Предыдущая публикация
Приехал он с женой и тремя детьми, жилья не было.
Дали им пилы, да топоры:
– Вот вам лес, вот инструмент ставьте дома и живите.
А как и что – это их проблема. Потом еще приехали несколько семей, так и появились Выселки. Глафира была старшей в семье, в то время ей было десять лет. Ближайшая деревня была в четырех километрах, вот туда и ходила она учиться в небольшой школе, а потом с матерью на работу на птицеферму, называли просто «птичник». Пока работала, ухаживала за цыплятами и утятами, присмотрел красивую скромную девушку Игнат, местный парень, здоровый и веселый, привозил корм и воду на птичник.
Глафира и впрямь была хороша. Стройная с тонкой талией, толстая коса пшеничного цвета лежала вдоль спины, а глаза словно два синих озера. Однажды заглянул Игнат в них и утонул. Он уже не мог прожить и дня без этих глаз, тянуло его на птичник, очень хотелось увидеть птичницу Глашу. А как только встретятся взглядом, промелькнет у нее на лице еле заметная улыбка, так и летает, как на крыльях Игнат.
В те далекие времена так и женихались парни, присмотрят невесту и потом родители засылают сватов. Девушек держали в строгости, Глафира работала под присмотром матери, вместе на птичник и вместе обратно.
Стояла осень, в тот год она была сухая и безветренная, листьев еще было много на деревьях, когда возле дома Ефима на Выселках остановилась лошадь с телегой, на которой восседала деревенская сваха и родители Игната. Он тоже был с ними. Многие жители высыпали на улицу и подходили поближе к дому. Все уже понимали, приехали сватать Глафиру.
В доме Ефима был переполох, нежданно приехали сваты. Отец ее конечно знал, что когда-то, это должно случиться, ведь его дочка действительно первая красавица. К тому же не избалованная, трудолюбивая, уважительная и хозяйственная, именно такая жена была и у него, а Глаша удалась в мать.
Глафиру потряхивало, как только увидела в окно Игната. Сердце готово выпрыгнуть из груди, она не знала, что делать, но мать быстро сказала:
– Надень новый сарафан, завяжи бант в косу и сиди здесь, я позову…
Прошло совсем немного времени и мать заглянув за занавеску, позвала ее. Глафира краснела и бледнела, ноги не гнутся, вышла к гостям, а те все разом уставились на нее. Глафира никого не видела кроме Игната, он тоже не сводил с нее глаз.
– Ну вот и невеста наша, – заговорила сваха, откровенно разглядывая девушку, – согласна ли ты замуж за нашего молодца Игната?
Глафира подняла глаза на сваху и еле слышно проговорила:
– Да, согласна, – и покраснев, вновь опустила глаза в пол.
Все разом заговорили, оживились. Так и сосватали Глашу. А потом была деревенская обыкновенная свадьба скромная и бедная. Расписали молодых в сельсовете, пришли в дом жениха. Стол не ломился от разносолов: вареная картошка, винегрет, холодец, да соленые огурцы с салом, ну и пироги были, зато свадьба была веселая, гуляли обе деревни. Родственники подарили лоскутное одеяло, да кастрюлю, ну и так немного приданного мать припасла для дочери.
Ох и любили в эту ночь друг друга Игнат с Глафирой, повезло им, по любви женились. А ведь раньше бывало родители присмотрят сыну невесту, нравится не нравится – женись. И никуда не деться, женился сын и жил с нелюбимой, хорошо если слюбится-стерпится, а если нет? Тогда маята на всю жизнь.
Глафире мать говорила перед свадьбой:
– Дочка, почитай и уважай родителей мужа, теперь уже на всю жизнь тебе свекры. Если повезет и свекровь примет тебя хорошо, значит будешь жить ладно и дружно в их семье, но бывает и наоборот. Свекровь не выбирают, она прилагается к мужу, она будет тебе второй матерью. Дай Бог, чтобы тебе повезло со свекровью. Достанется тебе добрая свекровь и это определит твою судьбу и жизнь на долгие годы. Да, дочка, такая наша женская доля.
Отгуляли свадьбу. По местным обычаям в кастрюле, которую подарили родственники, молодая жена должна была сварить кашу на второй день после свадьбы. Так было положено. Этот обычай тянулся из глубины веков, все невестки проходили через это. Но самое главное – свекровь должна была пробовать эту кашу и указать невестке на недостатки, должна была учить уму-разуму и сразу же показать, кто в доме хозяйка. При этом обязательно должна присутствовать соседка или две, которые потом должны рассказывать односельчанам, что и как.
На вид свекровь была некрасива. Здоровая женщина-мужланка, с руками молотобойца, угрюма, неулыбчива и никто не знал, глядя на нее, о чем она думает и что творится в ее душе. Глазки маленькие, черты лица грубые и голос такой же грубый. В деревне за глаза ее прозвали «статуя» за ее статный рост. Игнат как раз в нее и пошел ростом, но был симпатичным, все говорили, что уродился внешностью в деда по линии отца.
Глафира очень волновалась, должна была варить кашу.
– Очень я боюсь твоей матушки, Игнат, – обратилась она утром шепотом, чтобы никто не услышал, к новоиспеченному мужу, – хоть и умею варить кашу, но все равно боюсь, даже коленки трясутся, да еще соседка придет. Будут за мной смотреть во все глаза. Строгая у тебя матушка, угрюмая.
– Ничего не бойся, ты теперь моя жена, в обиду не дам, да и не такая уж строгая она, наоборот добрая, – обнимая жену, успокаивал ее Игнат.
Выйдя из-за шкафа, который отделял угол молодоженам, Глафира увидела соседку и свекровь.
– Доброе утро, – тихо проговорила она, те тоже ответили.
– Ну что, молодая жена, надобно сварить кашу, посмотрим какая из тебя хозяюшка, – ласково говорила соседка.
Глафира ни жива, ни мертва под пристальным взглядом свекрови и соседки начала варить кашу. Руки тряслись, саму ее колотило, переживала вдруг не справится. Игнат с отцом в это время по дворе чистили в сарае, хозяйство у них большое: корова, свинка, куры и гуси. Поэтому и дел у мужчин было невпроворот, без дела не сидели. Заготавливали сено и дрова на зиму, пахали огород, да много чего по хозяйству. Отец говорил всегда Игнату:
– Хоть дом невелик, но лежать не велит.
Хоть и работал Игнат во дворе, но мыслями был в доме с Глашей, переживал за нее. Жаль ее было:
– И зачем эти дурацкие обычаи, кашу зачем-то варить надо.
Если честно, то каша у Глафиры получилась отвратительная. Наверное, от волнения, от чужой печи, а больше от лишнего внимания. На лавке сидела соседка и во все глаза смотрела за Глафирой, чтобы потом всей деревне рассказать, как свекровь поставила на место молодую невестку.
– Ну накладывай свекрови свою кашу, – проговорила соседка, когда заметила, что каша готова.
Свекровь смотрела молча на невестку и кивала головой, типа давай, я жду. Поставила Глафира миску перед свекровью с кашей, а сама трясется, присела на край скамейки, чтобы не подкосились ноги. Свекровь стала есть кашу не вкусную, пересоленную, комковатую, даже чуть подгоревшую. Ела мрачно и хмуро, но все съела, ложку облизала и глянула из-под насупленных бровей на невестку, потом на соседку.
– Ну-ка, дочка, положи вторую миску. Очень уж вкусно! Молодец ты сношенька, – и вторую миску умяла на глазах изумленной соседки.
Не так себе представляла соседка, надеялась, что свекровь понесет по кочкам молодую невестку-неумеху. Кашей-то ведь не только невестку проверяли, но и свекровь. Удивилась соседка, посидела немного для приличия и побежала по деревне разносить новость. Глафире вмиг стало все понятно, добрая свекровь досталась ей и тепло глянув ей в глаза, сказала:
– Спасибо, мама.
И все сразу встало на свои места и совсем не страшно стало, а свекровь вдруг улыбнулась по доброму, глаза ее заблестели:
– Ничего не бойся, доченька, все будет хорошо. Я за тебя горой, никому не дам в обиду.
И невестка поняла, что добрей и красивей нет ни у кого свекрови. Ее доброта и милосердие шла рядом с ней по жизни.
Игнат очень любил свою жену, жили в маленьком доме его родителей, жена уже была беременна, хоть и жили в бедной избе, но все были счастливы. Однажды Игнат сообщил жене:
– Хочу выучиться на агронома, жизнь идет, не все лошадям хвосты крутить.
– Ой, я рада за тебя, – обрадовалась Глафира.
У них уже двое детишек, да еще дом отдельный строил Игнат, а в маленьком доме места стало мало, детям нужно отдельное место, да они еще не собираются останавливаться на двух детях, хотят большую семью.
– Сколько Бог даст, столько и рожай, – говорила свекровь невестке. – Я помогу, силы у меня пока есть.
Отношения свекрови и невестки были на зависть всем в деревне. Самые заядлые сплетницы не знали, что и рассказывать, а свекровь не давала им повода, они еще и побаивались ее.
Шли годы. Игнат с женой и четырьмя детьми переехал в свой дом, отца похоронили, болел он. Для матери тоже есть место в доме, отдельная комната. Хоть и отказывалась она:
– Поживу пока в своем старом домишке, уж когда занемогу, заберете к себе меня.
– Нет, мама, будем жить все вместе, – говорила Глафира, – ну куда мы без тебя. Очень хорошо у тебя получается с внуками ладить, вон как они к тебе прислушиваются.
Дети выросли друг за другом. Игнат уже агрономом работает. Глафира со свекровью дома хозяйничают, вернее сейчас уже одна Глафира, все чаще свекровь прикладывает голову к подушке, все чаще хочется отдохнуть. Глафира с жалостью иногда смотрит на нее, любит ее за то, что у нее доброе сердце. Доброе сердце, оно помогло съесть противную кашу когда-то и похвалить сноху. Ведь от этого зависело счастье Глафиры.
Свекровь никогда не врала и вежливостью не страдала, но и не лукавила. Всегда и все говорила прямо в лоб и камень за пазухой не держала. Говорит своим грубым голосом всем, что лучше ее снохи нет. И хоть Глафира уже и сама не молодая, она помнит, когда-то сварила не вкусную кашу для свекрови, а в ответ получила защиту и любовь.
Ушла свекровь в мир иной тихо под утро глубокой осенью. Похоронили рядом с мужем и ходит теперь часто к ней на могилу невестка с букетом полевых цветов. Повезло ей в жизни, муж любимый и она любима, и за это благодарна своей свекрови.
Автор: Акварель жизни
Следующая публикация
Комментарии 12