Был почти конец декабря.

Мело так, что ничего не было видно. Летающую тарелку вдруг занесло на повороте, она зафукала черными дымовыми кольцами из выхлопной трубы и резко пошла на посадку. Ну... как пошла — упала на фиг в снег. Инопланетяне вышли из тарелки, походили вокруг, попинали заглохший двигатель и решили переждать метель на месте вынужденной посадки.
— А что хоть за планета? — спросил один из них, тот, что маленький, нежно-салатового цвета.
— TheМля, кажется, — сказал капитан. Тот, что в самом большом шлеме и с хвостом как у крокодила.
— Ой, тут опасно! — запищал маленький.
— Не опасно, — попытался успокоить его капитан. — Просто нужно держаться от местных существ как можно дальше. Желательно, конечно, вообще не приземляться.
— Но мы приземлились! — маленький от страха стал темно-зеленым и даже зачем-то отрастил на лбу крохотный отросток в виде «огурчика». Он всегда его зачем-то отращивал. Вредная привычка такая.
— Мы же космический спецназ, справимся, — неуверенно сказал капитан.
— Прячьтесь! Кажется кто-то идет!
Все тут же зарылись в сугробы. Но мимо никто не шел. Это просто пакет вырвался из магазина и кружился над пустынными улицами, воображая из себя Цискаридзе.
Ждать было холодно. Инопланетяне стали синеть, жаться к стенке местной забегаловки, примерзать к ней по очереди и отдирать друг друга ломиками.
— Капитан, может, зайдем внутрь, погреемся? — спросил маленький, примерзнув к стенке в десятый раз. Огурчик на его лбу стал синим в сиреневую крапушку.
— Да нельзя нам внутрь. Спалимся.
— А если принять вид местных?
— Его хватит только на двадцать минут. Батарейки на костюмах сели.
— Ну, значит, будем каждые двадцать минут выбегать, а потом заходить обратно.
— А это идея. Чур, я первый.
Капитан стал тыкать щупальцем на кнопочку на шлеме, но она замерзла и не тыкалась.
— Помогайте! — рявнул капитан, и команда стала по очереди бить его по башке ломиками.
На шестом ударе капитан вырубился и стал терять сознание. Сквозь звездочки, мелькающие перед всеми тремя глазами, он увидел, как дверь забегаловки открылась.
— Трево-о-о-га! — завопил капитан и вырубился.
Команда снова дружно нырнула по сугробам и притихла. И только капитан лежал на льду и сквозь обморок бормотал:
— Нафиг мы сюда прилетели? Нафиг. Мы. Сюда. Прилетели.
Послышались чьи-то шаги. Незнакомец не спеша подошел к «трупу» капитана, тихонько пнул его и сказал на прекрасном межпланетном языке, том самом, где много «фррр», «хрр», «чччччааавкк», «грррр», «дррр», «абырвалг» и прочего, от чего язык завязывается узлом:
— А чё вы тут мерзнете? Наши все внутри сидят.
(Это я вам перевела, чтоб вы не мучились).
Когда через десять минут осмелевшие пришельцы втащили в забегаловку капитана, то просто офигели от радости. Внутри действительно сидели «все наши»: и спецназ с Плутона, и курьеры с Сатурна, и заблудившийся почтальон с Урана, и челночники с Луны, и доставщики пиццы с Юпитера, и даже стриптизерши с Меркурия. Все что-то жевали, чем-то с удовольствием чавкали и хлюпали.
Честно говоря, там только продавщица Нина Степановна была нормальной. В смысле с двумя глазами и одной головой. Она щедро наливала всем горячий кофе, подогревала в микроволновке булочки с сосисками и бурчала:
— Шляются в такую погоду. А мне работай. Микроволновку не дам на запчасти! Вы мне еще тостер не вернули.
Привыкла она. В декабрьскую метель и не такое случается. За доброту Нину Степановну в конце концов и забрали на Венеру. Там тепло и вкусный кофе. Говорят, она даже вышла замуж за капитана, и он назвал в честь ее какую-то звезду, но это совсем другая история.
Такой вот счастливый хрррдырггрррддыырр, как говорят у нас.
© Зоя Арефьева