С. Пушкина и объявленный ООН День Русского Языка.
Русские делают каждый час напряженным, каждый день изматывающим, каждую жизнь — мгновением
6 июня День русского языка. Иностранцы думают о нём по-разному.
«Как красив русский язык! Все преимущества немецкого без его ужасной грубости».
Фридрих Энгельс, немецкий философ, говорил на русском и переписывался с русскими революционерами в середине XIX века
«Русская интонация трудно поддается передаче, русский язык в переводе звучит несколько странно, преувеличенно, как будто основным тоном его является превосходная степень».
Лион Фейхтвангер, немецкий писатель, приезжал в Москву в 1937 году
«Никогда я не мог выучиться русскому языку, о котором Ж.-Ж. Руссо (невежественный великий человек!) говорит как об испорченном наречии греческого. Русский язык, напротив того, есть не что иное, как говор почти первобытный, сложившийся в глубине Востока. Я всегда думал, что кто-либо из ученых ориенталистов путем сравнительных выводов (induction) успеет открыть коренные начала этого языка».
Джакомо Казанова, путешественник и писатель, побывал в России в 1765 году
«Русский язык не имеет промежуточных определений. Либо ты „брат", либо „дурак"; если ты не „голубчик", значит, „сукин сын". Перевод этого слова я поручаю кому-нибудь другому. Робкий и покладистый характер людей низшего сословия также находит выражение в славянской речи. Народ называет императора „батюшкой", императрицу — „матушкой". Ассортимент ругательств столь же разнообразен, как и обороты речи, выражающие нежную любовь; никакой другой язык так не приспособлен к тому, чтобы поставить человека намного ниже собаки».
Александр Дюма-старший, французский писатель, побывал в России в 1858–1859 годах
«У русских основная единица времени — „сейчас". Это значит „тотчас". В зависимости от обстоятельств это слово можно услышать в ответ десять, двадцать, тридцать раз, и часами, днями или неделями ждать обещанного. Как и вообще нелегко услышать в ответ „нет"<...> Русские делают каждый час предельно напряженным, каждый день изматывающим, каждую жизнь — мгновением».
Вальтер Беньямин, немецкий философ и теоретик культуры, провел в Москве два месяца зимой 1926 года
«Русский язык, насколько я могу судить о нем, является богатейшим из всех европейских наречий и кажется нарочно созданным для выражения тончайших оттенков. Одаренный чудесной сжатостью, соединенный с ясностью, он довольствуется одним словом для передачи мысли, когда другому языку потребовались бы для этого целые фразы».
Проспер Мериме, французский писатель, переводил на французский Пушкина и Гоголя в 1850-х годах
«Они вообще весьма бранчивый народ и наскакивают друг на друга с неистовыми и суровыми словами, точно псы. <...> При вспышках гнева и при ругани они не пользуются слишком, к сожалению, у нас распространенными проклятиями и пожеланиями с именованием священных предметов, посылкою к черту, руганием „негодяем" и т. п. Вместо этого у них употребительны многие постыдные, гнусные слова и насмешки, которые я — если бы того не требовало историческое повествование — никогда не сообщил бы целомудренным ушам. Говорят их не только взрослые и старые, но и малые дети, еще не умеющие назвать ни Бога, ни отца, ни мать, уже имеют на устах это: „твою мать",— и говорят это родителям дети, а дети родителям».
Адам Олеарий, немецкий географ, в качестве секретаря посольства шлезвиг-гольштейнского герцога Фридриха III в 1630-х годах побывал в России
«Англичанин, который живет в Петербурге пятнадцать лет, <…> поговорил по-русски, чтобы дать нам представление о языке, однако обрисовал нам весьма унылые перспективы, поскольку, по его словам, в России мало кто говорит на каком-либо другом языке, кроме русского. В качестве примера необычайно длинных слов, из которых состоит этот язык, он написал и произнес для меня следующее: „защищающихся", что, записанное английскими буквами, выглядит как Zashtsheeshtshayoushtsheekhsya».
Льюис Кэрролл, английский писатель, путешествовал по России в 1867 году
«Выяснилось, что улетевший самолет как раз и был нашим. Мы слегка огорчились — почему никто не сказал нам, что нужно садиться в тот самолет? Возмутился даже Хмарский, у которого произошел долгий и бурный разговор с комендантом аэропорта. В этой беседе использовалось множество энергичных жестов и слов русского языка, которые мы не можем произнести из-за обилия в них согласных. В общем, это звучало как обмен бросками ручных гранат».
Джон Стейнбек, приезжал в СССР в 1947 году.
«Множество странных явлений, происходивших в русском движении, объясняется тем, что долгое время всякое русское сочинение было для Запада книгою за семью печатями и что поэтому Бакунину и иже с ним легко было скрыть от Запада свои проделки, давно уже известные среди русских <…> Теперь этому наступил конец. Знание русского языка,— языка, который всемерно заслуживает изучения как сам по себе, ибо это один из самых сильных и самых богатых живых языков, так и ради раскрываемой им литературы,— теперь уж не такая редкость, по крайней мере, среди немецких социал-демократов».
Фридрих Энгельс.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 21
Наш Русский Язык.