Савельевский хутор, стоявший далеко от хоженых дорог и обжитых деревень, жил своей неспешной жизнью. Крепкое хозяйство сорок лет назад создал охотник Савелий Молчун.
Молодым парнем он ушёл из дома отца, поссорившись с ним, но отстояв своё желание быть охотником. Несколько поколений Плотниковых занимались производством нехитрой деревенской мебели и возведением изб.
Однако не лежала у Савелия душа к семейному ремеслу. Совсем юным мальчишкой он часто крутился возле деревенских охотников, исподволь выспрашивая тонкости их трудоёмкого занятия.
К двенадцати годам Сава уже мог сам зарядить капкан, соорудить нехитрую ловушку.
Младший среди четырёх братьев, он был любимцем матери, которая мягко отстаивала его перед суровым, но отходчивым мужем.
В пятнадцать старый охотник дед Архип, из-за травмы давно отошедший от дел, заметив интерес парня, взялся за его обучение по-серьёзному.
Сава быстро схватывал охотничью науку, чем несказанно радовал Архипа.
Копьё, лук, силки – Савелий не только перенимал приёмы старого охотника, но и вносил что-то своё, удивляя Архипа.
Несколько раз Сава ходил на охоту в компании других охотников, но шуточки с их стороны отвратили его, и постепенно он стал ходить в лес один, пропадал по два-три дня, возвращаясь с ценной добычей.
Охота в одиночку повлияла и на его характер. Он всё меньше общался с сельчанами, разговаривая только с Архипом, который понимал и принимал его.
Так Сава стал Молчуном...
В семнадцать отец смирился с прихотью сына, о котором в деревне уже шла молва как об искусном охотнике, и отпустил его на вольные хлеба.
К этому времени у Савелия были кое-какие сбережения, полученные за продажу добытого на охоте на ярмарках и заезжим купцам. Вот он и решил уйти подальше в лес.
Было у него на примете одно интересное место с полноводным ручьём и широкой поляной. Там он и поставил свою охотничью избушку.
А потом посватался к Марье, дочке деревенского кузнеца. Григорий, отец девушки, был человеком суровым и резким, но слёзы любимой дочери растопили его сердце и он дал добро на свадьбу, которую и сыграли по осени.
Марья пошла за любимым в его тесное жильё и ни разу не пожалела об этом...
*****
Начинавшийся с неказистой избы, хутор Молчуна расстроился, превратившись в обустроенное по уму, добротное хозяйство с широкими воротами, высоким тыном, хозяйственными постройками и большим жилым домом.
Все здания разместили, как положено, в вытянутый прямоугольник с закрытым тыном двором. Этакая маленькая деревянная крепость, вход в которую был только для своих.
В противоположной воротам стене была небольшая калитка, выходящая на огород, любовно созданный Марьей и расширенный уже с помощью дочери и невестки.
Автономное хозяйство Молчуна с огородом, хлевом и конюшней вполне справлялось с прокормом его населения. В большие поселения они выезжали только по надобности: прикупить ткани, посуду, крупы, масла, и так, по мелочам.
У Савелия и Марьи родилось трое детей: одна девочка и два мальчика.
Старший Фёдор ушёл к деду, занявшись плотничеством. Младший Елисей пошёл по стопам отца, став хорошим охотником. Дочка Варвара вышла замуж и покинула отчий дом...
*****
Савелий сидел на широкой скамье, подслеповато щурясь на ещё жаркое летнее солнце. Возле его ног лежала Ветка.
Молодую собаку Савелий натаскивал сам, но уже понимал, что к охоте она не пойдёт, скорее сторожем будет. Голос у Ветки звонкий, слух острый.
Ну и так, как забава для Анюты и самого маленького, трёхлетнего Любима.
Марья вышла из главной избы, присела рядом с мужем.
– Что, старый, кости греешь? Пойдём в дом, щи поспели и каша с зайчатиной запарилась.
– Что-то тревожно мне, Марьюшка. Рановато Елисей Захара в лес повёл, ему ж и двенадцати ещё нет. Да и Елисей вечно его подначивает, как бы не сорвался малец да бед не натворил, – вздыхая, поведал Сава жене свою тревогу.
– Да будет тебе, Савельюшка, там же не только Елисей. Там Дунай с Бураном, они присмотрят за Захаром, – как могла успокаивала мужа Марья.
– Ох, они сами, как дети малые, как в азарт войдут, зверя погонят, обо всём забудут.
– Знаю я, чего ты ворчишь. Сам бы поскакал по лесу, да глаза уже не те, да и пораненные ноги болят. Анюта! Принеси-ка деду квасу, – крикнула она младшей внучке.
Невестка со старшей внучкой, Полиной, поехали в Вислуху за покупками, а младших оставили на деда с бабкой.
Семилетняя девчушка в синем сарафане и белой блузке с широкими рукавами вышла во двор с полным деревянным жбаном, с усилием прижимая его к груди одной рукой, во второй она держала ковшик.
За подол сарафана цепко схватился трёхлетний Любим, в широкой рубахе и босиком смешно ковыляя за сестрой.
Видно было, что девчонке тяжело, но она не кривилась и не подавала вида.
Марья улыбнулась, Савелий усмехнулся в бороду, глядя на упорную малышку, которая спешила стать взрослой.
– Ох, ты ж, пострел. Отпусти Анюту, оголец, – спохватилась Марья и, подбежав, взяла внука на руки.
Хутор Молчуна жил своей размеренной, годами устоявшейся жизнью, радуя Саву и принося его душе благолепие и умиротворение…
*****
Настасью с Полиной ждали к вечеру, но они неожиданно вернулись к обеду.
Всполошённые, видно, что гнали лошадь, с тревожными взглядами, они остановились у ворот, но во двор заезжать не стали. Ветка, хватанув носом воздух поверху, надсадно завыла.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев