Предыдущая публикация
БОЯЛИСЬ МЕСТИ ПОБЕДИТЕЛЕЙ.
Почему в конце войны Германию настигла «эпидемия самоуbuйств».
В последние дни апреля 1945 года в городе Деммин Восточной Германии (впрочем, как и во многих местах страны) творилось какое-то массовое безумие. Люди сводили счёты с жизнью - причём делали это целыми семьями. Фрау Лотта-Лора Мартенс своими глазами видела, как к одной из рек, окружавших Деммин, «тянулась бесконечная вереница женщин, которые словно обезумев, тащили за собой детей — двоих, троих или даже четверых. Их было не остановить. Это был массовый психоз». Фрау Барбель Шрайнер, которой в конце войны было всего 6 лет, вспоминала, как чуть не стала очередной жертвой этого массового помешательства: «Я всё ещё помню реки, красные от крови. Если бы мой брат не остановил маму, она бы утопила нас»…
Подобное наблюдалось и в столице Германии. По данным статистического сборника «Берлин в цифрах» за 1949 год, суиzид здесь совершили по меньшей мере 7000 человек, причём значительная часть самоуbuйств пришлась на конец апреля 1945 года — когда советские войска были на подступах к городу. Всего же, по сведениям из различных источников, наложили на себя руки до ста тысяч немцев. Немецкий писатель Эрих Кестнер записал в своём дневнике в самом начале мая 1945-го: «Люди на улицах - как лунатики, растерянные и потерянные. Урок истории прервался. Перерыв между «больше нет» и «ещё нет» пугает и сбивает с толку».
Об этих днях между «больше нет» и «ещё нет», о том, что происходило в Германии между самоуbuйством Гиtлера 30 апреля и капитуляцией Третьего рейха 8 мая, может поведать книга Фолькера Ульриха «Восемь дней в мае». И как пишет автор, растерянность немцев объяснялась тогда не только страхом перед победителями и тем, что люди совершенно не представляли, что будет дальше, но и тем, что стремительный процесс развала режима происходил не одновременно по всей Германии. Если на западе немецкие солдаты более или менее охотно сдавались американцам и англичанам, то восточнее вермахт продолжал оказывать яростное сопротивление наступающим частям Красной армии. И если Гамбург сдали уже 3 мая, то в Бреслау, к примеру, бои продолжались до 6 мая.
Фолькер Ульрих пишет, что страх перед Красной армией (нежели, чем перед армиями союзников) у немцев был сильнее. И понятно, почему. Во-первых, огромное влияние на них оказала многолетняя антибольшевистская пропаганда нацистов, которая в лице советских граждан создавала образ жестокого врага, диких «недочеловеков». Вот содержание листовки, которую распространяли в полосе наступления советских фронтов: «Действительность сталкивает нас с чудовищными зверствами большевиков. Они не люди, которых можно мерить масштабами цивилизации. Это дикие орды с низменнейшими инстинктами и жаждой крови, которых мы, немцы, ни представить, ни объяснить себе не можем. Они не знают никакой пощады...» А, во-вторых, как подчеркивает Ульрих, к тому времени уже многие немцы знали о том, как велась война на уничтожение на территории СССР, и о преступлениях, которые там совершались. И очень боялись мести победителей.
⠀
Всем этим объясняются и попытки нацистов в мае 1945 года заключить сепаратный мир с британцами и американцами. Преемник Гитлера, гроссадмирал Карл Дёниц, ставший новым главой Германии, пытался договориться с союзниками СССР, чтобы как можно дольше удерживать советские войска и избежать капитуляции. Таким образом Дёниц хотел вывести в британскую и американскую зону оккупации как можно больше солдат и гражданских лиц, которым угрожала «месть Советов», а заодно и внести раскол в ряды антигитлеровской коалиции. Но его предложения заключить сепаратный мир были решительно отвергнуты американцами и британцами. Более того: гроссадмирала позже обвинили в том, что именно он тем самым затянул войну ещё на неделю, хотя мог бы капитулировать сразу после кончины фюрера.
⠀
В 20-х числах апреля в секретном бункере Гитлера все ещё делали вид, что продолжают верить в победу Германии. Но после того, как утром 30 апреля пришло известие о том, что 12-й армии генерала Вальтера Венка не удалось прорваться в осаждённый Берлин и она остановлена под Потсдамом, последние иллюзии исчезли даже у Гитлера. Тогда он и принял окончательное решение наложить на себя руки. Однако простые немецкие граждане, казалось, были готовы к этому задолго до «последних вздохов» Третьего рейха. Ещё в начале 1945 года пастор мемориальной церкви кайзера Вильгельма в Берлине, Герхард Якоби, предостерегал прихожан от опасности стать жертвой «эпидемии самоуbийств». Священнослужитель не был пророком, просто на исповедях многие члены общины доверительно поведали ему о том, что припасли на крайний случай ампулу с ядом…
⠀
В конце апреля 1945 года опасения Якоби подтвердились. Немцы стали массово сводить счёты с жизнью: глотали цианистый калий, реzали вены, вешались, топились, стрелялись... Иной раз завершить начатое удавалось только со второй попытки. Но самое страшное, что порой родители на тот свет вместе с собой забирали и своих детей.
⠀
В совершенно секретном докладе заместителя наркома внутренних дел, уполномоченного НКВД СССР по 1-му Белорусскому фронту Ивана Серова наркому Л. Берии от 5 марта 1945 года (доклад был рассекречен в 1995 году) есть такие сведения: «Среди оставшегося населения распространена агитация гитлеровцев, что Красная Армия будет всех поголовно истреблять, в связи с чем отмечены случаи самоуbийства... В деревне Болиц Бранденбургской провинции немец немец Гринвуд побросал в колодец жену и детей в количестве девять человек, а сам пытался застрелиться. Будучи задержан, Гринвуд в разговоре с нашим офицером заявил, что немцы понимают, что за все разрушения и убийства, которые произвела немецкая армия на советской территории, они должны понести ответственность. Боясь этой ответственности, они решают покончить с жизнью…
В городе Зольдин опергруппой СМЕРШ 2-й танковой армии в течение пяти дней зафиксировано 35 случаев самоуbийств местных жителей-немцев, преимущественно членов фашистских организаций. Так, например, на своей квартире застрелился бывший майор немецкой армии, вышедший в отставку по болезни, фон Клебст, 65 лет, предварительно застрелив свою жену 60-ти лет. Там же покончила жизнь самоуbийством заведующая учебным отделом уездной фашистской организации, Марта Лякнер. Последняя предварительно убила двух своих детей... По ул. Шуцен на чердаке дома номер 9 обнаружены повесившимися члены фашистской партии Отто Цимпель (учитель), Пауль Грайнер (торговец), около которого висели также жена и ребёнок пяти лет и ряд других в количестве девять человек. … Задержанные члены фашистской организации на заданный вопрос о причинах большого количества самоуbийств заявляют, что руководством фашистской партии всему партийному активу была гарантирована эвакуация вглубь Германии. Но в связи с быстрым продвижением Красной Армии эвакуация не удалась, поэтому они приняли решение покончить жизнь самоуbийством, зная, что части Красной Армии всё равно их расстреляют...»
⠀
Однако мести победителей боялись не только члены НСДАП, но и обычные немцы, не состоявшие в ней. Как отмечал в одном из донесений член Военного совета 1-го Украинского фронта генерал-лейтенант К.В. Крайнюков, «в районе села Медниц 58 женщин и подростков, не успевшие эвакуироваться, перереzали вены на руках из страха, что Красная Армия заберёт их на сибирскую каторгу». Свою версию причины такого массового суиzида в Германии написала в прощальном письме «первая леди» Третьего рейха Магда Геббельс. Она считала, что «многие не хотели жить в мире без национал-социализма». Сама Магда и её муж, Йозеф Геббельс, решили покончить с собой 1 мая 1945 года в бункере. Но вначале они отравили шестерых своих детей.
⠀
Немецкий автор Флориан Хубер в своей книге «Дитя, пообещай мне, что застрелишься» рассказывает о том, что творилось в городе Деммин Восточной Германии в последние дни войны. «Многие жители города, - пишет Хубер, - расстреляли членов своих семей, а затем застрелились сами, когда в конце апреля 1945 года к городу подошла Красная Армия. Герхард Молденгауэр, например, объявил соседу: «Я только что застрелил свою жену и детей. Теперь я собираюсь прикончить тех, кто придёт сюда!» Впоследствии, когда советские солдаты подошли к его дому, он застрелился. Были те, кто лезли в петлю, принимали яд или, — это был самый распространённый способ, — топились в одной из рек, окружавших Деммин. Их было не остановить. Какой-то массовый психоз накрыл город».
Однако некоторые жители Германии с приходом советских войск не только желали избежать участи попасть в руки «кровожадных русских», но и пытались совершать «акты возмездия». Так, в селе Брайтенмарт, как сообщал в Москву начальник политического управления 1-го Украинского фронта, генерал-майор Ф.В. Яшечкин, жители перед уходом «выбили все стекла в домах, разбили посуду, распороли подушки... Один дом был цел. В нём нашли три трупа красноармейцев. Как выяснилось, в комнате был накрыт стол, стояли три бутылки шнапса, лежали огурцы и мясо. В продуктах был обнаружен мышьяк и неизвестный яд мгновенного действия».
⠀
«Сама мысль о том, чтобы жить дальше, невыносима, — писал один немецкий школьный учитель ещё в 1943 году, после поражения немцев в Сталинграде, — и столь же немыслимо, чтобы я мог дальше жить счастливой жизнью с тобой, дорогая Инге, и с нашей дорогой малышкой, потому что из-за войны, которая, как мне кажется, фактически проиграна, ведь с одной стороны — несокрушимые большевики, а с другой присоединяются американцы, я не смогу зарабатывать достаточно денег ни сейчас, ни в будущем». После того, как он написал это письмо своей жене, он покончил с собой.
⠀
Известный советский фотограф Евгений Халдей рассказывал, что когда он был в Вене и вошёл в парк рядом со зданием парламента (чтобы сфотографировать шествие колонн солдат), то увидел ужасающую картину: на скамье сидела женщина, убитая выстрелами в rолову, рядом - её мёртвые дети, а неподалёку лежал глава семейства со значком НСДАП на пиджаке. Халдей сделал несколько снимков, а позже выяснилась и причина произошедшего. Вахтёр из здания парламента Вены дал такие показания: «Это он, он сделал, не русские солдаты. Пришёл в 6 утра. Я видел его и его семью из подвального окна. На улице ни души. Он сдвинул вместе скамейки, велел женщине сесть, то же самое велел детям. Я не понял, что он собирается делать. И тут он застрелил мать и сына. Девочка запротивилась, тогда он уложил её на скамью и тоже застрелил. Отошёл в сторону, оглядел результат и застрелился сам».
Причина массовых самоуbuйств, охвативших Германию в конце войны, понятна: люди жили в ожидании неминуемой расплаты, что вполне логично, если учесть, что большинство из них были убеждёнными нацистами. Однако если германская пропаганда пыталась всю ответственность за это переложить на советскую сторону, то многие послевоенные исследования показали совсем иную картину. Местные жители рассказывали не о бесчинствующих красноармейцах, беспощадно убивающих и насилующих, а о советских солдатах, которые приходили на помощь мирному населению: вытаскивали из рек шедших топиться вместе с детьми матерей, перевязывали раны тем, кто вскрывал себе weны, и пытались объяснить, что им не грозит опасность. «При встрече с нашими бойцами и офицерами женщины поднимали руки вверх, плакали и тряслись от страха. Убедившись, что наши с ними ничего делать не собираются, немецкие мужчины и женщины начинали проявлять услужливость...» (из сообщения политотдела 8-й гвардейской армии 25 апреля 1945 года).
⠀
В одном из таких документов цитируются и слова жительницы Берлина Элизабет Шмеер: «Нам говорили, что если сюда придут русские, то нам не поздоровится. Получилось же совершенно иначе: побеждённому народу, армия которого так много несчастий причинила их стране, победители дают продовольствия больше, чем давало прежнее правительство. В это трудно поверить. На такой гуманизм, видимо, способны только русские» (именно так говорила фрау Шмеер, понимая под «русскими» всех жителей Советского Союза).
⠀
«Страшные советские солдаты» улыбались точь-в-точь как настоящие люди; они даже знали немецких композиторов — кто бы мог подумать, что такое возможно!», - вспоминала жительница Вены, Клара Тиссель, рассказывая историю, которая произошла в только что освобождённой Вене. Когда остановившиеся на привал советские солдаты увидели в одном из домов пианино, они решили устроить небольшой концерт. «Неравнодушный к музыке, я предложил своему сержанту, Анатолию Шацу, пианисту по профессии, испытать на инструменте, не разучился ли он играть, — вспоминал один из солдат, Борис Гаврилов. Перебрав нежно клавиши, он вдруг без разминки в сильном темпе начал играть. Солдаты примолкли. Это было давно забытое мирное время, которое лишь изредка напоминало о себе во снах. Из окрестных домов стали подходить местные жители. Вальс за вальсом — это был Штраус! — притягивали людей, открывая души для улыбок, для жизни. Улыбались солдаты, улыбались венцы...».
⠀
«Моему мужу Георгу сейчас 75 лет, и всю жизнь он покупает домой только чёрный ржаной хлеб. Знаете, почему? - спрашивает Елена Ильземан, жительница Берлина. - Он отвечает: «Это самый вкусный хлеб, мне дал его в детстве русский солдат». Солдат стоял на посту, а Георг пролез в дырку в заборе, и был он такой худой, что солдат, посмотрев на ребёнка, дал ему кусок чёрного хлеба. Георг рассказывал, что от недоедания он даже ослеп, поэтому этот хлеб от русского солдата был просто целым сокровищем... А ещё он рассказывает такую историю из своего детства. Это было в 1945 году в окрестностях Берлина. Его мать, наслушавшись пропаганды про «ужасных русских», вместе с двумя маленькими детьми бежала от наступающих советских войск. Но по дороге все беженцы были остановлены и им пришлось вернуться обратно. И вот они обречённо возвращаются в свой дом. А там уже расположились на отдых советские солдаты... И вот то, что запомнил на всю жизнь маленький мальчик, поразило и меня до глубины души. Это надо рассказывать нашей молодёжи, чтобы сохранялась историческая правда о солдатах - освободителях. Так вот, советские солдаты (в брошенном в лесу доме!) лежали на кроватях… с загнутыми в сторону матрасами. Как выразился Георг, «на металлических сетках». Я просто не поняла сначала, почему, и переспросила, и муж мне пояснил, что солдаты были в грязной одежде и загнули не только постель, но и матрацы на кроватях. Чтобы не запачкать! Потом пришёл советский офицер и выяснив, что эта женщина с двумя детьми — хозяйка квартиры, извинился, и все солдаты ушли. Когда мама Георга заглянула в шкаф, где оставались вещи, всё было на месте. Вот такой запомнил маленький немецкий мальчик (который потом стал майором армии ГДР) первую встречу с советскими солдатами. Я думаю, что комментарии просто излишни…»
Следующая публикация
Комментарии 1