«Хочешь, я расскажу тебе о счастье?»

«Я не хочу жить!» Месяц назад Олеська написала это в своём статусе. Вбила в четыре слова всё, что накипело – свой клоповник-офис, разваленную жизнь и долги. Свою осточертевшую волынку, мерзких соседей, равнодушную мать, кашляющего на балконе отца. Я не хочу жить! Надоело. Двадцать четыре года – и никакого просвета. Выкинула из своей ленты инфантильные позитивчики, тупые картинки-букетики и смайлики с ртами до ушей. Сколько можно притворяться? В задницу ваш позитив. Сдохните все. Написала. Излилась в четыре слова. Ничего не изменилось, конечно. Сетевых жителей не прошибёшь, там целые сайты для потенциальных суицидников. Ты Олеська Султанова, которая не хочет жить? Присоединяйся. Пострадаем, обсудим рецепты ухода на тот свет и рванём вместе. На выходку безвестной Олеси мало кто отреагировал. Откликнулась пара блуждающих ботов-психологов. «Мы можем помочь! Оказываем бесплатные услуги…. функция телефона доверия… обратитесь по адресу…» Написали несколько весельчаков-придурков. Ёрничали, хохмили. Кинула ушлёпков в бан. Писала пара дубовых мужичков, типа: «Ты давай там того… не этого… жизнь прекрасна… давай познакомимся и забухаем?» Написала какая-то сердобольная Рита из Владивостока: «Ой, девонька, в твои ли годы о таком думать?...» А что, для этого нужны какие-то особые годы? Когда живёшь в серости и нищете – все годы одинаковы. Рите Олеська тоже ничего не ответила. Таёжный Егерь написал в профиль Султановой шестым или седьмым по счёту. Наивную фразу прислал: «Олеся. Хочешь, я расскажу тебе о счастье?» Тоже мне, рассказчик. Кто ты, Егерь? О каком счастье собрался трепать? Сто пудов, какой-нибудь торчок. Или этот… спаситель заблудших душ? Сектант или святоша. Или, наоборот, сатанист? Мало ли швали по сети бродит. Нормального человека здесь не дозваться, а психов – вагон. Но фотки Егеря хороши. Плечистый парень в камуфляже, костёр, забрызганный грязью «УАЗик», на плече карабин, а за спиной – неземные природные виды. Парящие ястребы. Дождливый лес. Солнечный луг… Романтика! Олеська вздохнула завистливо. Статус «Не хочу жить» провисел у Олеськи три дня. Добрее Султанова не стала, жить по-прежнему не хотела, но статус удалила, чтоб дураков не смешить. И уже позже, успокоившись, нехотя ответила Егерю. «Чего тебе надо, рейнджер? Тёлку на ночь ищешь?» «Нет, Олеся, - ответил Егерь. – Просто я знаю, что такое счастье». «Ещё бы! – фыркнула Олеся. – Простор и воля. Какие у тебя заботы? По полям носиться да в стогу с бабами ночевать? Всяко веселее, чем с девяти до семи офис просиживать…» Мало-помалу разговорились. Пару раз Олеся с ним ссорилась, дулась, но потом снова возвращалась в переписку. Егеря зовут Вячеславом. Лёгкий оказался парень, добродушный. Мелет обо всякой чепухе, но до того увлекательно! Свой заповедник Славка знает до последней тычинки и пестика. Ему бы по телевизору выступать, «В мире животных». Болтал с Олесей о миграции лосей. О том, как перехитрить волка. О линьке зайцев и брачных играх беркутов. Какими травами приправлять дичь и как ночевать в лесу. Даже о пауках говорил складно и забавно, хотя Олеся с детства их боится. В устах Славки пауки были совсем не страшные. Одно плохо – после беззаботных бесед с Таёжным Егерем тоска от окружающей жизни грызла Олесю с новой силой. Султанова опять срывалась. Грубила Славке. Замолкала. «Шёл бы ты! Жучки-паучки, зайчики… Мне бы твои проблемы, рейнджер хренов!» «Я ещё не рассказал тебе о счастье», - говорил Славка. «Отстань, трепло колхозное!» В сердцах Олеська обрывала диалог и уходила в себя. Уходила, чтобы снова вернуться в сказку бабочек и цветов. В запахи вечерней реки, иван-чая и ружейного пороха. Было что-то волшебное и детское в Славкиных байках… там было окно в иной мир, которого ей всегда не хватало. *** «Ну и что, рейнджер? Басни о природе ты лепишь классно. А где обещанное счастье?» «Счастье через сеть не передать, – пишет Егерь. – Хочешь – встретимся? Мой адрес: улица Гаражная, дом такой-то…» Олеська долго мялась, потом подумала, что хуже уже не будет. Что этот таёжный чудик с ней сделает? Запрёт в комнате, нацелит ружьё и изнасилует? Да наплевать, невелика потеря. Султанова надела новые трусики, побрила подмышки и пошла. Улица Гаражная. Дом улучшенной планировки, первый этаж. Дверь отворяется. На пороге женщина в розовом халате. - Вы Олеся из сети? Слава предупреждал. Проходите. «Наш бродяга-рейнджер до сих пор с мамочкой живёт? – охает про себя Олеся. – Зашибись свидание! Зря только новые трусы нацепила…» В следующий момент Олеся понимает, что интима действительно не будет. Славка-Егерь сидит за компьютером в инвалидном кресле. Худой и бледный, он совсем не похож на смуглого весельчака со старых фотографий. Подняв правую руку, Слава слабо машет онемевшей Олесе. Плохо выбрит (мать, наверное, бреет). Волосы торчком, а в глазах – радостная улыбка, тёплая, как нагретый солнцем берег. - Спасибо, что пришла, - говорит Егерь. – Садись, я расскажу тебе о счастье. Олеся садится, она в ступоре. Вот этот больной, искалеченный человек вовсю шутил и зубоскалил в сети, когда вытаскивал её из психологической ямы? - Пять лет назад браконьеры подстроили Славке аварию… - говорит за спиной мама. – Ног уже не вернуть, но недавно Славик снова начал владеть правой рукой. - Счастье – это писать тебе письма двумя руками, - говорит Егерь. Автор: Дмитрий Спиридонов