Предыдущая публикация
Красное и белое
Падение снилось ему каждую ночь. Стечение обстоятельств - кожура банана на ступеньках перехода метро, мощный толчок в спину от пьяного мужика… - и о мечтах и планах можно было забыть навсегда.
Олег был центральным нападающим в юношеской футбольной команде. Очень перспективным. Многообещающее будущее в лучших клубах - он упорно и стабильно шел к нему…
До того рокового падения с верхней ступеньки спуска в метро, поставившего одномоментно большой жирный крест на его будущей карьере.
Операций было несколько. Все сложные. Но самые серьезные на ногах. Переломы срастались неправильно. Одну ногу освободили от гипса, а со второй было все гораздо хуже. И костыли уже почти месяц были его постоянными спутниками.
Друзья, конечно, навещали и поддерживали. Но они жили той жизнью, которая осталась для него в прошлом. Все также строили планы и лелеяли мечты о большом футболе, а у него их больше не было - ни планов, ни надежд.
Когда тебе шестнадцать, это принять практически нереально. Боль и обиды жгут и разрывают изнутри, а пустота медленно заполняет сознание...
Нет, он не сдавался. Упражнения, нагрузки - все, чтобы встать на ноги. Но тем не менее ловил себя на мысли, что это не всерьез, это для очистки совести, а истинного желания восстановиться и жить полной жизнью не чувствовал…
*****
Днем Олег обычно спускался на костылях во двор. С третьего этажа без лифта. Без посторонней помощи. Если раньше он преодолел бы эти несколько пролетов бегом и не запыхавшись, то теперь это был серьезный квест и испытание на прочность.
Спустившись, устраивался на скамейку под кустом сирени, доставал планшет из наплечной сумки и читал в электронном виде учебные материалы по разным предметам.
Класс был выпускной. В числе совсем отстающих Олег никогда не был, но и особо уделять внимание учебе не получалось - тренировки и соревнования до недавнего времени занимали большую часть его жизни. В институт поступать собирался на факультет физкультуры, поэтому особо заморачиваться с учебой не старался.
Теперь же нужно было думать о другой специальности, а времени на подготовку не оставалось совсем. Да и не знал он, куда и зачем идти.
- Олежек, можно я к тебе присяду рядышком, - на скамейку опустилась маленькая худая старушка в белом халате и белой же медицинской шапочке. - У меня к тебе просьба будет...
Бабу Зину Олег знал, сколько себя помнил. Неутомимая шустрая соседка уже тогда, в раннем его детстве, была совершенно седая. Но при этом что тогда, что сейчас на морщинистом ее лице сразу выделялись ярко-голубые глаза. Очень живые и абсолютно молодые.
Работала баба Зина в ветеринарной клинике, вход которой был как раз напротив их подъезда, через дорогу.
Раньше клиника была государственной, потом ее выкупил частник. А баба Зина как врачевала больных зверюшек в старом учреждении, так и продолжила заниматься этим же в новом.
Покалеченных, бездомных и брошенных собак и кошек неизменно везли к ней, зная, что отказа не будет. Лечила, а потом сама же и пристраивала.
Хозяин клиники, будучи ее давнишним учеником, а затем и сослуживцем, ворчал, втихаря ругался, подсчитывая расходы на лечение ничейных зверей, но воспринимал это, как неизбежную составляющую их работы...
- Вижу, что ты каждый день здесь подолгу сидишь, занимаешься… - начала баба Зина, присев на скамейку, - У нас собака после серьезных травм в клинике. Сейчас уже потихоньку на поправку пошла, но она лежит все время, а ей бы тоже на солнышке погреться да воздухом подышать…
Может, быстрее получится выздоравливать. Можно, я ее к тебе приносить буду? Вот здесь на скамеечке с тобой полежит. Она мешать не будет. Тихая и спокойная.
- Я… Баб Зин, вы же знаете, я собак не люблю…
- Да помню, я помню… И что покусали тебя в детстве бродячие псы, и как заикался после этого долго… И что боялся собак сильно…
Понимаешь, Олежек, собаки - они же, как и люди, все разные. Но злоба и агрессия - это, как правило, либо результат воспитания, либо случается из-за болезней и от тяжелой жизни собачьей…
В тебе до сих пор живет этот детский страх, поэтому всех собак ты воспринимаешь именно так: как злых и ужасных.
А если ты позволишь себе посмотреть на ситуацию с другой стороны, а еще лучше побудешь в роли хотя бы доброго соседа для этой собаки, то твой страх, вполне возможно, уйдет сам…
- Да не боюсь я уже… Просто…
- Ну тогда договорились? - баба Зина сверкнула своими молодыми глазами и спрятала улыбку в уголке губ. - Я ее сейчас принесу, а ты уж пригляди за ней, чтобы не обидел кто.
Она вспорхнула со скамейки и живенько засеменила в клинику. А спустя несколько минут уже вышла оттуда, неся на руках небольшую собачонку невыразительной рыже-серой окраски.
- Ну вот, Дусенька, полежишь здесь с Олегом. Он за тобой присмотрит. Пообщаетесь, - баба Зина аккуратно уложила собачонку на одеяльце и погладила по ушастой голове.
- А что с ней случилось? - Олег разглядывал свою неожиданную соседку.
- Обычное дело случилось. Сбили на дороге и бросили. А когда кто-то заметил и сюда привез, уже поздно было. Раны гноиться начали, лапу заднюю пришлось ампутировать…
Сейчас потихоньку на поправку пошла, но еще все равно слабенькая очень. Но ничего, да, Дуся? - баба Зина склонилась к собаке, и та лизнула ее протянутую руку. - Ты еще свое наверстаешь…
- А куда вы ее потом? - Олег все еще недоверчиво рассматривал собаку. - Ее же такую вряд ли кто захочет взять...
- Да вариантов, конечно, немного. Может, кто и согласится. Но скорее всего в приют придется передавать. Там у нее отдельная клетка будет. Кормежка. Выгуливать будут регулярно…
- И что, вот так на всю оставшуюся жизнь? Это же как каторга… Зачем вообще так жить?
- Понимаешь, Олежка, пока есть хоть малейший шанс, нужно его использовать. И надежду не терять.
Эмблему Красного креста помнишь? Красный - цвет боли, страданий. Белый - цвет надежды, символ светлого и доброго. Я так себе это представляю. Они соседствуют, но в наших силах сдвинуть акцент… - она потрепала его по плечу. - Ну, я побежала. У меня еще дел уйма, а вы пока загорайте тут на солнышке…
Оставшись наедине с собакой, Олег еще чуть понаблюдал за ней, а потом погрузился в чтение на планшете.
С полчаса было тихо, и он усиленно пытался вникнуть в тему по биологии, но мысли все время куда-то убегали.
Неожиданно собачонка, уснувшая в позе "калачика", громко и жалостливо заскулила во сне. Олег оторвался от планшета и удивленно посмотрел на нее.
Лапы собаки дрыгались и замотанная бинтом култышка тоже, а сама она натурально плакала, не просыпаясь.
- Ну тише, тише… - Олег придвинулся поближе, нерешительно протянул руку и очень осторожно погладил собаку. - Все хорошо. Говорят, ты уже выздоравливаешь… Вспоминаешь, наверное, ту аварию… Такое долго будет сниться…
Он перебирал шерстку, оказавшуюся неожиданно мягкой и шелковистой, чувствовал, как вздрагивает собака, и как через его пальцы ее боль уходит и исчезает…
На следующий день, собираясь на улицу, он приготовил с собой несколько бутербродов. Даже в уме не озвучивал, что это для чужой, в общем-то, собаки, типа - для себя соорудил.
Но когда достал их потом из сумки и, отламывая по кусочку, стал кормить Дусю, на душе вдруг стало теплее.
Собака брала кусочки очень аккуратно, поглядывая на него недоверчивыми грустными глазами, а затем проглатывала угощение, не жуя.
На третий день Олег отметил, что Дуся уже потихоньку может передвигаться. Когда баба Зина ушла, оставив ее на одеяле, она, шатаясь, поднялась на три лапы и неуверенно проковыляла к Олегу с извиняющимся выражением на маленькой мордашке.
Он подтащил к себе ее одеяло, и она улеглась с ним рядом, тесно прижавшись к его ноге...
На четвертый день Дуся сразу пристроилась вплотную к нему, и Олег, прижимая ее рукой к себе, чувствовал, как громко стучит ее сердечко…
Просидев пару часов на скамейке, позанимавшись и покормив Дусю принесенными из дома бутербродами, Олег почувствовал, что и сам не прочь перекусить.
Он погладил собаку, сказал ей, что скоро вернется, и велел ждать, а сам попрыгал на костылях до киоска с фастфудом. Магазинчик был всего в каких-то метрах ста, и пробыл он там не больше пяти минут.
Но когда выходил обратно, первое, что услышал, был жалобный скулеж, а глаз сразу зацепился за трясущуюся Дусю.
Рядом со скамейкой медленно прохаживался стаффордширский терьер в наморднике, частенько гуляющий во дворе без поводка и хозяина вопреки неоднократным жалобам соседей.
Дуся, скорее всего, его не сильно-то и интересовала, но вид столь мощного бойца настолько ее напугал, что она натурально плакала, вжавшись в скамейку.
В прошлой своей жизни, когда спорт был для него всем, Олег преодолел бы разделяющее их расстояние за десять секунд, но и сейчас - на одной ноге и с костылями - он допрыгал до нее за рекордно короткое время.
Доскакал, повалился на скамейку, подхватил Дусино тщедушное тельце и спрятал ее в кольце своих рук…
А она, уткнувшись носом ему в подмышку, жалобно постанывала и боялась даже выглядывать оттуда…
*****
На выходных дома были родители, приходили друзья, забравшие в итоге его на пикник, и, если честно, про Дусю Олег почти не вспоминал.
Однако, спустившись в понедельник на свое привычное место на скамейке и не дождавшись бабу Зину с собакой, Олег разволновался и поскакал на костылях в ветеринарную лечебницу.
- Забирают в приют твою Дусю, - баба Зина встретила его грустной улыбкой. - Ей уже намного лучше. Справятся теперь и там…
- Не надо в приют! Я уже все обсудил с родителями. Мы возьмем ее к себе, - Олег опустился на кушетку и взял на руки принесенную бабой Зиной Дусю. - И я читал в интернете, что можно сделать ей протез… Я откладывал деньги на… В общем, не важно, на что… Поможете? - Он с надеждой посмотрел на бабу Зину.
- Конечно. Обязательно что-то придумаем, - она присела рядом с ним и ласково погладила Дусю между ушами. - Помнишь? Красное и белое… Ты свой выбор сделал. А это самое главное. И теперь в этом мире на одну счастливую душу больше…
- На две, - он посмотрел на собаку. - Точно на две. Одну человеческую и одну собачью…
Красное и белое. Вечные соседи. Но расставить приоритеты все же в наших силах.
ЛЮДМИЛА ПРИЛУЦКАЯ
Следующая публикация
Нет комментариев