатый дядька, - Обезвожена, конечно, откормить бы как следует не мешало тоже. От блох я ее обработал, дома еще раз повторите. Совсем сильно шипеть будет - валерьянки капните. А так …
Кошка, как кошка. Видно, что когда-то была домашняя. Вовремя вы ее словили, вряд ли долго бы еще на улице прожила.
Оля только кивала мелко и рекомендации врача на бумажку записывала. И руку вот еще все почесать порывалась. Зудела невозможно поцарапанная перепуганной Ярой рука.
Но это так, это были мелочи.
Главное, что в догадках своих Оля права оказалась. Не стала племянница бывшего хозяина о кошке заботиться, вышвырнула как не нужный хлам из дядиной квартиры.
Хорошо, что Оля ее искать отправилась и бабушку кормилицу местную, за котами подвальными присматривающую, встретила. Она и рассказа о прибегающей набегами маленькой белой кошечке, что когда-то в проданной Оле квартире жила.
Они еще толком разговор закончить не успели, как та, о ком речь шла, появилась.
И Оля не стала медлить, нечего от прямо в руки идущей удачи отворачиваться! Шагнула вперед, руку выбросила. Сама себе удивилась, как только поймала с первого раза шипучку такую? Как только смогла?
А уже у ветеринара на осмотре, куда сразу в вынесенной бабушкой кормилицей старой переноске и повезла хвостатую, имя ее выяснилось. На ошейнике, на худой шее болтающемся, написано было. Ключик маленький, к этому ошейнику как подвеска прикрепленный, Оля на всякий случай себе забрала.
Притирались молодая женщина и кошка друг к другу не просто.
Жившая в этой квартире за долго до Оли Яра, проверяла хозяйку новую, как только могла. Шипела, царапалась, в себе показательно замыкалась. Свернется клубком на прижатом к стене диване и лежит часами не двигаясь, только что и сверкают полуприкрытые веками зеленые глаза.
А миски, кормом наполненные, стоят нетронутые. И расставленная Олей по совету ветеринара в нескольких местах по квартире вода…
Но эта самая вода, говорят, камень точит.
Месяц прошел и Яра оттаяла. Олю - хозяйку свою новую приняла. И на колени стала запрыгивать, и мурчать, когда та читала оставшиеся от бывшего хозяином книги. И бодать покатым лбом в ноги, если накладывающая еду в кошачью миску, задумавшаяся Оля уходила в себя. И спала теперь исключительно рядом, под боком. Грела хозяйку, оберегала. Ночные кошмары гнала.
В какой именно момент Яра впервые повела себя странно, Оля не помнила. Крутилась, вертелась под ногами во время уборки, а потом вдруг замерла и на пузо к самому полу припала.
Яра помнила, как однажды сунулась к ним в надежде найти убежище. Хорошо, что вырвалась, унесла лапы. А продырявленная в нескольких местах собственная шкура со временем зажила.
Только есть все равно каждый день хотелось. И Яра рисковала снова и снова. В облюбованных мусорных баках еда попадалась далеко не всегда…
А здесь в месте кормления…
Пластиковый лоток был полон.
Рядом, в обрезанной пятилитровой баклажке, налита вода. Яра даже успела сделать несколько жадных глотков, чувствуя, как скатывается долгожданная влага по пересохшей гортани с кончика быстро работающего шершавого языка, прежде чем самым краем глаза заметила когтистую, занесённую для удара лапу.
Кошка дернулась, рванула изо всех своих небольших сил в сторону, но убежать далеко не смогла.
****
- В целом, ничего критично угрожающего жизни, я не вижу, - крутил притихшую Яру из стороны в сторону здоровый, одетый в белый халат бородатый дядька, - Обезвожена, конечно, откормить бы как следует не мешало тоже. От блох я ее обработал, дома еще раз повторите. Совсем сильно шипеть будет - валерьянки капните. А так …
Кошка, как кошка. Видно, что когда-то была домашняя. Вовремя вы ее словили, вряд ли долго бы еще на улице прожила.
Оля только кивала мелко и рекомендации врача на бумажку записывала. И руку вот еще все почесать порывалась. Зудела невозможно поцарапанная перепуганной Ярой рука.
Но это так, это были мелочи.
Главное, что в догадках своих Оля права оказалась. Не стала племянница бывшего хозяина о кошке заботиться, вышвырнула как не нужный хлам из дядиной квартиры.
Хорошо, что Оля ее искать отправилась и бабушку кормилицу местную, за котами подвальными присматривающую, встретила. Она и рассказа о прибегающей набегами маленькой белой кошечке, что когда-то в проданной Оле квартире жила.
Они еще толком разговор закончить не успели, как та, о ком речь шла, появилась.
И Оля не стала медлить, нечего от прямо в руки идущей удачи отворачиваться! Шагнула вперед, руку выбросила. Сама себе удивилась, как только поймала с первого раза шипучку такую? Как только смогла?
А уже у ветеринара на осмотре, куда сразу в вынесенной бабушкой кормилицей старой переноске и повезла хвостатую, имя ее выяснилось. На ошейнике, на худой шее болтающемся, написано было. Ключик маленький, к этому ошейнику как подвеска прикрепленный, Оля на всякий случай себе забрала.
Притирались молодая женщина и кошка друг к другу не просто.
Жившая в этой квартире за долго до Оли Яра, проверяла хозяйку новую, как только могла. Шипела, царапалась, в себе показательно замыкалась. Свернется клубком на прижатом к стене диване и лежит часами не двигаясь, только что и сверкают полуприкрытые веками зеленые глаза.
А миски, кормом наполненные, стоят нетронутые. И расставленная Олей по совету ветеринара в нескольких местах по квартире вода…
Но эта самая вода, говорят, камень точит.
Месяц прошел и Яра оттаяла. Олю - хозяйку свою новую приняла. И на колени стала запрыгивать, и мурчать, когда та читала оставшиеся от бывшего хозяином книги. И бодать покатым лбом в ноги, если накладывающая еду в кошачью миску, задумавшаяся Оля уходила в себя. И спала теперь исключительно рядом, под боком. Грела хозяйку, оберегала. Ночные кошмары гнала.
В какой именно момент Яра впервые повела себя странно, Оля не помнила. Крутилась, вертелась под ногами во время уборки, а потом вдруг замерла и на пузо к самому полу припала.
Авторский арт
- Ты чего это? Пол мне помогать мыть удумала? – хмыкнула отжимающая швабру Оля.
Но замурлыкавшая вдруг кошка лишь потерлась еще раз о мокрые от воды доски, из стороны в сторону головой мотнула и взглянув на Олю странным, с поволокой взглядом отошла.
Оля только с пятого раза придала значение поведению необычному этому. Она за швабру - Яра к полу. Ляжет в одном месте, крутится, трется, мурлычет странно. Переживать Олю заставляет.
Занедужила? Заболела? К врачу бежать, может, уже надо?
Только что ему Оля скажет - моя кошка сошла с ума…? Полы мокрые собственным пузом вытирает. Пытается втиснуть сквозь плотно насаженные друг к другу доски пушистые бока?
Оля присмотрелась.
А ведь и вправду Яра словно втиснуть себя в этот кусок пола пытается. Трется. Жмется…А стоит только воде на досках высохнуть - головой мотнула, отошла.
И вроде нет же там ничего особенного. Оля присела на корточки. Поводила пальцами из стороны в сторону, присмотрелась.
- Да быть того не может!
Выкрашенная в цвет досок крошечная замочная скважина! Не покажи Яра, она бы никогда ее и не заметила. Неужели тайник? А ключ…
В памяти всплыла картинка снятого с ошейника Яры ключа.
Хорошо все же, что Оля его не выбросила. Она вообще почти все в квартире вещи оставленные сохранила. Что-то отмыла, что-то покрасила и обновила. Что-то докупила, переставила, чтоб в бывшем когда-то чисто мужским жилище теперь чувствовалось ее, Олина, женская рука.
И заботливо расставленные по полкам протертые от пыли книги, большей частью своей детективные, Оля тоже себе оставила. Она и ключик, тот самый, в одной из таких книг хранила. Представляла, что есть в нем какая - то неразгаданная тайна. Разве бывает ключ без замка?
А теперь сошелся пазл.
И замершая перед открывшейся в полу нишей Оля от волнения дрожала. И Яру, в тайник необычный нырнуть с головой решившую, держала как могла. И все понять не могла, что за крошево сверху пакетов плоских в тайнике этом спрятанном рассыпано. Трава? Зелень сушенная? Принюхалась, между палацами растирая - кошачья мята!
Оля помнила запах этот, когда бабушка жива была, у нее в саду такая росла. Так вот почему, когда она мочила в этом месте полы, Яра с ума сходила!
Вот так дела…
А в аккуратно завернутых целлофановых брикетах…?
Не может быть! Деньги? И не пересчитывая видно, что сумма большая, внушительная.
Вернутся в контору к нотариусу, взять телефон девицы…?
Оля почти решилась уже, настроилась…
Поддетая лапой, вырвавшейся из Олиных рук Яры, лежащая в самом низу ниши записка прыгнула в руки сама.
А в ней, среди строк о жизни чужой, завещание:
«…Все что скопил, тому, кто о Яре моей позаботится, достанется…о тайнике таком в книге одной вычитал… И раз, кто бы ты не был, письмо это сейчас держишь, значит все я сделал правильно… Единственная бывшая родной мне в этом мире душа, моя Ярочка, дома... жива…
И ты бери, человек, трать эти деньги по своему усмотрению...Они теперь твои по праву... Осуществи мечту, купи машину, посмотри другие страны и города….
Только с Ярой моей, прошу, никогда не расстраивайся. А я пригляжу за вами с того света, если выдастся мне такая возможность...Попрошу у того, кто счастьем заведует, чтоб вам отсыпал сполна...»
Оля не единожды потом послание это перечитывала. С того дня будто поменялось все в ее жизни.
Померкло перед светлым будущим болью в висках отдающееся прошлое. Кошмары истончились. Закончились. Одиночество больше не чувствуется- рядом кошка любимая, в которой она души не чаяла. Месяца не прошло, как на работу хорошую устроилась. Через полгода сдала на права.
Машину купила, переноску удобную. Мечтам надо сбываться, подумала:
- Ну что, Ярусик, поедем смотреть горы?- спросила однажды. Не ведая еще, не догадываясь, что вернется уже не одна.
- Ты чего это? Пол мне помогать мыть удумала? – хмыкнула отжимающая швабру Оля.
Но замурлыкавшая вдруг кошка лишь потерлась еще раз о мокрые от воды доски, из стороны в сторону головой мотнула и взглянув на Олю странным, с поволокой взглядом отошла.
Оля только с пятого раза придала значение поведению необычному этому. Она за швабру - Яра к полу. Ляжет в одном месте, крутится, трется, мурлычет странно. Переживать Олю заставляет.
Занедужила? Заболела? К врачу бежать, может, уже надо?
Только что ему Оля скажет - моя кошка сошла с ума…? Полы мокрые собственным пузом вытирает. Пытается втиснуть сквозь плотно насаженные друг к другу доски пушистые бока?
Оля присмотрелась.
А ведь и вправду Яра словно втиснуть себя в этот кусок пола пытается. Трется. Жмется…А стоит только воде на досках высохнуть - головой мотнула, отошла.
И вроде нет же там ничего особенного. Оля присела на корточки. Поводила пальцами из стороны в сторону, присмотрелась.
- Да быть того не может!
Выкрашенная в цвет досок крошечная замочная скважина! Не покажи Яра, она бы никогда ее и не заметила. Неужели тайник? А ключ…
В памяти всплыла картинка снятого с ошейника Яры ключа.
Хорошо все же, что Оля его не выбросила. Она вообще почти все в квартире вещи оставленные сохранила. Что-то отмыла, что-то покрасила и обновила. Что-то докупила, переставила, чтоб в бывшем когда-то чисто мужским жилище теперь чувствовалось ее, Олина, женская рука.
И заботливо расставленные по полкам протертые от пыли книги, большей частью своей детективные, Оля тоже себе оставила. Она и ключик, тот самый, в одной из таких книг хранила. Представляла, что есть в нем какая - то неразгаданная тайна. Разве бывает ключ без замка?
А теперь сошелся пазл.
И замершая перед открывшейся в полу нишей Оля от волнения дрожала. И Яру, в тайник необычный нырнуть с головой решившую, держала как могла. И все понять не могла, что за крошево сверху пакетов плоских в тайнике этом спрятанном рассыпано. Трава? Зелень сушенная? Принюхалась, между палацами растирая - кошачья мята!
Оля помнила запах этот, когда бабушка жива была, у нее в саду такая росла. Так вот почему, когда она мочила в этом месте полы, Яра с ума сходила!
Вот так дела…
А в аккуратно завернутых целлофановых брикетах…?
Не может быть! Деньги? И не пересчитывая видно, что сумма большая, внушительная.
Вернутся в контору к нотариусу, взять телефон девицы…?
Оля почти решилась уже, настроилась…
Поддетая лапой, вырвавшейся из Олиных рук Яры, лежащая в самом низу ниши записка прыгнула в руки сама.
А в ней, среди строк о жизни чужой, завещание:
«…Все что скопил, тому, кто о Яре моей позаботится, достанется…о тайнике таком в книге одной вычитал… И раз, кто бы ты не был, письмо это сейчас держишь, значит все я сделал правильно… Единственная бывшая родной мне в этом мире душа, моя Ярочка, дома... жива…
И ты бери, человек, трать эти деньги по своему усмотрению...Они теперь твои по праву... Осуществи мечту, купи машину, посмотри другие страны и города….
Только с Ярой моей, прошу, никогда не расстраивайся. А я пригляжу за вами с того света, если выдастся мне такая возможность...Попрошу у того, кто счастьем заведует, чтоб вам отсыпал сполна...»
Оля не единожды потом послание это перечитывала. С того дня будто поменялось все в ее жизни.
Померкло перед светлым будущим болью в висках отдающееся прошлое. Кошмары истончились. Закончились. Одиночество больше не чувствуется- рядом кошка любимая, в которой она души не чаяла. Месяца не прошло, как на работу хорошую устроилась. Через полгода сдала на права.
Машину купила, переноску удобную. Мечтам надо сбываться, подумала:
- Ну что, Ярусик, поедем смотреть горы?- спросила однажды. Не ведая еще, не догадываясь, что вернется уже не одна.
И свернувшаяся спустя несколько лет в детской кроватке Яра тарахтеть будет маленьким трактором. И у пленившей Олю однажды чайной чашки появится пара. И прошлое в прошлом останется.
А она Оля, по праву, счастлива будет.
Сегодня. Завтра. Всегда...
(с) Ольга Суслина /Дзен Яндекс
#рассказы
Следующая публикация
Нет комментариев