Не раз я слышал мнение, что медики с годами работы становятся циничными и чёрствыми. И, честно говоря, полностью это мнение разделял. Если ты врач-реаниматолог и как девочка-первокурсница будешь сутками рыдать над каждым «потерянным» пациентом, то вскоре прямая дорога тебе в комнату с мягкими стенами и к коллегам со вкрадчивыми голосами. А у них своя профдеформация. Им вечером ещё розовых слонов ловить.
Поэтому выстраивают стену, ограждая ранимую человеческую психику. Не берут близко к сердцу, относятся как к потоку. Медики «злые, чёрствые, неприветливые». Никого не защищаю, сам таким в студенчестве был, когда в реанимации подрабатывал. Везёшь в морг очередного «заземлённого» и в мыслях у тебя нет, что это недавно человек был. Так, кукла под белой казённой простынёй. И тяжёлая, зараза!
А однажды случилась история, которая немного поколебала мою уверенность в циничности медиков. Точнее одного, конкретного и очень неожиданного медика.
Работал я с детским онкологическим центром и контактным лицом от руководства в этом учреждении была солидная дама в расцвете лет. Этакая железная леди в белом халате. Строила в коридоре всех, начиная от инженера по ТБ и заканчивая главным врачом. Последний, мне кажется, боялся ей лишний раз позвонить и поручал все переговоры секретарю.
Пациентов, а точнее их родителей, дама расставляла по местам одним движением бровей. Стоило ей выйти в коридор, как мгновенно стихали споры нервных мамочек (которых тоже можно понять, у них дети больные). Короче, властвовала в своей епархии и не терпела даже малейшего неповиновения. На слёзы и вопли родителей не обращала внимания. Пациентов называла по номерам, разговаривала с ними, как полковник со строем солдат, только без матюков.
Я её, в принципе, понимал. Стаж работы в этом центре у неё был лет двадцать, не меньше. За эти годы такого насмотришься, что по ночам спать не сможешь. Я, честно говоря, каждый раз туда приезжаю, и на входе у меня пульс учащается. У самого ребёнок, и даже мысли не допускаешь, что его что-то подобное коснётся.
А тогда была прямо какая-то заколдованная неделя. Поставщик подвёл, реагенты к технике кончались, а у тех, что были на складе выходили сроки годности. Сотрудники и мои, и учреждения косячили так, что возникало подозрение, что они участвуют в соревнованиях по саботажу. Посреди рабочего дня один особо важный и очень надёжный анализатор из Японии выдал дикие результаты и, пискнув в последний раз, заявил, что он устал от этой жизни.
Железная леди позвонила нам, вогнала в ступор девочку-менеджера, прошла огнём и мечом по всей иерархии сотрудников. Директор с ней разговаривать отказался и на амбразуру, плюющую пулемётными очередями, бросили меня.
Где наша не пропадала. Выпил заранее что-то успокоительное и поехал переговоры проводить. Железная леди приняла меня без улыбки, позвала в помощники юриста и бухгалтера, и мы столкнулись щитами. Через полчаса я понял, что три женщины в спаянном бюрократией коллективе способны на многое. Я уже готов был отдать им всё, и сам за это заплатить. Но им было мало, и они хотели что-то ещё. Держался из последних сил. Железная леди давила аргументами и габаритами.
И вот на каком-то этапе мы замолчали. Смотрим друг на друга злые, с красными лицами. И хочется уже наговорить гадостей, но сдерживает этикет делового общения. Железная леди отворачивается от меня, встаёт и подходит к окну. Минуту смотрит на улицу, а потом вдруг вздыхает:
- На какую всё-таки ерунду мы с вами жизнь и нервы тратим.
- Не понял, - опешил я.
- Нам же сейчас кажется, что вся эта ругань, весь этот конфликт – это самое важное, что у нас есть. А ведь это не так.
И тут я во второй раз удивился. Очень сильно удивился. От железной леди я такого не ожидал.
- Ну, так надо как-то… Ну да, верно.
От удивления всё моё красноречие куда-то сразу пропало. Куда она там смотрит? Что увидела? Я бочком-бочком тоже подкрался к окну.
Обычный больничный двор. В меру зелёный, с какими-то лавочками-беседками. Только чуть в стороне, из-за специфики учреждения – огромная игровая площадка. Яркие жёлтые лошадки в красных яблоках, горки-жирафы, сетка-лазалка, песочница. Всё аляповато-весёлое, раздражающее. И абсолютно никому не нужное. Сколько туда ездил – ни разу не видел, чтоб хоть один ребёнок из онкоцентра на этой площадке гулял. Им не до этого.
Но почему железная леди вдруг сменила тон?
- Знаете, я прошлой осенью вот так же стояла, смотрела на эту дурацкую площадку. Раздражает она меня! Но главврач сказал, что раз мы детское учреждение, то и площадка должна быть. Не выбрасывать же, раз купили. Дети на неё не ходят, им плохо. А когда выздоравливают чуть-чуть – предпочитают уходить с территории центра и гулять во дворе соседнего дома. Там от них, конечно, здоровые дети шарахаются, но нет такой гнетущей атмосферы, как здесь.
И тут смотрю – выходит из дверей девочка лет восьми. Вы же видели наших детей. Худые, бледные, косынки на голове, чтоб лысую голову скрыть. И она такая. Выходит, короче, смотрит на эту площадку. И решительно так, целенаправленно, шагает к ней. Покачалась на лошадке, покопалась в песочнице, скатилась с горки. И задержалась на качелях. Минут пять, наверное, качалась, потом еле сползла. Укачало её. Посидела, отдышалась и опять на качели. Снова укачало. Тогда она в корпус пошла.
На следующий день смотрю – снова она по тому же кругу. Лошадка, горка, песочница, качели. Скамейка. Качели. И на следующий. И на следующий. Она даже не играла, она выполняла какой-то одной ей известный ритуал. С таким серьёзным лицом, что казалось, от этого её жизнь зависит.
Железная леди замолкла, глядя на аляповатого жёлтого жирафа.
- И что? – не выдержал я.
- А ничего, - словно очнулась дама. – Вылечили и поехала домой. И опять этой треклятой площадкой никто не пользовался. Но пока она лечилась, я каждый день за ней наблюдала. Наблюдала за этим несчастным больным ребёнком, который видимо придумал себе этот ритуал, загадал, что если будет его выполнять, то выздоровеет. И каждый день, несмотря на дождь и холод, выходил совершать свой круг по площадке. У неё была цель. И смысл. А мы с вами тут ерундой занимаемся. Давайте свои бумажки, я всё подпишу.
На этом наши переговоры неожиданно закончились. Приехал я на работу и из кожи вылез, чтоб достать для онкоцентра необходимое. До самого вечера звонил, искал, гонял сотрудников, даже кричал на кого-то. Исправили мы все свои косяки и новых не наделали.
Железная леди стала прежней и больше никогда не показывала, что она не железная.
А я теперь не могу ходить спокойно мимо этой площадки. Каждый раз смотрю, вспоминаю и думаю, что какой-то ерундой занимаюсь. Вот у людей цели, так цели.
Рассказ из книги «Палата номер пять»
Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov)
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 7