Предыдущая публикация
Куратор
– Опять рисуешь, мрр? – рыжий кот уселся на перекладине под потолком и презрительно сощурил глаза.
– Рисую.
– Что, думаешь все-таки ее покорить? Она же уже сказала – твоя мрр… твои картины ее не интересуют.
– Нет так нет.
– А, так ты для себя? – кот уселся и начал нетерпеливо размахивать хвостом, – ну, рассказывай!
Молодой человек в свободной рубахе стиля “художник на плэнере” стоял перед мольбертом, красиво вскинув руку, в которой изящно держал кисть. Он присматривался к цветам в горшках, то тут, то там расставленным по комнате. Его прищур можно было бы назвать хищным, но для этого ему не хватало животной энергии, мощи. Молодого человека звали Андрей, среди домашних Эндрю, а в среде его знакомых – Этьен. История модификации его имени остается тайной за семью печатями, которую он охраняет таинственным “тссс!” и многозначительным взглядом в потолок. Этьен закончил пять классов художественной школы еще когда был юным и податливым, и слушался маму с папой (не без хлопанья дверьми и топанья маленькой ножкой, конечно, но ох уж эта артистическая натура). Дальше дело не пошло – художественный дар вырвался на свободу и не желал укладываться в рамки скучных уроков и повторений.
Его последней музой была Жюли – а точнее, Юлька со сто тридцатой школы, которая была знаменита своими танцами на дискотеках. Из нее ключом била энергия, стряхивая с нее туфли, а иногда и кофточку, что вызывало бурный восторг у окружающих. По крайней мере, у тех, кому не прилетало в глаз каблуком ее энергичной обуви.
В принципе, Этьен и Жюли были бы отличной парой – с похожими устремлениями, уровнем образования и отношением к этому миру. Но Юлька оказалась меркантильной – ее не интересовали полные глубины картины Андрюхи, если уж цветы, то букетом, – справедливо считала она.
Ох уж эти поиски себя… Рыжий – которого звали просто Рыжий, хотя Андрей и пытался превратить его в Санни или хотя бы в Оранжад – прошел это, будучи еще котенком. Ему не очень-то хотелось присматривать за этим парнем, но что поделаешь – такова работа, призвание, задание… Называйте как хотите. На самом деле, ему даже нравилось. Было забавно наблюдать за становлением людского характера и различные проявления людской сущности. Но признать такое? Увольте, мрр!
– Я думаю, Рыжий, что найдется девушка, которой нужны именно мои картины.
– Ты правда так думаешь? – кот с трудом изменил интонацию с сарказма в крайней степени на просто удивление.
– Я правда думаю, что где-то есть та, кому они нужны, да.
– Ты прости… Но все-таки есть художники… мрау… более обученные, скажем так.
– Пусть так. И пусть сами картины неинтересны. Неважно. Та кто мне нужен – найдет в них меня.
– Интересная точка зрения.
– Единственно верная.
– Ну хорошо, допустим. А вдруг она не понравится тебе?
– Это как? – юный Этьен растерянно уставился на кота, а краска с его кисти беззастенчиво капала на пол.
– Ну вот представь, что та самая, кому понравится твоя сущность – будет, скажем, страшной. Или старой. Или слишком юной особой, лет пяти, например?
– Нет, ну значит, это просто не она. А еще это значит, что мои картины просто кому-то могут нравиться. А ты говорил, что нет. Так, кошачья ты морда?
Рыжий гневно взмахную длинным хвостом, ударив себя по боку. Затем он присел на стене и начал вылизывать лапу, всем своим видом демонстрируя свою совершеннейшую непричастность к происходящему.
Эндрю продолжил работу. Однако вдохновение пропало, как и всякое желание рисовать. В конце концов он сорвал непросохшую картину с мольберта и швырнул ее за стену, едва не задев кота. Кот недовльно зашипел, а затем с интересом уставился на улицу. Мимо шло очаровательное семейство, состоящее из трех прекрасных леди. Та что постарше была миловидна, но в ней ощущался определенный стержень, а те что помладше были просто белокурыми ангелочками. Одна из девочек подняла упавшую на мостовую картину.
– Мам, смотри! Тут цветы!
– Да, Катюш. Похоже на цветы.
– Какие красивые!
– Ну… да, наверное, красивые.
– Нет, красивые! Очень красивые! Смотри, они белые, голубые и еще немножко красные! Им немножко страшно в этом горшке, они хотят к другим цветам. И из-за страха они сами немножко страшные. Но они очень-очень милые. Я бы обязательно посадила их воооон в ту клумбу, к остальным. Смотри!
И девчушка подбежала к клумбе. Она поставила картину рядом с цветами, прислонив ее к стволу дерева. К ней подошла младшая девочка, задумчиво посмотрела на цветы, потом на картину, потом опять на цветы, нашла на клумбе пару сломанных тюльпанов и пристроила их к картине.
Листья на деревьях еще не распустились, и красные головки цветов, их высокие, сочные листья радовали глаз. И картина и правда заиграла, стала какой-то другой.
Рыжий кот спрыгнул со стены и подошел к картине, чтобы посмотреть, что же увидели девочки.
– Ой, котик! – завопил старший ребенок, и бросился его гладить.
– Не трогай, он уличный! – мать попыталась остановить дочь.
– Мяу! – закричала младшая и присоединилась к сестре.
Мать махнула рукой и не стала мешать девочкам тискать кота, лишь с легким беспокойством следя за происходящим и роясь в сумке в поисках влажных салфеток.
Рыжий опешил от такого внимания. Он не посмел бы ничем обидеть девочек, даже если бы ему было неприятно, но они удивительным образом точно чувствовали, чего делать не стоит, а как гладить лучше всего. Двадцать маленьких нежных пальчиков массировали его со всех сторон, а кот млел и урчал, как не урчал, кажется, никогда в жизни.
– Рыжий! Рыжик! Домой! Рыыыыжик!
Из калитки вышел Этьен, выглядывая питомца. Он с трудом нашел взглядом Рыжего, окруженного девочками.
– Это ваш кот? – внезапно обратилась к юноше молодая женщина.
– Да.
– Ох, он домашний! Слава Богу! – она облегченно улыбнулась.
– А это… ваше девочки?
– Мои, да, – она с любовью посмотрела на белокурых девиц.
– Рыжик не очень любит людей…
– Он их поцарпает? – она испуганно двинулась к компании.
– Нет, что вы. Это вряд ли. Он никогда никого не царапал. Просто… я не думал, что он может просто так… пойти к незнакомым. И вообще, он… Ой, а что это?
– Картина. Представляете, девочки нашли на улице и устроили вот… В общем, так получилось.
– А так она смотрится лучше.
– Это точно, – она легко рассмеялась. – Так лучше. Изначально она смотрелась… не так интересно.
– А вам понравилось?
– Нет. Но моим девочкам понравилось. Что-то они в ней увидели. Интересно, что. Катюша – это моя старшая – сказала, что цветочки боятся в одиночестве. И запихала их в клумбу. Видимо, в компании веселей.
– В компании и правда веселей… – Андрей с удивлением смотрел на картину. Только сейчас он понял, что именно крутилось в его голове и сердце, когда он ее рисовал. Да, ему было именно одиноко. Как цветку…
– А ваш папа не будет против, если я приглашу вас всех троих в кафе?
– Наш папа… Думаю, что нет. Видите, светит солнце. Значит… значит, у него хорошее настроение.
– Он заведует погодой? – Андрей чуть рассмеялся.
– Можно и так сказать, – глаза девушки стали влажными и она поспешила отвернуться.
– Простите… я не сразу понял… я…
– Все в порядке. Прошло уже два года… Верочка его не помнит совсем. Ей было всего два месяца.
– Простите…
– Ничего.
– А как вас зовут? Про девочек я уже все понял – Катя и Вера.
– Наташа.
– А я Андрей. Очень приятно, – он вдруг понял, что назвал этот вариант имени впервые за последние несколько лет.
Они говорили и говорили, а девочки все продолжали гладить кота. Он уже не урчал, а старался слушать, о чем говорит Андрей. И поглядывал на картину, все еще не в силах отойти от удивления. Тем не менее… Возможно, теперь он сможет просто спокойно начать жить свою кошачью жизнь. Хотя уже и не так понятно, кто за кем присматривал.
#filinsha@diewelle0
Следующая публикация
Нет комментариев