Предыдущая публикация
ДОПЛЫТЬ ДО СЧАСТЬЯ...
Беда, как всегда, пришла неожиданно. Это потом будут разбираться, кто да что, искать виновных, наказывать...
А пока стояло раннее утро, солнце поднималось над лесами и полями, приветствуя новый день красным золотом восхода.
Предутреннюю тишину трёх деревень и крупного посёлка нарушил шум стремительно наступающей воды. За два часа улицы, огороды, дома были основательно затоплены.
Люди спросонья метались по дворам и домам, собирая вещи. Что-то поднимали на крышу, пытаясь спасти самое ценное. Повсюду разносился тревожный гомон домашней скотины, лаяли и выли собаки.
Кошки, аки птицы, взлетали на деревья, крыши. Рушились ветхие сараюшки, плыли собачьи будки, какие-то доски, мусор, которого оказалось так много, что он, сбившись в плотную массу, сносил со своего пути детские велосипеды, хлипкие лавочки и прочее незакреплённое хозяйство...
*****
Оставив Туське, кроликам и курам полные миски корма и воды, Степан Фёдорович отбыл в город. В его планах было посещение больницы, в которую неделю назад он отвёз жену с сердечным приступом, и заход в гости к дочери.
К вечеру собирался вернуться, но… Сначала долго пробыл у Милочки. Она чувствовала себя уже хорошо, и всё не хотела отпускать мужа, выспрашивая, как они там, без неё.
Затем, подхватив тяжёлую сумку с гостинцами для внуков, оставленную у жалостливой санитарки, поехал к дочери.
Та настояла на позднем обеде, потом его оккупировали Машка и Федька. Они любили деда, ведь он знал столько душещипательных историй, а ещё здорово смешил их, пересказывая всё в лицах.
Когда Степан Фёдорович засобирался домой, на улице грянула гроза. Да такая, что дождь сплошной стеной, молнии сверкают на полнеба, грохочет так, что даже уши закладывает.
– Па, ну куда ты в такую погоду? – забеспокоилась дочь, – Оставайся на ночь, а с утра первым автобусом и поедешь, – уговаривала она отца.
– Да у меня ж там Туська на сносях, вот-вот родить должна. Да и если и у нас такое, позальёт всё, – отнекивался отец.
А гроза, как назло, всё усиливалась, как-будто хотела напомнить людям, что все они грешны и вот он, суд Божий.
Повздыхав, Степан Фёдорович остался у дочери...
Туся беспокоилась. Уже и солнце спряталось за горизонтом, и затихла деревня, а хозяина всё нет. Где-то грохотал гром, сверкали молнии, а тут, над деревней, едва несколько капель упало.
Она лежала на крыльце, развалившись набок, то и дело приподнимая голову и настороженно прислушиваясь.
Что-то её тревожило. А ещё она чувствовала, что щенки в её утробе почти готовы увидеть свет. Это были первые её роды.
Утро встретило её подозрительным шумом, потом она увидела, как стремительно двор наполняется водой. С трудом взобравшись на лавку крыльца, Туська испуганно оглядывалась, ища спасения.
Возле стены невысокого сарая лесенкой стояли старые клетки, зафиксированные рачительным хозяином проволокой, натянутой между длинными деревянными рейками.
Вода дошла до половины конструкции и продолжала прибывать, уже заливая лавку и лапы Туськи. Решившись, та прыгнула в воду. Неожиданно течение потока помогло ей, прибив прямо к клеткам.
Туся, почувствовав опору, зацепилась лапами за крайнюю клетку и смогла взобраться на неё. Дальше было сложнее. Следующая клетка была высокой и залезть на неё с большим животом она не могла.
Всё понимая, она стояла, дрожа всем телом, и ждала, когда вода поднимет её выше. Так, дрожащая и испуганная, она добралась до крыши сарая.
Тут и вода перестала прибывать, только угрожающе полизывала край крыши.
Сплошное море воды, отсутствие хозяина, тревожные крики людей… Туся стояла на сухом островке крыши и не знала, что ей делать.
Плыть у неё больше не было сил, да и куда плыть, когда кругом вода и не за что зацепиться.
Она устало вздохнула, легла, свернувшись в клубок, и затихла. В душе она очень надеялась, что вот сейчас вернётся её любимый хозяин, заберёт её, согреет...
*****
Степан Фёдорович проснулся рано. Что поделать, ритм жизни в деревне такой. Дочь уже была на кухне.
– А ты-то чего в такую рань, Катюша? – спросил он.
– Пап, – обернулась к нему дочь, и он сразу понял, что что-то случилось.
– Мила? – хрипло спросил он.
– Нет, что ты. Просто… – она достала телефон и включила местный новостной канал.
Степан Фёдорович смотрел и его лицо постепенно бледнело.
– Туськаа, – просипел он.
Он собирался так, как будто ноги его лижет злой огонь.
– Я с тобой, – сообщила ему дочь и тоже стала собираться.
– Не надо, Катюш. Оставайся с детьми. Там сейчас такое творится, мне одному проще будет, – остановил он дочь.
– Ты звони, обязательно звони, – поросила его Катя.
– Хорошо, – кивнул он головой и вышел.
На автостанции он услышал объявление об отмене рейсов в сторону его дома в связи с чрезвычайной ситуацией.
И тут ему повезло. Он увидел Макарыча, забиравшегося в свой видавший виды «Жигуль».
– Макааарыыч, стой! – закричал он и побежал.
Их остановили за два километра до территории подтопления. Там уже курсировали лодки добровольцев и МЧСников.
Туська услышала звук лодочного мотора и приподнялась. На улице, скользя по грязной воде, шла лодка с людьми.
Её заметили. Какой-то мужчина крикнул:
– Потерпи, красавица. Следующим рейсом за тобой!
А Туська действительно была красавицей. Белая, пушистая, с большим чёрным пятном на одной стороне головы, она выглядела одновременно и забавно, и загадочно.
Лодка скрылась. Туся, не понимая, что ей сказали, снова улеглась. Она уже тяжело дышала, по телу пробегали пока ещё редкие волны потуг.
Через полчаса лодка вернулась, но подплыть близко к сараю, на котором спасалась Туська, не смогла. До неё было метров пять.
– Давай, плыви, милая, – попросил её всё тот же мужской голос, – давай, хорошая.
Он бил ладонью по воде, манил её рукой.
Туська переминалась с лапы на лапу, поскуливала, но никак не решалась снова окунуться в эту страшную воду.
Видя, что собака сильно напугана, мужик в лодке плюнул и сняв куртку и сапоги, поплыл.
– Ты сдурел, Серёга! – сказал ему напарник.
– Да иди ты, – рявкнул тот и ускорился, – она ведь тоже жить хочет.
И тут Туся тоже прыгнула в воду и, тяжело перебирая лапами, поплыла навстречу мужчине.
Он успел её подхватить, когда она уже стала уходить под воду. Затащив собаку в лодку, спасатель укрыл её курткой, чтоб та согрелась и успокоилась.
Но Туся вела себя странно, она то поднималась, то ложилась, тяжело дышала.
– Серёг, по ходу она рожает, – хмыкнув, сказал ему напарник.
– Ой-ё, и чё теперь, так, давай-ка, ускорься.
Пока они добрались до сухой земли, на свет появился первый щенок, которого Туся принялась старательно вылизывать, сама едва передвигаясь...
– Стёп, хорош паниковать, щас кого-нить выловим, – прикрикнул на нервно шагающего у кромки воды Степана Макарыч. – О, Пашка на своём наутилусе! – воскликнул он.
И действительно, от посёлка шла большая резиновая лодка с несколькими пассажирами.
Степан едва дождался её подхода и бросился к молодому парню, хозяину лодки:
– Паша, миленький, там Туся, ей рожать пора, помоги, – просил он, чуть не плача.
– Степан Фёдорович, отсюда ж далеко, там с другого края спасатели заходят, может они её заберут, – сказал ему парень.
– Паш, а если не заберут? – укоризненно посмотрел на него Степан.
– Эх, ладно, давайте, только по пути ещё кого-нибудь возьмём.
Продвигаясь к нужному дому, они сняли с сараев двух собак, одну козу, забрали и тётку Пелагею, скорбно восседавшую на старом клозете с рыжим котом в руках. Как она туда заскочила, осталось загадкой, а Пелагея молчала, как партизан.
Когда они подплыли к дому Степана, тот понял, что кроликам и курам хана, и Туси нет...
Он звал, он надеялся, но грязная вода билась о стены дома и сарая, не оставляя надежды.
– Прости, дядь Стёп, – проговорил Паша.
– Да ты-то тут при чём, – махнул рукой Степан Фёдорович и отвернулся, пряча слёзы.
– Я вас на этом краю высажу, – предупредил Паша.
– Стёп, ты не переживай, может её МЧСники подобрали, – пробовала успокаивать его Пелагея.
Ещё издали они заметили, что на суше происходит какая-то суета. Два мужика и женщина крутились на одном месте, то приседая, то вставая и что-то радостно друг другу говоря.
Лодка остановилась, собаки выпрыгнули, козу вытащили. Степан помог Пелагее, а сам так и остался стоять у воды, вглядываясь в свой дом.
Вдруг он услышал явно радостный, но какой-то надрывный лай.
Степан обернулся. Люди расступились. На старой куртке лежала Туська! Она лежала на боку, а её соски старательно теребили четыре тёмных комочка.
Улыбаясь во всю пасть, Туся стучала хвостом по земле. Она знала, что он её не бросит, что обязательно спасёт. Ну, немножко задержался, но зато она не подвела его, доплыла до своего счастья.
Если бы не Пашка, Стёпа бы упал. Его ноги подкосились, а сердце бухало так, как-будто он не в лодке ехал, а бежал.
– Ваша что ли? – спросил его широко улыбающийся мужчина.
Степан Фёдорович только и смог, что кивнуть головой.
– Ну, поздравляю с пополнением, – уже смеясь, сказал тот.
Устало присев рядом с собакой, Степан Фёдорович позвонил дочери.
– Папуль, жди, никуда не уходите, я сейчас Лёшке Смолину позвоню, у него внедорожник.
«Куда ж мы пойдём, у нас же новорожденные, нам пелёнки нужны» – тихонечко посмеиваясь, подумал Степан Фёдорович...
Дома у дочери радостную процессию с визгом и смехом встретили внуки. Ещё через неделю выписали Милу. И весь этот колхоз как-то сумел разместиться в двухкомнатной квартире.
Зато было так душевно и тепло.
Степан с зятем постепенно восстанавливали хозяйство. Щенки росли, Туська слегка порыкивала на Машку и Федьку, которые нет-нет да крали у неё щенков.
Мила с Катей руководили всем этим хозяйством, не забывая всех накормить.
Как-то вечером к Кате подошёл Фёдор и попросил наклониться.
– Мам, оставим себе щеночка, – шёпотом попросил он.
Катя посмотрела на сына, на заинтересованную мордашку Машки, выглядывавшей из-за двери. Улыбнулась и, соглашаясь, кивнула головой.
Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА
Следующая публикация
Комментарии 1