Предыдущая публикация
До первого шоу оставалась всего пара недель.
24 июня 2009 года мы репетировали до часа ночи, после чего я обтирал Майкла, сидевшего в кресле режиссера, полотенцами. Он был уставшим, как и я. Мне уже не нужно было просить его подняться, чтобы снять с него мокрую рубашку – он встал сам, без напоминаний. Я наслаждался комфортом нашей ежедневной рутины и тем, насколько легкими и простыми были наши отношения – такими легкими, что нам не нужны были слова. Говорят, что это и есть признак настоящей дружбы, которой ты наслаждаешься и в суете, и в тишине. Я получил редчайший подарок, когда Майкл так благосклонно одарил меня своей дружбой двадцать пять лет назад, и мне захотелось отблагодарить его прямо сейчас.
– Четвертый тур с тобой, Майкл, так трудно в это поверить. Спасибо, что снова изменил мою жизнь, – сказал ему я, уверенный, что он вряд ли знал, насколько он действительно вывернул всю мою жизнь наизнанку.
– Ты сделал меня самым счастливым человеком из всех, кто когда-либо держал в руках иголку с ниткой.
Майкл посмотрел мне в глаза, стиснул меня в медвежьих объятиях и ответил:
– Нет, Буш. Это ты изменил мою жизнь. Спасибо тебе.
Я церемонно проводил Майкла до машины, отдал ему полотенце и увез его туфли Florsheim к себе домой.
В 13:00 25 июня 2009 года мне позвонили. «Майкл в больнице, все очень плохо». Деннис остался в студии, а я поехал к ребятам в Staples Center, где мы всю последнюю неделю проводили репетиции. Мои руки дрожали на рулевом колесе, а я глядел в зеркало заднего вида на одежду и обувь Майкла, лежавшие на заднем сиденье. Я взял их у него всего двенадцать часов назад, когда попрощался с ним и отправил его домой.
Зал, в котором собрались служащие, музыканты и танцоры, гудел как школьный кафетерий. Танцоры в тренировочной одежде держались за руки, шепча молитвы, техники нервно ходили туда-сюда по сцене под огромным телеэкраном, на котором транслировались новости. Они шли без перерыва, с того самого момента, когда стало известно, что Майкл госпитализирован. Смотреть эти новости, передававшие одну и ту же информацию, в которой не было ничего нового, было сплошным огорчением. Я бесцельно бродил по проходам, игнорируя звонки от друзей и коллег, названивавших на мой мобильник. Я знал, что они хотели услышать от меня, правда ли все это, но я понятия не имел, что происходило. По крайней мере, я делал все, что в моих силах, чтобы опровергнуть сплетни журналистов о состоянии Майкла. В 14:29 сплетни пали под жесткими фактами: Майкла объявили мертвым, в прямом эфире, по телевидению. Горячие новости.
Комната потонула в стонах. Я сидел молча, внезапно ощутив, что остался совсем один. Его больше нет. Мне отчаянно захотелось вырваться отсюда, но никому не позволяли уйти. Из-за разразившейся паники менеджеры волновались о том, что не сумеют справиться с кризисом, что начнутся кражи оборудования, и нужно как-то защитить ценные вещи, повсюду валявшиеся на столах в гримерной. Я провел несколько часов в гримерной Майкла, собирая его личные вещи, все, что могло быть украдено и продано в Интернете. Мой друг умер, но вокруг все почему-то беспокоились о каких-то никому не нужных вещах. Электрики срывали кабели, танцоры оплакивали несостоявшуюся карьеру, персонал, занимавшийся реквизитом, очищал пространство. Майкл умер, и занавес действительно опустился.
MICHAEL BUSH
#michaeljackson
#майклджексон
Следующая публикация
Комментарии 3