𝓡𝓞𝓜𝓐𝓝𝓣𝓘𝓚𝓘

Старик и розы

Садовник знал, что есть на свете рай,
где, год за годом, в солнце и морозы,
уходит в небо розовый трамвай,
и зацветают огненные розы.
В своём саду, среди тенистых лип,
он слушал мир в многоголосье звуков.
А все смеялись - вот чудной старик!
Ему бы жить, да просто няньчить внуков.
Закат дома и улицы застлал...
Старик сплетал для чёрных галок сети.
"Своих детей Господь мне не послал.
Теперь цветы - мои родные дети".
В сторожке пахнет сырость и жасмин.
Спустилась ночь на землю осторожно.
Не спалось только розам у рябин -
им было очень страшно и тревожно ...
А к старику во сне явился Бог -
залез в окно и сел на подоконник:
"В моём раю есть огненный цветок.
Мне

Звёздный Мишка

Звёздный Мишка - семь жемчужин, семь горящих угольков; Звёздный Мишка ест на ужин звёздных рыб и мотыльков. В тёмном небе, в ясном небе Звёздный Мишка на виду, он один в бездонной неге, можно я к нему приду? Звёзды ближе, звёзды ярче, ночь чернее и длинней, рассыпает звёздный сварщик сотни искр и огней. Млечный путь, луна, кометы в вышине и в тишине, эти звёздные приметы говорят тебе и мне - всё доступно, всё возможно, надо только выбрать путь, и звезду поймать ладошкой, и желание шепнуть... ...Просыпаются фиалки, звёзды прячутся в рассвет, а желанные подарки то ли будут, то ли нет...

самое время...

топчется лето в прихожке пожухлых дат,
дымом шашлычным щедро летит в трубу.
смена событий,..точек координат...
вспомнить о море и "закатать губу".
хохлится вечер. морс перешёл в коньяк.
"ямбом" похныкать, скупо пустить слезу..
небо курлычит и у дождей аншлаг.
думы о вечном - дыркой в пустом тазу..
сколько их было, - бабьих багряных лет?
вечер облился охрой, - видать к теплу.
самое время нянчить клише примет,
сесть у кострища, да ворошить золу...

Маленькие портные

Протыкаем небо иглой надежды
И сшиваем край его с горизонтом.
Только рвётся ткань, и тогда небрежно
Синий плащ меняем на красно-жёлтый.
Словно шёлк, струится огонь заката,
А с изнанки — тьма и нашиты звёзды.
Облака повылезли белой ватой,
Чёрный бархат ночи пошёл нахлёстом.
Ну а мы — портные и шьём по мерке
Каждый свой отдельный кусок пространства,
Если мир наш плох — то и солнце меркнет,
Если вдруг хорош — то планеты в танце.
Хоть узор на ткани у всех похожий —
Лунный серпик, дом и чужие страны —
Только не выходит одно и то же:
Плащ легко испортить большим карманом.
Наползают выкройки друг на друга —
Кто-то шьёт красиво, другой — не очень,
Главный мастер

Великая Игра.

Наташа с трудом открыла глаза. Ещё немного, и всё закончится. Она долго боролась со своей болезнью, но не смогла победить. Лёжа в больничной палате, она вспоминала прошедшие годы. Было ли хорошее? Да. Было ли его больше, чем плохого? Нет. Лишь единичные и короткие вспышки счастья среди тянущейся бесконечной череды забот и тревог.
Она видела, каких усилий стоит мужу навещать её. Как он борется с брезгливостью и старается прикасаться как можно меньше к её измученному раком телу. Скоро она его освободит. Жаль лишь малолетних дочерей, близняшек. Они, ведь будут только смутно помнить образ мамы, которой лишились в три года.
В чём же смысл этой жизни? Во

Где ты, мама?

Я вчера ошиблась этажом
в здании тридцатой гор-больницы -
это ветхий, очень старый дом,
где скрипят тоскливо половицы.
- Как пройти отсюда на массаж?
- Выше… выше… прямо и направо…
Лестничный пролет. Второй этаж.
За стеклом хирурги-костоправы.
Все не то…
А это что за вход?
Осторожно дверцу открываю.
- Девушка, у нас сейчас обход.
Не мешайте! –
Я и не мешаю…
- Вы к кому?
- Да, в общем, ни к кому…
- Ах, наверно, Вы из меценатов?
- Из кого? Простите…. не пойму…
- Проходите в первую палату!
Ладно…
От чего бы не пройти,
раз уж так активно приглашают?
Господи, куда твои пути
Приведут сегодня? Я не знаю…
В коридоре сумрачная тишь -
ожиданье придавило плечи.
Вдруг,

Шла собака...

Шла собака по дороге
Задней лапою хромая
Силуэт был виден многим
Боль видна ли – я не знаю…
Всё узнала та собака –
И любовь и отчужденье
Добывая кости в драке,
Рвала уши и смиренье…
Память?.. Боже, вытри к чёрту!
Рук людских тепло забыть!
Опустевшим файлом стёртым –
Душу в ночь не бередить…
И щенок со звонким лаем,
Что бежал незримо рядом
Вдруг притих, чуть отставая
И слезясь – печальным взглядом…
Душу, бросив под колёса,
Шла собака без оглядки
К людям не было вопросов
Лишь Судьба – играла в прятки…
Шла собака по дороге
Что стелило равнодушье
Силуэт был виден многим
Шли во след – собачьи Души…

Ко мне пришел однажды Друг

Ко мне пришел однажды Друг
И выслушал меня.
И в клочья разлетелась вдруг
Сердечная броня.
Сидел напротив, у окна.
Не отводил глаза.
Пил крепкий чай. И сам не знал,
Что жизнь мою спасал.
А мне хотелось говорить.
И слушать, и молчать,
Пока дотла не догорит
Зажженная свеча.
Тем временем гасили свет
Ночные этажи.
Сидел напротив Человек.
Мне вновь хотелось жить.
Когда весь мир оглох, ослеп,
И жизнь неслась ко дну,
Он был один на всей земле,
Кто руку протянул.
И если Другу тяжело
Преодолеть подъем,
Ослабнет вдруг его крыло -
Отдам ему свое.

У Яги август выдался - слушая, закачаешься...

У Яги август выдался - слушая, закачаешься!
Лягушка хохочет над ней из пузатого чайника.
Штабеля кабачков - баррикады до вымытых притолок.
Это в, городе люди весь август сидят сибаритами
- покупают на рынках себе огурцы малосольные,
ходят в дождь в мягких пончо с какао счастливые сонные,
а у ней в огородине тыквы размером с Горыныча.
Нынче лето сумело таких вот огромных повыняньчать!
И ведь бросовый сорт, да к тому же два года просроченный.
Но тут палку воткни - зацветет с заповедными почвами.
Индюки на раздолье - крупней, чем заморские страусы.
Вот и где тут покой вечной хтони, скажите, на старости?
Коромыселко радуги

Осень без десяти...

Осень без десяти...
Лето с ключом у входа.
Стой же! Не уходи,
Лучшее время года.
Солнце твоё сильней.
Небо твоё синее.
Дало мне стать мудрей,
Хоть и на год взрослее.
Ночи длинней, длинней...
Вот уж и света мало.
А по утрам теплей
Я одеваться стала.
Но на зените дня
Всё ещё щурюсь сладко.
Радуешь ты меня,
Силы придав украдкой.
Лето моё, постой!
Дай обниму покрепче.
Жду тебя за весной.
Будет с тобою легче...

Это интересно

В 1858 году в селе Утевка близ Самары родился мальчик, которому, казалось, суждена была скорая смерть. Младенец появился на свет без ног и рук – «гладкий, словно яйцо». Доброхоты советовали убитой горем матери перестать его кормить, все равно не жилец. Но ее страдание было так велико, что, решившись убить ребенка, она и сама готовилась попрощаться с жизнью. Спас их дед мальчика, пообещав взять новорожденного Григория к себе на попечение.
Так Григорий Журавлев и рос у деда, и жизнь вел, полную опасностей и приключений. Он свободно передвигался по дому и по двору. Местные ребята носили его гулять на речку, где будущего художника однажды чуть не унес орел. Частенько, зажав во рту