Предыдущая публикация
- Освободилась, значит, – недовольно сказала Зина.
- Чего явилась? Чего здесь забыла? – резко спросила она.
Анастасия не отрывала взгляда от мелькавшего за окном пейзажа.
Миллион раз она мечтала, как будет вот так сидеть в плацкартном вагоне, смотреть в окно.
Хотелось поскорее увидеть детей, обнять их. Как они встретят её?
Ожидание встречи часто бывает радостней самой встречи.
Вдали показались дома.
Несколько секунд Анастасия вглядывалась, потом вскочила, взяла сумку и пошла в конец вагона, к выходу. В проходе перед тамбуром уже выстроилась очередь из пассажиров...
Анастасия в который раз представила, как откроет дверь дома…
Виктор должен узнать её, ему четырнадцать. Может, даже Любочка вспомнит. А вот Гриша был слишком мал, когда её уводили...
Движение поезда замедлилось.
Проводница вышла из своего купе и стала пробираться к двери, расталкивая пассажиров.
Наконец, вагон дёрнулся пару раз и замер. Напирая объёмными сумками и баулами, толкаясь, пассажиры ринулись к открытой двери.
Анастасия шагнула на узкую заплёванную платформу и сделала глубокий вдох. Свобода!
Вместе с остальными пассажирами она спустилась по ступенькам с платформы на небольшую привокзальную площадь. Кто-то свернул к автобусной остановке, кто не хотел ждать и двинулся в сторону стоянки такси.
А она пошла пешком. Хотелось надышаться родным воздухом, успокоиться. Всё, конец пути, она дома.
Дома!
Анастасия улыбнулась и подставила лицо лёгкому майскому ветерку и солнцу.
Ничего не изменилось здесь за три года, словно только вчера уехала.
По дороге к дому она не встретила знакомых и очень была этому рада. Когда заметила свой забор, ноги сами понесли быстрее.
Анастасия толкнула калитку и вошла во двор. Ступила на первую ступеньку крыльца и осела – ноги подогнулись. Она опустилась на ступеньку, поставила рядом сумку.
За дверью послышались частые и торопливые шаги. Они затихли за спиной Анастасии. Она медленно повернулась и увидела в дверях загорелого до черноты белобрысого мальчика.
- Гриша?! – воскликнула она радостно.
- А вы кто, тётенька? – Гриша с любопытством рассматривал незнакомку.
- Я… А кто ещё дома есть? – вместо ответа спросила Анастасия.
- Мама с Любой в магазин ушли. А Витя…
- Мама? – Анастасия удивлённо уставилась на сына.
Мальчик вдруг попятился и скрылся в глубине дома.
«Он меня не помнит, не узнал», - ужаснулась Анастасия.
Вскоре за спиной снова раздались шага. Анастасия заставила себя подняться со ступеньки.
И вовремя, потому что в дверях появился Гриша, а за его спиной стоял Витя.
- Вот эта тётя, - сказал Гриша и показал ручкой на Анастасию.
А она не сводила глаз со старшего сына. Он так стал похож на отца, что у неё защемило сердце.
- Здравствуй, сынок, - прошептала она.
В глазах Вити промелькнуло узнавание, радость и настороженность.
- Меня отпустили.
А Гриша сказал, что ваша мама пошла в магазин.
- Это… - Виктор кашлянул, прочищая горло, - он так тётю Зину зовёт, – по-мужски грубоватым и низким голосом ответил Витя.
- А ты? – вопрос вырвался сам собой, быстрее, чем она успела подумать.
- Проходите в дом, - сказал Виктор, наклонился и легко поднял её сумку.
Гриша замялся на мгновение, а потом побежал за братом.
Анастасия оглянулась. На улице никого не было. Она поднялась на крыльцо и вошла в тёмные сени, свернула налево и шагнула в открытую дверь избы.
Здесь всё было как раньше: те же половики на полу, те же занавески на окнах, только клеёнка на столе у окна другая, да на стене над кроватью не было их общей с Михаилом фотографии в рамочке. Тишину дома нарушало тиканье часов и жужжание мухи на окне.
Виктор подал Анастасии стакан с водой. Она благодарно улыбнулась ему и стала пить жадными крупными глотками. Струйка прохладной воды потекла по подбородку на шею, за ворот кофты.
Анастасия отдала пустой стакан сыну и вытерла губы тыльной стороной руки.
- Спасибо, - голос Анастасии прозвучал приглушённо и незнакомо. - А ты не узнаешь меня? – спросила она младшего сына, который с открытым ртом рассматривал её.
- Отвыкли вы от меня. Я понимаю. Зина, наверное, тоже постаралась, всякого наговорила обо мне, - с сожалением произнесла Анастасия.
За окном промелькнула макушка головы и вскоре в сенях послышались шаги и женский голос.
- Чего дверь нараспашку? Мух нагоните… – голос замер на пороге.
Зина, сестра Михаила, изумлённо уставилась на Анастасию.
- Мама? Мама! – из-за её спины выбежала худенькая длинноногая Люба и бросилась к Анастасии, обхватила руками, прижалась.
- Освободилась, значит, – недовольно сказала Зина. - Чего явилась? Чего здесь забыла? – резко спросила она.
Анастасия почувствовала, как напряглась дочь, но Люба не отстранилась, не разжала рук, продолжала обнимать её.
- Я по детям соскучилась. Если в чём была виновата, за то отсидела, - сказала Анастасия.
- А они не скучали по матери-убийце, - в ответ уколола Зина.
Она всегда была острая на язык, всегда недолюбливала красивую Анастасию.
- Неправда! – выкрикнула Люба и осеклась, натолкнувшись на строгий взгляд Зины.
- Дай мне побыть с детьми немного. Я так долго мечтала об этом. А потом я уйду.
Пожалуйста. – Анастасия прижала крепче к себе Любу, из глаз её хлынули слёзы.
И Зина дрогнула.
- Ну ладно, гляди, коли соскучилась. За погляд денег не возьму. Им тоже досталось. Только ленивый не тыкал в них пальцем, не обзывал детьми убийцы.
Уезжай, бога ради, не порти им жизнь.
Только всё успокоилось, а тут ты.
Люба, пойдём со мной, помоги стол собрать.
А ты… - Зина посмотрела на Анастасию. – В печке вода есть горячая. Вить, принеси с колодца воды. В сенях таз стоит, мыло, мочалка. Сполоснись, а то пахнет от тебя… – это Зина сказала уже Анастасии.
Люба нехотя оторвалась от матери и заглянула ей в лицо.
Анастасия подбадривающе улыбнулась дочери, и та убежала за тёткой на кухню. Витя взял вёдра и ушёл за водой. В комнате остались только они с Гришей.
- Вы наша мама? – спросил младший сын. – Ты в тюрьме сидела?
- Да, - хрипло ответила Анастасия.
- Гриша, иди-ка сюда, – позвала Зина.
Сын убежал. Анастасия осталась одна.
Она опустилась на край кровати. Глазами видела всё, умом понимала, а не верила, что всё осталось позади, что она дома, хозяйкой которого теперь стала сестра мужа.
При тусклом свете из маленького окошка Анастасия торопливо разделась и стала мыться, стараясь меньше лить воды на пол.
По щекам бежали слёзы блаженства и тоски.
Когда она, пахнущая цветочным мылом, с мокрыми волосами, вошла в избу, все уже сидели за столом, в центре которого стояла большая сковорода с тушёной картошкой.
Анастасия неловко села на свободный стул, чувствуя на себе взгляды.
- Ешьте, – сказала Зина, первая зачерпнула ложкой из сковороды и положила картошку себе на тарелку.
В тюрьме давали тонкие ломтики хлеба, а тут на тарелке лежали толстые куски.
Анастасия взяла один кусок и понюхала. Дома даже хлеб пах по-особому. Дети ели, стуча ложками по тарелкам. Анастасии этот стук напомнил тюремную столовую. Есть расхотелось.
- Что, кусок в горло не лезет? – зло спросила Зина.
- Нет, просто не хочу.
После ужина Люба мыла посуду, а Анастасия вытирала. Потом она вспомнила, что привезла детям подарки, стала доставать из сумки пакеты и раздавать.
Дети перестали стесняться, рассказывали про школу, перебивая друг друга. Лёд между ними начал таять, но тут в комнату вошла Зина.
- В избе негде тебя положить. Я тебе на сеновале постелила. Ночи уже тёплые, - сказала она. – Возьми с собой подушку и одеяло.
Они ещё немного посидели все вместе, но с приходом Зины разговор не клеился.
Анастасия пошла на сеновал. Спать не хотелось, но она легла на старое ватное одеяло и закинула руки за голову.
За маленьким круглым окошком под крышей темнело небо. Из избы то и дело до неё долетали голоса.
Зина о чём-то спорила с детьми. Сказались дорога, усталость, волнение, и незаметно для себя она заснула.
Разбудил её шорох. Анастасия резко села, вглядываясь в густую темноту.
- Это я, мам, - послышался совсем близко басок Вити. – Можно к тебе?
- Конечно. Залезай под одеяло. – Анастасия подвинулась, освобождая место для сына.
Какое-то время они лежали молча.
- Тебе страшно было? – нарушил молчание Витя.
- Ты про тюрьму? Страшно. Очень. -
Анастасия вздохнула и повернулась к сыну.
- Я всё помню. - В темноте блеснули его глаза. - Тётя Зина говорит, что ты убила отца. А я помню, как он бил тебя. Я тогда очень испугался. – Витя замолчал.
- Я его очень любила. Ещё со школы. Все девчонки за ним бегали, а он на меня поглядывал. Ты на отца в том возрасте очень похож, - тихо стала рассказывать Анастасия.
- После школы его забрали в армию.
Он всё просил меня дождаться его.
Говорил, что вернётся, и мы поженимся.
Когда он уехал, я узнала, что беременная. Ох и кричали мать с отцом! Сколько всего пережить пришлось, не хочу рассказывать. Я ждала Мишу, любила очень. В письме всё ему рассказала.
Когда он вернулся, мы расписались.
Сначала жили хорошо. Потом кто-то напел Мише, что ты не его сын. Вот тут он и стал пить. А когда сильно напивался, руки распускал. Наутро прощения просил, в ногах валялся.
Через два года у нас Любочка родилась. А ещё через год он избил меня так, что я выкинула ребёнка. Три года детей у нас не получалось, думала, не будет больше. А потом родился Гриша.
Я терпела побои. Когда не пил, нормальным человеком был. А куда уйдёшь? Мать умерла, отец один остался, его тоже не бросишь. Так и жили.
Ты подрастал и становился на отца похожим. Но Миша уже не мог остановиться.
В тот вечер он сильно пьяным домой пришёл. Вы уже спали. Стал ко мне привязываться, обзывать. Я хотела уйти, переждать в сарае, пока заснёт.
А он так ударил меня кулаком в спину, что весь воздух из меня вышиб.
Я упала на пол. И тогда он стал бить меня ногами. Вас боялась разбудить, старалась не кричать. Зажму рот кулаком и терплю.
А потом увидела нож на полу. Видно уронила, когда падала. Схватила я его, думала, Мишу это утихомирит. Какое там. Он ещё сильнее разозлился, стал его у меня отнимать.
Не удержался на ногах и упал. Прямо грудью на лезвие. Я не сразу поняла, что случилось.
Еле скинула его с себя. Смотрю, а в его груди нож торчит, и я вся в крови. Тут и поняла что произошло. Потом соседи прибежали…
- Это я их позвал. Испугался, что отец убьёт тебя, - прошептал Витя.
- Ты? А я всё думала, откуда узнали.
Столько раз муж бил меня, никто пальцем не пошевелил. А тут…
- Прости, – голос Вити дрогнул.
- Я думала, помилуют меня, ведь случайно всё произошло. Не хотела я Мишу убивать. Соседи видели мои синяки, знали, что почти каждый день бил меня.
А на суде никто не заступился, промолчали. – Анастасия закашлялась, зажав рот уголком одеяла.
- Если и виновата, то отсидела своё. Тюрьма – это не санаторий. Только и выжила, думая о вас. – Анастасия помолчала. - Миша стал другим, он уже не был похож на того, кого я со школы любила.
- А что теперь? – спросил Витя?
- Не знаю. В город я не поеду. Со справкой о судимости на работу не возьмут. Поеду в такой же посёлок, как наш. Там люди ко всему привычные. Я писать буду. А вы получали мои письма?
- Нет. Тётя Зина сказала, что ты нас забыла. Я не верил ей, мам.
- Спасибо, сынок. Я писать буду тебе на почту, а конверты подписывать Зориной Ольгой. Запомнил?
Так мою маму звали. Ты иногда заходи на почту и спрашивай про письма. Это чтобы Зина не отбирала. А как устроюсь, я обязательно приеду за вами.
- А ты не можешь остаться?
- Ты же видишь, Зина не простила меня.
Она здесь хозяйка. Останусь, случись что, на меня свалит. А я не хочу больше в тюрьму.
Они разговаривали долго. Витя заснул, а Анастасия всё лежала с открытыми глазами и смотрела на светлеющее небо в маленьком окошке.
Когда пропели первые петухи, слезла с сеновала.
Зина уже что-то стряпала на кухне.
Анастасия умылась, выпила молока с хлебом. Потом подошла к кровати, на которой спали Гриша с Любой. Гриша раскидался звездой. Анастасия укрыла его одеялом. Люба спала, отвернувшись к стенке. Так захотелось обнять и поцеловать их, что еле сдержалась.
- Поторопись. Через час поезд будет.
Следующие на нашей станции не останавливаются, - поторопила её Зина.
Анастасия поблагодарила её, что позволила повидаться с детьми, взяла почти пустую сумку и вышла из дома, осторожно прикрыв за собой дверь.
Она торопливо шла на станцию, ёжась от утреннего холода.
- Я вернусь. Я обязательно вернусь. Это мои дети.
Не имеют права не дать их мне, - всю дорогу в такт шагам повторяла она вслух, как мантру.
На станции взяла в кассе билет и стала ждать поезда.
Когда проходящий состав остановился у платформы, Анастасия подошла к проводнице.
Та взяла билет, с любопытством прочитала справку об освобождении.
Анастасия уже взялась за поручень, как сзади раздался хрипловатый крик:
- Мама!
Анастасия резко обернулась и увидела бегущего к ней Витю.
- Мам, вот деньги. Ты не думай, я заработал в мастерской у дяди Пети, - Витя протянул ей несколько смятых купюр.
- Что ты, сынок. У меня есть. – Но она увидела, как изменилось лицо сына, и сунула деньги себе в карман.
Потом обняла Витю, прижалась к нему.
- Ты такой взрослый. – Она еле сдержала слёзы.
Сердце разрывалось на части от нежности к нему, от страха за него.
- Посадка заканчивается, пройдите в вагон, - окликнула её проводница.
- Всё, сынок, пора. Я люблю тебя и всех вас. Я обязательно вернусь за вами. Помни про письма. – Анастасия чмокнула сына в загорелую щёку и быстро поднялась в вагон.
Проводница стала закрывать дверь. И тут Витя запрыгнул в тамбур.
- Куда? Слезай сейчас же! - Проводница стала выпихивать его на платформу.
- Вы что делаете? Он же ребёнок! – Анастасия вцепилась в сына.
Тут вагон дёрнулся, и поезд стал набирать скорость. Сквозь стук колёс Анастасия не могла разобрать, что кричала проводница.
- У меня есть деньги, вот, возьмите. – Анастасия стала пихать ей купюры, что несколько минут назад дал Витя.
- Не надо. На следующей станции лучше возьмите билет.
Пройдите в вагон, - смилостивилась проводница.
- Спасибо, - поблагодарила Анастасия, и первая пошла по проходу между полками.
Они сели на свободную нижнюю полку и снова обнялись.
- Зачем? Зина в полицию заявит, нас будут искать, скажут, что я украла тебя. Только хуже будет, - отругала Анастасия сына.
- Не скажут. Я предупредил тётю Зину, что с тобой уеду.
- Как? – ахнула Анастасия.
- Она сказала, что я весь в тебя. Со мной одни проблемы.
– Виктор хмыкнул.
Они сидели и смотрели в окно, за которым мелькали деревья и поля.
- Я много чего уже умею делать. Могу машины ремонтировать. Я паспорт с собой взял. Не бойся. Устроимся, заберём Гришку с Любой.
- Милый ты мой. - Анастасия погладила сына по светлым волосам. Потом положила голову ему на плечо.
Что их ждёт впереди - освободившуюся из тюрьмы мать и четырнадцатилетнего сына, сбежавшего от тётки?
Кто знает.
Хочется верить, что у них всё получится. Ведь самое страшное осталось позади. Больше не надо бояться, вздрагивать от звука открываемых засовов, от приближающихся шагов в напряжённой тишине камеры по ночам.
А остальное Анастасия выдержит. Ещё молодая, сильная и здоровая, в обиду себя больше не даст и за сына постоит.
Всё будет хорошо, если рядом Витя, поверивший ей.
«Когда человек хочет убить тигра, он называет это спортом; когда тигр хочет убить его самого, человек называет это кровожадностью.
Разница между преступлением и правосудием ничуть не больше»
Джордж Бернард Шоу
Следующая публикация
Комментарии 43
Язык у человека мал, но много жизней он сломал.
Потом это нарастает как снежный ком и может уничтожить