Мудрости Хозяюшки

Мой муж, в смысле, не только у меня. Получилось всё как в не очень хорошем кино: я увидела на экране Диминого телефона странное сообщение от абонента «Сергей, автосервис». Он почему-то писал: «Я оплатила путёвки». Первым моим ощущением – привычным, годами освоенным – было: это ошибка. Техническая ошибка. Потом я сказала самой себе: «Стоп! Но ведь сообщение пришло не от безымянного абонента. Контакт есть в телефоне мужа, а значит это уже не ошибка!» Потом был порыв, устроить Диме допрос. Но тут надо знать моего мужа: его хоть паяльником и утюгом пытай — не скажет ничего. Не захочет, и не скажет. В ванной выключили воду. Я на цыпочках ушла в кухню. Дыхание сбивалось с ритма – на миг мне показалось, что это сердце. Инфаркт. Сообщение я увидела в коридоре – Дима бросил там телефон и ушёл мыться. А я за чем-то полезла в сумочку свою, стоящую рядом на полке. И вот теперь мне нужно как-то себя повести, а я не понимаю как – в голове ни одной мысли. И что мне нужно было в сумочке, тоже вылетело из головы. — Мариша, ужин готов? – спросил супруг, выходя из ванной. — Почти. – сказала я. И сама удивилась. Сказала же. И голос не дрогнул. Я наняла частного детектива – не так это и дорого, когда нужно банально узнать, есть любовница у твоего мужа, или нет. — Я подала на развод. – спокойно сказала Диме. – Дети взрослые, проблем не возникнет. — Машке восемнадцать. – ошарашенно возразил мне муж. — Да хоть семнадцать! Это же ты её отпустил жить к Владу. Значит, взрослая. — Я и о нас думал… у них любовь, и мы сможем пожить наконец-то для себя… Мне показалось, он издевается. А ведь не собиралась кричать… — Иди туда, где путевки оплачены! Живите для себя, сколько хотите, со своей Анной Максимовой двадцати восьми лет! — Как же это всё-таки мерзко… — поморщился Дима. – Лезть в чужой телефон. А потом ещё собирать доказательства с помощью сыщика. — Мерзко? Мерзко?! А изменять не мерзко? Убирайся, не хочу тебя видеть! Мы развелись и поделили имущество. Дима не уступил мне ни миллиметра, ни крохи. Квартира была продана. У меня теперь была однушка с большой кухней в спальном районе Москвы. Разводиться дорого. — Мам, тебе нужно зализать раны. Хорошо с этим справляется море, или океан. – сказал мне сын, Костя. – Купи себе путёвку какую-нибудь, и… Услышав слово «путёвка», я заорала, как ненормальная: — Нет! — Ну, давай мы с Машкой тебе купим. Слетаешь в Египет, или в Турцию. С путёвки-то всё и началось… точнее, с самого слова. — Сынок… у меня пока есть деньги. И работа какая-никакая есть. Я настраивала ПО. Удалённо – есть такая хитрая программа, которая объединяет два или несколько компьютеров на любом расстоянии. Главное знать пароль. Когда-то я занималась настройкой программ оффлайн – работала в небольшой IT-компании. Потом наш начальник умер, компания рассыпалась, а я продолжила работать с клиентами благодаря сарафанному радио. Ну, и рекламу в интернете никто не отменял. А сейчас, чтобы настроить всё на чужом ПК, даже из дома выходить не нужно. Главное, знать, где что лежит, и внимательно читать обновления. — В общем, вы мне ничего не должны покупать. Я просто не хочу никуда ехать. Ясно? — Мам… ты как-то странно отреагировала. Ну не хочешь, и не хочешь. А чего орать? Расскажешь, в чём дело? Сын беспокоился. А вдруг мать от развода сошла с ума. Проводила его. Дочка Маша тоже заезжала вчера, пощебетала, посочувствовала, и умчалась. Владик ждать не будет – личная жизнь, всё понятно. А у меня теперь что? — Сынок… Костенька… — провожая его я решила сказать это. – Я тебя очень прошу, будь верен своей жене. Сын быстро обнял меня и сказал: — Мы с Леркой договорились: если кто разлюбит – скажем честно. Никаких измен. — Умнички. Надеюсь, не разлюбите. Детей своих, после того как у них появились свои семьи, я почти не видела. Ничего не изменится и теперь, когда я одна. Я знала это. Как учиться этому чёртову одиночеству? Днём ещё туда-сюда – работа, книжки, сериалы. Прогуляться можно опять же. Но когда наступала пора ложиться спать… Я ревела в подушку. Подолгу, заливая слезами всю наволочку. Господи, как же больно! За что? Или… или, может, я просто дура? Димка-то ведь не собирался со мной разводиться. Может, стоило промолчать, как молчат тысячи жён. Промолчать и сделать вид, что у меня есть семья. Что всё хорошо. Нет, а спать-то с ним как после такого знания? Совершенно невозможно. Всё я сделала правильно. Через месяц слёз под сопливые сериалы, слёз по ночам в подушку, и плюса на весах в виде трёх с половиной килограммов, я поняла: что-то идёт не так. Да, мне сорок пять. Разве в сорок пять жизнь заканчивается? Говорят, в сорок лет она только начинается, а так, уминая пиццу под кинцо, я скоро помру от переизбытка холестерина в крови. — Добрый день. Мне карту. На год. – сказала я администратору за стойкой, вытаскивая банковскую карту из кошелька. Девушка начала щебетать, описывая мне преимущества их фитнес-клуба. Может, кому-то это показалось бы заботой, но не мне. — Стоп! Я уже к вам пришла. Пожалуйста, продайте мне карту, дайте ключ от шкафа, и спасибо. Мне очень хотелось добавить: закройте рот, но я сдержалась. Иногда современный сервис здорово раздражает. Ну вот. Час спортзала в день – уже меньше калорий и тупых сериалов. Пока опять же туда дойдёшь, пока обратно. Я оплатила и персональные тренировки, чтобы тренер показал, как качаться. Мне не слишком нравилось заниматься, но лишний вес ушёл, а через несколько месяцев и тело стало выглядеть иначе. — Марина, а тебе развод пошёл на пользу! – ахнула моя подруга, Рита. – Ты прям похорошела… Мы встретились впервые за год. Она хотела приехать ко мне, но я предложила встретиться в кафе. На возражения Риты, что это дорого, сказала, что по счёту заплачу сама. — Откуда у тебя эти барские замашки появились? Признавайся, подцепила богатенького? — Фу. Даже не думаю об этом. Тошнит от них от всех. — Думаешь, мой Васька налево не ходит? Уверена, погуливает. Что, разводиться теперь? — Каждому своё. – пожала я плечами. Рита разглядывала меню. Её жизненный уклад не включал в себя походы по ресторанам. — Чего тут брать-то? — Рит, закажи, что хочешь. Я же сказала: оплачу. — Нет, ну точно с олигархом спит! — Ни с кем я не сплю. – я вдруг улыбнулась. – Просто теперь мой бюджет – это мой бюджет. А не семейный. — Детям бы помогла лучше, чем по кафе шастать. Да. Что-то скучновато мне стало в Риткиной компании. А ведь дружили со школы. Она одна из немногих, кто не потерялся. — Дети не просят. Либо делай заказ, Рит, либо пошли отсюда, раз тебе настолько некомфортно. В Бургер Кинг сходим. — А, ну нет. Чего я, дурочка, отказываться пожрать нахаляву. Мы сделали заказ и до вечера просидели в кафе, болтая. Ритка перестала занудствовать и даже как-то повеселела. Правда, вечером её потерял Вася, и начал беспрерывно названивать. — Тоже развестись, что ли… — задумчиво сказала подруга. — Да не надо, Рит! Плохо одной. Я от тоски даже на фитнес пошла. — Точно! А я смотрю, ты подтянутая такая стала. Молодец. Так держать… Через некоторое время стало ясно, что фитнес уже не спасает. Снова откуда-то скопом полезли чертовы свободные часы, в которые можно пострадать. Просто раньше я так уставала в спортзале, что ни о чем не думала, а теперь мне стало проще заниматься. Реклама услышала меня и подсунула картинку: обучение скульптуре. Вспомнилась давняя мечта, которая канула в лету давным-давно. А ведь в раннем детстве, когда все орудовали формочками, я лепила из песка настоящие фигурки. Жаль, что жизнь у тех фигурок была совсем короткой. Потом я лепила фигурки из глины на берегу. А потом была школа, и я всё просила маму найти мне кружок по лепке. Маме было всё некогда, а потом и я забыла об этом. Вспомнила только сейчас, так как давно уже отложила эту страсть в ящик с детскими глупыми забавами. Класса с третьего, наверное. Я схватила телефон и позвонила маме: — Мам, почему ты не отдала меня в детстве на скульптуру? Помнишь, я просила? — Нет бы спросить, как я себя чувствую. – проворчала мать. — Как ты себя чувствуешь, мама? – заученно спросила я. — Как я себя могу чувствовать? Твой отец косил траву, и срезал тюльпаны. Какая ты молодец, что развелась. А я вот, дура, не додумалась. — Мам… — я сдержала смех. – Папа не нарочно. — Ещё бы он нарочно! – возмутилась мать. И я поняла, что разговор о скульптуре с матерью не имеет никакого смысла. Но на обучение пошла, хоть и стоило это денег. Рита спросила, почему я не помогаю детям. Но дети не просят… для очистки совести я позвонила Косте: — Сынок, как дела? Как у вас с деньгами? — С деньгами всегда непросто, мам. А что? Тебе помощь нужна? — Нет. Я подумала, может вам нужна? — Тронут… нет, мамуль. Но на ДР, если что, можешь подарить деньгами. Машка сразу сказала, что если надо, они сами мне дадут. — Жениться-то не собираетесь? – спросила я у дочери. — Не-а. Нам и так хорошо. Вот и поговорили. А я взяла свои кровно заработанные, и пошла обучаться скульптуре. На одном из занятий, когда мы уже прошли азы, преподаватель раздал нам красивые листки с фигурками. — Будем пробовать скопировать. Фантазии, это прекрасно, но надо оттачивать технику. Лучше копий ничего не помогает. Мне досталась собака с высокими ушами. Я начала лепить собаку, думая, где я её видела. Не могут такие уши просто стоять, это какая-то древность… вымышленная, скорее всего. — А кто это? – спросила я у Алексея, когда он проходил мимо. — Североафриканский волк. Он же древнеегипетский Бог. — Точно! Спасибо. Анубис у меня получился хоть куда. Алексей хвалил меня, и вообще сказал, что у меня талант. — Мы живём в такое время, когда всё возможно. Я бы на вашем месте задумался… у вас и правда талант, Марин. — Всё хорошо в своё время. Но, спасибо!… Я забрала своего волка и уехала домой. А дома от скуки сфоткала скульптуру и прогнала через поиск. Видимо, Анубис и правда был сделан хорошо. В поиске он так и определился. Я начала читать про древний Египет, и вдруг страстно захотела туда. Увидеть древние скульптуры, увидеть пирамиды. Я была в Таиланде, и в Турции, и в Европе была, а вот Египет как-то прошёл мимо меня. — Костя, найди мне путёвку! Я боюсь купить что-нибудь не то. — Окей, мам. Что интересует? — Египет. Поближе к пирамидам. — А разве они там не везде? Мы посмеялись. Костя помог мне выбрать путёвку, я оплатила. Поняла, что уже не хочу кричать и плакать от боли, а слово «путёвка» больше не страшное для меня. Под утро я проснулась от телефонного звонка. Звонил бывший муж. Нетрезвый. — Маринка, как тебе живётся в разводе? Спустя год? Не жалеешь? – спросил он. — Надо будет отключать телефон, видимо. Что с тобой такое? Почему ты звонишь в три утра? — Не жалеешь, что развелась? Я вот… жалею. Может, ещё можно всё вернуть? Маринка, ты же мне родная. Ну двадцать шесть лет вместе были, ну ты чего! – мне показалось, или Дима всхлипнул. На фоне его голоса послышался какой-то стук и женский голос. Видимо, Дима звонил откуда-то из туалета, и спалился. Я отключилась. Что я могла сказать? Уже окончательно проснувшись, я поняла, что не жалею о разводе. Мне больше не плохо. Мне – хорошо. А в самолёте я познакомилась с мужчиной. Он оказался в кресле рядом со мной. — Вы не против поговорить? – вежливо спросил он. – Я побаиваюсь летать. — Давайте поговорим. – согласилась я. – С какой целью вы летите в Египет? — С такой же, с какой и все. Отдохнуть. — Я лечу увидеть пирамиды и скульптуры, например. Особенно меня интересует Анубис. — Ничего себе! Так вы оригинальная, значит? Я подумала и сказала: — Да нет. Я просто не устала. Не от чего особо. Потом мы познакомились и продолжили общаться. Игорь был архитектором – ого! Зашла речь и о семейном статусе. Я сказала, что разведена, и дети уже взрослые. А Игорь – так его звали – сообщил, что год назад овдовел. Вот, пришёл в себя, и решил слетать в Египет. — Первый раз лечу в отпуск один. – улыбнулся он. – Ну, ничего. Всё когда-то бывает впервые. — А чего сразу не поехали? Мой сын утверждает, что море зализывает раны… — Сразу не мог. Слишком пусто было бы в соседнем кресле, даже если бы в нём сидела такая женщина, как вы. Простите! Я не обиделась. Я понимала… в теории, конечно. У Игоря, как выяснилось, была дочь, которая вышла замуж и жила в Испании. Виделись они редко, как и я со своими. География не имеет большого значения, дети вырастают. И у них своя жизнь. И к этому нас тоже никто не готовит, как и к разводам и потерям. Полёт прошёл почти незаметно, так хорошо и душевно разговорились мы с Игорем. Ему было сорок девять лет, и он был подтянутым и привлекательным мужчиной. А я изо всех сил старалась запретить себе думать о его привлекательности. Мы оказались в одном отеле – видимо, путёвки были от одного агентства. Игорь оказывал мне знаки внимания, а я не знала, как вести себя. Этот мужчина нравился мне, сильно нравился. Но внутри я вся сжималась от его ухаживаний. Боялась… чего? Снова быть раненой? Опомнись, Марина, тебе уже сорок шесть. Жизнь ранит посредством людей, уж теперь-то ты это точно знаешь… нельзя спрятаться от всего. Пирамиды оказались прекрасны… я даже и не ожидала, что настолько. Нам оставалось два дня в Египте, а я всё еще держала Игоря на расстоянии вытянутой руки. За ужином он был задумчив. Пошёл провожать меня в номер и вдруг резко повернул к себе: — Марина, я ошибся? Я не нравлюсь тебе? От его рук на своей талии я почувствовала головокружение. Нравишься! Ещё как нравишься! Но я боюсь. Я сняла его руки, но не отпустила. Держала Игоря за руки. — Игорь, можешь мне честно ответить на один вопрос? Только честно. И только на один. И это про твоё прошлое. Прости, если я раню тебя. — Спрашивай. – хрипло сказал он. — Ты изменял своей жене? У Игоря так удивленно распахнулись глаза, что он мог бы уже, в принципе, не отвечать. Но ответил: — Никогда. Никогда! Зачем? Изменяют неуверенные в себе мужчины, а я, до сегодняшнего дня, был в себе уверен. – и он обезоруживающе улыбнулся. Я поцеловала его первой. И не ошиблась. И моя подруга Ритка была права: развод мне, определённо, на пользу. Прошёл год. Я счастлива с Игорем. Надеюсь, он со мной тоже. Жизнь начинается в любом возрасте, были бы мы живы. Автор: Мистика в моей крови

Девушка с детства знала, что слово матери – в семье закон и привыкла подчиняться ей беспрекословно, чтобы только не случился с ней очередной сердечный приступ. И наплевать ей было на то, что дочь ее мечтала – вот закончит школу и как только ей исполнится восемнадцать, они с любимым подадут заявление в ЗАГС, распишутся, станут жить вместе, и наконец-то им не нужно будет расставаться вечерами. Мать считала, что мала еще Алинка о таком мечтать. Вот сначала следует выучиться, специальность востребованную приобрести, работу достойную найти, ну или человека встретить обеспеченного и тогда уж о замужестве мечтать, а так и разговора быть не может. Юрий, с точки зрения родителей девушки, был просто «голь перекатная». Крошечная однокомнатная квартирка в небольшом городке, да машина… старая. Парень оканчивал институт, получал стипендию, подрабатывал курьером. — Он и Алинку заставит пойти куда-нибудь в Макдональдс официанткой, — трагически говорила мать отцу, — Иначе они просто не сведут концы с концами. Ни за что! Этому браку не бывать! Только через мой труп… Алин анне могла возражать и со слезами на глазах сказала Юрию, что им нужно расстаться. – Но я же подождать могу, давай сбежим, как только станешь совершеннолетней, мы справимся, я обещаю, все сделаю, чтобы ты не пожалела никогда. Но Алина только всхлипывала и мотала головой: – Я не могу, у мамы сердце слабое. Если я ослушаюсь и с ней случится что-нибудь плохое, как я дальше буду жить? Ты понимаешь ведь, что не смогу себя простить… Они долго стояли возле подъезда, крепко обнявшись, а потом девушка вырвалась из объятий любимого и крикнув: – Не надо мучиться, прощай, – убежала. Теперь Алина целыми днями лежала в своей постели и, закрыв глаза, думала о любимом. Когда-то они жили в одном городе, по соседству, Юра был старше Алины, но им было настолько весело вместе, что этой разницы оба не замечали. Мальчишка делал для своей подружки бумажные кораблики и они вместе запускали их по лужам после дождя, угощал ее мороженым. Алина так любила кошек, что каждому котенку старалась помочь. Увидит на высоком дереве жалобно мяукающего пушистого мальца, бежит за Юрием и тот не смеет отказать, спасает бедолагу. В подвале обнаружила кошку с котятами, опять же Юрку позовет помочь туда забраться, накормить их молочком. А потом родители Алины переехали в большой город, квартиру свою продали, купили на новом месте побольше, посовременнее. Юрка вскоре в армию ушел, вернулся в город, где теперь жила Алина, поступил там в институт. И они снова начали встречаться. А когда у него мама умерла, которая одна его растила, Алина как могла утешала парня, и он был очень благодарен ей за это. И ведь раньше родители девушки никогда не говорили ничего о Юрие плохого, а тут ну будто подменили их. Алина не хотела думать о будущем и когда получила аттестат, поступила не в институт, а в колледж, лишь бы корочка была. Училась как в тумане, а когда окончила учебное заведение и начала немного возвращаться к прежней жизни. Нашла работу, повезло, в престижной фирме, и родители надеялись, что теперь их дочь устроит свое счастье. В таком то огроменном офисе наверняка найдется тот самый – обеспеченный, влиятельный, который увлечется их Алиной, ведь она довольно симпатична, мила, стройна… Но им и в голову не приходило, что уже ни одного такого ухажера их дочь, как говорила часто бабушка Алины, на пушечный выстрел к себе не подпускала. И уже не на шутку обеспокоенные личной жизнью дочери к ее двадцати пяти годам, родители решили подарить ей тур – поездку на теплоходе по Волге в каюте «люкс». И в этом путешествии, проведённом «на воде», Алина познакомилась с Семёном. Он сразу начал активно за ней ухаживать, сдаваться не собирался, хотя Алина проявляла абсолютное безразличие к его персоне. И в конце концов девушка не смогла устоять, приняла ухаживания настойчивого кавалера. Когда теплоход заходил в порт очередного города, мужчина брал такси и вместе с Алиной отправлялся на экскурсию. Вечера они проводили в баре – Семён заказывал коктейли, танцевал с девушкой, не скупился на комплименты. И очень быстро, буквально к концу круиза, сделал ей предложение. Алина залилась румянцем от неожиданности, и после недолгих раздумий, дала положительный ответ. Ей импонировал Семён – красивый, подтянутый, галантный. Он всегда был со вкусом одет, а когда первый раз приехал к Алине в гости, мать, выглянув в окно, увидела его машину – дорогую иномарку. После этого она стала разговаривать с потенциальным женихом дочери гораздо ласковее. Молодые подали заявление. На свадьбу решили особо не тратиться – достаточно посидеть в кругу родственников. Алина в нежно-розовом платье была прелестна, как весенний цветок. Семён не сводил с неё восхищённых глаз, подливал шампанское. А когда пришла его очередь говорить тост, сказал, как мечтает о детях — в очередной раз заставив девушку покраснеть. Жить стали у Семёна. Квартира у него была сравнительно небольшая – студия, но с роскошным ремонтом. Мужчина сказал, что как только появится потомство, это жильё они продадут, купят просторный дом и будут растить детей где-нибудь за городом, в окружении природы. С первых дней муж часто говорил о детях, но забеременеть Алине никак не удавалось. Месяца через три она заметила, что супруг очень недоволен этим обстоятельством, и стала его утешать. Ничего страшного, это очень даже нормально, если с ребёнком придётся немного подождать. Время есть, они ведь оба молоды. Зато пока можно пожить «для себя». Но чувствовалось, что мужа вовсе не устраивает такое положение вещей. Он начал требовать, чтобы Алина посетила доктора. И молодая женщина его послушалась. Однако в женской консультации врач только улыбнулась и подтвердила то, о чём Алина уже читала: три месяца семейной жизни — не показатель. Вот если пройдёт год, а Алина всё ещё не будет в положении, тогда и можно будет подумать об обследовании. Но со дня свадьбы прошло всего полгода, когда Семён подал на развод. Для Алины это было — как гром среди ясного неба, она ничего не могла понять. Семён не снисходил до объяснений. Говорил лишь, что всю жизнь мечтал о детях, а жена его так подвела. Она должна была понять, насколько для него это важно, и приложить все силы, чтобы осуществить его мечту… По врачам бегать, принимать какие-то меры. Алине пришлось вернуться к родителям. Они, как и дочь, были растеряны, сбиты с толку. Молодая женщина звонила Семёну, искала с ним встреч. Она пыталась объяснить, что не стоит разрушать семью, которая только что сложилась. Но мужчина упрекнул её в том, что, выходя за него замуж, Алина искала лёгкой и богатой жизни, и не была готова исполнить главную обязанность женщины в браке. Она не собиралась становиться матерью. Как ни старалась Алина убедить супруга повременить – Семён был непреклонен. Он считал жену обманщицей и не собирался менять своё мнение. Развели их быстро – общих детей нет, совместно нажитого имущества тоже. Некоторое время Алина приходила в себя, что далось не так просто. У неё началась депрессия, но в это время вдруг Алина осознала, что вовсе не предательство супруга выбило ее из колеи. Она вдруг осознала, какую страшную ошибку совершила, выйдя замуж за него. Только теперь спала с глаз пелена. Она ведь вовсе не любила Сеню, но настолько была очарована его ухаживаниями, что приняла это чувство восхищения за что-то большее. А вот сердце-то ее по-прежнему занято Юрием. Любовь к нему никуда не исчезла и если бы ни этот брак… Теперь надежды на то, что когда-то можно будет что-то изменить, совсем не оставалось. Алине не хотелось ничего. Из-за затянувшейся депрессии пришлось пить лекарства. И именно с приемом медикаментов она связала некоторые изменения в своём организме. Но когда ко всем симптомам присоединились тошнота и сонливость, которую ничем не удавалось побороть, она всё-таки кое-что заподозрила. Тест на беременность подтвердил её предложения. Увидев две полоски, Алина почувствовала, что у неё будто камень с души упал. До этого она считала себя какой-то неполноценной – думала, что никогда не сможет мамой стать. А теперь была счастлива, но счастье было не полным. Если бы отцом ребенка был Юрий… Сначала Алина даже решила не говорить о беременности бывшему мужу, понимая, что полюбить его она не сможет и жить всю жизнь с ним, вспоминая другого, будет непосильной пыткой. Но родители настояли, что ребенка должен растить отец. И в итоге молодая женщина, как впрочем, и всегда, не выдержала их давления и поехала к бывшему мужу сама. У неё всё еще оставался ключ от его квартиры – закрутилась с этим разводом и забыла отдать. Подходя к дому, Алина вздохнула. Современная четырнадцатиэтажная башня в самом центре города – как ей нравилось жить здесь! Зелёная лужайка под окнами, все магазины – рядом, в двух шагах площадь с красивым фонтаном и резными лавочками. Она вспомнила, как мечтала приходить сюда, будучи беременной, сидеть, греться на солнышке, слушать шум воды… Но кто сказал, что мечты не сбываются? Алина открыла дверь своим ключом и тихо вошла. Семён был дома. Он говорил по телефону – молодая женщина услышала его голос, и какое-то шестое чувство заставило её замереть в прихожей. Алина слушала и не могла ушам своим поверить. — Ну да,— говорил Семён, — Сразу же нашёл другой вариант. Не успел развестись – познакомился с девчонкой. Молодая совсем – двадцати ещё нет Кровь с молоком. Семья бедная, ну да оно и лучше. Для прежней-то… Алинки, пришлось строить из себя мажора… Хату эту снимать… Она думала, что я такой крутой…. Сколько денег на нее потратил, времени сил, чтоб ей пусто было! А Ксюха курами торгует. Главное – забеременела влёт. Ходит вся такая счастливая. Радуется, что ей теперь не надо с утра до вечера за прилавком стоять. Люблю баб, которые довольствуются малым. Этой достаточно сытно и вкусно поесть, в ванне полежать, на маникюр съездить. И она подружкам говорит – сам слышал — что живёт как королева. Была включена «громкая связь», так что Алина услышала и продолжение разговора. — Влипнешь ты когда-нибудь, — сказал мужской голос, — Слишком рискованный бизнес затеял. — Красиво жить не запретишь, — ухмыльнулся Семён. — А ты хоть знаешь, к кому попадёт ребёнок, или тебе всё равно? — Да нормально всё будет, не первый раз «замужем» – ядовито хихикнул Семен,- Люди такие бабки платят, не для того же, чтобы на помойку младенца выкинуть. Это когда нищие разживаются ребятами, вот тогда да, этим малявкам можно посочувствовать. Они сперва со своими «родителями» в переходах где-нибудь сидят, потом по поездам милостыню просят. А вообще я не парюсь над этим. Лишь бы ребёнок родился здоровым, поэтому и мамаш подбираю помоложе и покрепче. И лучше, чтобы на свет девчонка появилась. Почему-то они пользуются лучшим спросом. Ну и всё – дождусь, когда родится малой, отдам его тем, с кем договорился, и сделаю Ксюхе ручкой. — А что ей скажешь? — спросил мужчина. — Самое трудное, — вздохнул Семён, — Лучше всего было бы просто собрать вещи и уехать. Расстаться по-английски, так сказать, без объяснений. Но мир стал слишком тесным. Человека легко отыскать через интернет. Всё равно, рано или поздно, каждый там засветится. Так что лучше перестраховаться – найти повод поссориться — и, прощай, Ксения! — Не знаю, мне жаль твоих подружек. Любят тебя, дурака, верят, надеются на счастье…. Алина вышла из квартиры буквально не дыша. Кажется (во всяком случае, она надеялась на это) Семён так и не заметил её присутствия. В нынешнем положении ей нельзя было волноваться. Но, оказавшись на улице, Алина спешила оказаться подальше от этого дома. Впервые в жизни она не чувствовала себя в безопасности в этом городе. Придя домой, она буквально ошарашила отца с матерью, заявив, что хочет уехать к бабушке. Та жила не так уж далеко – в этой же области, в городе, откуда Алина была родом. Вечером сядешь в поезд, утром — на месте. Ещё больше близкие удивились тому, что дочка собиралась наскоро, точно от кого-то бежала. Купила билет через интернет, хотя оставались лишь неудобные верхние боковушки в плацкарте. — Ты хоть бабушку предупреди, — посоветовала мать, — Она же в обморок упадёт, увидев тебя на пороге. Ночь показалась Алине страшно долгой. Она никак не могла умоститься на узкой полке. В вагоне горел свет, по проходу время от времени проходили люди. Сосед снизу в полночь решил поесть, и Алину затошнило от запаха «доширака». Она всё раздумывала, правильно ли поступила. Там, дома, она не смогла проанализировать ситуацию. Её гнал прочь какой-то чёрный ужас. Если разобраться – что Семён мог ей сделать? Отобрать у неё ребёнка посреди бела дня? Или привести к ней домой покупателя: «Говорят, вы продаете девочку? Можно посмотреть товар?» Такое и представить было трудно, но, в то же время, Алине казалось, что её бывший муж способен на всё, в том числе, и на самое страшное…. И только приехав в город, где она родилась и выросла, Алина немного успокоилась. Тут каждая улица была ей знакома. А вот и школа, в которую она ходила — как и раньше, дети после занятий спешат домой с рюкзачками. Парк, где они гуляли с Юрием и он дарил ей яркие букеты из больших кленовых листьев… Юрий… Сердце вновь кольнуло больно от тоски… Бабушка встретила внучку с распростёртыми объятиями. И Алина словно вновь вернулась в детство. Вот диванчик, на котором она спала, когда гостила у бабули. На столике всё ещё сидят её игрушки, среди которых – любимый рыжий заяц. Бабушка подала обед – «фирменный» борщ, картофельные котлеты с грибами и клубничный компот. Дома Алина принюхивалась к каждому кусочку, а тут – куда делся токсикоз! Давно еда не казалась ей настолько вкусной! Через несколько дней молодая женщина встала на учёт в консультации. Дома она строго-настрого запретила отцу с матерью кому-либо говорить, куда она уехала. У бабушки Алина нашла тишину и покой, о которых мечтала. Она много гуляла, выполняла несложную домашнюю работу, ела вкусные блюда, читала. И всё-таки спокойно спать по ночам не получалось. Понятно, что продажа детей стала бизнесом для её горе-мужа. Но для чего покупали этих младенцев? Алина вспоминала леденящие кровь телевизионные сюжеты. Трансплантация органов, детская проституция… молодая женщина испуганно, но осторожно касалась рукой живота, ещё пока незаметного. Ей казалось, что её малыш тоже сжимается от ужаса. — Не бойся, родной, — шептала она, — Я никому тебя не отдам. Как-то раз Алина мирно сидела в кресле и вязала детскую шапочку. Она выбрала голубые пушистые нитки, хотя ещё не знала, кто у неё будет — мальчик или девочка. Просто красивый небесный цвет привлёк её внимание в магазине. Шла какая-то местная передача, сюжеты сменяли друг друга, Алина почти не следила за ними – сосредоточенно считала петли, чтобы не ошибиться с узором. Но вдруг неожиданно вздрогнула и уронила спицы. — Разыскивается мужчина, подозреваемый в краже детей, — звучал голос за кадром,— На вид тридцать-тридцать пять лет, темноволосый, глаза голубые… Алина медленно перевела взгляд на экран, где красовалась фотография её бывшего мужа. Всех, кто что-то знает об этом человеке, просили позвонить в полицию. Не медля ни минуты, она набрала этот номер. Алина так волновалась, когда говорила, что проглатывала окончания слов. Несколько раз её просили повторить. А потом она замолчала, чтобы перевести дыхание. В итоге её пригласили к следователю, чтобы дать показания. Отделение полиции – неприветливый уголок в конце одной из городских улиц. Оно включает в себя несколько зданий, дорога перегорожена решеткой – машины пропускают только служебные. Правда, для пешеходов есть немного поодаль калитка. При входе Алину попросили предъявить паспорт. Парень лет двадцати пяти (Бог его там знает, кто он по званию, в погонах молодая женщина никогда не разбиралась) велел ей пройти на второй этаж в кабинет номер четырнадцать. Следователь стоял у окна. Когда он обернулся, услышав, что открылась дверь, Алина невольно вскрикнула: — Юрка! Да, перед ней стоял он! Юрий, её первая любовь. Но Юрий очень возмужал. Перед ней был молодой мужчина. С короткой стрижкой. С внимательным взглядом. Юрий тоже был заметно впечатлён: — Господи, неужели это ты вляпалась в такую историю? Поверить не могу – насколько ж тесен мир… — Да, представь себе… Ты же помнишь, что со мной всегда случались разные происшествия. Алина рассказала всё, что знала. Юрий внимательно слушал. — А вам что-нибудь удалось узнать про этого человека? — спросила Алина. Она почему-то не могла выговорить его имя — «Семён». Алине хотелось, чтобы её ничто не связывало с тем, кто способен продать собственное дитя. И уж совсем невероятным, невозможным фактом казалось то, что она ждёт от него ребёнка. Юрий рассказал, что узнать им удалось не так уж много. У Семёна с детства была коммерческая жилка. Он постоянно что-то менял, продавал. «Делал бизнес» среди ребят — то на каких-то наклейках, то на компьютерных играх. Умел так красочно описать свой товар, что одноклассники тащили из дома деньги, чтобы купить у Семёна диск или какой-нибудь необычный сувенир. Когда парню исполнилось лет двенадцать, его мать уже не сомневалась – кому поручить продать сапоги, которые она больше не собиралась носить или потёртый диван, годившийся только для дачи. Порой она говорила, что сын напоминает ей паренька из стихотворения Михалкова. Тот выступил столь успешным посредником при продаже коровы, что хозяин закричал: «Корову свою не продам никому — Такая скотина нужна самому!» Отец трепал Семёна по плечу и говорил, что парнишка непременно будет успешным и богатым. Мать обязательно — после удачной продажи — давала сыну энную сумму на карманные расходы. Но вот парень окончил школу. Вырос Семён красавцем, но в науках не преуспел. Более чем скромные знания программ не позволяли ему надеяться на поступление в институт, разве что, если пойти на платное отделение. — Может быть, в торговый колледж пойдёшь? — робко предложила мать. Семён улыбнулся: — А почему бы и нет? Действительно, не мешало изучить документацию, необходимую для купли-продажи, покрутиться в той сфере, которая его давно интересовала, подыскать нужные связи… В колледже Семён учился гораздо лучше, чем в школе. А получив диплом, к удивлению знакомых, пошёл продавцом в магазин детских товаров. — Мы думали, твой сын куда-нибудь повыше метит, — говорили матери подруги. Но Семён знал, что хозяин магазина открывает ещё несколько торговых точек, и надо лишь проявить себя, чтобы стать – сначала управляющим, а потом и правой рукой владельца. План молодого человека вполне удался, и тут произошло событие, круто изменившее всю его жизнь. В магазин пришли две подруги. Одна из них ждала ребёнка, и подбирала для него приданое. Будущая мама была очень неопытной, но весьма обеспеченной особой. Продавщицы окружили её и щебетали, убеждая купить и то, и это, сватая самые дорогие товары, и красочно расписывая их достоинства. Когда дело дошло до коляски, даже Семён подключился. Он умел играть роль — «Мистер Обаяние», и нередко женщины совершали даже ненужные покупки, не в силах ему отказать. Вторая подружка наблюдала за процессом выбора, брала крошечные рубашечки и чепчики, и возвращала их на место. — Тоже что-нибудь желаете? — с улыбкой обратился к ней Семён, — Кто у вас – мальчик? Девочка? — К сожалению, у меня нет детей, — вздохнула девушка, — И не будет. Любые деньги бы отдала, чтобы иметь младенца. Тут-то Семён глубоко задумался, и несколько недель ходил, погружённый в собственные мысли. А потом, никому ничего не говоря, начал наводить справки. Он узнал, что усыновить ребёнка в их области не составляет большого труда. Предложений полно. Но ребята, в основном, старше двух лет, и почти все имеют проблемы со здоровьем. Ребёнка-инвалида можно взять хоть завтра, а попробуй-ка найти здорового! И уж совсем невозможно подобрать мальчика или девочку без отягощённой наследственности. У таких детишек, в основном, в роду алкоголики, наркоманы. У многих мать или отец в тюрьме. Конечно, у потенциальных родителей появляется страх. Они боятся взять такого ребёнка. ВложИть в него всю душу… А он вырастет и сопьётся, или станет вором, или начнёт сбывать наркотики. Самым же большим спросом пользовались новорожденные. С младенцем семья могла обставить дело так, будто это родной ребёнок. Женщина уезжала куда-нибудь на несколько месяцев, а потом возвращалась с малышом на руках. Но такое случалось исключительно редко. Как правило, в обычных семьях, даже если ребёнок волей судьбы оставался сиротой – всегда находились другие родственники, готовые взять малыша на воспитание. И приоритет социальные службы отдавали близким по крови. Несколько иначе обстояло дело у богатых людей. Там активно практиковалось суррогатное материнство. Но в отдельных случаях и оно было невозможно. И вот такие-то пары были готовы платить миллионы за то, чтобы обзавестись здоровым младенцем от нормальных родителей. — Знаешь, сколько раз твой Семён был женат? — спросил Юрий Алину. — Он уже не мой. А сколько? — заинтересовалась женщина, — Я же видела паспорт, он у него был чистым… — Деньги, — пояснил Юрий, — Он «терял» паспорт, потом за определённую мзду получал чистый, уже без штампов. А всего у него было шесть жён. Алина так и села. — Это, включая меня? — спросила она. — Да. Сейчас у него жена номер семь. К счастью, мы успели её предупредить. Алина всё ещё недоумевала: — Но как он всё это проворачивал? Крал младенцев прямо из дома? — Отнюдь. Такое могло бы случиться раз, во второй — у полиции была бы уже стопроцентная уверенность, что отец к этому причастен. Нет. Семён Петрович разработал целую схему. Правда, ему приходилось отстёгивать немалую сумму тем, кто его прикрывал. Но зато он был уверен в том, что его не разоблачат. Он выбирал себе очередную жертву. Главное условие, чтобы девушка была здорова. Второй момент — она должна быть из достаточно простой семьи, желательно, чтобы ее родные жили подальше, а еще лучше – сирота, таких жен у него было трое. Семёну не хотелось, чтобы его новые родственники затеяли бы собственное расследование – выясняли, что на самом деле случилось с младенцем. Как только ему удавалось очаровать «избранную», Семён тут же звал ее замуж. А дальше — супруга должна была как можно скорее забеременеть. В течение девяти месяцев Семён был просто образцовым мужем. Он водил жену к врачу, интересовался нюансами её здоровья, приносил лучшие продукты. И попутно договаривался с будущими покупателями. Когда жене приходила пора ехать в роддом, Семён заключал соглашение с уже знакомыми медиками. Его жене делали «самую лучшую анестезию». Во время рождения ребёнка она должна быть под наркозом. Когда женщина приходила в себя, ей говорили, что ребёнок родился мёртвым. После этого медики заявляли, что у пациентки сильный стресс, и ей надо провести ещё несколько дней в стационаре. За это время Семён успевал организовать «похороны», несчастная мать даже не могла попрощаться со своим ребёнком. Когда же её выписывали, отношение супруга разительно менялось. Он начинал всячески унижать женщину, упрекать её в том, что она даже не смогла нормально родить, значит, она неполноценная. После этого Семён подавал на развод. Он не слушал никаких доводов. Ему нужно было как можно скорее освободиться от постылой супруги и выйти на охоту вновь. После этого всё начиналось сначала. — Ничего себе! — потрясённая Алина прикрыла лицо руками, — Значит, мне здорово повезло, что я о своей беременности узнала с опозданием. А что если мой сын вырастет пройдохой, как его отец. — Но ведь половина в нём твоя – хорошая, добрая, — Юрий улыбнулся уголками губ, — Я уверен, что всё у вас с ребёнком будет хорошо. — Ответь мне ещё на один вопрос. Если Семёна поймают, все его махинации раскроются…Эти дети, которых он забрал у родных матерей – их вернут обратно? Юрий вздохнул: — Над этим уже работают. Трагедия, конечно. Для настоящих матерей – огромный стресс узнать, что сын или дочка живы. Это счастье, конечно, но там и сердечные приступы случаются, и «скорую помощь» вызывают. Да и другой стороне тяжко – приёмные родители уже привыкли к ребёнку, полюбили его – и надо отдавать. — А родители эти знали, что они — соучастники преступления? — Отцы знали, несколько матерей было уверено в том, что всё сделано по закону — передали новорожденных, от которых близкие отказались. — А как же всё это всплыло? — Одна из бывших жён Семёна никак не могла смириться с потерей ребёнка, много времени проводила у могилы, которую ей показал Семен, а однажды она встретила там людей, которые пришли навестить могилу своего дедушки и очень удивились, что с креста пропала надпись. Так всё и стало раскручиваться. — Семён теперь в бегах? — Да, но у нас появились кое-какие зацепки. Известно, в какой город он уехал. Полагаю, в ближайшее время его там задержат. Так и случилось. Не прошло и двух недель, как Юрий позвонил Алине и сказал, что накануне арестовали её бывшего мужа. Суд привлёк к себе внимание прессы, но заседания были закрытыми. Слишком много горя пережили потерпевшие. Им не по силам было отвечать на вопросы журналистов. Семён получил приличный срок. — Не удивлюсь, если выйдя, в конце концов, на свободу, он вновь затеет какую-нибудь авантюру, — сказала Алина Юрию, когда узнала об оглашенном приговоре, — Ну а твоя жизнь, Юрка, как сложилась, расскажи?… Мужчина пожал плечами: — Ничего особенно интересного. На работе всё успешно. Я получил второе высшее образование заочно. Что же касается личной жизни – тут всё сложнее. Когда я понял, что твои родители ни за что не разрешат тебе выйти за меня замуж…Сначала мне захотелось добиться чего-то в жизни, стать богатым, чтобы твои близкие пожалели… Потом я понял, что бизнес, накопительство – это совершенно не моё. Я помешан на работе. Да, я был женат. Хотел найти спутницу жизни со сходными интересами. Думал, что она будет меня понимать. Я тогда стажировался еще, Наташа работала секретаршей в суде, училась на юриста. Но она мечтала, чтобы поскорее пролетел рабочий день, можно было пойти домой. И вкусить все радости жизни – фитнес, парикмахер, магазины, подружки…. А я приду с работы – и продолжаю думать о нераскрытых делах. Мне не спится ночью, потому что я мысленно прорабатываю все ходы преступника. Могу вскочить в три часа — пришла идея, и срочно надо кому-то позвонить. Или даже поехать на место преступления что-то проверить. Ну и какая женщина это выдержит? Сначала Наташа даже гордилась мной, потом смеялась и называла меня «сумасшедшим трудоголиком», потом раздражалась… И, наконец, сказала, что дальше так жить невозможно, и она уходит. Детей у нас не было. — Прозевала я своё счастье, — вздохнула Алина, — Теперь я стала гораздо более самостоятельной, и уже не оглядываюсь на папу с мамой. Но кому я нужна, с ребёнком от такого человека, как Семён?… — Глупости говоришь, — Юрий взял её под руку и помог перешагнуть через лужу,— Когда у тебя срок рожать? — Через месяц. В течение этих последних недель Юрий навещал Алину почти каждый день. Он очень нравился её бабушке. Приносил что-то вкусное к чаю, с интересом слушал рассказы старушки, а потом приглашал Алину на прогулку, уверяя, что ей нужно дышать свежим воздухом. И, конечно, провожал потом до дверей квартиры. — Ответственный, серьёзный, настоящий, — резюмировала бабушка, когда заходила речь о друге Алины. Юрий помогал Алине готовить приданое для малыша, вместе выбирали кроватку и коляску, а когда настал срок, он сам отвёз Алину в роддом и ждал под окнами, пока не получил смс сообщение: «Сын!». Встречая молодую мать с младенцем возле родильного дома с огромным букетов цветов, Юрий в мыслях повторял слова, которые давно подбирал, чтобы сделать предложение. Но Алина опередила его: – Ты станешь Павлику крестным отцом? – спросила она, как только он принял малыша от медсестры и несмело кивнул на ее поздравления. – Конечно, – все слова тут же вылетили из головы, но мужчина взял себя в руки: – Я хотел бы стать Павлику настоящим отцом, а тебе – законным мужем. Ты не против? И очень скоро почти совпали два значимых события – свадьба Юрия с Алиной и крещение маленького Павлика.

В итоге Даша собралась домой только поздним вечером. Правда, она созвонилась с Артёмом и узнала, что и тот ещё не вернулся. Молодая женщина решила заехать в магазин рядом с домом, купить что-нибудь из продуктов – из-за примерки она не успела приготовить ужин. Долго мудрствовать не стала – бросила в корзинку пачку хороших пельменей, чай, конфеты, лимон – и поспешила к кассе. Подъехав к дому, Даша не удивилась тому, что все парковочные места уже давно были заняты, и вдруг, Даша с радостью заметила в зеркало заднего вида, что одно место освобождается. Даше нужно было немного проехать задним ходом. Она сосредоточилась на этом непростом для неё манёвре – и вдруг! Услышала удар. Женщина резко вдавила педаль тормоза в пол. Она предположила, что сбила собаку – это для неё была трагедия. Но, выскочив из машины, к своему ужасу, увидела на земле мужчину. Правда, тот не лежал пластом. Значит, слава Всевышнему, обошлось без жертв. Человек старался подняться, но видимо, у него пострадала нога. Он пытался на неё опереться, но болезненно морщился и постанывал. Даша бросилась к пострадавшему. — Простите, ради Бога, — лепетала она, — Я… я … готова всё возместить, оплатить лечение. Сейчас вызову «скорую помощь». Я не хотела, поверьте…Ой, совсем не помню, как вызывать с сотового – это теперь «экстренная служба» называется, да? Ноль три звонить, или как? — Да погодите вы, — остановил её мужчина, — Не надо «скорую». Я думаю, что всё не так серьёзно. Мне сейчас на больничный никак нельзя – работать нужно. Вот, видите, ногой шевелю – значит, перелома нет. Крови тоже не видно. Скорее всего, просто сильный ушиб. Если поможете доковылять до скамейки – буду благодарен. Посижу немного да пойду. — Что вы! — замахала руками Даша, — Какая скамейка, идемте ко мне. Дом вот он. Я живу на первом этаже. Осмотрю вашу ногу – если есть какие-то явные признаки повреждения – вызову медиков, не отвертитесь. Я теперь за вас отвечаю. Мужчина только головой покрутил, но возражать не стал. Даша все-таки припарковала автомобиль и поспешила помочь мужчине дойти до подъезда. По пути он представился. Звали его Андреем, и жил он довольно далеко. — Если что, я вас потом отвезу, куда нужно, — предложила Даша. — Да что вы, не надо, я такси вызову… — Даже не думайте возражать! Этот спор они заканчивали у Даши дома. Андрей со вздохом облегчения опустился в глубокое кресло и показал, где у него болит – вот тут, в щиколотке. Даша внимательно осмотрела пострадавшую ногу, но не обнаружила не только крови, но даже гематомы. Однако, на всякий случай она сделала тугую повязку. И, конечно, предложила пострадавшему чаю. Вот и пригодились те самые конфеты, которые она только что купила. Даша тоненько порезала лимон, открыла коробку с шоколадом, заварила чай покрепче. Андрей оказался приятным собеседником, но очень скоро засобирался домой. Он не позволил Даше отвезти его, вызвал такси. И, уже стоя возле двери, обратил внимание на фотографию Даши с Артемом, висевшую на стене. Это снимок они делали в Геленджике, во время свадебного путешествия. — Это ваш брат, да? Вы так похожи… — Все так говорят, — засмеялась Даша, — Но это нередко бывает, если брак счастливый, и особенно, если супруги прожили друг с другом уже много лет – они становятся похожими друг на друга. На лице Андрея отразилось недоумение. — Постойте, — задумчиво сказал он, — Но этого быть не может. Это Артём, муж моей соседки Яны. У них вот-вот родится ребёнок. У Даши округлились глаза от изумления: — Невозможно! Вы Тёмку с кем-то спутали! Что вы! Мы понимаем друг друга с полуслова, Артём для меня – самый близкий и родной человек. Даже если… Если бы он полюбил другую, он не смог бы мне врать, сказал бы, что уходит. — А где он сейчас? — как бы вскользь поинтересовался Андрей. И Даша осеклась. А действительно… Артём работал всё больше, дома появлялся всё реже. Даше на хозяйство он давал одну и ту же сумму, а все остальные деньги откладывал на карточку, на будущий дом, который они мечтали купить - продать квартиру Даши, что досталась ей в наследство, добавить денег и купить хороший дом... Во всяком случае, он так говорил. — А что это за Яна? — как можно небрежнее спросила Даша. ©Ирина Кудряшова Андрей пожал плечами: — Довольно милая девушка, двадцать два года. Недавно я встретил её, она сказала, что была на УЗИ, у них с Артёмом родится сын. А. вот мне звонят – это, наверное, такси… Андрей ушёл. Даша никак не могла сосредоточиться, ей казалось, что её неожиданно оглушили обухом по голове. Когда вернулся муж, она сварила и подала ему пельмени, вот только всё время молчала. А если отвечала на вопросы, то невпопад. Когда Артём заметил это, и спросил, что с ней, Даша сказала, что очень устала и у неё болит голова. Утром Артём уходил на работу первым. У Даши занятия в школе искусств, где она обучала детей игре на фортепиано, начинались всегда во второй половине дня. — Я сегодня опять приду поздно, — предупредил муж, помешивая ложечкой чай. — И что же ты будешь делать? — поинтересовалась Даша. — Да там, у одной женщины с проводкой в квартире что-то. И к холодильнику, и к стиральной машине прикоснёшься – бьёт током. Надо разбираться. — Бьёт током, да? Ну что ж, бывает. Разбирайся. Оставшись одна, Даша машинально начала заниматься домашними делами – прибиралась, готовила обед, а мысли были заняты иным. Возможно ли, чтобы у Артёма была другая семья, и при этом он вёл себя, как ни в чём не бывало? Теперь покоя Даше не было ни днем, ни ночью. В выходные муж снова отравился на подработку, сообщив, что едет в пригород, нужно в новом доме полностью проводку электрическую сделать, вернется поздно вечером. Когда раздался телефонный звонок, Даша его не сразу услышала. Она переворачивала котлеты на сковороде, шипело масло, а в голове крутилась карусель грустных мыслей о муже. Наконец, ухо уловило знакомую мелодию, последняя котлета плюхнула в шипящее масло так, что брызгами Даше обожгло несколько пальцев на руке. Она громко пискнула от досады и поспешила в комнату. На экране мобильника высветился незнакомый номер. Но Дашу это не особо удивило. Иногда родители учеников рекомендовали её, как опытного педагога, и ей звонили мамы других детей. Просили прослушать их чад, или позаниматься дополнительно с тем, кто не успевает в музыкальной школе. И сейчас в трубке зазвучал женский голос. Вот только услышала Даша вещь совершенно неожиданную. — Здравствуйте, я Яна, — представилась незнакомка, — Я любовница… нет, что там… фактически, я такая же жена Артёма, как и вы… Только вы расписаны, а я – гражданская жена. Через два месяца у нас родится сыночек. Вы знаете, что Артём очень хочет детей? Даша молчала. Она была совершенно не готова к такому разговору и не могла обсуждать с этой женщиной чадолюбие Артёма. — Отпустите его, — попросила Яна, — У вас-то детей нет, и вы ещё молодая. Запросто найдёте кого-нибудь другого. А мы с Тёмкой любим друг друга, у мальчишки должен быть отец, вы согласны? Тёма даже на имущество никакое не претендует, мы с ним сами все заработаем для нашего малыша. Только отпустите Тёмку мирно, без скандалов, а ? Даша нажала на кнопку, прерывая разговор. После этого на ватных ногах вернулась в кухню, где пригорали котлеты. Но она этого не заметила. Вылила в рюмку половину корвалола из пузырька, плеснула воды, выпила залпом, и села, обхватив голову руками. В этот день она ждала Артёма с особенным чувством. Может быть, он, наконец, захочет с ней честно поговорить, всё рассказать, даже попросить прощения? Не за то, что полюбил другую. А за то, что так долго от неё, от Даши, всё скрывал. Но муж, хотя и явился поздно, виноватым не выглядел. Он рассказал, что сегодня ему позвонил старый друг, с которым они давно не виделись, и теперь Артём его тоже хочет пригласить в ресторан на юбилей. В связи с этим муж призадумался – наверное, надо заказать побольше вина, и добавить в меню салатов. Даша смотрела на супруга очень внимательно, изучающим цепким взглядом. Она хотела разглядеть хоть какие-то приметы того, что он вернулся от другой женщины. След помады? Даже принюхивалась – может, ощутит запах незнакомых духов или чужой косметики? Но не было ни малейшего намёка на измену. Праздник приближался, оставались считанные дни, когда Даша, заглянув в книжный магазин, встретила там Андрея. Он её тоже узнал. — Как ваша нога? — из вежливости поинтересовалась Даша. Андрей махнул рукой: — Давно прошло, уже и забыл. Вот, у начальницы юбилей, мы в отделе, конечно, сбросились… Но общий подарок – он какой-то безличный. А я знаю, что она у нас – страстная любительница детективов, и хочу подарить несколько новинок. С классиками не угадаешь. Принесешь какой-нибудь роман Агаты Кристи, а окажется, что наша Зоя Михайловна его уже читала. А как ваши дела? – тоже, скорее, из вежливости поинтересовался мужчина, пронизывающе заглянув Даше в глаза – Не очень-то веселый у вас вид, простите. И тут неожиданно женщину осенила идея. — Послушайте, — попросила она, — вы могли бы мне показать, где живёт эта самая Яна, ваша соседка? Мне бы убедиться, что у моего мужа действительно две семьи. Что это точно Тёмка. Вдруг у него есть близнец, как в индийских фильмах… Андрей пожал плечами. — Да нет ничего проще, — сказал он и назвал адрес, — Постойте, если вы будете стоять на улице – они же вас увидят. Яна и Артём, я имею в виду. И не выйдут. Давайте сделаем так…. Яна живёт напротив меня, вы придёте в мою квартиру и через глазок в двери всё увидите. Как она его провожает по вечерам. Я, честно говоря, всегда считал, что он работает в ночную смену. Даша с замиранием сердца согласилась. Никогда ещё она не попадала в такую унизительную ситуацию. Но если сделать вид, что ничего не происходит, то всё запутается только еще больше. Скоро появится на свет ребёнок. В одном Яна была права. Нельзя оставлять малыша без отца, не по-божески это. Да и не смогла бы Даша, уважать Артёма, если бы знала, что тот бросил новорожденного сына, что содержать младенца, всю ответственность за его судьбу нести будет только молодая мать. Даша пришла к Андрею без четверти восемь. Отказалась от кофе, на вопросы отвечала односложно. — Вы такая бледная, — посочувствовал Андрей, — Впрочем, что ж, я вас прекрасно понимаю. Даша только рукой махнула. Около получаса простояла она возле двери, не отрываясь от глазка. И дождалась. На лестничную площадку вышел Артём – и вместе с ним молодая беременная женщина. Она была очень симпатичной, этого Даша не могла не признать. А ребёнку уже скоро предстояло появиться на свет. Так вот какая она, Яна. Артём, наклонившись к женщине, что-то ей говорил, как Даше показалось, с большой нежностью. — Ну что, убедились? — спросил Андрей, когда Даша, отвернувшись от глазка прислонилось спиной к двери и закрыла глаза. Он ещё что-то говорил, но Даша уже не слышала. Она даже дышала как-то по-особенному, сквозь стиснутые зубы. Вернувшись домой, она принесла сумки и стала скидывать в них вещи мужа. Не заботилась о том, чтобы сложить его рубашки, джемпера, брюки. Снимала с вешалок и швыряла в открытые пасти сумок. Одежды у Артёма было не так уж много. И Даша управилась быстро. Во всяком случае, Яна сэкономит – в ближайшее время её любовнику ничего не надо будет покупать. Ведь на малыша средств потребуется немало. Даша даже не задумывалась о том, на что будет жить сама. Зарплата у неё была маленькая, после того, как заплатит коммуналку, может быть, придётся перебиваться с хлеба на воду. Но это её сейчас не слишком волновало, Гораздо важнее было — избавиться от предателя. Даша чувствовала себя не просто преданной, но буквально оплёванной. Она-то любила Артёма, хранила ему верность, а он… И она решила разыграть целый спектакль. Через несколько часов муж вернулся домой, как ни в чём не бывало. По дороге он заехал в магазин за продуктами. — Дашка, — сказал он, проходя на кухню, — Смотри, я купил горбушу, и продавщица сказала, что она вся с икрой. Сейчас мы сами её засолим, и… А что за сумки тут? — А, это ты… уезжаешь, — сказала Даша, как можно спокойнее, — Я тут другого полюбила, замуж выхожу, с тобой разводимся немедленно. Тебе ж, тем более, ведь есть, куда идти. Артём опустился на стул. — Ничего не понимаю. Что ты несёшь?! У нас юбилей свадьбы вот-вот… Даша пожала плечами: — Что ж, бывает, за день до венчания встречают свою настоящую любовь, а я накануне нашего с тобой юбилея встретила… Мужчина-мечта! Ты, как никто другой, должен меня понять, любовь зла... Приходит нечаянно… Вот только врать мне — зачем было? Если бы я знала, что ты вот-вот станешь папой – разве бы я тебя не отпустила? Давай, Яна ждёт… — Какая Яна?! — Мы оба отлично знаем – какая. Или ты сейчас уходишь, или я полицию вызову. Артём некоторое время внимательно смотрел на жену, потом одной рукой подхватил сумки и стремительно вышел. Даша хотела подбежать к окну, посмотреть – куда он пойдёт. Но гордость не позволила ей этого сделать – ведь муж увидит её в окне. И она до поздней ночи рыдала, лежа на диване, уткнувшись в подушки. Пока ближе к утру не задремала, сломленная усталостью. На другой день она подала на развод. Детей у них с Артёмом не было, имущественных споров тоже быть не могло – Даша слишком хорошо знала мужа, понимала, что если он уйдёт, то всё оставит ей, квартира, хоть и была получена в браке, но по наследству, а это к общему имуществу не относилось. Буквально за несколько дней молодая женщина сильно переменилась. Она на глазах худела, бледнела, перестала следить за внешним видом. Похоже было, что и причёсывалась она, не глядя в зеркало. На работе Даша взяла отпуск – не могла сосредоточиться и заниматься с детьми в таком состоянии. Дома отключила телефон и не общалась с подругами. Ей казалось, что никто из них не посочувствует ей сейчас искренне. Будут торжествовать в душе, что такая «идеальная» семья, которой все завидовали столько лет, распалась. Единственный, для кого Даша сделала исключение – это Андрей. Однажды он дождался её у подъезда. — Я сильно переживал за вас, — сказал он, увидев, как она подходит к дому. Даша возвращалась из ближайшего продовольственного магазина. За руль она не рисковала садиться в таком состоянии, поэтому выбирала те торговые точки, что поближе. Да и есть ей, честно говоря, совсем не хотелось. Она купила чай, кофе, сахар и минеральную воду. Всё время мучила жажда. — Дашенька, ведь это все открылось по моей вине, — продолжал Андрей, — Может быть, мне не следовало вам всё это рассказывать – про соседку, про вашего мужа. Когда-нибудь узнали бы сами. Я теперь места не нахожу, чувствую себя виноватым. Просто я в жизни тоже столкнулся с предательством. И мне трудно было смотреть на это со стороны. Но вы теперь очень изменились внешне, и я понимаю, как вы страдаете… Эх, дернуло ж меня сказать… Даша пожала плечами, по лицу её блуждала какая-то жалкая улыбка. — Пойдёмте ко мне, — сказала она, — У меня теперь никто не бывает – видеть никого не могу просто. Но вы мне расскажете про то, как вас предали. А то мне кажется, что такая беда случилась только со мной. — Разрешите, я подойду через минутку. Можете даже дверь не запирать – сейчас буду у вас. И действительно, Андрей пришёл очень быстро – в руках у него был пакет, благоухающий горячей выпечкой. — Догадываюсь, что вы уже несколько дней ничего не ели, — сказал он, выгружая свои покупки на стол. Ставьте кипятить чайник, а я вам пока расскажу о себе. Андрей поведал о своей несчастной любви. Женился он довольно рано. Жили с женой неплохо, но она была уж очень компанейской, приглашала Андрея постоянно на какие-то вечеринки с друзьями, а однажды, выехав в загородный дом с большой компанией, Андрей немного лишнего позволил себе выпить и уснул. Проснувшись, стал искать жену и уличил в измене. Все до безобразия банально. Простить, конечно же, не смог... В этот вечер Даша впервые за несколько дней поела. И спала ночью крепче, чем обычно. Андрей начал заботиться о ней. Он заходил к Даше почти каждый день. Приносил что-нибудь вкусное, приглашал женщину — то погулять, то сходить в кино или в кафе. Даша не особенно приятно было его общество. Но она надеялась, что Артёму кто-нибудь расскажет, что его жена встречается с мужчиной. «Пусть не думает, что раз он нашел замену мне – я теперь никому не нужна», — убеждала себя Даша. Она старалась быть любезной с Андреем, позволяла ему ухаживать за собой. Но в глубине души продолжала считать всё происходящее каким-то страшным безумным сном, который рано или поздно должен закончиться. В шкатулке, где супруги хранили всё самое ценное, Даша нашла ту самую карточку, на которой лежали деньги, предназначенные для покупки дома. Артём даже не подумал взять её с собой. Ради интереса женщина проверила счёт и убедилась — вся сумма цела, не снято ни копейки. «Ну, может, Яна настолько богата, что ей и не нужны наши сбережения», — утешала себя Даша. Артём пытался ещё пару раз встретиться с женой, но Даша наотрез отказалась с ним говорить. Сказала, что сделает это только перед разводом, чтобы уточнить все детали. Может, Артём всё-таки на что-то претендует? Лицо у мужчины вмиг окаменело. — Мне ничего не нужно, — отрезал он, и с этого дня оставил её в покое. А вскоре Андрей сообщил, что его соседка родила сына. Яна уже дома выглядит совершенно счастливой. Как и Артём, который от неё не отходит. — Дашенька, поверь, тебе не стоит надеяться, что муж когда-нибудь вернётся, — Андрей накрыл руку молодой женщины своей, — Слишком у него там всё прочно, надёжно, вот и ребёнок теперь появился, он тем более, не уйдет от нее. Может, стоит забыть, наконец, Артёма, начать всё заново? Ну, жизнь ведь не стоит на месте… Выходи за меня замуж, — предложил Андрей. Даша не смогла дать ответ, она растерялась и почувствовала даже, некую неприязнь, но чтобы не обидеть пылкие чувства мужчины, деликатно намекнула, чо непременно подумает… Она проплакала всю ночь, осознавая, что теперь всё окончательно завершилось, на личной жизни можно ставить крест. И она решила согласиться на предложение Андрея. « Он ответственный, заботливый, порядочный, — убеждала Даша саму себя, — Будем жить не хуже других. Я сразу обследуюсь и, если надо, начну лечиться. В конце концов, у нас появятся дети, то и будет настоящим смыслом жизни». Но она решила сразу не говорить о своем решении Андрею, подождать еще немного времени. Спустя две недели, Даша ждала Андрея к обеду. Был выходной день и она решила, что медлить дальше не стоит. Ей захотелось на этот раз встретить его торжественно. Отправилась утром в супермаркет - купила шампанское, торт. Приготовила вкусный обед. Они посидят за столом подольше, она ответит ему торжественно «да», отметят помолвку… Но незадолго до того, как гость должен был появиться на пороге, Даше позвонили. Женщина удивилась, увидев номер звонящего. Это был хозяин фирмы, в которой работал Артём. Что ему было нужно от нее? — Ваш муж сегодня утром неудачно упал со стремянки – его отвезли в больницу. Никакой опасности нет, но перелом ноги сложный, ему сделали операцию... Даша не успела положить трубку, как пришёл Андрей. Он принёс букет роз и, увидев на столе шампанское, просиял улыбкой. — Вот хорошо, что у нас тоже будет праздник! А то я только что видел твоего бывшего – гуляет с коляской во дворе и весь светится счастьем… — Так, — медленно сказала Даша, — Сегодня свидание отменяется. Первым делом, женщина поехала в больницу и поговорила с врачом. Да, у них лежит больной с такой фамилией. Перелом сложный, ногу пришлось буквально «собирать из осколков». Скорее всего, даже после выписки мужчина будет долгое время хромать. Но жизни его ничего, конечно, не угрожает. После этого Даша связалась с братом Артёма, который работал в полиции. — Коль, скажи, ты можешь разобраться и объяснить мне, что происходит? — умоляла она, — У меня почему-то странное чувство, что я вляпалась во что-то нехорошее. Николай дал ответ через несколько дней. Он пригласил Дашу к себе. — У тебя есть коллега Юля, — сказал он, — А не было ли у тебя впечатления, что она тебе до смерти завидует? Иначе ничем нельзя объяснить то, что она разработала целый план. Даша округлила удивленно глаза и медленно сглотнув, спросила непонимающим тоном: — Какой план? С Юлей я на работе меньше всех общалась. Да и чему завидовать? Не понимаю! — Да просто твоему женскому счастью завидовала. Ты никогда не жаловалась на мужа, квартира тебе досталась, чего сама не ожидала. Подговорила она своего брата инсценировать тот несчастный случай, когда он якобы попал под колёса твоей машины. А потом Юля и Андрей поспешили поссорить тебя с мужем. Всё было подстроено. От имени Яны тебе позвонила Юлина подружка. Андрей же вскоре позвал тебя, чтобы ты «увидела всё своими глазами». Беременная женщина – это на самом деле, его соседка, только зовут ее Елена. Она готовится стать матерью-одиночкой и немного лишних денег ей не помешало бы. Эта дама позвонила в фирму и вызвала Артёма, чтобы тот повесил ей люстру. А потом притворилась, будто ей стало плохо, и попросила Тёмку, чтобы он помог ей спуститься и сесть в такси – она поедет, якобы, в больницу. Он парень добрый, конечно, не отказал. Даже поддерживал эту авантюристку под руку. В этот момент ты их и увидела. — Боже мой,— тихо сказала Даша, — Для чего же это всё было затеяно? — Деньги, — пояснил Николай, — У тебя квартира в центре города, отложена приличная сумма на дом, ты делилась на работе с подругами, а Юля была невольной свидетельницей. Артём ничего бы делить с тобой не стал, а новый муж постарался бы присвоить твоё имущество. Убедил бы продать квартиру, взял деньги обманом – и исчез бы с ними. Он уже дважды судим за мошенничество. Совсем недавно вышел из тюрьмы. В тот же вечер Даша плакала в палате у Артёма. — Я такая дура, — кляла она себя, — Чуть тебя не потеряла… Что же это такое, что меня так легко обвели вокруг пальца? И самое главное – сможешь ли ты меня простить, ведь я причинила тебе столько боли? Артём осторожно погладил её по голове. — Заказ наш в ресторане пропал, — сказал он, — Да и в ближайшее время я – не самый лучший ходок. Давай, когда меня выпишут, соберем всех друзей дома и всё-таки отметим нашу свадьбу, хоть и придется теперь заново регистрировать брак. Пусть недруги завидуют, но разлучить нас не сможет никто. автор: Ирина Кудряшова.

Мужчина оглянулся и посмотрел на Галину, почувствовав её пристальный взгляд. Она тут же отвела глаза. «Вроде ничего, на дебила не похож», — подумала она более снисходительно. Мужчина снова оглянулся на неё. — Вы во мне дыру взглядом просверлите, – сказал он. — Было бы на что смотреть. Делать мне больше нечего, — проворчала Галина сердито. Очередь в кассу не двигалось. Внутри Галины поднималось раздражение. И шапка ещё эта… Захотелось оставить продукты и уйти поскорее отсюда, но других магазинов возле дома не было. «Сколько раз замечала, что если в очереди стоят мужчины, то это надолго. Сейчас начнёт выбирать сигареты: «Дайте мне синие с красной полоской. Нет? Тогда дайте белые с зелёной наклейкой. – Галина дурашливо изобразила про себя интонацию мужчины. – Потом будет долго искать деньги в карманах. Нет, чтобы заранее приготовить…» — вздохнула Галина. Так и есть. Мужчина у кассы действительно задрал куртку и стал выуживать из карманов тесных джинов мелочь. Галина шумно и демонстративно вздохнула. — Вы торопитесь? Идите вперёд, — сказал «Вязаная шапка», оглянувшись. Он отошёл в сторону, пропуская её. Галина пожала плечами и встала на его место у ленты перед кассой. Мужчина, наконец, выудил из кармана нужную сумму, сложил в пакет скромный набор продуктов и отошёл от кассы. Подошла очередь Галины. Кассир пробивала продукты, а она безуспешно рылась в сумочке в поисках карты. — Женщина, побыстрее нельзя? Деньги надо заранее готовить, – сердито поторопил её кто-то из очереди. — Что, карточку потеряли? – спросил «Вязаная шапка» довольно язвительно. Галина не удостоила его взглядом, продолжая рыться в карманах сумочки. — Я заплачу, — сказал «Вязаная шапка» кассиру. — Не надо! – вскрикнула раскрасневшаяся Галина. – Я уже нашла. Извините. — Она приложила к портативному терминалу карточку, радуясь, что нашла её. Собрала в пакет продукты и поспешила вон из магазина. «Что со мной? Далась мне его ужасная шапка. Нравится, пусть носит. Злая стала, дёрганая», — ругала себя Галина по дороге к дому. «Всему причиной муж. И ведь хорошо жили. Или мне так только казалось? Ушёл к молоденькой дурочке, которая залетела от него. Порядочность проявил, женился. А что дочка будет расти без отца, не подумал. А мне уже скоро сорок. Сорок! Боже, как много!.. Квартиру нам оставил, откупился. И на том спасибо. Почему мы, женщины, страдаем от них? И у всех одно и то же. Единицы не изменяют, или делают это по-умному, не бросая семью. В сорок их тянет на молоденьких. А нам как жить?» — вела бесконечный внутренний разговор с собой Галина, еле сдерживала слёзы. Она вошла в подъезд и хотела вызвать лифт, но он со скрежетом остановился, двери кабины разошлись, из лифта вышел помятый пьяненький мужичок. Галина зашла в кабину и тут же поморщилась. В лифте стояла запах перегара и дешёвых сигарет, что вызвало в ней новую волну раздражения. «Все такие — пьют или гуляют. Терпеть ненавижу». Лифт, вздрогнув, остановился на её этаже, двери с шумом разошлись. Галина подошла к своей двери и долго выуживала ключи из кармана пальто. Они цеплялись за перчатки, грозя уронить их на грязный пол. Галина засовывала перчатки назад, снова пыталась достать ключи. Наконец, она отперла дверь… Светка сидела за столом в своей комнате и делала уроки. Она подняла голову от книги и посмотрела на мать. Галина заметила в глазах дочери то ли пренебрежение, то ли раздражение. — Мам, мне деньги нужны на театр. В субботу идём с классом, — требовательно заявила Светка. — Сейчас ужин приготовлю, — вместо ответа сказала Галина и ушла в кухню. «Снова нужны деньги. А я их не печатаю, между прочим. Зарплата теперь одна. За квартиру заплатить, продукты купить… Над каждой копейкой приходится трястись», — Галина наливала воду в кастрюлю, жалуясь про себя невидимому слушателю на несправедливость жизни. — Мам, что насчёт театра? – Света стояла в дверях с книгой в руке, заложив страницу пальцем. — Завтра сниму с карточки, — вздохнув, сказала Галина, не поворачивая головы к дочери. Удовлетворённая ответом Светка испарилась из кухни. «Посмотрим, насколько его хватит. Молодой и красивой она не вечно будет. Родит, куда всё денется. Времени следить за собой не будет, бессонные ночи… А он, между прочим, не мальчик, уже за сорок. Так ему и надо. Внуков пора ждать, а ему детей захотелось. Господи, что я всё о нём, да о нём? Больно много чести», — оборвала себя Галина. После ужина она села к компьютеру и включила настольную лампу. В ней что-то зашумело, щёлкнуло, и лампочка погасла. «Ну вот, всё одно к одному. Неделю назад только купила. Да что за день-то такой!» Галина пробовала поменять лампочку, но безрезультатно. «Завтра схожу в магазин и попробую обменять лампу. Только бы найти чек». Но чек она не нашла. По-видимому, выбросила вместе с коробкой. На следующий день, после работы Галина зашла домой, взяла настольную лампу и пошла в магазин электротоваров через дорогу. Лампа было довольно тяжёлая. Хорошо, что далеко не надо идти. На крыльце перед входом стоял тот самый мужчина в дурацкой вязаной шапке и курил. Галина бросила на него откровенно презрительный взгляд и вошла в пустой магазин. «Вязаная шапка» вошёл следом за ней и встал за прилавок. Поймав удивлённый взгляд Галины, он усмехнулся. — Вот. Купила у вас на прошлой неделе, – сказала Галина сердито, демонстрируя крайнюю степень претензии и раздражения. Она поставила на прилавок настольную лампу. — Чек сохранили? – не моргнув глазом, спросил «Вязаная шапка». – Неудивительно, что у вас мужа нет. С таким-то характером, — заметил он. — С чего вы взяли, что нет? – Галина задохнулась от возмущения. — Если бы у вас был муж, то сам принёс бы лампу или отремонтировал её, — выдал чудеса догадливости мужчина. — Он занят. Диссертацию пишет, – не растерялась Галина. – Чека нет. Заменить, значит, нельзя? Мне сломанная лампа не нужна. – Галина развернулась и направилась к двери. — Скажите адрес, я отремонтирую и занесу вам её. Или завтра зайдите сами, — окликнул её «Вязаная шапка». — Буду я её таскать туда-сюда. – Галина оглянулась от двери. — Дом через дорогу напротив. Квартира девяносто шесть. – Галина сердито толкнула от себя дверь. «Надо же. Оказывается, я у него лампу покупала. Не узнала. Тогда без своей дурацкой шапки был. А глаза умные. И приличный вроде», — думала она по дороге домой, радуясь, что лампу он отремонтирует. Бесплатно. В прихожей она долго разглядывала себя в зеркало. Шапка надвинута на глаза, взгляд тоскливый и потухший, губы поджаты. Вся какая-то скукоженная, невзрачная. И никто не работе не сказал, что она выглядит ужасно. Вот она, женская солидарность… «Сама виновата, что муж на другую засмотрелся. Она уж точно следит за собой. Ногти, наверное, по три сантиметра, каблуки высоченные… Такие нравятся мужчинам. А я из брюк не вылезаю. Всё. Хватит. Пора привести себя в порядок. Назло ему. Пусть думает, что у меня тоже кто-то есть». На следующее утро Галина надела платье, подкрасила ресницы. Дочь окинула её удивлённым взглядом. — Давно бы так. Ещё бы причёску сменить. Галина оглянулась на дочь. — И глаза сияют. На горизонте появился мужчина? – выдала догадку Светка. — Никто не появился. Для себя. – Галина повертела перед зеркалом головой. – Может, и правда, постричься? На работе все заметили произошедшие в ней перемены и делали комплементы весь день. Настроение поднялось. Дома она надела бриджи и футболку, вместо привычного халата. Почистила картошку. Муж не ел ни лук, ни чеснок. Теперь она знала, почему, — боялся, что изо рта будет пахнуть. Как же, его небесное создание, наверное, питалось воздухом. Галина порезала лук. Вскоре по квартире поплыл ароматный запах жареной картошки с луком. Светка тут же прибежала на кухню. — По какому случаю праздник? — Просто так. Включи стиральную машину, пожалуйста. Не забудь положить капсулу. – Галина достала из холодильника банку солёных огурцов. Когда картошка доходила под крышкой, в дверь позвонили. На пороге стоял продавец магазина электроники. На этот раз на нём не было вязаной шапки с помпоном. В первую минуту Галина его даже не узнала. Догадалась по настольной лампе в руках. — Вы? – удивилась она. — Здравствуйте. Лампу починил, работает. — Он протянул ей настольную лампу. От Галины не укрылось, что он сглотнул, взгляд его метнулся за её спину в сторону кухни. — Проходите. У меня ужин готов. Должна же я отблагодарить вас. Мужчина не стал отнекиваться. Вошёл и разделся. — Руки, где можно помыть? — В ванной. – Галина включила свет, открыла дверь и отшатнулась. Весь пол был залит мыльной водой. — Ну-ка, отойдите в сторонку. – Мужчина закатал брюки, снял носки, босиком зашёл в ванную, перекрыл трубы под раковиной. — Ведро и тряпку давайте, — скомандовал он. Галина тут же подала ведро, принесла из комнаты старый свой халат, разорвала его надвое. Они вдвоём быстро собрали воду с пола. — Соседи не пришли, значит, вода не успела к ним протечь. Скорее всего, треснул шланг. Я сейчас позвоню другу, он занимается ремонтом стиральных машин… «Вязаная шапка» звонил по телефону, а Галина разглядывала его, думая, как хорошо, что именно сейчас он пришёл. — Ну вот. Завтра друг заедет и посмотрит машину, — доложил «Вязаная шапка» и убрал в карман брюк телефон. — Спасибо, – улыбнулась Галина. — Вы сейчас совсем другая. У вас красивая улыбка. Меня Макаром зовут. Такое старинное имя, — сказал он, вытирая руки о полотенце и не сводя с Галины глаз. — Галина, — она взяла у него полотенце и повесила на крючок у двери. — Тысячу лет не ел картошку с солёным огурцом, — говорил Макар с набитым ртом, уплетая картошку. -Жена вас одним мясом кормит? – спросила Светка, беззастенчиво разглядывая гостя. — Жены нет. Женился по молодости, через полгода развелись. Не сошлись характерами, как говорят. — А кто же вам шапку связал? – вырвалось невольно у Галины. — Шапку? — переспросил Макар. – А… Мама. Это память о ней. Она умерла весной. — Простите. – Галина переглянулась с дочерью. Когда Светка ушла в свою комнату, Галина убрала посуду и села напротив, стряхнула со стола невидимые крошки. — Её отец бросил вас? – спросил Макар. — Да. Ушёл к молодой. У них скоро будет ребёнок, – зачем-то сказала Галина. — Вы тоже совсем ещё молодая, — заметил Макар и встал из-за стола. – Пора и честь знать. Спасибо за ужин. Не забудьте, что завтра к вам придёт мастер. Галина проводила его, вымыла посуду и села к телевизору, но на экран не смотрела. Она думала, что муж не решил бы проблему так быстро. Сказал бы, что нужно вызвать мастера, имея в виду, что сделать это должна она сама. А уж убирать с пола воду и подавно не стал бы. «Все они вначале стараются, показывают себя с лучшей стороны. Помогают, цветы дарят. И куда всё потом девается? Будут лежать на диване перед телевизором. Ни внимания, ни помощи. А когда надоест лежать, на сторону пойдут. И этот со временем таким же будет. Нет уж. Никогда больше в моей жизни не будет мужчин. От них одни проблемы» Ночью она долго не могла заснуть. Постель казалось холодной и неудобной. Галина уткнулась в подушку и тихонько поскуливала, жалея себя, ругая неверного мужа. За окном стоял последний месяц зимы – ветреный и снежный. Скоро весна, лето… Как-то Галина стояла у окна и мечтала о море, отдыхе и солнце. И вдруг заметила, что в единственном окне маленького магазина электротоваров нет света. «Заболел или случилось что-то? – беспокойно всполошилась она, и тут же вздрогнула от неожиданного звонка. — Светка? У неё ключи есть». Галина в прихожей посмотрелась в зеркало, поправила низ футболки и только тогда открыла дверь. На пороге стоял Макар, без шапки и с букетом роз. Галина не ожидала от себя, что так обрадуется. Сердце затрепетало в груди, щёки залил румянец, а ладони повлажнели. — Зашёл спросить, может, нужна какая помощь? Это вам. — Он протянул букет. — Спасибо. — Галина улыбнулась и бережно взяла цветы. Она пригласила его войти, а сама пошла на кухню с букетом. Как всё-таки цветы на столе преображают квартиру! Галина не могла вспомнить, когда последний раз муж дарил ей цветы. Букет от коллег на день рождения не считается. — Чай? У меня есть борщ, — спросила она Макара, когда тот вошёл в кухню. Он не успел ответить, потому что раздался грохот. Они вбежали в комнату и увидели на полу полку с книгами. — Сколько раз говорила мужу, что один шуруп разболтался… — сказала Галина раздражённо и растерянно. – Вы как приходите, так сразу что-то ломается. — Есть инструменты какие-нибудь? Сейчас сделаю, – не обратив внимания на её последнее замечание, сказал Макар. После бурной и тёплой весны настало долгожданное лето. По перрону вокзала Макар вёз большой чемодан на колёсах. На его плече болталась спортивная сумка. Рядом шла Галина в красивом цветастом платье. Ветерок трепал её распущенные волосы. Светка вышагивала рядом, радостно и возбуждённо щебетала о том, что нужно обязательно найти дом у самого моря… Что женщина всё может сама, ей не нужен мужчина – это неправда, бред и заблуждение. Это придумали женщины, которым не повезло. Просто не встретили они подходящего мужчину. Как же приятно быть просто женщиной, слабой и счастливой. Когда женщину бросает мужчина, она перестаёт быть женщиной, окружает себя бронёй недоверия, колючками тоски и боли. Она не разрешает себе быть счастливой, боится нового предательства и не верит никому. Но вот появляется он, мужчина, который скажет, что она лучше всех, и в ней снова просыпается женщина. Самая лучшая. Для него. «Я знаю только одну алхимию, придающую женщине красоту: она зовется чувством» Марк Леви «Самая лучшая одежда для женщины — это объятия любящего её мужчины. Но для тех, кто лишён такого счастья, есть я. Для того, чтобы быть красивой, женщине достаточно иметь черный свитер, черную юбку и идти под руку с мужчиной, которого она любит» Ив Сен-Лоран Автор: Живые страницы

- Ничего, пусть на хозяйстве остаются, а мы с тобой в больницу поедем, вот скоро молоковоз пойдет, так и поедем. - Так собраться же надо. - А я помогу. В районной больнице строгая доктор в очках, увидев, что женщине сорок два года, с сочувствием спросила: - Как же вы так, рожать в такие годы… да и здоровье ваше крепким не назовешь. - Ой, батюшки, - охнула Таисия, - ведь догадывалась я, да протянула. - Ну, и что делать будем? – спросила доктор. - А я у мужа спрошу, он у меня тут рядом, меня ждет. Домой возвращались притихшие, как будто удивленные новостью. И оба думали, как сказать старшим детям - Сашке уже двадцать, а Нинке четырнадцать. - Ну, ладно, чего уж, подумаешь, - сказал Сашка смущенно, - родится брат или сестра, только пусть побыстрее, а то мы с Галкой думаем пожениться. - Ничего сынок, все будет в самый раз, мать родит, потом тебе свадьбу, потом у тебя дети, в общем, все по расписанию. Из-за состояния здоровья Таисию увезли рожать в областной центр, и от того Петр расстроился, сильно переживал за жену и все думал, верное ли они решение приняли, что оставили ребенка. Нет, он не боялся, что теперь у них будет трое детей, он боялся за жену. Но все обошлось, хоть и с немалым риском. Таисия с новорожденным приехала домой какая-то другая. Бабы в селе говорили: «Как будто обновилась Тася, взгляд даже другой стал». И в самом деле, ее голубые глаза светились счастьем. – Ну, вот, Петя, считай, что на старости лет нам с тобой подарок будет - сыночек младшенький… - Ага, - улыбался Петр и огромными ручищами трепетно держал сына. С явной подачи Сашки и Нины братишку назвали Васей, Васенькой. А со временем стали звать Василек, потому как глаза у него голубые, как у Таисии. Сашка хоть и отделился после женитьбы, но забегал часто, брал брата на руки и подкидывал вверх, а тот смеялся, обнимал Сашку и просил, чтобы еще. Нина часто возилась с братиком вместо матери, закинув его на горбушку, шла на улицу. - Нина, айда с нами, - кричали девчонки. - Я с Васькой вожусь. - Пойдем, мы по очереди будем водиться. – И подружки охотно брали голубоглазого мальчика с вьющимися русыми волосиками на руки, и никогда он им не был в тягость. - Брось, доча, сама достираю, отдохни, или уроки делай, - просила Таисия, - и так ты мне помощница большая. В школу Вася пошел в новенькой форме, купленной в райцентре и в новых ботиночках. Игрушки в доме тоже не выводились. У Сашки никогда таких игрушек не было, а у Васи и конструктор, и машины разные, и игры настольные, ну и велосипед, конечно. И каждый год родители провожали сына в школу, оставаясь первого сентября на торжественную линейку. А в пятом классе Вася заупрямился. – Один пойду, - нахмурив брови, сказал он. - Так мы проводим, сегодня же линейка будет, мы только в сторонке постоим, - сказала Таисия. - И чего со мной идти? Сам пойду! Или вон с Сашкой, он Аньку в школу поведет, вот и я с ними. - Ну, ладно, тогда хоть с Сашкой, - согласился Петр. Таисия, сорвав в огороде осенние цветы, сложила их в букет и отправила сына в школу. Долго смотрела вслед и даже прослезилась. Когда Вася был в старших классах, родители заметили, что как-то сторонится он их, не хочет чтобы в школу наведывались. Разве что на классные собрания – тут уж не отговоришь. Но надо сказать, что учился он неплохо, спасибо старшей сестре, даже выйдя замуж, она наведывалась к родителям и проверяла Васины тетради и дневник. Так что в техникум Вася Пономарев поступил без особого труда. Таисия собирала огромные сумки, пока он был студентом и вместе с Петром везли в город, чтобы младший там не голодал. Ну и деньгами, конечно, помогали. Устроившись после техникума в строительное управление, получил комнату в общежитии, обрадовав родителей. - Васька-то у нас человеком вырос, - радовался Петр, - молодец парень. - Только приезжает редко, - вздохнув, сказала Таисия. За эти годы они с Петром заметно сдали. И седина в волосах, и морщинки у глаз - возраст себя выдает. Одна радость – дети и внуки. Но Василий тоже как-то проговорился, что есть у него девушка. А может и промолчал бы, но Таисия выпытала. А потом переживала, что молчит сын, не очень-то разговорчив, слова из него не вытянешь. - Ох, отец, что-то младшенький наш не едет, как бы чего не случилось. - Да не впервой, приедет, сама же знаешь, он теперь редко наведывается. - Да не могу я, переживаю. У нас полное подполье овощей и в погребе соленья стоят, а сынок может голодает там… давай, Петя съездим. - Ну, тогда собирай сумку. _________ Октябрь выдался дождливым, и только иногда небо разъяснивалось, и голубой небосвод обещал, что скоро выглянет солнце. Они так и выехали по солнышку, а в городе снова накрапывал дождь: то пойдет, то перестанет. Подойдя к общежитию (оставалось всего несколько метров), остановились, потому как Василий, статный молодец, русоволосый и голубоглазый, вышел как раз из общежития с милой, улыбающейся девушкой, придерживая ее за талию. Родители так и застыли, хотели окликнуть… девушка повернулась к ним спиной, не заметив их. А сын, увидев родителей, вдруг поторопил ее, и они скрылись в маленьком сквере, укорив шаг. - А-ааа, - в растерянности попытался что-то сказать Петр, - а куда это он? Таисия, в осеннем пальто и цветном полушалке, испуганно смотрела вслед сыну. - Петя, так он разве не видел нас? Петр осунулся, догадка мелькнула на его морщинистом лице. - Не думаю, - тихо сказал он. - Может, вернется? Видел же нас… и эта девушка, это, наверное, его невеста, он ведь говорил про нее. - Ладно, мать, давай подождем, вон скамейка, присядем, пока дождя нет. Просидев полчаса, почувствовали, что стали замерзать, да и дождь снова пошел. - Пойдем, хоть зайдем в общежитие, авось вахтер не выгонит, а то замерзнешь у меня. И как только поднялись, вынырнул Василий и прямо к ним навстречу. - Сынок, куда же ты пропал? Ты же видел нас... - А чё вы приехали-то? Не договаривались же, - спросил сын. - Так ты сам не едешь, картошки вот привезли тебе… В небольшой комнате сына родители разгрузили сумку. - Да этого добра и тут хватает, купить можно. - Так это же свое, на нашей родной землице выросло, - оправдывалась Таисия. - Батя, а ты чего в кирзачах приехал? – спросил сын. – В люди все-таки выбрался... - Обижаешь, сынок. Какие кирзачи? Это чистый хром. Хромовые сапоги-то, настоящая кожа, мать прошлый раз в автолавке купила. - Мог бы и ботинки обуть, в них легче. - Вася, так слякотно на улице, пока до автобуса дойдешь, пока доедешь… а сапоги у отца новые и чистые, я вот тряпочку прихватила, так мы их вытерли. Давай-ка лучше котлеты разогреем, вчера готовила, ты поди голодный… - Ты уж приезжай, сын, не теряйся, - просил Петр, - хотя бы за продуктами приезжай, да и нас не забывай. - Вася, а эта девушка - твоя невеста? - Ну почти. - Ну, а что же ты нас не познакомил? - Мам, ну чего сразу знакомить? Не было же разговора. - Ну, раз мы повстречались… а ты ее взял и увел, как-то нехорошо, сынок… - А что нехорошего? Вы вот только из деревни и сразу вас с невестой знакомь… а у нее, между прочим, родители… ну, отец у нее в институте преподает… - Ладно, мать, не приставай к нему, - сказал Петр,- да и вообще домой надо ехать. Василий все же пообещал в ближайшее время приехать в родительский дом. ________ До автобуса было еще полно времени, и Петр с Таисией заглянули в универмаг. – Петя, а друг и в самом деле жениться надумает, давай-ка мы тебе костюм возьмем, а то у тебя тот поношенный. Костюм подобрали в самый раз, а еще Таисия купила отрез на платье. – Вот, Петя, сошью себе платье, Вале Семашко закажу – она хорошо шьет. Петр досадливо махнул рукой.- Костюм ни к чему мне было брать, куда нам готовиться, пусть сначала приедет, а то он и глаз не кажет… ___________ Василий сдержал свое слово и приехал ровно через неделю на выходной. - Ты на одну ночку? – спросила мать. - Ну почему? Весь день впереди, а потом ночь, утром обратно. - Да я к тому, что хоть бы с Сашей повидался, Нина обещала зайти… Санька был занят на работе и никак не мог вырваться, а вот Нина пришла. - Здорово, братишка! – Сказала она с порога, сняв утепленное пальто и платок, подошла к брату и потрепала его вихры. - Ну ладно, чего ты меня как маленького... - Да уж вижу, что немаленький, появляешься у нас как ясно солнышко, родители извелись. - А чего изводиться? – беспечно спросил Василий. – Я ведь тоже работаю. - Ага, работаешь, и жениться, наверное, собрался. С невестой-то когда познакомишь? - А что – это обязательно? – уклончиво спросил младший брат. - Ну да, наслышана, мать говорила, что невеста у тебя из культурной семьи… а мы институтов не заканчивали… - Нина, - Таисия попыталась остановить дочь, потому как знала ее нрав. - Погоди, мама, дай я скажу, а то когда еще придется высказать, он ведь женится, а мы и знать не будем. Так я ему для начала напутствие прочитаю. - Ну что ты, Нинка, начинаешь, как училка, - отмахнулся Василий. Не обращая внимания на его слова, сестра продолжала: - Стыдно тебе стало за родителей?! Стыдишься их? Как заяц в кусты прыгнул, как только увидел... под дождем оставил. - Ну я же пришел… - Спасибо, что хоть не к вечеру пришел. И на том спасибо, братик. Нина подошла к брату, и слегка склонившись, сказала: - Ты, конечно, можешь хоть на ком жениться, хоть на дочке министра, хоть на царевне, но знай: вот здесь твои корни. Вон там люлька твоя качалась, вон там твой горшок стоял, за этим столом ты уроки делал, так что здесь твои корни. Мы – твои корни. А без корней, Вася, засохнешь. - Нина, ну чего ты? – заступился Петр, испугавшись, что совсем рассорятся. - Погоди, папа, я еще не все сказала. – Она снова повернулась к брату. – Так вот, родители у нас и впрямь не молоденькие, они себя изработали. У отца вон ноги болят, зато медаль за трудовую доблесть в буфете пылится, отец стесняется ее носить, говорит, не один я такой. Да и мать, когда тебя рожать решилась, то врачи отговаривали, а она не сомневалась, что ты родиться должен. - Нина, да ладно, хватит, - попросила Таисия. Потом обратилась к сыну: - Сынок, мы не жаловались, но так получилось, ты уж не обижайся, свои же мы. - Мама, перестань! Он не маленький, пусть слушает. И пусть не забывает о своих корнях, может поймет чего. Да, Вася? Понял? – она снова потрепала его за вихры. - Да понял, понял, - ответил брат. – Чаще буду приезжать. - Ну тогда я пошла, а то мне еще на работу заглянуть надо. – У двери остановилась. – Я же луку хотела у вас взять. - Ой, правда, дочка, да бери сколько хочешь, у вас ведь нынче не ахти какой вырос. - Да мне маленько. - Пойдем, помогу, - вызвался Петр, неспешно поднявшись и потерев колени, - он у нас во времянке пока. Выйдя из дома, Петр спросил: - Дочка, а не перегнула ли ты палку? Уж больно строго ты с братом, я даже испугался. - В самый раз, папка, ему полезно. А кто еще скажет как ни я? Петр взглянул на дочь и тихо спросил. – А где ты так говорить научилась? Такая речь у тебя была, ну прямо как у директора нашего совхоза на собрании. Нина рассмеялась. – Папка, так я же бригадир, мне теперь всегда надо знать, кому и что говорить. А еще у меня обязанность: политинформации с девчатами проводить. Так я теперь газеты просмотрю, отмечу себе важное, а потом разбираем все вместе. - Давай помогу, - предложил отец. - Нет, папка, тут немного, сама донесу. - Ну, давай хоть до калитки. __________ На другой день Пономаревы с грустью смотрели вслед автобусу, на котором уезжал Василий. - Как думаешь, Петя, понял он хоть что-нибудь? – спросила Таисия. - Думаю, что понял, - задумчиво ответил Петр. Через неделю платье Таисии было готово. Она принесла его домой и еще раз примерила. Голубая ткань и белый воротничок преобразили женщину. Выкройка как раз по ее статной фигуре, а цвет – почти как ее глаза. Только улыбка грустная. - Что-то и радости не чувствую, - призналась она мужу, - приедет ли еще сынок… а может уже и женился без нас… Во дворе залаял Пес Прошка. - Погоди, гляну, кто там, - Петр накинул ватник и вышел. Хозяйка увидела в окно, что это почтальон. А вскоре Петр вернулся и с растерянным видом подал телеграмму. «Буду 12-го с невестой», - прочитала Таисия. - Петя, это как? Вася приедет с невестой? - Получается, что так. – Он посмотрел с улыбкой на жену. – Все-таки понял... понял наш сын. - Ой, батюшки, так три дня осталось, успею ли… надо же угощенье, да и живем мы не богато, что девушка-то Васина подумает... - Эх, мать, да всё мы успеем, всего наготовим. Позовем Саньку с женой, Нину с мужем, внуки придут – вот оно наше богатство! И сразу глаза Таисии повеселели и даже ярче стали - как раз под цвет платья. - А платье-то не зря сшила, - сказал Петр, - как раз пригодится. А за окном легкий ветер срывал последние желтые листья с березы, что росла у самого дома. И не было дождя, и даже солнце выглянуло. Петр включил погромче радио и сел у окна. Таисия тоже стала прислушиваться к голосу Валентины Толкуновой, такому теплому и такому родному. Но где б ты вдали не бродил, все равно, Ты помни, встречая рассвет, Что место одно, есть такое одно, Где ты появился на свет. Таисия взглянула на календарь, где красовалась цифра 1982 год, украдкой смахнула слезу. Я верю – поймешь ты когда-нибудь сам, Что нет ни печали, ни бед, Пока тебя помнит хоть кто-нибудь там, Где ты появился на свет. Автор рассказа: Татьяна Викторова

Прихожу как велено. Смотрю, эта девчушка выстригает шерсть между пальцами у шикарного собакера. Тот стоит на столе, прямо, гордо, не шевелясь, как лейтенант на параде, во рту у него резиновый оранжевый мячик. Я аж загляделся. Только когда он на меня глаз скосил, понял, это и есть мой кобель. А пигалица мне и говорит: - Покажу, как ему надо чистить зубы и укорачивать когти. Тут я не выдержал - какие зубы! Рассказал ей всю историю, как есть. Она подумала и говорит: - Вы должны вникнуть в его положение. Вам-то известно, что его хозяйка умерла, а ему нет. В его понимании вы его из дома украли в отсутствие хозяйки и насильно удерживаете. Тем более, что дедушка тоже расстраивается. И раз он убежать не может, старается сделать все, чтобы вы его из дома выкинули. Поговорите с ним по-мужски, объясните, успокойте. Загрузил кобеля в машину, поехал прямиком в старый тещин дом. Открыл, там пусто, пахнет нежилым. Рассказал ему все, показал. Пес слушал. Не верил, но не огрызался. Повез его на кладбище, показал могилку. Тут подтянулся тещин сосед, своих навещал. Открыли пузырь, помянули, псу предложили, опять разговорились. И вдруг он ПОНЯЛ! Морду свою задрал и завыл, потом лег около памятника и долго лежал, морду под лапы затолкал. Я его не торопил. Когда он сам поднялся, тогда и пошли к машине. Домашние пса не узнали, а узнали, так сразу и не поверили. Рассказал, как меня стригалиха надоумила, и что из этого вышло. Сын дослушать не успел, хватает куртку, ключи от машины, просит стригалихин адрес. - Зачем тебе, спрашиваю. - Папа, я на ней женюсь. - Совсем тронулся, говорю. Ты ее даже не видел. Может, она тебе и не пара. - Папа, если она прониклась положением собаки, то неужели меня не поймет? Короче, через три месяца они и поженились. Сейчас подрастают трое внуков. А пес? Верный, спокойный, послушный, невероятно умный пожилой пес помогает их нянчить. Они ему ещё и зубы чистят по вечерам... Не зря говорят, что собаки верные и очень умные животные. А разговаривать... так со всеми надо разговаривать и объяснять свою точку зрения, тогда и жизнь становится заметно лучше... Автор: Аpмине Вaнян

За неделю до этого кобели на прогулке пришли к нему с видом «умрём, но не признаемся». И запросились домой. У ротвеля в пасти явно что-то есть… оказалось, котёнок! Полуслепой, блохастый, вся морда в гное! Посмотрел Вовка на кобелей и взял детёныша домой. Как супруга среди ночи достала бутылочку и смесь для младенцев — это личная женская магия. Как он отмывал котёнка и выводил блох — это трындец. Его потом трясло, хоть мужик не нервный. Обчесался на нервной почве. НО котёнок выжил. А кобели спятили. Пока котёнка мыли — оба сидели зайчиком и пялились, не моргая. Греют так: один лежит замерев с выпученными глазами, на нем — котёнок. Второй отдыхает. Потом меняются. Котёнок пополз — эти два козла за ним носами ведут, дышать боятся. Гулять перестали: дела сделали — и домой! Сосед зашёл, так они встали, собой малышку закрыли и рычат. На малейший писк котейки несутся спасать. Вот такие собачьи ''яжотцы''. А с чего их заклинило, откуда котёнок и где мать — так и осталось неизвестным. Трупа кошки хозяин не нашёл, хотя всё облазил ради чистой совести… Автор: Мария Тарасова

По обе стороны от них кустилась молодая живая изгородь, чётко остриженная к началу учебного года. В многочисленных окнах корпуса отражалось небо и пустырь, и другие, недостроенные корпуса института, студенты спешили, проходя мимо них, чтобы занять в аудиториях свои места. Всё жило, пульсировало и радовалось. Кроме него. – Я не хочу, чтобы ты связывала свою жизнь с инвалидом. Зачем тебе эти сложности? Но Ирина не хотела ничего слышать. Она упёрто твердила своё: – Мы будем вместе, я тебе не брошу, а напротив, перееду поближе, буду тоже жить в общежитии, как мы и хотели, чтобы всегда быть рядом. Гена начал орудовать костылями в сторону центральной двери. Ира шла рядом. – Ты уверена? Я всё пойму, – уточнил он ещё раз. – Разве ты поступил бы иначе? Гена не отвечал. – Ты же не разлюбил меня? – уточнила теперь Ирина. – Ты единственная девушка, на которой я женюсь, не раздумывая. Но зачем тебе такой муж? – А это уж мне решать! Ещё недавно, в конце мая, они были самой красивой парой потока – юные первокурсники, разгорячённые новым и сильным чувством. Гена обитал в общежитии, он был приезжим студентом, а Ира – из местных. Гена – подтянутый спортсмен, весь его облик был выполнен из единого куска столь гармонично и ладно, что ни убавить, ни прибавить нечего. Ирина – тоже красоточка: милая, нежная девушка с чистыми мыслями, идеалами и взглядами, отличница в школе, комсомолка по жизни… Вот такая идеальная пара. – Какая же ты, Иришка, счастливая, – говорила одногруппница, провожая завистливым взглядом спину молодого человека. – Вас хоть на экраны страны запускай, такие красивые оба, не налюбуешься. После трагедии их зауважали ещё больше. Ирина его не бросила! Гордо задрав свою русую голову, она брала его, хромающего на костылях, под руку, и шла, провожаемая удивлёнными взглядами других студентов. – Вот что значит любовь… – шептались девчонки. – Вот что значит безумие, – не соглашался с ними одногруппник Костя, который влюбился в Ирину намертво ещё в дни поступления. Он стоял, прислонившись к стене возле аудитории, и дожидался того момента, когда Ира отпустит Гену, чтобы присоединиться к “своим”. Гена поковылял дальше, на другой этаж (они учились на разных факультетах), а Ира взглянула горящими глазами на друга. Жаркий взгляд, конечно, предназначался не ему, а мыслям о Гене. Костя оттолкнулся от стены, встал вровень с Ирой и сказал ей на ухо: – Ничего путёвого между вами не выйдет, на этот раз точно. Не живи иллюзиями. Ира нахмурила лоб, задрала повыше упрямый подбородок: – Не твоё дело! – Представь ваше будущее, – продолжал зудеть Костя, – хотя бы лет через пять! Что ты видишь? Вся кутерьма на тебе. Будешь таскать на своём горбу продукты с рынка, за детьми следить, работать – он ни в чём тебе не помощник, ведь инвалид. А представь ремонт? Сама будешь обои клеить и пол чинить? Таскать по этажам его коляску? – Он не колясочник! – Это пока. Преподаватель открыл аудиторию и толпа студентов хлынула внутрь. Костя вцепился в локоть Ирины, задержал в коридоре: – Бросай его сейчас! Прекращай тешить иллюзиями и его, и себя! – А ты чего так взъелся, Борисов?! Отпусти! – Ира дёрнулась, но безрезультатно, она зашипела, стиснув зубы: – Немедленно!.. Уж не предлагаешь ли ты взамен Гены себя? Костя, наконец, отпустил её. Он был взволнованным и красным, и говорил, надувая щёки: – Ты же знаешь, что я люблю тебя, что я всё для тебя… – А мне от тебя ничего не нужно, пойми! Я не испытываю к тебе чувств! Прости, но это правда! Косте словно дали пощёчину. Ирине стало его жаль. Сдвинув страдальчески брови, она мягко дотронулась до его плеча: – Ты хороший, милый парень, Костя, но у нас ничего не выйдет. Смирись с этим и дай мне жить свою жизнь, и… И поступать так, как я сама решу. Я люблю Гену и буду с ним, несмотря ни на что. – Овечкина! Борисов! – прикрикнула на них преподаватель, – вы чего там возитесь? Выясняйте отношения в свободное время, а сейчас проходите в аудиторию и закройте за собой дверь. Ира протиснулась между девчонками. Костя уселся на “галерке”. – Что он пристал к тебе? – спросила её шёпотом Люся, лучшая подруга. – Да опять со своей любовью… – ворчала Ира, доставая конспекты и ручку. Люся прищурилась: – А он настойчивый. И ничего такой… Может присмотришься? – Шутишь?! – Нет, почему… Просто две ноги лучше, чем одна. Гена у тебя конечно классный, но… нужно думать о будущем. – И ты туда же! Раз тебе так нравится Костя – забирай! – Да я бы с радостью, но втрескался-то он в тебя, – вздохнула Люся. – Хватит! Ира открыла конспект и стала яростно записывать в него лекцию. Жизнь ещё не успела запугать Ирину и не наносила ей неожиданных ударов из-за угла. Мать и школа хвалили её за успехи и вполне заслуженно ругали за промахи. Всё логично, справедливо, предсказуемо. У неё была своя картинка в голове – как нужно жить, любить и поступать… Идеализированная картинка, приправленная обострёнными чувствами юности. Откуда ей, восемнадцатилетней девчонке, было знать, что не практично связывать свою жизнь с покалеченным, пусть и возлюбленным, малым? Любовь! Разве люди из великих романов отказывались от неё из-за подобных случайностей? Грош цена таким чувствам! Она, Ирина, не такая! Раз уж говорила, что любит – то будет любить до конца! Раз говорила, что будет жить с ним в общаге – то сделает это! И после института, и после, после, после… Они всё преодолеют, все трудности, ведь у них есть то главное, незыблемое, вечное – любовь! Вечером Ирина взялась обрабатывать мать. – Мамуль… Мне до института далеко добираться и неудобно, можно я в общежитие перееду? Там всё рядышком. Мама снимала последнюю пробу с борща – достаточно ли посолила? – Так его же только иногородним дают, – заметила она, поддувая на ложку. – Нет, мам, я же тебе говорила – наш институт сейчас за город переносят, построили там новые корпуса. В общежитии места есть, потому что студенты из старых общаг не хотят переезжать за город, поэтому можно даже местным попасть, если путь до института занимает много времени. – Тебе нашего общежития мало? А у студентов, я скажу тебе, ещё хуже условия! На кухне грязь, молодёжь расхлябанная: пьют, курят и все друг с другом пере… хм. Короче, ничего хорошего там для порядочной девушки нет. – Но мама! – взмолилась Ира, выступив вперёд, перегородив собой подход к плите. – Я хочу жить рядом с Геной, ему нужна моя поддержка. Ты же знаешь как я его люблю. – Ох, ох… Мать обошла её, отставила кастрюлю и принялась наводить после себя порядок, чтобы освободить место для других хозяек. – Слишком ты у меня, Иришка, благородная. Это я виновата, воспитала тебя такой… Гена хороший парень, порядочный… вот такая беда с ним, никто не виноват… Ладно, делайте что хотите. Ира звонко поцеловала мать в щеку. – Спасибо, мамочка! Через две недели Ира уже жила в общежитии при институте. Общежитие было блочного типа и Гена обитал через блок от неё, на первом этаже – после трагедии его переселили с четвёртого этажа на первый, чтобы не приходилось преодолевать лестничные пролёты. Гена был гордым и волевым молодым человеком. Отсутствие левой ноги ниже колена не являлось для него достаточной причиной прощания с образованием. А ещё Гена был честным – ну так ему хотелось считать, – поэтому он, видя, как сильно любит его Ирина, как идёт ему навстречу во всём и как старается, решил, что настала пора сделать важный шаг. Вскоре он сделал ей предложение. Ирина, охваченная любовью и страстью, впервые легла с ним в одну постель… А зачем ждать? Они подали заявление в загс и на радостях стали приглашать на свадьбу родственников и друзей. Конечно, Гена известил своих родителей. Ответа не последовало. Мать отвечала Гене гробовым молчанием и Гена немного нервничал по этому поводу. Общались они только посредством телеграмм, звонить было некуда – родители жили в посёлке и личного телефона у них не водилось. Свадьбу назначили на январь. Ирина озаботилась поиском платья. Ни у матери, ни у неё лишних денег не было, да и не хотелось сильно тратиться. Молодые изначально решили, что отметят всё скромно – просто накроют стол на общей кухне. В один из декабрьских дней, а была суббота и Гена уехал с остальными мальчишками на сборы, девчонки принесли для Иры белое платье. У кого-то не так давно вышла замуж сестра. – Только смотри не испорть, может и я ещё в нём замуж выйду! Набились подружки в комнату и давай примеряться, веселиться. Хохот гремел на несколько этажей вверх. Люся дала Ире совет, что за платье, мол, нужно отблагодарить как минимум бутылкой вина. Ира так и сделала – припасла заранее целых две бутылки. – Девчонки! А почему бы нам прямо сейчас и не выпить? Обмоем невесте дорожку в счастливый путь! – предложила та, что принесла платье. – Правильно, девочки! Девичник устроим заранее! Открывайте бутылки! – поддержали её остальные. Выпили, осмелели. Одна из курящих девушек достала сигареты и стала курить прямо в открытую форточку. Ирина запрыгнула к ней на подоконник в одной майке и домашних панталонах и тоже потребовала себе сигарету. – Нет, а что? Должна же я когда-то попробовать? Скоро стану законопослушной женой, будет уже не до глупостей! Пошалю напоследок! – Правильно, Ирка, гулять так гулять! – поддержала её подруга Люся. И вот стоит она, скрючившись, перед форточкой, и курит… Дым заваливается в комнату, подруги гонят его руками к окну, шутят, смеются, дурачатся. Все четверо как ошалели от алкоголя. И в этот-то момент к ним в комнату без стука вошла незнакомая женщина. Она была в пальто, на котором искрились капли растаявшего снега, шапку она держала в руках. Глазам её предстала картина маслом: двое из четверых девиц стоят на окне с сигаретами, две другие спешно оправляют сбившиеся от валяния на кроватях халаты, на столе – две открытые бутылки вина, из которых одна пустая, а вторая выпита наполовину. Рядом с бутылками стаканы с красными разводами. Девчонки замерли от неожиданности. Женщина поборола ошеломление и, приосанившись, спросила: – Ну и кто тут среди вас Ирина Овечкина? Ира выбросила сигарету в форточку, кашлянула притворно. – Это я… Щёки её загорелись от стыда, она спешно спрыгнула с окна. Переборов икоту, поправила на себе майку. Всё это за секунд за пять. – Вы… вы ко мне? Мы знакомы? – спросила она, конфузясь. – Именно за этим я и приехала! – сказала женщина. – Познакомиться, так сказать, с… – она запнулась и смерила Ирину полным отвращения взглядом, – с невестой моего сына! Я – мама Геннадия! Ступор длился несколько секунд, а потом… Как же засуетился этот девичий рой! Не роняя ни звука, все начали убирать признаки “непозволительного поведения”. За минуту управились и расселись чинно по кроватям. Ирина за это время успела накинуть мамин халатик, виновато и пристыженно поглядывая на будущую свекровь. – Давайте мы, Ирина, выйдем с вами, – стальным голосом предложила строгая женщина, – я приехала, чтобы познакомиться с вами поближе, раз уж мы собрались породниться. – Что вы, что вы! – вскричала, соскакивая с кровати, Люся. – Мы сами выйдем! Айда, девочки, выходим из комнаты! Расшаркиваясь и натуженно улыбаясь, все трое выскользнули мимо гостьи за дверь. В комнате зависла минута неловкого молчания. – Присаживайтесь! – спохватилась Ирина, выдвигая из-за стола коричневый стул. – Постою, в автобусе насиделась, – возразила мать Гены. Она поджимала губы и холодно глядела на Ирину. Первое впечатление о будущей невестки стало для неё неизгладимым. Ирине хотелось реабилитироваться, показать, что она другая: Гена говорил, что вас Инессой зовут, я запомнила. Правда не знаю как мне стоит к вам обращаться… – Это не важно, но в данном случае предпочтительнее Инесса Алексеевна. Она прошлась по комнате, осматривая её пренебрежительным взглядом. Когда Инесса Алексеевна вновь заговорила, то голос её сделался громче и властнее. – Гена много о вас рассказывал. Говорил, что вы правильная, честная девушка с чистой душой… так расхваливал… Очевидно, мы смотрим с ним на людей под разными углами… Или любовь попросту слепа? Гена у меня очень воспитанный мальчик. Он верит на слово. Честь и преданность для него – это всё! Он не понимает, что его доверчивостью некоторые особы не прочь и воспользоваться… Договаривая свою речь, Инесса Алексеевна стояла спиной к Ирине, отвернувшись к окну. Из распахнутой форточки дуло прохладой. Ирина затравленно смотрела на её крепкие, развитые плечи под пальто. – У вас сложилось обо мне превратное впечатление. Я ведь не ожидала, что вы придёте. Обычно о таких визитах предупреждают заранее, – сказала она, чувствуя ужасную неловкость. Она хваталась за любую возможность, чтобы переложить с себя вину, поэтому возражала, на её взгляд, вполне справедливо. Но Инессе Алексеевне это показалось ещё одним проявлением дерзости. – Напротив, милочка! Я увидела тебя в естественной среде за теми занятиями, которым ты предаёшься ежедневно, пока не видит Гена. Он-то думает, что ты белая и пушистая овечка! – Да я первый раз взяла сигарету! Инесса Алексеевна развернулась резко, словно её отшвырнуло. Лицо её исказила гримаса гнева. – Все вы так говорите! Какой он по счёту у тебя? – Кто? – Гена! – Да как вы смеете! Гена у меня первый! – Чтооо? – возопила она со смесью презрения и смеха. – Так вы уже и спите?! До свадьбы?! Хороша невеста! Целомудренна! Ирина покраснела столь густо, что стала похожей на переспевший томат. Она совсем растерялась и сникла. Опустив голову, она не смела поднять взгляд на будущую свекровь. – Ну мне всё ясно! – подытожила та, оправляя шарф. Инесса Алексеевна подошла к зеркалу и, гордо глядя в него, водрузила на свою голову шапку. – Я, конечно, не ожидала подобного… Думала, посидим, чайку попьём, пообщаемся мило… А тут… А тут наглая, невоспитанная, развратная девица, которая в придачу ко всему и курит! Понятно, почему ты вцепилась в Гену, даже несмотря на его травму! Ни одному порядочному и развитому мужчине такая, как ты, не нужна! А Гене задурила голову! – Нет! – закричала Ира уже ревя, – вы всё неправильно поняли! Я люблю Гену! И он меня! – Возможно. Это ваше дело. Я для себя выводы сделала. Инесса Алексеевна вышла, а Ира упала лицом в подушку и горько заплакала. Гена сам спросил её о том, что произошло на встрече с его мамой. Мать ждала его до вечера и они встретились в столовой близ института. – Что-то ты ей совсем не понравилась. Отговаривала меня жениться… Странно. Ты ведь всем нравишься… Сказала, что ты наглая и хабалка, что не пара мне… Почему так? – недоумевал Гена. – Она тебя не просветила в подробности? – Нет. Ну мельком… На свадьбу, сказала, не придёт, и видеть тебя не хочет. Ирина рассказала ему всё о встрече, опустив лишь момент с сигаретами. Гена решил, что мать гонит блажь и успокоил Ирину, заверив, что они всё равно поженятся, что мать ему не указ. Телеграмму с подобным содержанием он отправил родителям. Через неделю началось самое интересное… В срочной и тревожной телеграмме от матери значилось, что Инесса Алексеевна находится в больнице чуть ли не при смерти. Ей очень и очень плохо. Возможно, это инфаркт или инсульт… Заканчивалась телеграмма так: “Срочно приезжай воскл” Гена помчался домой. Проходили недели: одна, другая… Гена пропустил сессию. Начались новогодние каникулы. Ещё неделя… Ирина слала ему телеграммы с вопросами, но Гена не отвечал. Наконец, он выслал ей единственный и последний ответ: “Свадьбы не будет тчк прости” Вскоре Ирина узнала, что приезжал родственник Гены и забрал все его вещи из общежития. В институте Гена не появлялся, поговаривали, что он переводится в другой вуз, в другой город… На срочные телеграммы и письма Гена не отвечал, хотя Ира отчаянно писала ему об одной важной вещи: “Я беременна. Что мне делать? Пожалуйста, ответь!”… – И когда ты мне собиралась сказать? Ждёшь, когда пузо на нос полезет?! Ох и бестолковая, как дала бы! – замахнулась в ярости мама. – Рожать не будешь! Куууда его?? Мне на шею? Какая с тебя в девятнадцать лет мать? Ира сжалась. Мама, тяжело дыша, ходила туда-сюда по комнате, взгляд её задерживался на уже наметившемся животе дочери. -Восемнадцать недель! Ох и глупая, глупая, бестолковая! На Иру посыпался град истеричных ударов. Мать, поддавшись аффекту, замахала руками… Было больно, но не травматично, ведь рука у матери лёгкая. – Ты почему тянула? Чего ждала?! Ира не поднимала погасшего взгляда от ковра на полу. – Я надеясь, что он передумает и вернётся ко мне… Мать, подбоченившись, качала головой; на дочь она смотрела с глубоким разочарованием. – Надеялась она… Вот тебе и принц, вот тебе и честный, благородный юноша! Конь безногий, а сам туже же – в кусты! – Его мать отговорила, не понравилась я ей… – мямлила Ира. Она сама не понимала истинных причин его поступка: ведь были чувства, клятвы верности, ведь они назначили дату свадьбы. – Значит, не велика была его любовь, раз он так легко согласился с доводами мамаши! – сказала мама. – Всё! Завтра с утра идём в больницу, будем решать этот вопрос. Рожать ты не будешь, повторяю. Я любой способ найду, не побрезгую никакими методами. Никому этот ребёнок не нужен. Тебе учиться надо, жизнь дальше строить. Кто тебя замуж возьмёт с ребёнком? Голову наконец включи и выводы сделай. Жизнь не сказка, нет в ней ничего волшебного, осознай это и живи практично, с выгодой в первую очередь для себя! Мать своё слово сдержала. Менее, чем через неделю Ире сделали аборт по медицинским и социальным показаниям. По анализам выяснилось, что у неё отрицательный резус-фактор. За это и зацепились. Плюсом сюда примешивалось отсутствие мужа, работы, полноценного жилья (Ира была прописана в рабочем общежитии с матерью). Сама она не знала чего хочет. Мать водила её везде, как телёнка. Ирина была до того ошеломлена первым значительным ударом судьбы, что словно выпала из реальности. Её единственной постоянной мыслью было: “Делайте со мной что хотите. Мне всё равно.” Она жила по идеалам в выстроенной собственной фантазией стране, где всё честно, справедливо и правильно. А мир оказался другим! Как жить в нём? Ирина пока этого не знала. В институте было тяжело отвечать на вопросы любопытных. Она съехала из студенческого общежития назад к матери, но о её беременности знали все – сначала подруги сболтнули и поди догадайся кто из них это сделал, а потом живот наметился, подтверждая сплетни. – Ты куда свой живот подевала? – спрашивала Люся и сразу округляла глаза: – ой, ты что… ты того?.. – А ты бы что сделала? С радостью родила бы? – мрачнела Ирина. К ней стали относиться как-то по-другому… как… как к пропащей, опустившейся, запятнанной. Но разве была она в чём-то виновата, кроме своей излишней наивности, доверчивости и любви к Гене? Когда Гена лишился ноги, а она всё равно хотела связать с ним жизнь, все считали её поступок благородным, восхищались её преданностью и силой любви. Когда Гена её бросил накануне свадьбы, все утешали её. Когда выяснилось, что Ира беременна, все замолкли и лишь некоторые косые взгляды выдавали близкое начало осуждения… Когда Ира сделала аборт… она пропала. Пропала в глазах у всех. А если бы родила? Сохранила бы честное имя ценой личного счастья, образования и свободы? Не слишком ли высокая цена для девятнадцатилетней девчонки, которая только начинает жить? И только Костя, её давний поклонник, делал вид, что ничего такого не произошло. Казалось, он даже рад был, что Гена исчез с горизонта, как и последствия той любви. – Пошли в кино? Я купил два билета. – Что за фильм? – спросила безразлично Ирина. – “Вокзал для двоих.” – А давай. И они стали дружить более близко. Костя был парнем хорошим. Не очень симпатичным и телосложением не Аполлон, каковым был Гена (Ирине нравились именно спортивные, в чём-то брутальные парни), но хорошим. Он старался угодить Ирине во всём. Никаких чувств, кроме дружеских, он в Ирине не вызывал. Слишком какой-то зелёный, слишком влюблённый в неё… Скучно. Когда нет страсти – всё не то… И как вспыхивает эта страсть? По каким причинам вдруг ёкает в груди и разливается по телу жар? А может быть для страсти не нужны причины? Она либо есть, либо нет. Здесь законы химии не объяснимы. Лето они провели в переписке. Костя отправился в стройотряд в тайгу, чтобы прокладывать дорогу, а Ира решила провести это лето в деревне у бабушки, ей хотелось собраться с мыслями. С улыбкой и лёгким волнением она получала от Кости письма, открывала их, едва получив, во дворе бабушкиного дома и погружалась в тёплые строки, написанные Костей. Он был интересным собеседником, с чувством юмора, а также умелым рассказчиком. Если сложить все его письма, то получилась бы целая повесть о приключениях в тайге. Встретившись первого сентября, они тепло обнялись и пошли за руку по территории института. Прошедшее лето очень сблизило их духовно… Ирине казалось, что никто не понимает её так, как Костя. И Ира подумала: “а может быть…” Но вскоре Костя её поцеловал во время вечерней прогулки, а сердце Иры… оно ответило на поцелуй тишиной. – Давай будем просто дружить. Возможно, я ещё не готова, – сказала она. И Костя ждал до середины зимы. Ждал до той поры, пока в судьбу Ирины не ворвался красивый и самоуверенный молодой человек, с виду атлет и очаровашка… Его звали Димой. Они познакомились во время вечерней прогулки. Люся позвала Ирину гулять. К ним подошли двое молодых людей… всё банально. Старше девушек на один курс. Один из них стал ухаживать за Ириной, другой – за Люсей. Его настойчивость и горящий взгляд… Ира была сражена наповал. С Димой все мысли о Гене казались далёкими и незначительными, Дима стал человеком, который помог ей перешагнуть те обиды и боль, помог забыть их… – И что это значит? – недоумевал Костя. Только что на его глазах Ира расцеловалась с новым парнем в вестибюле института. – Послушай, Костя… я тебе ничего не обещала, разве нет? Ты мой друг, не более. Костя мрачно и с болью смотрел на неё, но Ира старалась этого не замечать – впервые за прошедший год она была счастлива. Отношения между Ирой и Димой прочно закрутились до выпуска последнего. Почти полтора года. Люся вышла замуж за друга Дмитрия. Вполне логично, что и Ирина ждала предложения руки и сердца, но Дима не спешил… После окончания вуза с красным дипломом, Диму распределили на работу в том же городе. Ира перешла на пятый курс. Видеться они стали реже и реже, их общение и встречи сходили на нет. Ирина не понимала в чём дело, пыталась вывести его на откровенный разговор, но Дима, проведя с ней ночь, говорил, что просто нет времени, всё хорошо… К тому моменту все её подруги уже устроили личную жизнь: кто-то готовился к свадьбе сразу после выпуска, а кто-то, такие как Люся, уже были замужем. Даже Костя нашёл себе девушку, оставив мечты об Ирине! А она? А что она? А Ирина вдруг с ужасом узнала, что опять беременна. Диму она подстерегла после работы. Он должен жениться на ней! Какие могут быть преграды?! Дима спокойно выслушал её тираду. Новость о беременности он встретил с кривой усмешкой, а когда Ирина закончила, холодно сказал: – Ты требуешь, чтобы я женился на тебе и признал ребёнка. Я этого делать не буду, потому что ты два года мне врала. Почему ты так и не рассказала мне об аборте на позднем сроке? Я всё знаю! Меня просветили практически сразу. – Я… я… – опешила Ира. – Твои подруги очень болтливы… – говорил он, открывая все карты. – Ты и впрямь думала, что я женюсь на ша*аве? Ты была доступной и я пользовался тобой, не более. А ребёнок скорее всего не от меня. Я его не признаю. Ирина едва могла дышать от такого удара. За что с ней так обходится судьба? За что?! На этот раз она решила твёрдо – никакого аборта. Она родит. Да, будет матерью-одиночкой. Да, будет жить другим не на зависть… Как суждено, так и будет. Значит, не создана она для счастливой семейной жизни! Мать её не отговорит и не заставит избавиться от беременности. Она уже не глупая наивная девочка! Настала пора для принятия самостоятельных решений! И она родила сына аккурат после выпуска. До года ребёнка жили они вместе с матерью Иры, а потом ребёнка отдали в ясли, сама Ира вышла на работу. Ей выделили отдельную комнату в общежитии. Она уже и не думала о личной жизни. Доверие к мужчинам исчезло. Все её дни крутились вокруг любимого сына. Люся тоже родила. Женился, насколько она знала, и Костя. Общалась она из старых друзей только с Люсей. Будни в немалой степени скрашивали и взаимоотношения с соседями по общежитию… Когда сыну было пять лет, Ирина получила отдельную двухкомнатную квартиру. Это был праздник! Всю жизнь проведя в общежитиях, она впервые стала хозяйкой только своей кухни, санузла и коридора! Получение квартиры странным образом сделало её и более завидной невестой. К сожалению, несколько попыток отношений не закончились ничем – Ира бросала всех, не доверяла никому. К тому же, ей не хотелось травмировать сына знакомствами с непонятными мужчинами. Мальчик ничего о них не знал. Так и проходили дни, пролетали годы. Сыну Ирины уже исполнилось девять лет, когда судьба свела её с давним другом – всё с тем же Костей, простым институтским пареньком, который так искренне и долго любил Ирину. Они встретились случайно в универсаме, узнали друг друга издалека. – Ты почти не изменилась, – сказал Костя с улыбкой, беря её руки в свои. Ира не вырывалась, ей было приятно такое проявление нежности. – А ты, напротив, так возмужал! – возразила Ирина. – Ты только посмотри на себя – настоящий мужчина! А по институту каким ходил? Пареньком худеньким, безусым! Костю и впрямь было не узнать: плечи его расширились, пропала астеничная худоба, лицо приятно округлилось. Подтянутый, зрелый мужчина. Только глаза остались такими же – добрыми. И смотрят на Ирину также: с нежностью, с любованием… Ах, как давно на неё так не смотрели! Они позволили себе прогулку по скверу. Договорились встретиться ещё. Самое неизгладимое впечатление оставил Костя в душе у Иры. И как она раньше не замечала? Почему не разглядела в нём того, кем он стал? Вспомнила она их переписки и робкие попытки Кости завоевать её сердце… К сожалению, в те периоды сердце Иры всегда было занято кем-то другим. С нетерпением она стала ждать следующей встречи. Разумеется, тайной, ведь Костя был глубоко женат. Двух тайных свиданий хватило им, чтобы понять: чувства вернулись. Им было всё также легко вместе и свободно, хотелось делиться друг другом любыми идеями и мыслями. И Костя признался, что любит её до сих пор… А Ирина сказала, что тоже любит, что теперь она это поняла. – Но я не могу бросить жену, у нас двое детей. Я разведусь только когда вырастут дети. Если можешь, то подожди. И Ира стала ждать. Она ждала десять лет и всё это время являлась для Кости любовницей. Была ли ей неприятна такая роль? Не мучила ли совесть по поводу жены Кости? Влезла в чужую семью и ждёт, пока та разобьётся… Так это выглядело со стороны. Бывало порой, что на Иру накатывало чувство вины… Но жизнь и с ней была несправедлива! Если бы кто-то сказал ей лет пятнадцать назад, в пору студенчества, что она будет любовницей у женатого, то Ира плюнула бы этому человеку в лицо! В те времена она была совсем другой! Но судьба столько раз “тыкала” её лицом в землю, топтала её и обходилась крайне безжалостно, что Ира зачерствела душой. Она стала практичной, расчётливой, более холодной к чувствам других. Она, Ирина, пережила и не такое, так пусть же и другие страдают! Хватит полагаться на судьбу и быть честной, правильной! Раз уж мир устроен так несправедливо, то она вырвет этот кусок счастья у другой как волчица, которая вырывает из пасти другого волка кусок добычи. Кто смел, тот и съел! Это не она такая, это мир безжалостный такой! До этого она, как выражалась Люся, “профукала” всё. – Терять тебе нечего! Дерзай! – поддержала её подруга. Спустя десять лет Костя развёлся и переехал к Ирине. Они расписались. Ира обрела своё счастье. Она не ждёт бумеранга за разрушенную семью другой женщины. Если бы законы жизни были настолько просты и понятны, то и её жизнь сложилась бы совсем по-другому много-много лет тому назад, когда она была хорошей, доброй и правильной… Но, видимо, всё работает наперекосяк в этом мире. Живи! Выхватывай своё! И оправдывай себя. Умей быть жестокой и наглой. И молись, что тебе не воздастся… P.S. Автор данного рассказа сам в замешательстве от мировоззрения героини, но история не выдумана, рассказана, как есть. Автор: Пойдём со мной

…У Ромы и Василисы была разница в пять лет. Рома — младший. Жили они вместе с мамой Марией и папой Федором в квартире матери Марии, Ольги Петровны. Она еще при жизни позаботилась о наследстве: половину квартиры записали на Марию, половину на Василису. Ромы тогда ещё и в планах не было и потому доли ему не досталось. А потом не стало Ольги Петровны, через год родился Рома, а через четыре года не стало мужа Марии, Федора. Тяжело переживала Мария горе, сколько слёз пролила, да что делать? Надо жить ради детей, решила она, и потому взяла себя в руки и старалась, как могла. Растила детей и была вполне счастлива, радуясь, глядя на их достижения. С тех пор как Мария овдовела, она долгое время даже не пыталась устроить свою личную жизнь. — Наверное, я однолюб, — говорила она своей лучшей подруге. — Не зарекайся, — отвечала подруга. — Видимо прошло ещё мало времени. Жизнь длинная, встретишь еще своё счастье. Но Мария не любила говорить о подобных вещах. Ей казалось, что тем самым она предаёт память любимого мужа. Однако подруга оказалась права и спустя годы Мария встретила свою любовь. С мужчиной она начала встречаться в тот момент, когда дочь Василиса уже окончила институт и вернулась в родной дом из общежития, в котором жила долгие пять лет во время учёбы. А Рома как раз поступил в вуз и съехал от сестры с матерью туда же, в то самое общежитие, потому что вуз он выбрал тот же. Дети не были против того, чтобы мать с кем-то встречалась, они понимали, что она взрослый человек и вольна делать то, что хочет. И они тоже были взрослыми. Ещё немного и разлетятся, кто куда. Разве хорошо будет, если мать одна останется? В квартире по большей части Василиса жила одна. Мать часто оставалась у своего возлюбленного и Василиса уже к этому привыкла. Да и думать об этом было особо некогда. Девушка много работала, она мечтала накопить на собственное жильё. Несмотря на то, что доля в родительской квартире у неё была, она понимала, что у мамы это единственное жильё и негоже было бы его делить и разменивать, учитывая, что квартира была не такая уж и большая. Потому Василиса усердно копила деньги и мечтала о своей квартире. Брат же, воодушевленный своим удачным поступлением в вуз заявил, что возвращаться в отчий дом больше не собирается. Он тоже будет работать, жить на съёмной квартире, копить на свою и вообще добьется всего сам. — Я так хочу! Я докажу, что я способен на многое! Вы ещё увидите! — хвалился он перед матерью и сестрой накануне отъезда и начала своей новой учебной жизни, перспективы которой так приятно волновали его. — Посмотрим-посмотрим, — улыбаясь, говорила Мария и гладила сына по голове. — Ты сначала отучись! — заявляла Василиса. Уж она-то точно знала, что это нелегко. Одно дело поступить, другое отучиться нормально и не вылететь. Получить диплом и найти работу. И все это ох, как не просто. — Чего пугаете? Всё равно к вам не вернусь. Скукота здесь. Меня ждёт более интересная жизнь в другом городе. Сам устроюсь, без чьей-либо помощи! Мать с сестрой только снисходительно улыбались. Конечно, хорошо было, что у Ромы такое боевое настроение. И пусть у него всё сложится. *** — Василис! Как ты смотришь на то, чтобы выкупить мою долю? — внезапно предложила мать. — Ты там много накопила? — Эмм… — замялась Василиса. — Пока не очень. Но мне вот-вот выдадут зарплату и премию и смогу доложить. А потом я ещё сверхурочную работу выполняла, тоже скоро должны за неё заплатить и тогда… — Я тебя не тороплю, — улыбнулась мать. — Это не сейчас понадобится. Сначала мы с Юрием… в общем мы решили пожениться, дочка. — Правда? — Василиса была удивлена. То что мать иногда живет у того мужчины и стала реже бывать дома ещё не значило, что у них всё так серьёзно. Да и не думала Василиса, что они решат оформить отношения. Вслух свои сомнения она высказывать не стала, а просто обняла мать и тепло поздравила. — Свадьба через два месяца, вы с Ромой приглашены! — тожественно объявила мать. — Мы обязательно придём, мы же самые главные гости, — важно сообщила Василиса и улыбнулась. — На самом деле, я рада за тебя, мама. Перспектива стать единоличной владелицей квартиры ей очень понравилась. Исполнение мечты иметь отдельное жильё стремительно приближалось. «Ну и что, что планы изменились? Так даже лучше», — думала девушка. — А деньги с продажи доли я вложу в строительство. Мы с моим будущим мужем строим дом. Это наша общая мечта, — сказала мама. Свадьба прошла скромно, но торжественно. У Ромы как раз были летние каникулы и он смог присутствовать. Он уже окончил первый курс. Правда, как он его окончил, Рома матери и сестре говорить не стал. На самом деле он едва не вылетел. Оценки оставляли желать лучшего, да и прогулы имелись. Жизнь в большом городе захватила парня. Он много гулял и мало учился. Деньгами его исправно снабжала мать. Она понимала, что на одну стипендию не проживёшь и жалела сына. Только Рома и стипендии лишился… — Василиса, ты не могла бы снять деньги? Бог с ними, сколько накопила, столько и хорошо, — сказала как-то мать через месяц после свадьбы. — Нам на стройматериалы не хватает, хотим уже продолжить строительство, Юрий фундамент оплачивал, теперь моя очередь вложиться настала. — Хорошо, мам, — ответила Василиса. — Как скажешь. Хватит, так хватит. А когда оформлять поедем? — Съездим, не волнуйся. Всё оформим. Я тебе долю подарю, будет сделка дарения, так выгоднее, я узнавала. На том и порешили. Время шло. Василиса деньги матери отдала и продолжала копить. Только теперь уже для себя. Она хотела устроить в квартире ремонт. Единоправной хозяйкой квартиры она себя уже ощущала, и это было очень приятно. Мама после свадьбы переехала к Юрию. Брат так и не показывался, но вдруг в один момент свалился, как снег на голову. — Я тут поживу некоторое время… — понурив голову, сообщил он сестре. — Это как? А учёба? Погоди, что случилось? — забросала его вопросами Василиса. — А… — махнул рукой Рома и отправился в комнату. — Надеюсь, мой стол ты ещё не выкинула? Мисс успешность! Всё-то у тебя получается, всё ладится. Как?! Скажите мне, как?! Я тоже так хочу! — Успокойся, расскажи толком, — снова попросила Василиса. — Да вылетел я из института, вот что! Поживу тут осмотрюсь, найду работу и съеду, не переживай надолго не задержусь. Так и стали жить вместе брат и сестра. Рома искать работу не торопился. Вспомнил всех своих старых приятелей и принялся с ними пить и гулять. Иногда и домой приводил, и тогда в квартире стоял дым коромыслом от их гулянок. Василиса молчала и не хотела лишний раз ссориться с братом. Она терпела, ведь Рома заверял её, что вот-вот прямо съедет, буквально на следующей неделе. Или на другой. В общем съедет. Он же обещал… Только Василиса видела, что никаких подвижек с поиском работы нет и не предвидится. И она поняла, почему брат вылетел из института: он совсем разленился. Мама, узнав о том, что произошло, очень жалела Рому. Василиса удивилась, что она даже не стала его ругать. Видимо её жизнь теперь была такой безоблачной, и она была так счастлива, что все остальное ей казалось незначительным и как бы из прошлой жизни. Она не хотела расстраиваться и горевать. Хватит на её век горя. А сын взрослый. Скоро за ум возьмётся и все пойдет, как надо. Только деньги мать продолжала ему давать, и потому за ум ему браться было не обязательно… — Мам, он совсем от рук отбился! Не скажи ему ничего, орёт на меня, кулаками машет! Я ему говорю, что надо было попытаться восстановиться в вузе, вот его будущее! А он орет, что работать можно и без высшего образования. Можно! Только он и не стремится. И денег стал у меня просить. А я не даю, потому что знаю, на что они пойдут, на гулянки. Измучил меня совсем, и съезжать, похоже, вообще не собирается. Выгоняю, не идёт, кричит, что это и его квартира, — пожаловалась как то Василиса маме по телефону. — Дочь я… давно хотела тебе сказать и всё не решалась… В общем это правда. — Что, правда? — Что квартира и его тоже. Я на него свою долю переписала. Ты уж прости. Другого выхода не было. Я же не думала, что он такой беспутный получится, верила в него. Как его было жилья лишить? Да и несправедливо это всё было изначально. Он же такой же родной мой сын, как и ты дочь. Как его лишить наследства? — Мама… — Василиса на время потеряла дар речи. — Он… он всё прекрасно знал! Бабушка делила квартиру, когда его и в помине не было! Мама! Как ты могла?! Получается, что я выкупила у тебя долю для брата?! — Прости, дочь. Так будет лучше. Он ведь непутёвый, а ты умница у меня. Если хочешь жить одна, быстренько накопишь ещё и съедешь! А пока живи там, тебя же никто не гонит! Что горевать? Мы все родные люди, надо помогать друг другу... — Верни мне деньги! — Не могу. Они уже пущены в дело. Прости, так было надо. — Ну что? Съела? — спросил Рома, видя, как Василиса застыла с телефоном в руках. — Я говорил тебе, что квартира и моя тоже, а ты не верила. Василисе захотелось треснуть чем-нибудь Рому, впервые прямо зачесались руки. Хотя… Это ведь не он всё придумал, до такого он бы не додумался… Это мама. Это она хотела, чтобы поровну было. Хорошо и правильно. Только почему за её счёт? И почему так подло, за её спиной? — Я буду продавать свою долю ясно?! — злобно сверкнув глазами, сообщила Василиса брату. — Покупай! Ты первый претендент. Если нет, извини, продам чужому человеку. — А…э…надо позвонить маме. Посоветоваться, — проговорил Рома и схватился за телефон. — Тьфу, мямля! Маменькин сынок! — в сердцах бросила Василиса и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью. Странно, но деньги у матери нашлись. Для Ромы. — На! Жадина. Забирай свои деньги. Мамин муж, можно сказать, чужой человек, одолжил, выручил меня. А ты! Даже слов на тебя нет. С родными так не поступают, перед фактом не ставят! Всё. Езжай теперь, деньги я тебе отдал, Только сначала всё оформим! — заявил Рома через две недели. — Спасибочки, уж поеду, да. Жить с тобой под одной крышей не хочу, ясно?! Сам разгребай свои проблемы. Посмотрела бы я на тебя, если бы ты без маминой помощи оказался! А теперь ещё и отчим помогает. Ха-ха-ха! Совсем мальчишка ни на что не годный! Усыновили тебя! Рома хотел что-то крикнуть вслед Василисе, но она уже закрыла дверь своей комнаты. «Как так жизнь поворачивается? — думала Василиса, упаковывая свои вещи. — Снова я пришла к тому, что было. Буду снимать комнату, а деньги на счёт положу и копить-копить-копить. А родственничков забыть, как страшный сон. Всё…» Слёзы жгли глаза, но она понимала, что справится. Сама. И никто ей не нужен. Автор: Жанна Шинелева

— Уроки иди делай, – прервала ее Маша. – А то будешь в магазине «свободная касса» кричать! — Кто бы говорил, – огрызнулась Аня. – Сама ни дня не работала, и мне что-то указывает! Тут уже Маша обиделась и принялась кричать, преувеличивая последствия поцелуев для будущего дочери, рисуя уже чуть ли ни ребенка в подоле, который вот-вот должен родиться. Дочь тоже в долгу не осталась и в ответ высказала Маше, что она домохозяйка, которая ничего дальше своего носа не видит. По сути, дочь, конечно, была права, именно поэтому Маша так обиделась. Училась она на медсестру, когда познакомилась с Валеркой, и на третьем свидании, которое проходило на даче его родителей, она забеременела Аней. Доучиться у нее не вышло, но Валера был так рад ребенку, что даже речи не было о том, оставлять его или нет, хотя знакомы они были всего ничего. Быстренько сыграли свадьбу, чтобы живота не было видно, а через семь месяцев родилась Аня. Маша собиралась доучиться и пойти работать, но муж очень уж хотел сына. Вторая беременность никак не получалась – надо же, с Аней с первого раза все вышло, хотя и не планировал никто, да и день безопасный был, а потом вот такие сложности. Пошли к врачу, там нашли какую-то инфекцию, муж клялся и божился, что он тут ни при чем и что, наверное, ей при родах что-то занесли. Пролечились, пробовали еще и, наконец, Маша забеременела. — Будет мальчик! – уверенно говорил Валера. Но оказалось, что девочка, и он жутко расстроился, даже не скрывал этого. Маша плакала, но что делать – ребенок уже есть, еще и такой долгожданный. Назвали девочку Мариной. Третья попытка тоже закончилась девочкой, и после этого Маша уже не решалась рожать: и возраст уже не тот, и последняя беременность далась ей с трудом, да и младшая Олечка постоянно болела. Муж сначала просил еще раз попробовать, а потом махнул рукой. И вот оказалось, что не махнул, а просто нашел другую, которая сына ему родит. Тем вечером он не вернулся домой. А когда Маша ему дозвонилась, сказал: не звони мне больше, на развод сам подам, квартиру, так и быть, тебе оставлю, алименты строго по суду, ни копейкой больше. Сказать, что Маша была в шоке – ничего не сказать. У нее истерика в тот вечер случилась, Аня даже скорую вызывала. Ну а потом как-то свыклась. Узнала, что любовница мужа близнецов ждет, мальчиков, срок четыре месяца. Видимо, как УЗИ показало пол детей, так он и решился уйти. Неужели так сильно о сыне мечтал, что семью решил ради этого бросить? На этот вопрос Маша не находила ответа. За квартиру она была ему благодарна. А вот алименты оказались смешными – официальная зарплата у него минимальная была, а то, что он в черную большую часть получает, поди докажи. Да и стыдно было что-то доказывать, по судам ходить – не таким Маша была человеком. Поэтому она пошла искать работу. Полгода отработала на кассе, как дочери пророчила, а потом кто-то подсказал ей, что можно сиделкой работать – образование, пусть и неполное, у нее есть, а опыт… Опыт не всегда на первом месте, лишь человек был порядочный. Не то, что она была недовольна зарплатой – работать оказалось непросто, но Маше нравилось, что ее труд ценят и платят за отработанное время деньги, а то дома варишь суп, пол намываешь, а никто даже спасибо не скажет! Но вот пользы своей Маша не особо чувствовала. Раньше она понимала, для чего живет – чтобы мужа и детей счастливыми делать. А теперь получалось, что ни мужу, ни детям она не нужна: старшие дочери отдалились сильно, видимо, считали, что это Маша была виновата в том, что Валера от них ушел. А младшая, наоборот, липла постоянно и болела чаще прежнего, а больничные в магазине не любили. Вот и решила Маша попробовать стать сиделкой – будет пользу людям приносить, да и график посвободнее будет, можно будет младшую дочь на старших оставлять. Пациенты были разные. Кому укол нужно было поставить, кого накормить и в туалет сводить, с кем просто поговорить… Было сложнее, чем Маша ожидала: и морально, и физически, но все равно эта работа ей нравилась больше. Маша ее сразу узнала, хотя не видела много лет, уже и не помнила сколько. Она сильно изменилась – кожа стала рябой и состоящей словно бы из одних только морщинок, волосы побелели и стали такими редкими, что была видна желтоватая кожа, покрытая неприятного вида хлопьями. Волосы было особенно жалко, потому что Маша помнила, какие они были: густые, блестящие, глубокого орехового цвета, отливающего на солнце медью. Не изменились только глаза – такие же яркие, словно для блестящих алмаза. Таких зеленых глаз она еще ни у кого не встречала. — Алевтина Николаевна? И та тоже ее тут же узнала – протянула руки, легонько коснулась Машиных рук и улыбнулась: — Машенька… Познакомились они случайно. Маша весь день собирала с мамой малину на даче, и пока они ждали автобус, ходивший раз в два часа, мама побежала в магазин, вроде как там были банки дешевые. Ведро с малиной оставила на Машу и велела стоять и не сходить с места. А как тут не сходить – солнце печет невозможно, еще и дяденька рядом дымит так, что задохнуться можно. И Маша пошла за остановку. Увидела там кота – огромного, черного, с рваным ухом, закрывающим один глаз. А она знала, что если черный кот перейдет ей дорогу – плохая примета. Поэтому, когда кот побежал, дернулась в другую сторону, запнулась о торчащий из земли корень и упала. Малина вывалилась из ведра. И Маша заплакала. — Ты чего, малышка? – услышала она незнакомый голос и убрала ладошки от лица. Перед ней стояла женщина – красивая, в красной косынке и в свободном красном платье. А глаза – зеленые-зеленые, как два изумруда. — Уронила? – поняла женщина. — Ма-ма, – начала выговаривать Маша и опять расплакалась. – Мама сейчас придет и… — Давай так, – предложила женщина. – Сейчас я насыплю тебе своей малины, а маме мы ничего не скажем, хорошо? Маша и сказать ничего не успела, как женщина взяла свое синее пластмассовое ведро и пересыпала ягоды в ведро Маши. — Спасибо, – только и успела вымолвить Маша, а женщина прижала палец к губам – тихо, это наш секрет. Мама так ничего и не узнала, только удивлялась дома, что ягода крупнее и слаще оказалась, чем в прошлом году. А Маша так переволновалась, что ночью у нее начался жар. Мама испугалась и вызвала утром врача... — Как жаль, что Нина Константиновна на пенсию ушла, – вздохнула она. – Новенькую прислали, кто знает, вдруг практикантка, какой толк от нее. Но пришла не практикантка. Врач была даже постарше мамы – спокойная, улыбчивая, с зелеными как изумруды глазами. Когда у Маши расширились глаза от удивления, врач прижала палец к губам и сказала: — Ну, здравствуй, Маша, меня зовут Алевтина Николаевна. Я теперь буду твоим участковым врачом. Алевтина Николаевна много для нее сделала – когда в третьем классе Маша упала с велосипеда и неудачно повредила руку, так что речь шла даже об ампутации двух пальцев, она два раза в день приходила к ним, обрабатывала руку какой-то редкой заграничной мазью. Пальцы спасли. А потом в шестом классе у Маши часто болел живот, даже по скорой возили, чтобы исключить аппендицит, но отправили обратно. А Алевтина Николаевна пришла, осмотрела ее и сама позвонила в скорую, велела срочно везти в хирургию. И оказалась права – уже перитонит начался, просто аппендикс в месте непривычном был, и анализы нетипичные, конечно, но такое бывает, ей на практике про это врач рассказывал. Конечно, это из-за нее Маша решила стать врачом. Но в медицинский не поступила, пошла в колледж на медсестру. Ну а дальше известно – встретила Валеру и… — Как же я рада тебя видеть, Машенька! Как оказалось, детей у Алевтины Николаевны не было, и родственники все были далеко или сами нуждались в помощи, так что справлялась она сама до поры до времени, но сейчас уже не вставала с кровати. — Рассеянный склероз, – вздохнула она. – Давно уже поставили, еще когда ты маленькая была. Я никому не говорила, все надеялась на чудо… Но чуда не случилось, как видишь. У Алевтины Николаевны она проводила больше времени, чем было обговорено – Маша знала, что ее ждут в другом месте, но не могла отказать в беседе, видела, как Алевтина Николаевна одинока. Несколько раз брала с собой Олю – та все так же болела, а старшие дочери отказывались с ней сидеть, придумывали себе занятия поинтереснее. Кое-кто из клиентов ругался, боялись, что зараза к ним перейдет, но Маша совсем больную не водила, да и всегда в коридоре на стульчике ее садила. — Что ты ребенка таскаешь, оставь ее у меня, – сказала как-то Алевтина Николаевна. — Да, мама, оставь меня с бабушкой! – попросила Оля. У Маши и у самой глаза повлажнели: не довелось младшей дочери увидеть своих бабушек: одна умерла за год до ее рождения, другая только старшую внучку и успела понянчить, а Алевтина Николаевна так и вообще даже носом зашмыгала, так ей приятно было услышать это слово «бабушка». Маша сильно переживала, что там и как – все же Оля еще совсем маленькая, пять лет ей, а Алевтина Николаевна не встает… Но когда она прибежала, все было в порядке: Маша сидела на стульчике и слушала «Семь подземных королей», которую ей читала Алевтина Николаевна. — Спасибо большое, она тут вас не замучила? — Что ты, дочка, все хорошо – она мне целую страницу прочитала, а теперь вот я ей читаю. Ты как сама, устала, поди? Сядь, отдохни, чаю попей… По дороге домой Оля только и говорила, что об Алевтине Николаевне. — Когда я вырасту, буду врачом, как она, – пообещала Оля. – И вылечу ее, хорошо? Интересно, почему она сама себя не может вылечить? В этот момент на дорогу выскочил черный кот, глянул на Машу и побежал дальше по своим делам. А Маша подумала: плохая примета. И тут же вспомнила то ведро с малиной и поправилась: хорошая примета. У подъезда их остановил сосед – хороший человек, он часто девочкам велосипед помогал чинить и яблоками с дачи угощал. — Вы кота черного не видели? – спросил он. – Убежал, шельмец… — Вот туда побежал, – показала Оля. — Спасибо! Он домашний у меня, никогда на улице не был, а тут я дверь открытой оставил – диван новый заказал, а он шмыг за дверь! — Пойдемте, я покажу! Оля схватила его за руку и потащила в ту сторону, куда кот побежал. Маше пришлось идти следом, хотя как-то неловко было. Кота в итоге изловили – он на рябину залез и орал там, и сосед попытался залезть, но дерево тонкое слишком, пришлось Олю подсадить, и она кота достала. Правда, тот ее поцарапал. — Надо перекисью обработать, есть у вас? – спросил сосед. — Есть, – ответила Маша. — А я буду врачом! – сообщила Оля. — Как здорово! – похвалил сосед. — Мы с мамой сегодня были у врача. Моя мама тоже врач, она уколы бабушкам делает, а я с ней хожу. Меня в садик не берут, говорят, что сопли, а у меня нет соплей, я просто носом шмыгаю. Как папа от нас ушел, я всегда шмыгаю, – не унималась Оля. Маше стало страшно неловко, и сосед это понял – нарочито громко и весело сказал: — Ну, это даже и хорошо – научишься у мамы уколы делать! А царапины обработать не забудь! И, знаешь что? Я в благодарность за спасение кота приглашаю вас на чай. У меня и пирожные есть – сегодня в магазине купил, свежие, только привезли! Ты любишь пирожные? — Очень! – обрадовалась Оля. — А вы, Мария? Он посмотрел на Машу чуть смущенно. И Маша ответила: — Ну, вообще-то, люблю. — Тогда идемте! Только у меня не очень чисто, – вконец смутился он. – Сами понимаете, квартира холостяка… После гостей Оля заявила, что им тоже срочно нужен кот. Черный, как у дяди Бори. А потом спросила: — Мы когда к бабушке пойдем? Вообще-то, к Алевтине Николаевне ходил социальный работник, Маша к ней через день ходила, больше Алевтина оплачивать не могла. — Завтра, – ответила Маша. – Сначала всех по работе обойдем, а потом к ней, хорошо? — А можно сразу к ней? Я у нее посижу? Я обещала ей книжку мою показать про хомяков! — Ну, сначала спросим у нее, и если она согласится… — Согласится, – махнула рукой Оля. – Как хорошо, что меня в садик не пускают… Маша посмотрела на часы: девять вечера, а старшей все нет. Выглянула в окно: стоит у подъезда с лохматым парнем, за руки держатся. Улыбнулась, задвинула шторы и пошла готовить обед на завтра. Впервые за долгое время ей совсем не хотелось плакать… Автор: Здравствуй, грусть!