Предыдущая публикация
Рыжая.
🔥
#светланаюферева
«Ничего здесь сложного нет, просто разбегись и прыгай», — напутствовал меня Ваня. И, несмотря на то, что мои коленки дрожали от страха, я бежала и прыгала в воду, представляя при этом его довольную улыбку, заблудившуюся в смеющихся черных, словно угольки глазах.
Каждое лето я гостила у бабушки на черноморском побережье, и Ваня был одной из основных причин, по которым я так рвалась туда.
— Ну и как? — спрашиваю я, выбравшись из воды.
— Ноги в следующий раз держи вместе, а так ты молодец.
От его похвалы мое лицо покрывается краской, наверняка сделав еще заметной россыпь веснушек.
— Может еще раз? — предлагаю я.
Все мое существо противится следующему прыжку, потому что утес довольно высокий, и мне ужасно страшно. Но я никогда не покажу ему свою слабость, потому что знаю, именно мое бесстрашие привлекает Ваню. Иначе, зачем такой красивый парень будет проводить время с рыжей девчонкой, у которой все лицо покрыто веснушками.
— Нет. На сегодня хватит, — строго останавливает меня Ваня, — силы нужно беречь.
Иногда он начинает вести себя словно взрослый, командует, наставляет. Но от него я готова снести все что угодно, лишь бы только идти рядом с ним вдоль дачной улицы, заросшей дикими сливами. Изредка ловя на своих плечах капли воды, упавшие с его черных, как смоль, волос. Слушать удары своего влюбленного сердца, которое замирало при каждом взгляде на его мускулистые не по возрасту плечи и жмурится от невероятного заполняющего все вокруг счастья.
— Маринка, представляешь, папа сказал мы едем в Испанию! — в мою комнату вбежала абсолютно счастливая мама, которая, вроде бы даже начала пританцовывать.
— Когда? — испуганно спрашиваю я.
— Через три недели!
Мама хватает мою расческу и автоматически начинает взбивать свою челку.
— О! Столько всего нужно успеть! Прическа, маникюр! Накупим нарядов! Маришка, пойдем прямо сейчас по магазинам?
— Прямо сейчас, мама, я учу английский, — я забираю у нее из рук расческу и кладу на место. — И потом через три недели я еду в Крым, а не в Испанию.
— Какой Крым? Ты что говоришь? Это же Испания! Ты только представь, какое там море, какие пляжи!
— Мне и в Крыму хорошо.
Мама окинула меня недоуменным взглядом, и видимо, не желая портить свое превосходное настроение, вышла из комнаты. Я же всерьез расстроилась, понимая, что если отец решит увезти меня к сказочным Испанским берегам, то я еще долго не увижу черные глаза Ивана, о которых мечтала ночи напролет в течение всего учебного года.
— Пап, но бабушка старенькая, ей одиноко и все такое, — уговаривала я отца.
Но, возможно потому что бабуля была его тещей, а не матерью, для отца мои обоснования не явились достаточным аргументом и вместо того, чтобы мчаться в поезде, представляя долгожданную встречу, я с унылым лицом высадилась в аэропорту провинции Аликанте на востоке Испании. Мама, отец и его партнер по бизнесу вместе с семейством вовсю наслаждались отдыхом на самом популярном побережье Коста-Бланка, омываемом водами Средиземного моря. Меня же здесь не привлекало ровным счетом ничего.
— Ни одного утеса вокруг не видно, — жаловалась я, — все это похоже на презентационную открытку, или на какой-то рекламный ролик, а не на живую природу. Даже море будто сахарное, а не настоящее.
— Зато, посмотри какой загар! — хвасталась мама, совершенно не слушая мои жалобы.
Под конец нашего отдыха, видимо предвкушая близящуюся встречу с Иваном, я немного повеселела. Подолгу плавала в море, заплывая так далеко, что мне не терпелось похвастаться перед Ваней такими своими достижениями. Однажды на базаре я увидела футболку, с изображением утеса, похожего на тот, с которого мы ныряли в море. Я, решив сделать Ивану подарок, купила ее и бережно хранила у себя под подушкой.
Перед самым отъездом на плохо выученном английском я пыталась узнать срок хранения местных экзотических плодов, вкусом которых мне также не терпелось поделиться с другом. Как я смогла понять, плоды должны были оставаться в прекрасном виде не менее месяца, так что я прикупила еще и целый пакет диковинных фруктов.
Когда настал долгожданный миг, и я шагнула на перрон, сердце мое стучало, как сумасшедшее. Бабуля, встречавшая меня, не умолкая, что-то рассказывала, я же не могла дождаться, когда мы с ней пойдем мимо дома Ивана. Я, как бы невзначай, поверну голову и увижу его за невысоким забором, поливающего садовые розы. Помашу рукой и прокричу; «Привет!». Но когда показался его дом, то я увидела, висящий на воротах замок. Бабуля, верно истолковав мой растерянный вид, сказала: «Переехали они. Еще две недели назад. Отец Ивана нашел работу в столице, вот и перевез свою семью».
Мой мир рухнул в ту же секунду. Я сразу поняла, что все кончено. Не будет больше сладкозвучного стука сердца, и пугающих, но захватывающих дух прыжков с утеса, и немного кривоватой ободряющей улыбки Ивана, и радости тоже больше не будет. Доставая из чемодана пакет с раскисшими заморскими плодами, я не смогла сдержать рыданий, чем вызвала крайнее беспокойство своей бабушки. Она, конечно, не догадывалась, насколько сильна была моя привязанность к этому мальчику.
Оставшееся время каникул я провела в той самой комнате, обнимая купленную для Ивана футболку. А потом вернулась домой, мысленно ненавидя отца за то, что лишил меня возможности хотя бы попрощаться с Ваней. Через год моя бабуля умерла и, после похорон, я больше ни разу не была в том маленьком южном городке.
Шли годы, и впоследствии я вышла замуж за мужчину из отцовского окружения. Повзрослев, я стала понимать, что мир состоит не только из несбыточных мечтаний, но в основном, он материален. Мой избранник полностью отвечал заявленным родительским требованиям, был богат, успешен и утверждал, что любит меня. Конечно, мне с моими внешними данными льстило внимание подобного мужчины, и я была рада стать его женой.
С возрастом мои веснушки никуда не пропали, а волосы даже уложенные в прическу казались просто огненными. Не знаю почему, но я как-то скептически относилась ко всем процедурам, способным изменить мой облик. Хотя мама постоянно работала над этим, предлагая мне различные новинки косметологической индустрии.
— Маришенька, ты не забыла, в эти выходные загородный прием у Петровых, — проронил как-то утром мой муж Ефим, поправляя и без того безупречный узел на галстуке.
«Интересно, почему всегда нужно носить эти жуткие костюмы?», — подумала я, глядя на него.
— Маришенька, ты где? — не услышав ответа, муж склонился прямо к моему лицу.
— Да, да. Я не забыла, — спохватившись, уверила я.
Информация об очередном нудном приеме наверняка выветрилась из моей головы в тот же момент, как поступила. Пожалуй, больше всего в моей замужней жизни мне не нравилась необходимость посещения разнообразных светских мероприятий. Но, моего мнения на этот счет, конечно, никто не спрашивал, как уверял отец, успех мужчины, наполовину зависит от сопровождающей его женщины.
Так что во время очередного приема, мне пришлось вновь сверкать не только бриллиантами, но и натянутой улыбкой. Зато, как только официальную часть мероприятия сменила более непринужденная атмосфера, я, скинув с лица эту светскую ухмылку, и сожалея, что нельзя скинуть и надоевшие бриллианты тоже, потихоньку сбежала за ворота. По пути сюда я видела просто нереально классную вещь. В ветвях раскидистого тополя кто-то добрый и наверняка не озабоченный украшением себя бриллиантами и натянутыми улыбками, закрепил качели! Я с детства не видела ничего подобного, поэтому весь вечер мечтала добраться до них и вспомнить, каково это, взмывать к небесам под шелест листвы.
Еще на подходе к тополю я поняла, что качели уже заняты и печально вздохнула. Но потом, что-то в облике обнимающейся пары показалось мне знакомым, и, сама не понимая почему, я не повернула назад, а продолжила идти по направлению к дереву. На качелях расположились мой супруг, и девушка, одна из гостей я никак не могла вспомнить ее имя. Они обменивались настолько страстными поцелуями, что было понятно не появись возле них я, муж изменил бы мне прямо тут, на полюбившихся мне качелях.
— Не знала, что ты настолько страстная натура, — ни с того ни с сего, рассмеялась я.
Ефим всегда крайне сдержанно проявлял свои эмоции, и мне казалось, это часть его характера. При виде меня, он выпустил из объятий девушку и сказал, обращаясь ко мне:
— Иди к гостям, я сейчас приду.
Вот так! Даже не удосужившись извиниться, или придумать оправдание своим действиям. Как обычно сдержано, лаконично, в соответствии с правилами светского общения. Вот только помада на его щеке, по моему мнению, не вписывалась в протокол.
Я развернулась и ушла. Но на вечеринку я не вернулась, сразу же направилась в нашу квартиру, быстро собрала вещи из числа действительно мне необходимых, и покинула свою семейную жизнь раз и навсегда.
Поначалу я поехала к родителям. Мне показалось, что именно родные люди смогут понять мою обиду и помочь ее пережить.
— Ничего страшного не произошло, — выслушав меня, заявил отец. — Мужчины в принципе так устроены, ты должна это осознать, наконец. А успешным мужчинам, крайне необходимо разнообразить свою жизнь, это часть имиджа.
Я смотрела на него так, словно видела впервые. Не в силах поверить в то, что родной отец не только оправдывает человека, втоптавшего его дочь в грязь, но еще и утверждает, что дочь должна привыкнуть лежать в этой луже. К тому же прямо со дна лужи продолжать сверкать бриллиантами и натянутой улыбкой заодно.
Чтобы понять, не шутка ли это, я бросила взгляд на маму. Она сидела, молча, потупив взор, всем своим видом показывая, что глубина грязной лужи ею измерена давным-давно.
— Никогда не думала, что ты настолько не уважаешь собственную личность, — обратила я к отцу пылающий взор. — Ты сейчас приравнял мужской пол и себя лично к животному миру. И то, не ко всем его видам, а лишь к самым примитивным особям.
Я спешно покинула и эту часть своей жизни, лишь на секундочку заскочив в свою бывшую спальню, чтобы забрать из комода одну очень дорогую для меня вещь, футболку с изображением одинокого утеса.
Я машинально отправилась на вокзал и купила билет на ближайший рейс до Москвы. Направление было мною выбрано совершенно случайно, просто в столицу поезда следовали гораздо чаще. По прибытию я сняла частную квартиру, не став селиться в отеле. Мне почему-то казалось, что родственники не оставят меня в покое и станут насильно запихивать в пресловутую грязную лужу, обмотав перед этим мою шею самым сверкающим ожерельем.
Гуляя по старым улочкам центра столицы, я потихоньку начала приходить в себя. Как ни странно мое настроение зашкаливало за отметку «отлично», хотя в соответствии с обстоятельствами мне вроде бы полагалось рыдать и пытаться покончить с жизнью. «Да ну их всех!» — махнула я рукой на прошлую жизнь и решила начать новую. В конце концов, я умею не только сверкать побрякушками и любезничать на публику, я дипломированный психолог, так что не пропаду. Хотя, конечно, я совершенно не ожидала, что в столице дипломированных психологов даже больше, чем дворников и если бы я не встретила Риту, то мне наверняка пришлось бы пополнить ряды последних.
— А ну-ка вернись! — окликнула меня Рита.
Правда тогда я еще не знала кто она такая.
— Дай сюда твои документы, я их лично посмотрю.
Я протянула ей диплом и последовала за нею на второй этаж.
Позже Рита никак не могла объяснить, почему вдруг лично заинтересовалась моей кандидатурой. Она работала старшей медицинской сестрой в очередной клинике, куда я пришла в качестве соискателя.
— У меня нет опыта работы по специальности, — решила я сразу же сберечь и ее, и мое время.
— Это иногда является плюсом, а не минусом. Построить новое проще, чем переделывать старое. Вы со мной согласны?
— Я да. Но мой безуспешный поиск работы по специальности, заставляет убедиться в обратном.
— Да, к сожалению, люди отвыкли размышлять, им больше нравится пользоваться стереотипными методами, в том числе и при найме работников. Я же уверена, что вы станете лучшим специалистом в области психологии, мне с первого взгляда захотелось поделиться с вами самыми сокровенными мыслями.
Так я осталась работать в частной клинике и с первых дней поняла, что обожаю свою профессию. Мои подопечные были не только пациентами клиники, они становились моими друзьями, и зачастую не только я спасала их, но и они меня.
С Ритой мы вскоре стали лучшими подругами и я просто не понимала, как жила все эти годы без нее.
— Смотри! Это же ты! — Рита бесцеремонно ткнула пальцем перед собой.
Мы гуляли по Арбату и как раз проходили мимо выставки картин.
— Нет, — заулыбалась я, — не помню, чтобы с меня кто-то писал портреты.
— Точно тебе говорю, это ты! Правда, гораздо моложе, почти ребенок.
Я, заинтересовавшись, подошла ближе и с удивлением убедилась в правоте ее слов. С портрета смотрела не просто рыжая девушка в веснушках, а именно я.
Тут к нам подошел продавец.
— Этот портрет, к сожалению, не продается, но вот могу предложить другие работы этого художника, — начал он, но посмотрев на меня, тут же замолчал. Через некоторое время, мужчина расплылся в улыбке.
— Неужели это она?
— Кто это она? — насупилась Рита, пытаясь, при любом раскладе, встать на мою защиту.
— Рыжая!
Рита набрала воздуха, чтобы ответить ему, что-то, но я перебила их:
— Скажите, как зовут художника?
— Иван Лебедев. У него множество ваших портретов, мы даже дали называние коллекции: «Рыжая». Но Иван не продает эти картины, позволяет, лишь использовать их для выставки.
Впервые за много лет я вновь услышала радостный стук своего сердца и даже будто почувствовала во рту соленый привкус морской воды.
— А можно мне его увидеть? — умоляюще спросила я, страшно боясь услышать отказ.
— Конечно! Я даже сам вас провожу. Такое событие, сама «Рыжая» у нас в гостях!
Он попросил одного из продавцов картин присмотреть за своими выставочными экземплярами и повел нас за собой. По дороге Рита толкнула меня локтем в бок и прошептала прямо на ухо:
— Тот самый Ваня?
Я утвердительно кивнула и мельком увидела на лице подруги одновременно удивление и восторг.
Мастерская Ивана располагалась в полуподвальном помещении одного из жилых домов. На наш стук никто не открыл и продавец живописи уже достал мобильный, чтобы набрать номер Ивана. Но в тот момент я увидела его! Ваня шел по тротуару, слегка опустив голову, в руках у него была какая-то коробка, и он держал ношу перед собой. А потом он бросил мимолетный взгляд в нашу сторону и тут же остановился. Я не в силах больше ждать пошла к нему навстречу. Сначала медленно, а потом, увидев, что он поставил на землю коробку и пошел мне навстречу, я побежала. Бежать было недалеко, но эти секунды показались мне слишком длинными, почти бесконечными.
Когда мы стояли, прижавшись, друг к другу, вдыхая наши немного изменившиеся запахи и пытаясь осознать реальность происходящего, Ваня сказал:
— Я тогда целый год копил деньги на билет, а когда приехал, в доме твоей бабушки жили другие люди.
Я же зажмурившись, уткнулась в его плечо и еще долго не открывала глаза, боясь, что Иван снова исчезнет.
— С тех пор у меня хранится для тебя подарок, — добавил он, — футболка с нарисованным утесом. Я купил ее в Москве на распродаже, думал, она напомнит тебе о наших летних встречах.
— Правда? — наконец, открыв глаза, прошептала я, вспоминая про свой подарок для Ивана.
Один из моих портретов Ивану все-таки пришлось продать, отказать Рите, которая что-то желает, порой бывает просто невозможно. Остальные картины все так же украшают стены его мастерской, периодически пополняясь новыми, где я выгляжу уже намного более взрослой. А недавно в коллекции появился еще одним экземпляр, на нем изображена маленькая девочка с огненно-рыжими волосами. Ее крестная, тетя Рита мечтает заполучить портрет в свое личное пользование, так что я делаю ставки, как долго сможет устоять мой муж против ее напора.
©
Следующая публикация
Комментарии 31
Спасибо автору.