Предыдущая публикация
Зоя Булахова «Ворота в океан».
Рукопись о первостроителях Игарки.
Фрагмент 6-й, газета «Коммунист Заполярья» 1971 г. № 103.
Долбя метровый лед, трудится на лесопристани по выколке леса звено Николая Тумина из бригады Малютина. В звене всего четыре человека. Тяжек их труд. Для того, чтобы достать бревно из воды, нужно в начале сделать майну (полынью) вокруг вмерзшего в лед плота. Майна пройдена и Тумин со своим напарником – тезкой Малашкиным, захватив крючками бревно, подтаскивает его к краю полыньи. Двое других членов звена захватывают его петлей стального троса, вытаскивают его из воды и сваливают на проложенные по льду деревянные слеги. А уж дальше лесокаты бригады Малютина подталкивая бревна вагами, катят их по заводской бревнотаски. Двести-триста метров путешествует таким образом бревно, прежде чем попасть в лесораму завода.
В один из таких дней рабочие, занятые на выколке, не справились с заданной нормой. Сильно морозило, и бревно, едва вынырнув из воды, покрывалось ледяной коркой. Такие бревна трудно было удержать крючками: они вертелись в воде, срывались с тросов, обдавая своих хозяев массой ледяных брызг. Спецовка задубела, затрудняла движения. Но план есть план. Жизнь требовала его выполнения. Ведь от того, сколько будет вытащено из воды бревен, зависела норма лесокатов, лесопильщиков, строителей. Лесокаты требовали бревна, строители – брус, лесопильщики – сырье. Поэтому каждый не давал друг другу покоя.
– Эй, бревноловы! Из-за ваших темпов завод простаивает, нажимайте!
– Язык-то, видать, у вас лучше работает, чем совесть. Сообразили бы помочь, не пришлось бы простаивать.
Завязавшаяся перебранка, возможно превратилась бы в ссору, если бы внимание спорщиков не привлек какой-то неслыханный ранее здесь звук. До слуха спорящих донеслось какое-то отдаленное урчание. Вот оно все громче, яснее, ближе…
– Братцы, самолет!
00:00
Сомнений не было. Взоры всех обратились в высь, где уже ясно маячили огоньки самолета.
– Самолет!
А самолет как будто сердился на угрюмую природу и, что-то высматривая кружился над зимовьем.
– Идет на посадку!
– К нам, товарищи, ура-а! Это событие всколыхнуло всех зимовщиков, и каждый ринулся на протоку встречать дорогого гостя, куда уже явно держал направление самолет. С радостным волнением встретили летчика Фариха зимовщики. Комсомольцы добровольно встали на пост по охране самолета, чтобы ничто не причинило вреда этой чувствительной, невиданной раньше в этих краях машине.
Фарих доставил письма, газеты, журналы месячной давности. От Красноярска до новостройки он пробыл в пути почти месяц. Столько же, сколько шла и санная почта. А получилось так. В полете был поврежден винт. Пришлось сделать вынужденную посадку в Туруханске, а оттуда отправить подводу в Красноярск за новым винтом.
Гость много рассказывал нового. Говорил, что ведутся настойчивые поиски безопасных воздушных путей, что вскоре в Заполярье будут совершаться регулярные воздушные рейсы. И много-много другого, интересного. Засиделись допоздна. В эту темную декабрьскую ночь долго светились окна столовой, которая после ужина превращалась в клуб.
А время шло свои чередом. Стужа, темень, неблагоустроенность быта не нарушали налаженного ритма работы. Выпускал пилопродукцию лесозавод. Был он без бассейна и сортировочной площадки, но не только обеспечивал пиломатериалом нужды стройки, кое-что начал вырабатывать на экспорт. Рос корпус второго четырехрамного завода, увеличивалось число жилых домиков, прорубались просеки для новых будущих улиц города.
Но все реже слышались острая шутка, смех. Тоска о семье, домашнем уюте давила душу. В работе это как-то отодвигалось на задний план, а по вечерам в тесном, неуютном бараке сердце надсадно ныло, не давало покоя. Ни писем, ни газет. Молодежь еще как-то находила развлечение: пела под гармошку, танцевала, а пожилым было туго. Но по обоюдному молчаливому согласию тоску держали в себе, и мысли на эту тему не высказывались в слух.
Но неожиданно все же прорвалось. В один из вечеров Виктор Пузиков увидел, что рамщик Василий Лаврищев прочитывает старые письма жены и не выдержал:
– Улетел наш сокол. Обещал еще прилететь, да видно местность наша не понравилась, никто не летит больше, – взбираясь на второй этаж нар, ворчал он.
– Не кисни, не береди душу. Не один ты писем ждешь, – вырвалось наболевшее и у Малютина. – На днях почта приедет, начальник говорил.
– На чем приедет-то? Теперь до лета, пока не вскроется Енисей, ждать нечего, – подал свой голос всегда сдержанный и молчаливый Алексей Калинин.
– Давайте «козла» забьем, – предложил Журихин. – А тебе, Виктор, вроде не к лицу слабость показывать. Много ты писем из дому получал, когда батрачил у кулака Романа Казанцева? Что сейчас грустить? Ты знаешь, что летом к тебе приедет семья, вот и живи радостью ожидаемой встречи.
– Чего это вы тут разбубнились, – выглянув из-за перегородки, вступил в разговор Николай Малашкин. – Поговорить больше не о чем что ли? У каждого в жизни случалось что-нибудь интересное, вот и рассказали бы.
– Вот ты и начинай.
– Правда, Николай, давай, ты умеешь.
– Хоть соври что-нибудь.
– Что я вам, враль что-ли?
– Охотник.
Раздался дружный хохот.
– Расскажи, Николай, как ты на охоту без ружья ходил и с добычей пришел.
– Было такое дело. Вы же сами моих куропаточек кушали.
– Кушали-то мы кушали. Да все непонятно, как ты их добыл.
– Наловил
– Так у тебя даже петель с собой не было.
– Ну я их просто насобирал.
– Дохлых?
– Зачем дохлых, живых.
– Ну давай трави, да поскладней только.
– Раз уж вы такие неверы, я вам расскажу, что из себя представляет северная куропатка, а потом дойдем до того, как я ловил этих вкусных птичек. Куропатка, чтобы вы знали, птица не очень ловкая, к тому же ленивая. Запасов на зиму не делает, а покушать любит. Зимует она в снегу. Зная, это я набрал в карманы мороженной клюквы, той что нам против цинги выдают, и пошел. Недалеко от сюда, в ложке обнаружили зимовье куропаток. Засек норки и на краешке отверстий положил по нескольку ягодок. Притаился, жду. Уж мороз меня стал пробирать, а никакого живого духа не слышно. Ну, думаю, в пору самому, как куропатке, в нору забиваться. И вдруг вижу: в одной из норок показался черный клювик, а потом вся хохлатая головка. Поводила птичка туда-сюда носиком и клюнула ягодку. Клюнула, раздавила клюквинку и не то от оскомины, не то от удовольствия глаза закрыла. Тут-то я ее и сцапал. А потом таким манером вторую, третью… Так и набрал.
Чем бы кончил свой рассказ Малашкин, разобрались бы товарищи, где у него правда, где вымысел, но до слуха явственно донесся звон колокольчиков. Все, кто слушал рассказчика, опрометью бросились на улицу. Почта пришла!
Орфография и пунктуация автора сохранены.
Продолжение следует.
Автор - Зоя Павловна Булахова, редактор Игарской газеты «Коммунист Заполярья». Написала в рукописи книгу «Ворота в океан» о первостроителях Игарки, фрагменты которой опубликованы в газетах «Коммунист Заполярья» за 1971 г.
Следующая публикация
Нет комментариев