Предыдущая публикация
Вдовиченко Иван Моисеевич - первый Председатель колхоза с женой Прасковьей Николаевной, Комарково, 1930-е гг.
________
#Вдовиченко #1930е
"Мой прадед был первым председателем в Комарково
Что за деревня: ни травинки, ни лесинки
Семья моего прадедушки Ивана Моисеевича Вдовиченко, которому суждено было стать первым председателем колхоза в Комарково, приехала в Енисейскую губернию по Столыпинскому проекту переселения и освоения сибирских земель в 1898 году из Полтавской губернии.
В Красноярске переселенцев распределяли по алфавиту: одна половина ехала на юг, вторая – на север. Наша семья не хотела ехать на север. Чтобы попасть на лучшие земли, решили изменить первую букву фамилии, превратив Удовиченко во Вдовиченко. Из Красноярска они отплыли на пароходе и высадились по списку в Комарково…
Подплывая к селу, женщины говорили друг другу: «Что это за деревня такая?! Ни травинки, ни лесинки!..»
Берега были замусорены, земля казалась скудной, а место малопригодным для жизни. Деревня стояла на склоне горы между двух утесов, большая часть домов вынужденно размещалась далеко от воды, деревьев не было, степь и сушь… Через несколько дней после прибытия семью постигло горе: от травмы, нанесенной лошадью в пути, умер отец Моисей Терентьевич, а жене его с маленьким Ваней (моим прадедушкой), пришлось пойти в город и трудом зарабатывать на пропитание и кров.
Центром всей окружной жизни тогда был Минусинск. В 1900 году Прасковья с Ваней попали в дом одного из уважаемых лиц города – Николая Михайловича Мартьянова. Прасковья была старшей кухаркой, с ее слов, Николай Михайлович был в еде неприхотлив. Она жила при хозяйском доме, по наказу доверявшей ей Елены Константиновны, второй жены Мартьянова, ездила на рынок закупать продукты, а Ваня играл с господскими детьми. Мартьянов настаивал: «Прасковья, нужно обязательно дать Ване образование!». Кучер же его заявлял обратное: «Ты его сильно не учи, а то знаться с тобой не захочет!». Николай Михайлович, покровительствуя мальчику, устроил его в местную церковно-приходскую школу. Ваня пел в хоре, у него был хороший голос и слух, а два класса образования тогда были редкостью в бедной крестьянской среде. Много лет спустя при создании колхоза в Комарково сельчане выбрали его председателем как почти единственного грамотного человека на селе…
Прасковья внесла свой вклад в научное дело Мартьянова: она собирала в коллекцию бабочек. С семьей Мартьянова Иван с Прасковьей поддерживали отношения и после смерти Николая Михайловича. Когда Прасковья сообщила, что она возвращается жить в Комарково, жена Мартьянова, зная, что Прасковья хорошая хозяйка, сказала ей: «Прасковьюшка, сметану мы будем брать только у тебя».
Мартьянов — человек высокой гуманности!
Как-то зимой Мартьяновы на санях катались по застывшему Енисею с артистами Минусинского театра и, замерзнув, заехали в Комарково к бывшей кухарке, восемь лет кормившей семью. «Прасковья, нам только кипятка, остальное у нас свое», – сказали гости…
Благодаря тому, что Иван был грамотным, он стал унтер-офицером и обучал солдат во время Первой мировой войны. Весной 1917 года он пересекся с сыном и дочерью Мартьянова на пароходе из Красноярска в Минусинск (его отпустили с фронта на посевную как единственного кормильца в семье). Иван предупредил сына Мартьянова о том, что офицеров уже убивают... Эти крупицы воспоминаний о начале века остались благодаря беседам моей мамы с Харитиной Ивановной, старшей дочерью прадедушки, помнившей рассказы отца и бабушки. Харитина Ивановна всегда торжественно, с особой интонацией говорила: «Мартьянов был человеком высокой гуманности!» и вспоминала о нем как о близком семье человеке...
Когда Ивану Моисеевичу исполнилось шестнадцать лет, ему дали надел земли и урожаи пшеницы у него получались самые большие в селе. Еще до образования колхоза он стал вторым по зажиточности и знал землю. Никто не начинал пахать прежде него: взяв в руку горсть земли, он умел определить по ее температуре, можно ли сеять. Женился Иван на Прасковье Николаевне Макаренко. Она была доброй, скромной, работящей женщиной, родила и воспитала одиннадцать детей, за что в 1946 году удостоена правительственной награды: звания «Мать-героиня».
Церковь закрыли, но женщины молились.
В 30-е годы Иван Моисеевич поднимал на ноги новый колхоз: открыл контору, построил конюшни, фермы, распределил земли под посевы и скот, организовал пасеку и лисью звероферму (при ней жил одинокий дедушка Лаврентий). Руководил строительством первого детского сада и первой в селе школы. Школа была на фундаменте из плитняка, давала 4 класса начального образования и в свое время считалась лучшей в районе. Иван Моисеевич посадил большой колхозный яблоневый сад.
Колхоз на влажных лугах под скалой выращивал картофель, свеклу, турнепс, капусту, огурцы. Со временем поля пшеницы начали давать большой выход, превышавший план. Благодаря самым высоким показателям Иван Моисеевич стал лучшим председателем в Минусинском районе. Его даже наградили велосипедом.
В те годы в селе была паровая мельница, на ней мололи пшеницу и сушеную черемуху. Электричество в селе появилось только после войны. В 30-е годы в Комарково, получившем свое название, по словам дедушки, от фамилии старовера, жившего на этом месте до образования деревни, было не менее 400 дворов.
До 1941 года в Комарково была деревянная церковь. Еще до войны ее закрыли, потом приезжие комсомольцы сняли колокольню и вынесли иконы, но женщины все равно ходили и молились за своих мужей и сыновей, воевавших на фронте. Свечи делали сами и приносили свои иконы. Оберегала церковь старенькая бабушка Лунева, а после войны там сделали склад…
Близкое расположение села к Минусинску способствовало развитию торговли продуктами натурального хозяйства: из деревни на городской рынок везли муку, крупы, сало, мясо, молочную продукцию.
Торговали и ремесленными изделиями. В нашей семье, например, Николай Макаренко, отец моей прабабушки, плел корзины из тальника, делал туески и большие короба из бересты; Аким Макаренко, брат прабабушки, был бондарь, делал бочки и квашонки. В довоенные годы, как рассказывает мой дедушка Николай Иванович, родившийся в 1932 году, жили очень хорошо и сытно. В сенях на веревках висели свежие калачи, под крышей вялилась баранина, мама пекла шанежки со сметаной, ватрушки с творогом, пироги с черемухой и с бараньей требухой.
Не государству, а Сталину
В 1937 году был большой урожай, и колхоз сдал государству полтора плана (в то время говорили не государству, а Сталину). Сверх этого осталось еще зерно, и Иван Моисеевич решил выдать колхозникам по 300 граммов за трудодень. Нашлись доносчики, и ночью «черный воронок» увез его в Минусинскую тюрьму, где он находился полгода. Только благодаря помощи работника НКВД, хорошо знавшего и уважавшего Ивана Моисеевича, ему удалось избежать расстрела, а семье — ссылки.
Его выпустили, но сняли с должности председателя и назначили заместителем. Приблизились годы Великой Отечественной… Война прошла красной лентой через всю жизнь прадедушки: в Первую мировую воевал в Румынии, в годы гражданской войны то белые, то красные пытались его мобилизовать, в 20-е годы советская власть отправила его на Дальний Восток, где он охранял пленных японцев, во время Великой Отечественной войны по возрасту служил на трудовом фронте: обучал лошадей для отправки на фронт, заготавливал дрова как топливо для машин, командовал отправкой продовольствия на фронт со складов в Ачинске.
Дедушка вспоминает, как в войну от голода доставали сорочьи яйца из гнезд, как ели сусликов, как скучали по домашней колбасе и салу, которое отец раньше заготавливал в бочках с солью.
Зимой дедушке приходилось ходить за дровами на остров на Енисее и на санках в мороз тащить тяжелый груз обратно. Но и радости детства тоже были: дружил с внучкой пасечника, который угощал их колхозным медом (сами колхозники меда не видели – мед забирали сразу с пасеки в район). Летом «полкали» по косогорам, купались в речке Чея, а зимой целыми днями катались на коньках по реке и не болели…
В марте 1944 года прадед вернулся с трудового фронта, но жизнь уже не стала прежней. Ивану предложили стать пастухом, но он отказался. В деревне было голодно, а в городе давали пайки. Жена не хотела уезжать из родного села, но Иван ей сказал: «Ты пойми, Прасковья, здесь мы умрем от голода…». Поэтому переехали в Абакан.
Иван Моисеевич вновь посадил сад, что было тогда достаточной редкостью в Абакане, развел свиней и коз, устроился на хлебозавод и в итоге спас от голода семью из двенадцати человек. Дети выросли достойными людьми.
В 60-70-е гг. в связи со строительством Красноярской ГЭС, а потом и Саяно-Шушенской ГЭС с. Комарково попало в зону возможного подтопления. Население эвакуировали в соседние села, малые колхозы объединили. В середине 1970-х гг. село было исключено из административно-территориального учета, жизнь здесь замерла…
Огромный труд Ивана Моисеевича стерло время. Но в памяти он навсегда останется благородным человеком, всю жизнь честно трудившимся и верно служившим Родине.
Екатерина МАКАРЕНКО
Материал опубликован в выпуске «Власть Труда» №61 (18.176) от 16 августа, 2016
Следующая публикация
При возникновении ЧС и угрозе жизни человека следует немедленно звонить в службы 101 или 112, в ЕДДС своего муниципалитета или в МЧС по телефону доверия 8(3902)299-999.
Комментарии 3