Предыдущая публикация
Он играл прекрасно, но я чувствовал, что из последних сил.
Ходил с текстом, покрывался холодным и горячим потом, и я замечал, что какая-то сложность и тяжесть нависает над ним. Потом, в отпуске, он начал снимать фильм «Гиперболоид инженера Гарина», и случилась беда: ему стало плохо. Он попал в больницу, сначала в нашу, потом в Израиле.
И тут его нещадно атаковали журналисты. Популярность стала фантастической. И любовь. Именно любовь людей к нему. Я сужу по тем письмам, по их количеству, которые приходили в театр во время его болезни. Мы были просто завалены письмами, в которых говорилось: а может, еще вот этот способ лечения попробовать, или вот этот. Тогда я ездил в Израиль, в Тель-Авив, встречался с ним.
Он мне понравился – был весел, хотя друзья, которые его сопровождали, сказали, что он очень волнуется. Мы говорили, как будет театр существовать какое-то время без него. Я уже понимал, что с его болезнью шутки плохи. Мы договорились, что два спектакля убираем. Никого не будем вводить ни в «Варвара и еретика», ни в «Плач Палача». Но в «Женитьбе» у него должен был быть дублер, и им стал – по его предложению – Сергей Чонишвили.
Мне очень дорого, что это предложение прозвучало из его уст.
Я попросил его написать обращение к театру, поскольку ожидался сбор труппы, и он впервые не будет на нем присутствовать, а будет лечиться. Он написал замечательную записку, где в конце перефразирована знаменитая фраза Станиславского «любите искусство в себе, а не себя в искусстве», - он написал: «любите свой организм и заботьтесь о своем здоровье».
Это было его прощальное обращение к коллективу. Хотя потом мы виделись, он был награжден орденом, приехал к нам из Кремля. Это была наша последняя встреча. Тогда мы выпили с ним. И вообще все наше общение, и в Тель-Авиве, проходило обычно за столиком в ресторане.
Он был весел и мужественно сражался до самого конца. Он очень любил жизнь. И в последний период. Кажется, особенно понял всю ее ценность.
Был случай, когда в него плеснули серной кислотой. Женщина, которая дожидалась его, сказала: «Так не доставайся же ты никому». Он человек очень спортивный, все трюки выполнял сам – успел среагировать, как хоккейный вратарь. Ему только плечо немного обожгло. А была еще встреча с сумасшедшим, который ждал его за портьерой с топором. Но тоже удар прошелся скользящим образом.
Мы как-то сидели с его близкими друзьями и говорили, что обычно у человека бывает один ангел-хранитель, ну два. У него было двенадцать, не меньше. Они его вытаскивали из безнадежных ситуаций. И я очень верил в этих ангелов. Поэтому до последнего была какая-то надежда, что он сумеет победить свою болезнь. И вместе с тем набегали скорбные предчувствия…"
Марк Захаров об Александре Абдулове.
Следующая публикация
Комментарии 17