Предыдущая публикация
— Кошмарная история, о которой я хочу поведать вам, приключилась в деревне Садыганово Кировской области.
Там живут мои родственники. Вот с их-то слов я и знаю обо всех деталях невероятного происшествия. Подчеркну, что мои родственники — самые обычные и при этом очень скромные люди, крестьяне, землепашцы. Их никак нельзя отнести к той породе людишек, которые любят приврать ради того, чтобы хотя бы ненадолго привлечь к себе внимание — чтобы все вокруг заохали, да заахали, дивясь их удивительным новостям, рассказам… Если мои родственники говорят — мол, это было на самом деле, значит, это было на самом деле. И точка.
А было вот что.
Родственники А. Слепнева жили и по сей день живут на окраине деревни. В соседней избе жила, но сейчас уже там не живет, одна дружная семья. Самым старшим по возрасту в той семье был восьмидесятилетний старик — невысокий, худощавый, с короткой седой бородой. Все в деревне знали, что он колдун. Если в Садыганово кто-нибудь заболевал, то за помощью обращались сперва к нему, колдуну, и лишь затем к врачу. Да, собственно, дело доходило до врача лишь в редких случаях. Старик шептал какие-то заговоры, поил больного травяными настоями, и человек, как правило, вскоре выздоравливал. Колдун умел делать и многое другое. К примеру, вызывать дождь. Или, другой пример, он всегда точно указывал место в лесу, где находится корова, отбившаяся от стада, заблудившаяся. Следуя его подсказкам, люди шли в лес и обнаруживали скотину на указанном месте… Ну, и так далее.
Другими словами, это был, судя по всему, настоящий колдун. Человек, наделенный от природы уникальными способностями — грозными в своей таинственности, абсолютно, само собой, непостижимыми.
И вот, колдун помер.
Ну, схоронили старика, поплакали, как водится, на поминках и стали дальше жить.
А спустя несколько дней после похорон покойник ровно в полночь вернулся в свой дом. Люди в доме были разбужены громким стуком во входную дверь. Никто из них не успел еще даже встать с постели, дабы подойти к двери и отворить ее, как дверь вдруг распахнулась сама. На ней сам собой щелкнул английский замок, запертый изнутри. Одновременно — тоже сам собой — отъехал в сторону с характерным скрипом засов, расположенный на внутренней стороне двери, которая тут же и открылась. Да так резко, будто ее наподдали ногой.
И в дом вступил мертвец.
Это был не некий туманный расплывчатый призрак, сквозь который можно было бы видеть то, что обреталось у него за спиной. В избу вошел по всем статьям вполне реальный человек. Во вполне реальной одежде — в той самой, в какой и был ложен в гроб.
Единственным в его облике, что решительно отличало вошедшего от живых людей, оказалось лицо. Было оно желто-восковым по цвету, то есть таким, каким и должно быть у покойника. А на лице сияли, как две лампочки, широко распахнутые глаза. Они были словно бы подсвечены изнутри.
Увидев мертвеца, обретавшиеся в доме женщины и дети дико завизжали.
Не обращая на истошные крики никакого внимания, выходец с того света сделал несколько шагов вперед и замер на месте. Остановившимся взором он пялился в одну точку перед собой. Постоял с полминуты, покряхтел. Потом неторопливо развернулся и потопал назад к двери, продолжая старчески покряхтывать.
Дверь за его спиной, опять-таки, сама собой захлопнулась. Английский замок на ней щелкнул, закрываясь. А засов, будто двигаемый невидимой рукой, стронулся с места и аккуратно въехал в металлическую петлю на дверном косяке.
Все это свидетели происшествия разглядывали с бесповоротной отчетливостью. За стенами избы висела в безоблачном небе почти полная луна, и ее яркий свет падал в окна дома.
У двух малолетних детей, наблюдавших вместе со взрослыми натуральнейшую эту чертовщину, началась истерика…
Миновали ровно сутки.
Опять наступила полночь. И снова распахнулась сама собой входная дверь — мертвый колдун во второй раз переступил порог своего бывшего дома. По-прежнему его глаза пылали как фонари, а взгляд был отрешенным, бессмысленным, упертым куда-то в пространство. Зрачки в глазах не двигались.
На сей раз, однако, покойник зашел в дом вовсе не на полминуты, как это случилось в минувшую ночь.
Беспрерывно покряхтывая, он принялся бродить туда-сюда по избе. Казалось, он не видел людей, находившихся в ней, и не слышал плача и причитаний детей, совершенно ошалевших от ужаса. Интересно отметить, что в то же время он то ли видел, то ли каким-то образом ощущал предметы быта в помещении.
Бесцельно слоняясь среди ночи по дому, он всякий раз аккуратно огибал табуретку, когда приближался к ней. Затем огибал другую табуретку. Обходил стол, не прикасаясь нему. Ни разу не задел локтем платяной шкаф, высившийся у стены. Ни разу не споткнулся о ящики со всяким барахлом, стоявшие в хаотическом беспорядке возле другой стены.
Словом, покойник отлично ориентировался в пространстве, но людей при этом, повторяю, не замечал. Они для него как бы не существовали вовсе.
Однако, не это было самым удивительным. Наиболее поразительным нюансом второго визита мертвеца в его бывшее земное пристанище оказался некий умонепостижимый сдвиг в психике всех свидетелей визита.
Свидетелей — пятеро: двое женщин, мужчина и двое детей.
Как бы вы, читатель, поступили на их месте? Думаю, не ошибусь с прогнозом, если скажу, что вы бы, не медля ни секунды, кинулись во весь дух из дома вон — подальше от кошмарного места, по которому шастает туда-сюда пришелец из-за гробовой доски.
Все пятеро свидетелей его возвращения в мир живых людей повели себя иначе. Все они… дружно забыли о том, что в избе есть дверь, сквозь которую можно спешно ретироваться из дому. На протяжении второй страшной ночи никому из них не пришла в голову мысль обратиться в бегство. Мысль, согласитесь, очевидная, напрашивающаяся, заведомо вытекающая из возникших обстоятельств.
Вместо того чтобы сломя голову рвануть без оглядки от ожившего покойника прочь, хозяева дома залезли на русскую печь всей семьей — и взрослые, и дети… Возникает впечатление, что некая неведомая таинственная сила заблокировала в их сознании мысль о побеге из дома, вывела идею побега за скобки их поведенческих реакций на происходящее. Отсюда очевиден вывод: зачем-то мертвецу, либо тем силам, которые управляли им, было нужно, чтобы люди оставались в течение всей ночи в доме.
Читатель-горожанин, представляете ли вы себе размеры полатей деревенской русской печи? Если нет, то довожу до вашего сведения, что длина этой лежанки на любой русской печи никогда не превышает двух метров, а ширина — полутора метров. Вот на такой крохотной площадке пять человек и просидели ночь напролет в страшной тесноте, млея от ужаса, обливаясь холодным потом.
А мертвый все бродил, да бродил по избе — бессмысленно, бессистемно.
Начался рассвет. Раздалось кукареканье, как принято говорить в деревнях, первых петухов — то есть петухи, просыпаясь, прочищая спросонья глотки, подали голос, оповестили всех и вся окрест о том, что уже светает, что близится новый день. Едва послышалось самое-самое первое кукареканье одного из первых петухов, как колдун-покойник, шатавшийся без устали час за часом по избе, замер на месте как вкопанный. А потом решительным быстрым шагом направился к двери, ведущей из избы вон. Дверь сама собой открылась, мертвец шагнул через порог, и дверь за его спиной захлопнулась…
— Нужно искать помощи у попа! — завопил хозяин дома, сын колдуна.
Спустя несколько часов, рука об руку со своей взволнованной супругой он прибыл на рейсовом автобусе в районный центр, где имелась действующая церковь.
— Батюшка, помогите.
— А в чем, собственно, дело? — осведомился деловито священнослужитель.
— Мертвяк шляется по ночам по избе, — сообщил в ответ мужчина, досадливо хмуря брови, и обернулся к жене: — Расскажи все сама.
Женщина, ломая руки, разразилась потоком слов. Дослушав ее исповедь до конца, батюшка переменился в лице и трижды истово перекрестился.
— С нами крестная сила! — жарким шепотом возвестил он. — Вот вам, люди добрые, флакон со святой водой. Окропите ею все углы и все окна в доме, а самое главное — дверь. И прощайте. Идите, идите! У меня сегодня много дел.
Никакие уговоры не помогли. Батюшка категорически отказался навестить жуткий дом, по которому бродит по ночам мертвец, и прочитать там какие-нибудь «очистительные молитвы».
Надо так понимать, перепугался.
Муж с женой вернулись в расстроенных чувствах домой. А там, повздыхав, сделали все так, как и было им велено.
Наступила очередная — третья — ночь. Ровно в полночь щелкнул замок на двери. Отъехал на ней в сторону засов. Мертвый колдун опять вступил в дом.
Дети, естественно, тут же взвыли от страха, а женщины запричитали. И все домочадцы, теснясь и толкаясь, полезли гурьбой на русскую печь. В этот раз тоже они напрочь «забыли» о возможности альтернативного решения, куда более эффективного с психологической точки зрения, — о возможности бегства из избы.
Не буду здесь повторяться. Коротко скажу, что покойник вел себя точно так же, как и в прошлый раз. И точно так же, едва загорланили первые петухи, он поспешно покинул дом.
На четвертую ночь он в дом не вошел. Опять-таки строго в полночь мертвец возник во дворе перед одним из окон избы — возник внезапно, будто восстал там из-под земли.
Первыми его заметили дети, внезапно и дружно именно в полночь проснувшиеся. Ну, и отреагировали соответствующим образом. Покойник приник желто-восковым лицом к оконному стеклу, постоял какое-то время как бы в раздумье, а потом отшатнулся от окна и направился к сараю, видневшемуся на дворе в некотором отдалении от дома.
Люди, в страхе припавшие к окнам, увидели — мертвый колдун вывел из сарая лошадь, которую, кстати сказать, при жизни очень любил, холил ее и лелеял. И стал водить лошадь по двору туда-сюда, похлопывая ладонью по холке, оглаживая ей бока. Лошадь в ответ, что называется, и ухом не вела! Ходила по двору тихо и спокойно, как ни в чем не бывало.
Занялся рассвет. Прокукарекал петух. Мертвец, вздрогнув, отпрянул от лошади и кинулся со двора прочь. Удаляясь, он шел по деревенской улице очень торопливым шагом, почти бежал. А лошадь так и осталась стоять между сараем и избой…
На пятую ночь мертвец опять вошел в дом. И повторилась знакомая уже нам петрушка: люди — на печи, покойник господствует в доме.
На шестую ночь — то же самое.
На седьмую…
На восьмую…
На девятую…
Хозяева дома не стали делать секрета из жути, творящейся по ночам в их избе. История получила огласку в деревне. На какое-то время она стала главным предметом пересудов в ней.
Административные руководители колхоза взяли хозяина дома в крутой оборот. Мол-де, немедленно прекрати заниматься религиозной пропагандой.
У всей этой цепочки событий — в высшей степени занятный финал, предыстория, которого покрыта мраком. Нам неизвестно, каким образом хозяину дома удалось убедить рассвирепевших начальников в правдивости своих слов. Здесь можно, например, допустить, что кто-то из тех начальников сам отправился на ночевку в «дом с привидением». И там, к собственному ужасу, воочию убедился на месте в достоверности показаний своего подчиненного… Внезапно родственникам покойного колдуна был предоставлен новый дом, куда они спешно и переехали.
А двери в старом заколотили досками.
Так тот «дом с привидением» и стоит по сей день с заколоченной дверью, опустевший, нежилой. Его двор густо зарос бурьяном.
---
#историяучастникагруппы
Следующая публикация
Комментарии 2