Я вернулся с войны в отчий дом как погибший за Родину. Попрощаться с семьёй девять дней после смерти дано. И калитку открыл. И колодец прошёл и смородину, И продрогшими пальцами стукнул в родное окно. Застонала изба. Пёс завыл за дощатым курятником. В тот же миг зеркала повернулись к холодной стене. И седой капитан, не стесняясь, начальство крыл матерно. Бедолага не знал, как сказать старикам обо мне. А потом я ушёл поклониться Престолу Господнему. И сказал мне Христос: – Выправь плечи. Ты – русский солдат! Не пристало бранить пацанов, жизнь отдавших за Родину. Убиенным в бою полагается белый наряд. И открылись врата – и побрёл я дорогой неведомой. Позади горизонт – на земле он всегда впереди. И увидел свой взвод возле самого светлого терема. И услышал: – Привет! Ну чего рот открыл?.. Заходи. Я рванул... Побежал… К лучшим людям из лучшего прошлого. Сколько выпито слез – и совсем не по нашей вине. И рассвет полыхнул. И захлопали звёзды в ладоши нам – Взвод восполнил ряды. Только Мишка С...ЕщёЯ вернулся с войны в отчий дом как погибший за Родину. Попрощаться с семьёй девять дней после смерти дано. И калитку открыл. И колодец прошёл и смородину, И продрогшими пальцами стукнул в родное окно. Застонала изба. Пёс завыл за дощатым курятником. В тот же миг зеркала повернулись к холодной стене. И седой капитан, не стесняясь, начальство крыл матерно. Бедолага не знал, как сказать старикам обо мне. А потом я ушёл поклониться Престолу Господнему. И сказал мне Христос: – Выправь плечи. Ты – русский солдат! Не пристало бранить пацанов, жизнь отдавших за Родину. Убиенным в бою полагается белый наряд. И открылись врата – и побрёл я дорогой неведомой. Позади горизонт – на земле он всегда впереди. И увидел свой взвод возле самого светлого терема. И услышал: – Привет! Ну чего рот открыл?.. Заходи. Я рванул... Побежал… К лучшим людям из лучшего прошлого. Сколько выпито слез – и совсем не по нашей вине. И рассвет полыхнул. И захлопали звёзды в ладоши нам – Взвод восполнил ряды. Только Мишка Стрельцов на войне. Жизнь не выдала нам ничего, кроме рода и племени. А судьба расшибала ещё не окрепшие лбы. Мы учились стрелять – на любовь просто не было времени. И несли тяжкий крест – класть друзей в именные гробы. И погибшие мы, но не павшие духом и совестью, Собрались в тишине навсегда и на веки веков! Я вернулся с войны рассказать взводу свежие новости И приказ получил – доложить, как там Мишка Стрельцов. Я вздохнул и сказал: – Два раненья Стрельца не исправили: Он такой же чудак – всё считает себя молодым. Разреши, командир, нам с ребятами выпить за здравие, Чтоб последний из нас на земле был подольше живым! Анатолий Чертенков
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 134
Попрощаться с семьёй девять дней после смерти дано.
И калитку открыл. И колодец прошёл и смородину,
И продрогшими пальцами стукнул в родное окно.
Застонала изба. Пёс завыл за дощатым курятником.
В тот же миг зеркала повернулись к холодной стене.
И седой капитан, не стесняясь, начальство крыл матерно.
Бедолага не знал, как сказать старикам обо мне.
А потом я ушёл поклониться Престолу Господнему.
И сказал мне Христос:
– Выправь плечи. Ты – русский солдат!
Не пристало бранить пацанов, жизнь отдавших за Родину.
Убиенным в бою полагается белый наряд.
И открылись врата – и побрёл я дорогой неведомой.
Позади горизонт – на земле он всегда впереди.
И увидел свой взвод возле самого светлого терема.
И услышал: – Привет!
Ну чего рот открыл?.. Заходи.
Я рванул...
Побежал…
К лучшим людям из лучшего прошлого.
Сколько выпито слез – и совсем не по нашей вине.
И рассвет полыхнул. И захлопали звёзды в ладоши нам –
Взвод восполнил ряды. Только Мишка С...ЕщёЯ вернулся с войны в отчий дом как погибший за Родину.
Попрощаться с семьёй девять дней после смерти дано.
И калитку открыл. И колодец прошёл и смородину,
И продрогшими пальцами стукнул в родное окно.
Застонала изба. Пёс завыл за дощатым курятником.
В тот же миг зеркала повернулись к холодной стене.
И седой капитан, не стесняясь, начальство крыл матерно.
Бедолага не знал, как сказать старикам обо мне.
А потом я ушёл поклониться Престолу Господнему.
И сказал мне Христос:
– Выправь плечи. Ты – русский солдат!
Не пристало бранить пацанов, жизнь отдавших за Родину.
Убиенным в бою полагается белый наряд.
И открылись врата – и побрёл я дорогой неведомой.
Позади горизонт – на земле он всегда впереди.
И увидел свой взвод возле самого светлого терема.
И услышал: – Привет!
Ну чего рот открыл?.. Заходи.
Я рванул...
Побежал…
К лучшим людям из лучшего прошлого.
Сколько выпито слез – и совсем не по нашей вине.
И рассвет полыхнул. И захлопали звёзды в ладоши нам –
Взвод восполнил ряды. Только Мишка Стрельцов на войне.
Жизнь не выдала нам ничего, кроме рода и племени.
А судьба расшибала ещё не окрепшие лбы.
Мы учились стрелять – на любовь просто не было времени.
И несли тяжкий крест – класть друзей в именные гробы.
И погибшие мы,
но не павшие духом и совестью,
Собрались в тишине навсегда и на веки веков!
Я вернулся с войны рассказать взводу свежие новости
И приказ получил – доложить, как там Мишка Стрельцов.
Я вздохнул и сказал:
– Два раненья Стрельца не исправили:
Он такой же чудак – всё считает себя молодым.
Разреши, командир, нам с ребятами выпить за здравие,
Чтоб последний из нас на земле был подольше живым!
Анатолий Чертенков