Предыдущая публикация
В КИТАЕ ПРОДОЛЖАЮТ ИСКОРЕНЯТЬ УЙГУРСКУЮ КУЛЬТУРУ
Две трети мечетей Синьцзяна разрушены или повреждены. Международные наблюдатели называют эту ситуацию принудительной ассимиляции культурным геноцидом древнего народа, традиции которого сочетают персидское и монгольское влияние
В докладе Австралийского института стратегической политики (ASPI), посвященном проблеме уничтожения уйгурского культурного наследия в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая, приводятся шокирующие цифры. Эксперты подсчитали, что с 2017 года, когда в КНР вступил в силу закон о противодействии экстремизму, властями в регионе было уничтожено либо серьезно повреждено 65% мечетей и 58% важных исламских памятников. Международные наблюдатели называют эту ситуацию принудительной ассимиляции культурным геноцидом.
Официально в Китае только в Синьцзяне более 24 тыс. мечетей. Многие из них внесены в государственные списки исторического наследия, но власти отрицают обвинения в уничтожении памятников в собственной стране. Среди мечетей есть традиционные постройки и современные здания. Последние возводились в эпоху относительной открытости и религиозного ренессанса, последовавшую за окончанием «культурной революции» в 1976 году. Власти резко поменяли отношение к исламу после того, как в 2012 году КНР возглавил Си Цзиньпин. В одном только Кашгаре с 2016 года снесено 70% мечетей.
В 1998 году в обзоре, посвященном уйгурскому архитектурному наследию, французский архитектор и антрополог Жан-Поль Луб отмечал, что древняя архитектура этого народа сочетает персидское и монгольское влияние; например, одним из ярких элементов, подтверждающих эту теорию, является пештак — парадный вход в виде стрельчатой арки, обрамленный минаретами. «На самом деле мы здесь на тюркской территории, — говорит исследователь, — отнюдь не в Китае». Прежде чем превратить мечети в магазины, бары или просто снести, власти КНР решили их «окитаить». Постройки избавляли от любых признаков ислама — убирали минареты, купола, арабскую вязь. У Большой мечети в городе Каргалык, возведенной в 1540 году, снесен (правда, затем восстановлен в миниатюре) находившийся рядом дом привратника. При этом территорию, принадлежавшую памятнику архитектуры, уменьшили, чтобы освободить место под строительство торгового центра. Многоцветная мозаика с изображением шахады, исламского символа веры, над входом уступила место примитивной кирпичной кладке и пустым белым панелям.
Крупнейшая мечеть региона — Ид-Ках XV века в Кашгаре — лишилась звезды и полумесяца, венчавших ее купол, разноцветной таблички со священными писаниями, украшавшей вход (теперь она находится внутри), а заодно и прихожан. Весь Старый город, где находилась мечеть, был снесен, жители переселены, а на этом месте разбили огромную площадь с магазинами.
Гораздо сильнее, чем на мечети, китайские власти ополчились на мазары — места поклонения уйгур, часто связанные в могилами знаменитых мусульманских деятелей. Их посещение для местных — такой же религиозный долг, как и уроки истории. Мазары могут быть совершенно разными — от роскошного мавзолея Аппака Ходжи в Кашгаре (сейчас он превращен в музей) до простых безымянных построек из сырцового кирпича, одиноко стоящих деревьев или природных источников в пустыне Такла-Макан.
Власти нанесли удар по уйгурским святыням сразу с нескольких сторон. В первую очередь от государства, объявившего вне закона массовые собрания, пострадали местные общины, которые стекались к мазарам и поддерживали их жизнь. Прежде, приходя сюда, паломники зарывались в песок и глотали частички со святых стен, веря в их целительную силу. Устанавливали у подножия гробниц самодельные флаги на деревянных шестах — показывая верующим, по словам специалиста по истории взаимоотношений мусульманского мира и Китая из Ноттингемского университета Райана Тума, «сколько еще людей разделяют вашу веру в силу этого места». Кампания против мазаров началась в 1997 году с закрытия Ордам-Падишаха X века и привела к их полной ликвидации в Синьцзяне к 2015 году. Есть и совсем свежие потери. Снесены мазар в честь имама Джафара ас-Садика недалеко от города Ния и весь комплекс Ордам. Все, что осталось от памятника имаму Асиму недалеко от Хотана, — здание из сырцового кирпича вокруг могилы святого; мечеть снесена. Тум ведет список объектов, которым угрожает опасность, каждые две недели он проверяет по спутникам Google Earth их состояние. Многие опасаются, хотя этому пока нет подтверждения, что утрачены и хранившиеся в мазарах артефакты: гигантские старинные котлы для приготовления пищи в Ордаме, которые использовали для общих трапез; реликварий XVII века в мазаре Абдурахмана Ванга в Яркенде (его ввела в научный оборот без вести пропавшая в конце 2017 года выдающийся уйгурский специалист по мазарам Рахиля Давут). Еще один ученый, пожелавший сохранить анонимность, предоставил нам фотографии свитка XVIII века из святыни в Южном Синьцзяне, в котором исследуется генеалогическое древо суфийских лидеров, включая бывшего главу уйгурского региона. Где эти вещи сейчас — пока неясно.
Наконец, потери касаются не только уйгурской цивилизации. Марк Аурел Стейн (1862–1943), британский археолог венгерского происхождения и самый известный исследователь Восточного Туркестана, полагал, что мазар Джафара ас-Садика и большинство уйгурских пустынных святынь расположены на или вблизи доисламских, буддийских мест религиозного поклонения. «Это ценнейшее археологическое наследие, которое ничем невозможно заменить, — говорит Тум. — Есть вопросы, на которые не будет ответов, как только они всë это сровняют с землей». Как и в случае самого известного сноса — Старого города в Кашгаре, а также уничтожения ряда исторических уйгурских кварталов в Хотане, Яркенде, Каргалыке и Керии, суммарные потери исключают любую возможность исторического исследования области, которой и так уделялось мало внимания.
По материалам http://www.theartnewspaper.ru/posts/8717/
Следующая публикация
Нет комментариев