О социализме с китайской спецификой

#КНР
Общепринятым среди большинства российских левых является мнение, что КПК буржуазно переродилась и в Китае осуществляется диктатура буржуазии. Периодически в ряде левых изданий публикуются материалы, в которых страстно разоблачают «китайских капиталистов под красным флагом». Некоторые даже изображают противостояние США и КНР как борьбу двух империалистических хищников за раздел мира. Но проблема в том, что критики КПК в своём анализе не опираются на марксизм. Их возмущает то, в каких условиях работают китайские рабочие, что они «пашут за миску риса» и т. д. Они рассуждают так: раз рабочие тяжело и упорно трудятся, значит, их эксплуатируют; раз экономика рыночная и допущен частный капитал, значит, диктатуры пролетариата в Китае нет и быть не может. К сожалению, это вульгарное понимание марксовского учения о классовой борьбе. Они думают, что если в стране осуществляется диктатура буржуазии, то все решения государства направлены на удовлетворение самых ближайших интересов капиталистов, а если диктатура пролетариата — то все рабочие должны «жить хорошо» здесь и сейчас. Схематизм приводит левых к множеству ошибок и заблуждений.
Экономические успехи нэпманского Китая очевидны любому. Но неверно ставить все достижения КНР в заслуги капитализму. Иначе получается удивительный капитализм. И с бедностью борется ударными темпами, и пандемию эффективно поборол, и последствия пандемии оперативно устранил, нарастив обороты производства! Выходит, в Китае вывели какой-то особый тип капитализма? То есть «национально ориентированный» капитализм всё-таки возможен? Или стоит признать, что КПК действует главным образом в интересах трудящихся, что в стране осуществляется диктатура пролетариата, а обогащение капиталистов, эксплуатация происходят в строго очерченных рамках?
Ставить все достижения КНР в заслугу рыночной экономике и зарубежным предпринимателям — дудеть в одну дуду с буржуазной пропагандой. Купленные на корню и оттого «неподкупные» писаки «свободного мира» перепачкали горы бумаги, чтобы очернить коммунистический Китай и его вождя — Мао Цзэдуна. С такой же установкой все «независимые СМИ» «золотого миллиарда» заползли в XXI век, заполонив «всемирную паутину» гигабайтами клеветы на КПК. Если при Мао, по их мнению, в Китае всё было ужасно: концлагеря, публичные казни — массовый террор пуще «сталинского», — то после реформ Дэн Сяопина мещанская жизнь хоть и начала налаживаться, но все тайные надежды диссидентствующей проамериканской агентуры на контрреволюцию жёстко подавлялись.
В 1979 году Дэн Сяопин решил ликвидировать экономическую отсталость Китая за счёт привлечения средств и технологий западного капитала, проведя либерализацию в экономической, социальной, отчасти культурной сфере, сохранив политическую власть КПК. Дэн Сяопин отказался от сталинского положения усиления классовой борьбы по мере движения к коммунизму, сместив центр тяжести партийной работы на осуществление модернизации страны как главной задачи партии. Термин «социализм с китайской спецификой» Дэн Сяопин разъяснил на XII съезде КПК в 1982 году, подчеркнув:Начав реформы, он сформулировал «четыре принципа», определивших дальнейший курс КНР: социалистический путь развития, демократическая диктатура народа, руководящая роль Коммунистической партии Китая, марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна. Империалисты заинтересовались китайской либерализацией, считая, что она приведёт к краху КПК и установлению буржуазной диктатуры. К тому же перед западными корпорациями открывался огромный рынок дешёвой рабочей силы, сырья и внушительный рынок сбыта. Но теперь уже даже политическому руководству США ясно, что они грубо просчитались: КПК не просто удержала власть, но и практически ликвидировала экономическое и технологическое отставание от Запада.
Китайская концепция стратегической маскировки и дезинформации, а также политика самоусиления включала в себя наряду с реформами и курс на дальнейшее развитие государственного сектора в тех отраслях народного хозяйства, где частник был неэффективен. Смягчая противоречия между частным и государственным секторами экономики и предотвращая их обострение, партия нацелена на решение проблем неравенства между богатейшими и беднейшими гражданами, а также на уменьшение угрозы социальных волнений в стране. Когда же российские левые говорят: «Раз в правительстве Китая олигархи, то это верный признак диктатуры буржуазии», — ими упускается из вида, что китайскую буржуазию олигархией считать нельзя, она не руководит политикой страны и в КПК представлена в совещательных органах. «Критики» Китая обходят стороной эту конкретику, не освещая сути: какими именно способами китайские миллиардеры диктуют свою волю партии? Как мы показали выше, отрасли экономики, которые они контролируют, не являются «командными высотами», демократические партии в стране существуют и действуют только при условии признания диктатуры пролетариата во главе с КПК. Проблема левых «критиков» в том, что у них выходит ревизия марксистской теории власти и теории переходного периода о соревновании социалистического и капиталистических секторов. И главная причина этой ревизии — слепая вера в советскую и либеральную антикитайскую пропаганду.
Говоря о других примерах диктатуры рабочего класса в КНР, нельзя обойти вниманием такой важный признак прогресса общественных отношений, как степень автоматизации и информатизации производства при его научном планировании. Чем она выше, тем легче осуществить переход к полному коммунизму. Во-первых, рост производительности техники при диктатуре рабочего класса сводит к необходимому минимуму затраты человеческого труда, т. е. освобождает людей от одуряющей конвейерной жизни. Во-вторых, обеспечивает опережающий рост фондов общественного потребления над темпами роста индивидуальной заработной платы.
Другими словами, количественный рост автоматизированных систем производства при его научной организации облегчает снижение роли товарно-денежных отношений в обществе. Если же интенсивность труда, его изнурительность в условиях первой фазы коммунизма ликвидируется медленно или вообще растёт, то ни о какой правильной политике рабочего класса говорить не приходится. В этом отношении КНР как мировой лидер робототехники и промышленной автоматизации сосредоточил усилия на создании роботов для автомобильного, аэрокосмического, транспортного секторов экономики, в строительной сфере, в сфере информационных технологий, в сельском хозяйстве, в медицине, в деле добычи полезных ископаемых, снижая тем самым интенсивность примитивного, монотонного труда и повышая производительность труда творческого.
Ещё один важный аспект социализма с китайской спецификой кроется в том, что при наличии рыночных, то есть капиталистических отношений, в КНР отсутствует общественный институт буржуазного парламентаризма. В Китае нет разделения властей, которые, согласно буржуазной теории, призваны сдерживать и уравновешивать друг друга, также нет специальных органов конституционного контроля за правительством. Государственная модель Китайской республики основана на марксистской концепции полновластия представительных органов (советов), поэтому высшую власть в стране осуществляет Всекитайское собрание народных представителей. ВСНП избирает председателя КНР и утверждает премьера Госсовета (правительства). Госорганы страны, издающие правовые акты, осуществляют контроль за их исполнением и соответствием этих актов конституции. Контроль за соблюдением конституционности законов — задача ВСНП. На практике это означает, что китайским капиталистам, при отсутствии буржуазного парламентаризма, разделения властей, системы лоббирования затрудняется возможность влияния на власть.
Отдельного упоминания заслуживают темпы улучшения качества жизни в КНР: рост зарплат, снижение инфляции, создание новых рабочих мест, обеспечение технологической независимости и культурного развития китайского общества также не вяжутся с инсинуациями о «политическом капитализме» в стране.
Забота о морально-этическом здоровье нации — ещё одна отличительная черта китайского общества, характеризующая его как социалистическое. Среди китайцев становится обычным представление, что «американская мечта» — голливудская иллюзия, а её пропагандисты заняты продвижением оглупляющих «массовых развлечений», не имеющих ничего общего с традиционной культурой Китая и её реальными ценностями. Ограничение доступа к вульгарной, аморальной и нездоровой информации больше беспокоит немногих диссидентов и «независимых» сотрудников радиостанции «Свободная Азия». Ограничения отдела пропаганды ЦК КПК на прокат поделок компании Marvel, санкции в отношении Джастина Бибера и Леди Гаги или запрет на въезд в страну для Брэда Питта молодёжь Поднебесной мало волнуют.
Буржуазным идеалам золотого тельца, сексуальным извращениям, жестокости и цинизму в КНР поставлен серьёзный барьер, причём в отношении как иностранных, так и доморощенных культуртрегеров. В частности, в стране действует жёсткая квота на прокат зарубежных фильмов и западные киностудии серьёзно конкурируют между собой за попадание в список, утверждённый отделом пропаганды ЦК КПК. Дело доходит до смешного — не оказавшиеся в нём жалуются на соперников, дескать, они занимаются… самоцензурой в угоду коммунизму!
...Данные меры направлены на формирование у населения патриотического мировоззрения и на устранение «духовных загрязнений», которые рассматривались как побочный продукт бурного экономического роста страны. Культурная политика КНР направлена на достижение двух целей одновременно: весь контент обязан соответствовать основным социалистическим и культурным ценностям Китая и являться финансово успешными.
Когда «критики» КНР принимаются рассуждать о социализме с китайской спецификой, они не берут в расчёт, что одно только умаление значимости в общественной жизни резервной армии труда показывает, что отсутствие нескольких кандидатов на одно рабочее место в корне противоречит интересам капитала, поскольку работодателю всё сложнее зарабатывать на ухудшении условий труда действующего работника. Мало того, в результате политики сокращения разрыва между богатыми и бедными жизнь крупных собственников в Китае далека от райской. Классовой борьбы в КНР не замечает только тот, кто не желает её замечать. Что нельзя сказать о рупоре империалистической пропаганды — радиостанции «Голос Америки», сообщившей, что топ-менеджера китайской частной компании Jianlong Group, угрожавшего 30-тысячному коллективу сталеваров государственного металлургического комбината Tonghua Iron & Steel Group (г. Тунхуа) увольнениями в связи с грядущей приватизацией, разъярённые рабочие забили насмерть. Что делают «перерожденцы» из КПК? Встают на сторону рабочих, приватизация прекращается, высшее начальство госпредприятия отправлено в отставку. Никаких массовых репрессий и громких судебных процессов. Телерадиокорпорация «Голос Америки» грустно констатирует:...«Критикам» КПК необходимо осознать, что не количество «родимых пятен эксплуататорских формаций» определяет государственный строй той или иной страны, а то, какой класс держит власть, и наличие или отсутствие коммунистических отношений в обществе. Первая, низшая фаза коммунизма характеризуется тем, что коммунистические и капиталистические отношения борются друг с другом.
«Критикам» КПК, негодующим по поводу НЭПа, стоит освежить в памяти сущность этой политики в ленинизме:«Дать такие выгоды» в советской практике означало, что правительство предлагает капиталистам сделку: вы получаете прибавочную стоимость с труда советских рабочих, а взамен развиваете промышленность — вкладываете в строительство фабрик и заводов. Иначе говоря, диктатура рабочего класса допускает необходимость жертвовать интересами отдельных групп трудящихся ради достижения стратегических целей. Примерно такой же подход к делу реализует и КПК.
Понятно, что Си Цзиньпин — далеко не Ленин, понятно, что воровство, коррупция и прочие пороки, порождаемые рыночной экономикой, системно угрожают власти КПК. Но «критики» КНР дальше озвучивания негативных фактов не идут принципиально. Они вполне довольствуются поверхностными выводами, а сравнение НЭПа в СССР и КНР считают неправильным, потому что, дескать, масштаб не тот и сроки другие. Не желают смотреть в корень. А корень в том, что в результате реформ были созданы условия для развития разных секторов экономики и страны в целом. Отсюда все обвинения, мол, Китай занимается «разграблением» Африки и Азии — очередной поклёп на КПК, поскольку в основе «экономической экспансии» КНР лежит политика партии, а не «политика корпораций».
...Вместе с тем нельзя обойти вниманием тот факт, что социализм с китайской спецификой как путь развития производительных сил в их технико-технологическом аспекте одновременно с неуклонным повышением уровня жизни населения, по сути дела, тот же путь, которым пыталась идти хрущёвско-брежневская КПСС. Правда, у китайцев получается лучше, и высокие практические результаты «политики реформ и открытости» позволили решить ряд насущных проблем страны, но пока что в публикациях китайских марксистов отсутствует главное — перспектива непосредственно коммунистического строительства, которое и составляет первую фазу коммунизма. Очевидно, что в компартии Китая происходит классовая борьба, немало оппортунистов, но это не означает отсутствия диктатуры рабочего класса. Судя по тем материалам, которые доступны, некоторые китайские теоретики в значительной степени заражены троцкизмом и национализмом, однако нынешнее руководство партии достойно уважения и гораздо менее правое, чем даже Дэн Сяопин. Понятно также, что в КПК, построенной на демократическом централизме, достаточно своих «знаменосцев демократии», как А. Собчак, терпеливо ожидающих «звёздного» часа. Однако выдающиеся экономические успехи Китая связаны с тем, что КПК придерживается наиболее общих положений марксизма. Причём китайцы сумели извлечь опыт из бесславного крушения КПСС.
Из брошюры "О Китайской Народной Республике" - https://prorivists.org/83_china/