Предыдущая публикация
Отец, наоборот, ни без гордости узнавал в нём свои черты.
И говорил, что с таким нравом парень в жизни не пропадёт.
Валерка второй ребёнок в многодетной семье Шумилиных. Вова, которого Валерка младше на два года, тихий ботаник. Так сложилось, что младший брат был защитником старшего. Во дворе Вовку обижать боялись, иначе придётся иметь дело с Валеркой.
Вера — младшая в семье. Милая девчушка на десяток лет младше, обожающая старшего брата. Он её и защекочет и на закорках покатает и втайне от матери научит, как отвечать одноклассникам, чтобы не смели за косички дёргать.
Отпраздновал Валера совершеннолетие и собрался в армию. Старший брат по состоянию здоровья медкомиссию не прошёл, чему был несказанно рад. А Валера, наоборот, спал и видел себя в военной форме. Отец служил, дед воевал, и он хочет пройти суровую школу жизни.
Мать переживала: неспокойно в стране. По новостям то и дело о волнениях в Чечне говорят. Бабушка вторила ей. Верочка, обнимая за шею, упрашивала брата не уезжать. Отец сказал: решай сам, ты мужик. А он ждал весеннего призыва. И в мае 1994 года пополнил ряды Вооружённых Сил Российской Федерации.
После распределения повезли ребят к месту прохождения военной службы. С ним вместе в артиллерийские войска попали ещё пятнадцать ребят из призыва.
С Костей Решетовым Валерка сдружился сразу. Внешне парни были похожи: крепко сложены, широкоплечие, одного роста. А вот по характеру разные: Валера громогласный хохотун, а Костя тихий юморист. Есть такие люди, вроде неприметные вначале, но умеющие в нужный момент вставить ёмкое острое словечко, так что все вначале замирают от неожиданности, а потом взрываются хохотом.
С юмором у парней был полный порядок, они прекрасно дополняли друг друга. И пока ехали в военную часть мечтали, как будут на пару в самоволку бегать.
В армии им нравилось. Всё чётко, строго, сурово. Командование изначально придерживалось политики службы без дедовщины, поэтому солдат держали в строгости, пресекая любые проявления неуставной власти. Конечно, она всё равно была, но далеко не такой страшной, как о ней рассказывали. В общем, с местом службы ребятам повезло.
И сослуживцы ему попались классные. Димон — гитарист, у него голос красивый, сильный. Иной раз и без гитары напевает так, что заслушаешься. Один раз после отбоя колыбельную спел. Пока звучала песня гробовая тишина в казарме стояла, как будто дышать перестали. Радик — приколист, такие шутки придумывает, и главное делает так, чтобы никто не обижался, но всем весело. Кирюха — по кличке Хомяк — всегда умудрялся надыбать что-то вкусненькое. Чем он умасливал поваров, неизвестно. Классные ребята! Особенно Костя, того Валерка вообще за брата считал, самый лучший друг, которого раньше не было у него.
В сентябре по казармам пошёл слух, что их готовят к забросу в Чечню. Напрямую, об этом никто не говорил, командование отвергало слухи. Но дыма без огня не бывает. Солдаты морально готовились к участию в военных действиях. Кто-то со страхом, кто-то с надеждой, что авось не коснётся. А Валера и Костя с мечтой о медалях.
— У моего деда Орден Красной Звезды! И я хочу, как дед, героем быть, — говорил Валера.
В декабре 94-го слухи подтвердились. И ребят отправили на войну.
В первые дни 1995 года, когда большинство соотечественников пьёт шампанское и доедает оливье, Шумилин Валера впервые принимал участие в бою. В настоящем, как небо над головой, настоящем бою.
На его глазах осколком зацепило Славку Русакова. Он заорал и этот крик раненого зверя, ещё долго преследовал Валеру.
Всего в крови принесли Димона Смирнова, ротного гитариста. Он смотрел на них, вернувшихся с боя, невидящим взглядом, а потом заплакал.
Не вернулся Роман Шестаков.
Мальчишки, только начавшие жить…
7 января Валере исполнилось 19 лет. Он отметил этот день в бою. Из всей роты никто не погиб, все вернулись хоть некоторые и на носилках . На нём самом ни царапины. О лучшем подарке он и не мечтал.
«Вот почему дед никогда не рассказывал о войне — думал Валера, вглядываясь в серое небо — Разве можно такое рассказать словами? И я никому не скажу, — и тут же добавлял сам себе — Если жив останусь.»
Шутить не хотелось, и друг его Костя затих. Всё чаще курили и молчали каждый о своём.
— Костян, у тебя девчонка-то есть?
— Неа. В соседнем дворе есть одна Рита, красивая, в параллельных классах учились. Нравится она мне и, кажется, я ей тоже. А подойти ссыкотно было, вот щас думаю — тормоз я. Даже на проводы не позвал, может, писала бы она мне, — вздохнул друг — Ну а у тебя есть кто?
— Тоже нет, я с девчонками только целовался, а больше и не успел. Дураком был, настойчивее надо было. Вдруг сдохну, так и не попробовав?
— Дураки мы с тобой, не жили нормально.
— Точняк.
И снова бои. Ранения, приказы, отступления, наступления, день, ночь — всё смешалось.
Война притупляет все чувства. Ночами Валерке снился родной дом, мама, тонкие руки сестрёнки и её слова: «Валерик, останься, не уезжай». И пирожки. Жареные беляши. Наваристый борщ. А проснётся утром, ничего вспомнить не может, только картинки, никаких чувств, как будто не с ним всё это было.
А однажды приснилась бабушка. Как раз перед боем. Смотрит на него нежно. По голове и щекам сухой рукой гладит и говорит тихо-тихо:
— Валерочка, всё хорошо будет. Ты не бойся. Твой дед Великую Отечественную прошёл, а в тебе кровь его течёт. И ты вернёшься, я договорилась, — и вздыхает сама тяжко, протяжно.
Валера вскочил с постели, а время два часа ночи всего. Подушка мокрая, сердце бешено колотится. Он пробует уснуть, а сон из головы не идёт, и слова бабушкины: «вернёшься ты, я договорилась», так и слышатся.
Написал письмо родным, просил бабуле привет передать. Расспрашивал о здоровье её. Через месяц ответ пришёл: здорова бабушка, только как он в Чечню ушёл, в религию ударилась, в церковь через день ходит. Улыбнулся парень, во даёт старушка!
12 июня 1995 года, лёжа под голубым небом, Валера и Костя разговаривали:
— Знаешь, о чём мечтаю? — жуя травинку, спросил Валера, — Мечтаю, чтобы ранило меня.
— Ты чё дурак? — выпучил глаза Костя.
— Не сильно, так слегка чтобы задело. Хочу лежать на чистых простынях, понимаешь? Чтобы вокруг не воняло по́том и грязными носками. Чтобы кругом всё чисто и я весь такой умытый. Чтобы медсестричка ставила мне капельницу, ну или перебинтовывала, а я ей в вырез халата заглядывал. Вот так отдохнул бы недельки две, и снова сюда.
— Не накаркай, придурок.
— Сам ты придурок, устал я. Хочу есть из чистой тарелки, чистыми руками.
— Сходи к ручью и помойся.
— Ну, ты же понял о чём я, Костян!
— Понял, только суеверный я стал, не хочу таких разговоров.
— Я заговорённый, 7 месяцев уже в Чечне, а на мне ни царапинки. Ты в медчасти дважды был, отдохнул, считай…
— Всё равно не говори так, Валерка, не накликай беду.
14 июня 1995 года Валера запомнил навсегда. Снова бой, на этот раз Шатой. Бой они выиграли, но для Кости, его лучшего друга, война завершилась.
Они наступали, и бой почти кончился, солдаты выполнили боевую задачу. Валера услышал страшный крик и сердцем почуял — Костя. Бросился туда. Друг катался по земле, держась за ногу. Вернее, за то, что от неё осталось.
— Терпи, Костян, терпи! — перетягивая ногу повыше раны, кричал Валера, — Я рядом, братан, я вытащу!
Обливаясь слезами и по́том тащил Костю, ругая себя за тот разговор о ранении. Накаркал. Теперь Костян будет лежать на чистых простынях, а медсестра перевязывать ему ногу.
За Валерой так и закрепилась кличка Заговорённый. Всякое было на войне, и в бою и по случайности и по глупости погибали люди. А на нём ни царапины. Шутки шутками, а невольно пацаны старались держаться ближе к нему, авось и их защитит неведомая сила, что Валеру защищала.
Отслужив, вернулся сержант Шумилин домой. С медалями, как и мечтал.
Обнял родных, утёр слёзы матери, высоко-высоко поднял сестрёнку. Наелся вдоволь беляшей и борща.
Не откладывая надолго, съездил к Косте. Друг, как истинный боец, держался, не раскисал, планировал поступать учиться. Пусть без ноги, зато живой. Правда, с Ритой так и не встретился, стеснялся. «Вот поставят протез, научусь ходить и приглашу на свидание» — пообещал он Валере. Выпили, за всех кто не вернулся, за всех кто ещё там. И долго молчали.
Вот уже месяц дома Валера, а на душе неспокойно.
— Мам, я обратно пойду, — осторожно начал он.
— Куда обратно, сын? — моментально заплакала мать.
— По контракту пойду. Я уже и в военкомат сходил, узнал, что к чему, перезвонить должны. Я же ничего, кроме как воевать не умею, и никак не пойму что мне здесь делать.
— Жить, сын, жить. Поступай учиться, иди на работу, водительские права получай. Но только не воевать, — завыла в голос мать — Ты знаешь, каково это — ждать месяцами письма? Как вздрагивать от телефонных звонков?
— Так я же часто писал!
— Писал, может, и часто, доходили редко. Представь, каково нам было без весточки. Отец микроинсульт перенёс, тебе не сообщили. Бабушка с давлением лежала.
— Мам, я же Заговорённый, меня так там называли. Мимо меня пули летели, даже осколком ни разу не задело.
— Валерка, не искушай судьбу. Я знаю, если ты вобьёшь себе в голову, не отступишься, но ты о нас подумай, сын.
— Не знаю, мама, не знаю что делать. Может воевать — это призвание моё?
— Так ты поживи без войны, раньше ведь жил, найдёшь другое применение себе, найдёшь другое призвание, девушку встретишь.
— Не знаю, мам, — повторял парень.
Умом понимал мать, но никак не мог избавиться от чувства, что не нужен он тут, бесполезный какой-то. Не то что там, в Чечне.
Всё сильнее крепла в нём мысль о службе по контракту. Парень поговорил с отцом, тот всё понял, только побледнел моментально.
Но тут слегла бабуля. Вот вроде вчера ходила бодрой, пирожки пекла, а сегодня встать не может. Позвала внука к себе, тихо еле слышно сказала:
— Валера, внучек, недолго мне осталось, пожила я своё.
— Ты чё, ба? Ты ещё молодая у меня.
— Не перебивай, тяжело мне говорить, но выслушай. Ты же знаешь я в бога не верю, всегда говорила, если б он был, не допустил бы такого на земле и фашистов и бомбы ядерные. А как ты в Чечню уехал, не могла остановиться, в церковь пошла, молилась постоянно. И вот сон мне привиделся, сам Господь приснился, говорит, вернётся твой внук, если душу за него отдашь. Я и поклялась, что отдам, но чтобы на тебе ни царапины не было. Только потом поняла, что не мог Господь такие дела творить. Не знаю, Валера, с кем я договорилась. Но как ты вернулся, я сразу почуяла — скоро за мной придут.
Валера слушал, а перед глазами тот сон и слова её: вернёшься ты, я договорилась. Бабушка продолжала:
Ждать также страшно, внучек…
— Не жалею я ни о чём, внучек. Я своё пожила, и если ради тебя свою жизнь отдать надо, так я отдам. Только об одном прошу: не ходи больше на войну. Твой дед воевал, я четыре года его ждала. На брата моего старшего похоронка пришла, на отца моего тоже, младший брат с контузией вернулся. Но они воевали за родину, от врага, от фашиста защищали родную землю. А за что вы воюете не знаю я. Если на Россию кто нападёт, так ты, не задумываясь, автомат хватай. А ежели, так как сейчас… Не знаю кому эта война нужна, но только вашими руками зло творят, — она тяжело вздохнула — Валера, знал бы ты как страшно ждать, месяцами ждать писем, когда ни спать ни есть нормально не можешь. Отец твой, не смотри что крепкий, как выпьет рюмашку, так слёзы льёт, волю чувствам даёт. А знаешь, как мы переживали, когда тебя в отпуск не пустили? Думали, пропал ты без вести, но сообщать не хотят. Даже Верочка плакала, ждала тебя каждый день. Ей бы с подружками играть, а она иной раз сядет у окна и сидит как старуха, тебя ждёт. Обещай, сынок, что не пойдёшь на войну. Ты свой долг стране честно отдал.
Валера молчал, только кусал губы и хрустел пальцами. Знал что, дав слово, не нарушит.
— Валера, я тебе это не для того говорю, чтобы ты виноватым себя чувствовал. Предложи мне ещё раз такое, я снова соглашусь. Просто хочу, чтобы жил ты, детей растил. В них ведь и моя кровь течёт и деда твоего. Покуда живы вы, живём и мы, не обрывай эту нить. Обещай, Валера.
— Обещаю, бабуль. Обещаю, возьму оружие только, если нападёт враг на Россию, — Валера крепко обнял бабулю, почувствовал какая она стала лёгкая, хрупкая.
— Спасибо, сынок. Я уйду спокойно. Всё было не зря.
— Бабуль, ну, может…
— Нет, внучек, устала я. Это когда желают долгих лет жизни, красиво звучит. А жизнь-то она сложная, многое пришлось пережить, не выдюжу больше. Будь что будет. Глядишь и Мишеньку встречу, там на небе. Будем вместе на правнуков смотреть.
Через неделю в квартире Шумилиных настойчиво затренькал телефон. Мать сразу поняла — из военкомата. Валера взял трубку, встал по стойке смирно, как будто на том конце его могли видеть. И чётко произнёс:
— Нет. Я не пойду. Я своё отвоевал.
А ещё через неделю на своих крепких плечах нёс гроб, провожая бабушку в последний путь…
Автор: Айгуль Шарипова
Следующая публикация
Комментарии 15
(8992-313-74-16)
Цена карт таро 1000 рублей
Цена простых карт 350 рублей