Предыдущая публикация
Сегодня нашему михайловскому рассказчику исполнилось 66!
Благодарная "Дамба Истории" поздравляет Владимира Ильина! Здорового тела и духа на долгие лета!
Публикуем очередной рассказ товарища именинника!
Цикл "Рассказы Ильина" Тема 15.
Рассказ 14. Парторг и Харлей.
Парторг и Харлей
В начало 60-х годов в Михайловке стали садить свёклу.
Причём эта директива была спущена свыше, и её выполнять нужно было беспрекословно и стопроцентно. На каждый двор выделялась около гектара, и все должны были её полоть, причём полоть вовремя и два раза.
Это была большой нагрузкой на каждый двор, потому что взрослые люди и так работали в колхозе, а ребятишки ненавидели полоть эту свёклу и всячески от неё отбрыкивались. Даже доходило до того, что кто-то нарочно себе гвоздиком, то руку поранит, то ногу, а старые пожилые люди, дедушки и бабушки, им было это уже делать трудно, поэтому с этой свеклой часто возникали непонятные ситуации.
Посажена она была за Березихой до самого Борка, там всего поле площади 98 гектар и вот на каждую семью было выделено энное количество участков, из которых площадь была 96 соток на каждого, то есть на семью.
Все пололи, все были недовольны, но все пололи. В то время, в начале шестидесятых, еще раз повторюсь, у нас в селе был парторг. Не будем конкретизировать, кто это был такой, но был там парторг, то есть партийный организатор. А вообще рассказ идет про дядю Проню.
Дядя Проня у нас был специалист высшей марки. Все механизмы, которые были в Михайловке, все прошли через его руки. Он ремонтировал и автомобили, и трактора, и комбайны, и на его плечах лежала ферма молочно-товарная, и свинарник. Какие там механизмы были, то есть насосы, транспортеры и так далее и тому подобное, он все ремонтировал сам.
И вот Парторг видит, что участок дяди Прони не пропалывается, стал его воспитывать, стал давить ему на психику и стал ему говорить, что ты нарушаешь линию партии и правительства, то есть хотел присобачить ему антисоветчину. Дядя Проня ему популярно объяснял, что если я буду полоть свеклу, значит, некому будет ремонтировать остановившийся комбайн на поле, сломавшийся трактор, неработающий автомобиль, насос на ферме, который что-то там откачивает, воду или другие дела.
Ну, сельские люди знают, о чем я говорю, поэтому до свеклы у него просто не доходили руки, но парторг каждый раз встретив его, начинал воспитывать.
Однажды около магазина дядя Проня ехал на велике, он торопился на ферму, так как там началась вечерняя дойка. Его встретил парторг и стал снова воспитывать в том духе, что надо получить свеклу, иначе она зарастет, иначе она пропадет, иначе этот участок будет брошен. И он до того надоел дядь Прони своим воспитанием, что тот не знал куда от него деться. Все старая песня на новый лад. Дядь Проня слушал-слушал, и когда парторг стал припаивать ему настоящую антисоветчину, он нагнулся, достал насос, прикрутил к нему шланг, и несколько раз этим насосом по спине и пониже, воспитал самого Парторга.
Парторг звизнул и зигзагами отправился от дяди Прони, от его велика, в сторону клуба.
Дядь Проня покачал головой, поставил насос на место и поехал на работу. Через некоторое время в Михайловку прибыл участковый на мотоцикле с коляской.
На заднем сиденье сидел Парторг. Они порулили на ферму, посадили в коляску дядю Проню и увезли его в район. Толпившиеся около клуба деды рассудили ситуацию так.
— Посадят, — сказал батя Филя, — антисоветчину припаяют, лет пятнадцать влупят, отвезут в район Колымы Проньку.
— Нет, — сказал куривший тут же дед Кондрат, — не должны, сейчас не то время, не сталинское, штрафу дадут.
— Большой штраф не дадут, — сказал дед Сипа, по уличному Сика, — Не должны. В колхозе зарплаты маленькие, штраф платить будет несщего. Наверное, скорее всего, посудят. И посудят надолго. В наше время за такие дела садили О-О-О! По 57-й! Не успевали оттуда возвращаться.
Обсуждав ситуацию, старики дивились и качали головами. К единому мнению они не пришли. Через час, когда уже почти стемнело, неожиданно раздался стрекот мотоцикла со стороны конюшни.
Деды, еще не успевшие разойтись, увидели, что участковый вернулся назад, уже без парторга, но с дядей Пронин в коляске. Остановившись лихо около клуба, он помог дяде Пронине выйти, пожал ему руку, тут же лихо развернулся и укатил назад.
Вот это да! - удивились старики, и часа не прошло, уж назад вернулся. Вот Пронька, он, наверное, и там авторитетом пользуется.
— Пронька, расскажи, что произошло? Мы думаем, тебя посадили и надолго на Колыму повезут, — сказал батя Филя.
— А я, — говорит Кондрат, — сказал, что тебя оштрафуют, ну и кто прав, рассуди.
— Хо-о-о, рассказывает дядя Пронька, — привезли меня туда, завели в районный отдел. А там начальник милиции, мой знакомый, я ему несколько раз машины его ремонтировал. У него старый немецкий Opel, бесперестанно ломается, а кроме меня его ремонтировать никто не умеет. Он меня усадил напротив себя на стул и говорит, рассказывай, Пронька, что натворил. Ну, я ему и рассказал. Весь колхозный парк на мне, все машины на мне, все трактора, а ты тут с этой свеклой, этот парторг, ну я его несколько раз и приложил насосом от велика.
Начальник расхохотался и сказал, парторгов насосами бить нельзя, на то они и парторги! Ну, раз такое дело получилось, я тебя совсем без наказания отпустить не могу, поэтому тебе 10 рублей штрафу выпишем, ты его не плати этот штраф, мы его высчитаем с твоей колхозной зарплаты, а сейчас отвезем тебя назад, потому что там дойка идет и без тебя там все может встать. Он крикнул в коридор, Михаил вези назад Прокопа! Участковый быстренько привез меня в Михайловку, попрощался и уехал, это вы видели. Вот такая история! И все, ну вроде бы все нормально!
История на этом не закончилась. Через два дня дядя Проня приехал из Мамонтова на иностранном мотоцикле. Деды и мужики по поводу выходного дня толпились около магазина и с удивлением увидели, какой у Проньки мотоцикл! А мотоцикл назывался Харлей. Американский, большой, колеса широкие, руль прямой, бак черный, сзади двойное сиденье для пассажиров.
В общем, чудо-техника. Деды спросили, дед Кондрат с батей Филей, как называется, Пронька, эта махина? Дед Проня важно объяснил — Харлей американский, у знакомого из Мамонтова купил, на три месяца в рассрочку, теперь буду рассчитываться.
Шедший в это время мимо ветврач дядь Коля подошел, прислушался к разговору и сказал, — это Пронька, не Харлей, это полухарлей, Харлей тот, который с коляской, а этот без коляски, это полухарлей. И ты тут не дуй дедам в уши, что это харлей. Это палухарлей!
Дядя Проня посмотрел на него, задумался, нагнулся, чтобы достать насос. Ветврача дядь Колю в мгновение ока сдуло, он через секунду оказался метрах в двадцати от харлея и под над забором, по над забором шустро-шустро с места события убыл.
Деды засмеялись. Вот это да!
— Насос, оказывается, средство воспитания! — сказал Дед Кондрат и заулыбался.
Вот такая история с Харлеем и Парторгом.
В начало 60-х годов в Михайловке стали садить свёклу.
Причём эта директива была спущена свыше, и её выполнять нужно было беспрекословно и стопроцентно. На каждый двор выделялась около гектара, и все должны были её полоть, причём полоть вовремя и два раза.
Это была большой нагрузкой на каждый двор, потому что взрослые люди и так работали в колхозе, а ребятишки ненавидели полоть эту свёклу и всячески от неё отбрыкивались. Даже доходило до того, что кто-то нарочно себе гвоздиком, то руку поранит, то ногу, а старые пожилые люди, дедушки и бабушки, им было это уже делать трудно, поэтому с этой свеклой часто возникали непонятные ситуации.
Посажена она была за Березихой до самого Борка, там всего поле площади 98 гектар и вот на каждую семью было выделено энное количество участков, из которых площадь была 96 соток на каждого, то есть на семью.
Все пололи, все были недовольны, но все пололи. В то время, в начале шестидесятых, еще раз повторюсь, у нас в селе был парторг. Не будем конкретизировать, кто это был такой, но был там парторг, то есть партийный организатор. А вообще рассказ идет про дядю Проню.
Дядя Проня у нас был специалист высшей марки. Все механизмы, которые были в Михайловке, все прошли через его руки. Он ремонтировал и автомобили, и трактора, и комбайны, и на его плечах лежала ферма молочно-товарная, и свинарник. Какие там механизмы были, то есть насосы, транспортеры и так далее и тому подобное, он все ремонтировал сам.
И вот Парторг видит, что участок дяди Прони не пропалывается, стал его воспитывать, стал давить ему на психику и стал ему говорить, что ты нарушаешь линию партии и правительства, то есть хотел присобачить ему антисоветчину. Дядя Проня ему популярно объяснял, что если я буду полоть свеклу, значит, некому будет ремонтировать остановившийся комбайн на поле, сломавшийся трактор, неработающий автомобиль, насос на ферме, который что-то там откачивает, воду или другие дела.
Ну, сельские люди знают, о чем я говорю, поэтому до свеклы у него просто не доходили руки, но парторг каждый раз встретив его, начинал воспитывать.
Однажды около магазина дядя Проня ехал на велике, он торопился на ферму, так как там началась вечерняя дойка. Его встретил парторг и стал снова воспитывать в том духе, что надо получить свеклу, иначе она зарастет, иначе она пропадет, иначе этот участок будет брошен. И он до того надоел дядь Прони своим воспитанием, что тот не знал куда от него деться. Все старая песня на новый лад. Дядь Проня слушал-слушал, и когда парторг стал припаивать ему настоящую антисоветчину, он нагнулся, достал насос, прикрутил к нему шланг, и несколько раз этим насосом по спине и пониже, воспитал самого Парторга.
Парторг звизнул и зигзагами отправился от дяди Прони, от его велика, в сторону клуба.
Дядь Проня покачал головой, поставил насос на место и поехал на работу. Через некоторое время в Михайловку прибыл участковый на мотоцикле с коляской.
На заднем сиденье сидел Парторг. Они порулили на ферму, посадили в коляску дядю Проню и увезли его в район. Толпившиеся около клуба деды рассудили ситуацию так.
— Посадят, — сказал батя Филя, — антисоветчину припаяют, лет пятнадцать влупят, отвезут в район Колымы Проньку.
— Нет, — сказал куривший тут же дед Кондрат, — не должны, сейчас не то время, не сталинское, штрафу дадут.
— Большой штраф не дадут, — сказал дед Сипа, по уличному Сика, — Не должны. В колхозе зарплаты маленькие, штраф платить будет несщего. Наверное, скорее всего, посудят. И посудят надолго. В наше время за такие дела садили О-О-О! По 57-й! Не успевали оттуда возвращаться.
Обсуждав ситуацию, старики дивились и качали головами. К единому мнению они не пришли. Через час, когда уже почти стемнело, неожиданно раздался стрекот мотоцикла со стороны конюшни.
Деды, еще не успевшие разойтись, увидели, что участковый вернулся назад, уже без парторга, но с дядей Пронин в коляске. Остановившись лихо около клуба, он помог дяде Пронине выйти, пожал ему руку, тут же лихо развернулся и укатил назад.
Вот это да! - удивились старики, и часа не прошло, уж назад вернулся. Вот Пронька, он, наверное, и там авторитетом пользуется.
— Пронька, расскажи, что произошло? Мы думаем, тебя посадили и надолго на Колыму повезут, — сказал батя Филя.
— А я, — говорит Кондрат, — сказал, что тебя оштрафуют, ну и кто прав, рассуди.
— Хо-о-о, рассказывает дядя Пронька, — привезли меня туда, завели в районный отдел. А там начальник милиции, мой знакомый, я ему несколько раз машины его ремонтировал. У него старый немецкий Opel, бесперестанно ломается, а кроме меня его ремонтировать никто не умеет. Он меня усадил напротив себя на стул и говорит, рассказывай, Пронька, что натворил. Ну, я ему и рассказал. Весь колхозный парк на мне, все машины на мне, все трактора, а ты тут с этой свеклой, этот парторг, ну я его несколько раз и приложил насосом от велика.
Начальник расхохотался и сказал, парторгов насосами бить нельзя, на то они и парторги! Ну, раз такое дело получилось, я тебя совсем без наказания отпустить не могу, поэтому тебе 10 рублей штрафу выпишем, ты его не плати этот штраф, мы его высчитаем с твоей колхозной зарплаты, а сейчас отвезем тебя назад, потому что там дойка идет и без тебя там все может встать. Он крикнул в коридор, Михаил вези назад Прокопа! Участковый быстренько привез меня в Михайловку, попрощался и уехал, это вы видели. Вот такая история! И все, ну вроде бы все нормально!
История на этом не закончилась. Через два дня дядя Проня приехал из Мамонтова на иностранном мотоцикле. Деды и мужики по поводу выходного дня толпились около магазина и с удивлением увидели, какой у Проньки мотоцикл! А мотоцикл назывался Харлей. Американский, большой, колеса широкие, руль прямой, бак черный, сзади двойное сиденье для пассажиров.
В общем, чудо-техника. Деды спросили, дед Кондрат с батей Филей, как называется, Пронька, эта махина? Дед Проня важно объяснил — Харлей американский, у знакомого из Мамонтова купил, на три месяца в рассрочку, теперь буду рассчитываться.
Шедший в это время мимо ветврач дядь Коля подошел, прислушался к разговору и сказал, — это Пронька, не Харлей, это полухарлей, Харлей тот, который с коляской, а этот без коляски, это полухарлей. И ты тут не дуй дедам в уши, что это харлей. Это палухарлей!
Дядя Проня посмотрел на него, задумался, нагнулся, чтобы достать насос. Ветврача дядь Колю в мгновение ока сдуло, он через секунду оказался метрах в двадцати от харлея и под над забором, по над забором шустро-шустро с места события убыл.
Деды засмеялись. Вот это да!
— Насос, оказывается, средство воспитания! — сказал Дед Кондрат и заулыбался.
Вот такая история с Харлеем и Парторгом.
Следующая публикация
Комментарии 14