- Юль, я тебя люблю. Я тебя до сих пор люблю…
- Жека, ну не судьба нам быть вместе. Замужем я, ребенок есть…
- Моим будет. И своих заведём.
- Глупый. Нельзя два раза войти в одну реку. Пока, Облом.
Красивая девушка в вечернем платье вышла из ресторана и села в такси.
* * *
Молодого человека все называли Облом. Он не говорил, почему, где и кого он так обломал. Приехал в крупный сибирский город учиться в колледж на мастера в сфере машиностроения. Учился хорошо, руки росли оттуда, откуда надо, мастер производственного обучения хвалил его за успехи.
Своих родителей Облом не знал, у него было серьезное заболевание крови, и мать его оставила в роддоме. Может быть из-за болезни, а скорее всего – ребенок был случайным, незапланированным, да и отец – одноразовый. Мальчик был темноволосым и темноглазым, вероятно, его биологический папа был человеком южным. Жека узнал потом, где живёт его биологическая мать, она была замужем, и у неё был еще один сын. Искать контакты с ней Облом не стал.
Детдом был весьма обеспеченным, шефами были то ли газовики, то ли нефтяники, которые на Новый год исполняли желания любого воспитанника, независимо от того, сколько оно стоило. Друг Облома – Корней пожелал современную ударную остановку. Привезли. Профессиональную, поставили её в комнате для занятий музыкой. Облом хотел обрести семью: маму, отца, братьев или сестер. Но газовики были не в силах это его желание выполнить. Его никто так и не взял под опеку – мальчик был хулиганистый, бойкий, а еще эта болезнь…
В колледже юноша быстро обрел друзей, свою компанию. Они потом долго встречались и перезванивались, это была настоящая мужская дружба без предательств и выгоды. А еще у Облома появилась девушка. Ей было всего пятнадцать, в ней юноше нравилось всё: небольшой рост, ладная фигурка, черные блестящие зовущие глаза, темные кудряшки, падающие на милое личико. Она не училась в колледже, она еще была школьницей. Познакомились в городе на каком-то празднике, куда повезли студентов поучаствовать в художественной самодеятельности и просто зрителями.
Это была любовь с первого взгляда. А по-другому у Облома и не бывало: он сразу оценивал девушку по внешним данным. А потом еще оказалось, что у неё весёлый характер и отсутствие излишней стеснительности. Юлька приезжала к нему в колледж после занятий, юные влюбленные уединялись, где придется. Один раз это была задняя часть большой и пушистой новогодней ёлки, придвинутой к стене, там их никто не видел. Они потом долго хохотали над этим приключением. Облом приводил Юльку в свою комнату, познакомил со своими друзьями, парни деликатно уходили погулять на часик на улицу, или к другим своим друзьям в соседнее помещение.
А еще Юлька подарила своему парню фото: она завернута в белоснежное полотенце, в ванной, мокрые кудряшки, хохочет, как всегда. Облом говорил, что это лучшее фото на свете. Тем более, что он сам его сделал еще на пленочный фотоаппарат. А ванна была в общежитии, тоже неплохое место для уединения. А потом время учебы закончилось и пришло время расставания. Юлька провожала Облома на перроне, здесь же были его друзья с камерой. Облом обнял Юльку и прямо на камеру сказал, что он её любит, что она самая лучшая девушка на свете. Эту видеозапись потом много лет подряд смотрели и пересматривали все его друзья, а еще концерты, которые устраивались силами студентов. Было очень весело. Жека сел в поезд и уехал.
Юноша был молод и к долговременным отношениям готов не был. Да и девушка была несовершеннолетней. А Юльке отчаянно хотелось замуж. Через два года она надела фату и белое платье. Кто-то из городских друзей написал Облому письмо и сообщил новость. Странное дело: эти два года Жека особенно и не вспоминал черноглазую Юльку, а тут заревновал, да еще как. Приехал, подгадав время прибытия поезда как раз к свадебному торжеству. Справляли в кафе, девушка была очаровательна, её жених – невысок, нелеп, некрасив, ботаник в очках. По крайней мере, так оценил его Облом. Он быстрым шагом подошел к невесте и пригласил её на танец.
Юлька побледнела, спрятала руки за спиной. Друзья жениха вытащили Облома на улицу, драка переросла в избиение, приехала милиция и «скорая», молодого человека увезли в больницу. Пришлось делать операцию и заменить одну из костей черепа титановой пластиной. При его-то плохой свертываемости крови любое оперативное вмешательство было на грани, а тут – серьезная операция с неизвестным исходом. Повезло. Через три недели Облома выписали. Он был черен, похудел, остались одни глаза, и был зол на весь мир.
- Я же ничего не сделал! Просто пригласил потанцевать!
А через четыре года он вернулся в тот самый город, в тот самый колледж, чтобы получить еще одно образование. Нашел Юльку. У неё уже был сынишка, очень похожий на отца, которого Облом называл «этот твой инвалид второй группы». Группа действительно была, из-за плохого зрения.
* * *
- Юль, зачем ты это сделала?
- Так ведь ты уехал. Письма не писал…
- Да я вообще никому и никогда не пишу письма.
- Ну, как-то можно было дать знать о себе? О том, что ты меня помнишь. Что вернешься. Ко мне. Ни слова, что я должна была думать? Расстались и расстались.
- А помнишь тогда, под новогодней ёлкой? Толпа народу, администрация колледжа, и никто ничего не заметил. Увидели бы – меня выгнали бы тут же, прямо на празднике. Директор – строгий дядька, не перенес бы.
- Помню, конечно. Это было романтично. А целовались мы вообще, где придется. На всех окнах. В коридорах. Почему меня так запросто пускали в общежитие?
- Тогда пускали всех, просто надо было оставить паспорт на вахте. А у тебя его еще не было. Что такого страшного могла вытворить школьница с доверчивой улыбкой?
- Это да. Теперь я совсем не так доверчива, как раньше.
- Я заметил. Так что дальше?
- Да ничего. Всё останется, как есть.
- Юль. Не руби с плеча. Я тебя приглашаю в ресторан в пятницу. Вечером. Сможешь как-то объяснить своему инвалиду второй группы?
- А я приду. Муж как раз к своей маме на выходные поедет с сыном. Она хотела внука повидать, а я к ней не хочу. Она меня терпеть не может. Глаза, говорит, у меня, как у шалавы.
- По-хорошему, так оно и есть. Но я их так люблю, твои глаза.
- Ладно, до пятницы.
Облом ждал, что в пятницу Юлька скажет ему свое окончательное решение. Он что-то пытался прочитать в её искристых глазах и боялся этого. Юлька пока ничего не решила. Облом получил пособие и стипендию, решил всё потратить на ресторан и на свою бывшую девушку. Если ничего не получится – прожить месяц можно было и без денег, в столовой студенты питались бесплатно, три раза в день. Облом не курил, был вполне прилично одет, непредвиденных трат не предвиделось. Он был готов к любому последнему разговору, но надеялся на лучшее. Если бы Юлька его до сих пор не любила – зачем бы она соглашалась на встречи?
А Юля сама не знала, чего она хочет. Мужа не любила, хотя он был милый и надежный, хороший отец их сыну. С его мамой отношения не сложились – да и пусть. Она с ней жить всё равно не будет, у них была своя квартира, а свекровь копалась в огороде в маленьком поселке. К ней можно было и не ездить часто, раз в год, летом, этого достаточно. Её всё устраивало. С Жекой её объединяло общее прошлое: юное, безумное, влюбленное. Девочки-подружки её возраста ничем таким похвастаться не могли, а у неё оно – было. Любовь-мечта, любовь-облом, любовь настоящая, романтичная и неповторимая. Такого больше не будет.
А еще – Облом её предал. Сказал бы, что ждёт, она бы к нему полетела хоть на край света, да, в свои пятнадцать. Родители бы её не удержали, да она бы им и не сказала ничего, просто собрала сумку – и уехала. А он – молчал. И ведь не скрывает, что у него другие девушки тогда были. По месту жительства. Удобно. А ей хотелось замуж, вот и выскочила за того, кто не умел красиво ухаживать, но был верен и надёжен.
* * *
- Юль, ты сегодня такая красивая.
- Просто в ресторане положено быть красивой.
- Сережки красивые, тебе идут.
- Бижутерия. Хотя и не дешевая. Но я их люблю, я знаю, что они мне идут.
- Юлька-Юлька… Что же мы надели тогда…
- Это не мы наделали. Это ты наделал.
- Да я-то как раз ничего не делал.
- Вот именно, ничего…
- Юлька, да какая разница. Я тебя люблю, ты меня любишь. Я ведь вижу. По твоим глазам. Они такие же, как тогда…
- Когда я на тебя смотрю – они такие же. А когда тебя нет…
Объявили медленный танец, Облом и Юлька пошли танцевать. Он ею откровенно любовался: глаза и сережки под глаза, с черными стразами, а еще платье в черно-осенних тонах. И всё такая же ловкая, маленькая фигурка его любимой девушки. В ресторане по вечерам был живой звук, певица перебирала аккорды на гитаре и пела что-то нежное про любовь и разлуку. Он её почти не слышал, он слушал Юльку, её дыхание, ловил её улыбку, которая теперь не была такой открытой и жизнеутверждающей, а была тихой и задумчивой. А потом вдруг прорывалось то самое, знакомое, Юлька тихо смеялась, глаза искрились и ждали.
- Юль…
- Это всё, Облом. Больше я к тебе не приду. Спасибо за вечер. Прошлого не изменить.
Красавица допила вино из бокала и пошла к выходу быстрой походкой, такой же легкой, какой она была несколько лет назад. Облом знал, что догонять её теперь не было смысла. Она решила. Но всё же, зачем она приходила к нему сейчас и неделю назад?..
Вернулся в общагу. Соседи по комнате всё поняли и не стали спрашивать, бередить душу и сердце сокурсника. Облом включил магнитофон и поставил кассету со сборником блюзовых песен на английском. В рамках школьной и студенческой программы он знал, что в них говорится о любви и о том, что прошлое не вернуть. Магнитофон тихо шуршал, а Жека медленно пританцовывал у стола, на котором лежала та самая фотография, сделанная в общежитской ванной. Юлька смеялась из белого банного полотенца. Глаза чего-то ждали, манили, обещали…
---
Автор: Ника Д. канал Дзен "Фантазии на тему"
Комментарии 2