Предыдущая публикация
Я не могу спать.
Время долбит в виски тиканьем длинной секундной — тик-так, тик-тик. Два часа ночи. Три. Четыре-уже-утра. Потом шесть. Сначала мне кажется, что в глазах застряло — мелкая пылинка, или ресница, или мушка, и я остервенело тру кулаками, пока не начинают болеть и пощипывать веки. Воспалённые и покрасневшие.
Я вычесываю крошечную чёрную точку, давлю пальцами. У неё когда-то были крылья — тонкие, прозрачные, невесомые. Размазанные между моим большим и указательным.
А потом приходят другие.
Сотнями мелких, щекочущих мурашек по спине. Тысячами крошечных прикосновений-уколов. Шуршат, копошатся, возятся. Цепляют цепко-остро кожу.
Я боюсь протянуть ладонь, чтобы смахнуть. Мне страшно к себе прикасаться. Хитин под пальцами хрустит, сминается отвратительно хрупко, податливо, пачкая жидким, мутным и вязким. Меня тошнит. Как только я представляю это — меня выворачивает наизнанку, выкручивает надрывным желанием выблевать желудок. Парализует. Я не могу пошевелиться — потому что тогда кто-нибудь из них пошевелится тоже. Царапнёт тонкими лапками-веточками. Лопнет, стекая по коже лужицей хитина и лимфы. И раздавленных внутренностей.
Я не могу пошевелиться. Я не могу даже закрыть глаза.
Мне хочется лопатками вжаться в стену. Мне хочется, чтобы сзади хрустнуло хитином, лопаясь, сминаясь. Мне хочется. Закрыть глаза. И провалиться в черноту. Я не хочу видеть сны — в них снова придут эти хитиновые и хрупкие. Я просто хочу закрыть глаза.
Я хреново выгляжу, потому что я устал.
В волосах щекочется и копошится. Ползет по загривку, по позвоночнику. По плечам, лопаткам, пояснице.
Когда мне было пять или шесть, я видел, как мой дед жёг в большой железной бочке колорадских жуков — красивых, больших, полосатых. Говорил, что они портят урожай. Собирал голыми руками с обкусанных, продырявленных листьев, заливал бензином. И поджигал. Я смотрел, как обугливаются чёрно-белые полоски на панцирях, как тлеют и потрескивают, почти шипят или даже свистят — до сиплого гула в ушах.
Сейчас у меня нет бензина. Но есть бензиновая зажигалка.
Они что-то чувствуют. Шевелятся, беспокоятся. Копошатся и возятся, щиплют кожу — эй, ты что задумал, приятель?
Я им не рассказываю.
Ничего, ничего не рассказываю, когда закрываю в доме окна. Выкручиваю конфорки. Сжимаю пальцами зажигалку — как бы не выпала.
Что-то ползет по нижней губе, соскальзывает, виснет. Что-то впивается, вгрызается своими веточками, забираясь обратно. Это не больно. Только щекотно.
Я обещаю себе, что сейчас всё закончится. Сейчас. Они уйдут, а сон придёт, нужно только закрыть воспалённые, слезящиеся глаза.
Я закрываю. И прокручиваю колёсико дважды.
Щёлк. Щё...
Следующая публикация
Комментарии 1