Предыдущая публикация
Двадцатый день.
Св. муч. Игнатий Богоносец.
(О детской невинности, которой должны подражать взрослые).
I. Однажды апостолы спорили о том, кто из них больший. Иисус Христос, услышав о чем идет у них речь, позвал ребенка и, обняв его, поставил его среди их, и сказал: «если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в царство небесное; кто умалится как дитя сие, тот и больше в царствии небесном. И кто приимет такое дитя во имя Мое, тот Меня приимет». (Матф. 18, 2–4 Мар. 9, 37). Предание говорит, что ребенок, которого обнял Иисус, есть тот самый, который под именем Игнатия Богоносца был учеником Иоанна Богослова, потом епископом антиохийской церкви, и наконец удостоился принять за имя Иисуса Христа мученический венец. Память его совершается ныне.
II. Если Господь поставил в образец детскую невинность, то значит в ней Он нашел такие качества души и сердца, иметь которые обязан каждый христианин, чтобы удостоиться царствия небеснаго. Что же, спросите, есть такого в детях, чему с пользою могли бы поучиться у них взрослые?
а) Поучительна, во-первых, их искренность, простосердечие, откровенность. Неиспорченное дурными примерами дитя не может лгать, не умеет притворяться, не знает скрытности, недоверчивости, подозрения, говорит то, что знает и что думает, делает то, чего желает, хвалит то, что ему нравится, негодует на то, что нехорошо и что действует на него неприязненно, от чистого сердца верит тому, что говорят ему его родители и старшие. Не есть ли это истинно драгоценное свойство, которое необходимо для нас и в отношении нашем к Богу и в отношении к собратиям нашим, человекам, от которого зависит спокойствие жизни нашей и внутренней и внешней? Что делает веру нашу нетвердою, убеждения наши шаткими, духовный союз наш со Христом Спасителем непрочным? Недостаток искренности и доверия, простосердечия и полной преданности Господу. С другой стороны, отчего бывают непрочны все связи общественныя? Отчего и такие крепкия, по-видимому, узы, как узы семейныя, нередко слабеют и разрываются? Опять от недостатка искренности, доверия и простосердечия. Чувствуя неискренность и ложь в самих себе, мы то же самое предполагаем в других. Отсюда взаимное недоверие, взаимное притворство, взаимные обманы и лукавства. Не верим словам других, потому что наши собственные уста в разноречии с сердцем, привыкли говорить не то, что есть в уме и сердце. Подозрительно смотрим на действия других, потому что наши собственные действия бывают часто только личиною, под которою скрываются совсем другие стремления и цели. Стараемся обеспечить и обезопасить жизнь свою всеми попадающими под руку средствами, потому что, зная собственное себялюбие и своекорыстие, не верим ни доброжелательству, ни усердию и братолюбию других. Завидуем и строим друг другу козни, потому что, не чувствуя чистосердечия и доброжелательства в себе самих, боимся возвышения и преимущества пред нами других. И кто исчислит все виды зол, от которых страждут общества человеческия, которые все вырождаются из той неискренности и лжи, из того недоверия и подозрительности, которые лежат в основе наших связей общественных! Поистине, аще не обратимся и не будем яко дети, искренни, простосердечны, откровенны и доверчивы друг к другу, не внидем в царство небесное, которое есть царство мира и правды, любви и единодушие.
б) Не менее драгоценна в детях та нежность души, та мягкость сердца, то сочувствие к другим, по которым они способны сливаться, так сказать, душою и сердцем с душою других. Дитя не может не заплакать, увидав слезы на глазах матери, не может не радоваться при ее радости, не может не стараться сделать что-либо приятное своим родителям. Скажут, что это недостаток возраста, что это показывает несамостоятельность дитяти, которое живет не столько своею жизнию, сколько жизнию родителей. А мы, братие мои, разве совершенно самостоятельны, разве не зависим от всеоживляющей, присносущной жизни Божией, от Главы нашей Господа Иисуса Христа, Который питает нас Своею плотию и кровию, Которому, по сему самому, мы, как говорит апостол, «члены тела Его, от плоти Его и от костей Его?» Разве не живем жизнию и того общества, которого мы члены? Итак, если что, то это нежное детское сочувствие необходимо для нас и в отношении к Богу Отцу нашему и в отношении к собратиям нашим, детям того же небесного Отца.
Господь Иисус Христос, возродивший нас Духом Святым, питающий нас Своим телом и кровию, являет к нам, как детям и вместе братиям Своим, самое полное и живое сочувствие, самое искреннее участие во всех обстоятельствах жизни нашей. Можно ли же нам оставаться безчувственными в отношении к Нему, не отвечать Ему живейшим чувством любви? В посте и молитве и сокрушением сердечным воспоминают истинные ученики Христовы спасительные страдания Его: шаг за шагом сопровождают Его молитвенным размышлением от Гефсимании до Голгофы, поклоняются с умилением сердца каждой язве пречистого тела Его, оплакивают сердечными слезами каждое поругание, нанесенное Ему нечестивыми судиями и распинателями Его. Потому то и день воскресения Его для них неизъяснимо светел и радостен, как день собственного воскресения, приводит сердце их в неописанный, небесный восторг. Точно так же не может быть истинной любви и к собратиям нашим, членам церкви и общества, без живого, родственного сочувствия к ним, как истинным братиям нашим. Что это за любовь, которая боится видеть живое несчастие в лице страждущего брата своего, отвращается одного вида нищеты и страдания человеческих, и довольствуется тем, что бросает лепту свою в общую корвану на бедных? Что это за человеколюбие, которое предается необузданному веселию под предлогом, что это делается для утешения плачущих, или предается объядению будто бы в пользу голодных? «Покажи ми веру твою от дел твоих», говорит апостол; покажи и любовь твою действительным состраданием к несчастному: прими живое участие в скорби бедствующаго, насыть от собственной трапезы алчущаго, раздели свою одежду с наготующим, омой своею рукою раны и язвы болящаго. Тогда можешь надеяться услышать глас пострадавшего за нас Господа: «приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира. Понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе».
III. Но мы утомили бы вас, братие мои, если бы захотели подробно исчислять все, чему с пользою можно поучиться у детей. Невинная душа дитяти есть целый рай, который благоухает многообразными цветами. Непорочное сердце его есть сокровищница, в которой сокрыты различные драгоценности. Всякий может брать из нея на свои потребности. Гневливый и раздражительный пусть научится детской кротости и снисхождению, злобный и злопамятный – детскому незлобию и незлопамятности, своевольный и своенравный – детской покорности и послушанию, лживый и коварный – детской прямоте и простосердечию, гордый и высокомерный – детской простоте и смирению, обуреваемый нечистыми страстями и похотями плоти – детской непорочности, чистоте и целомудрию. «Аще же не обратитеся, и будете яко дети, не внидете в царство небесное». Аминь. (Сост. по «Полному собр. проповед.» Димитрия, архиеп. херсонск. и одесск., т. I, изд. 1889 г. и др. источн.).
..
26. Слово в предпразднство Рождества Христова, память священномученика Игнатия Богоносца, день памяти протоиерея Иоанна Кронштадтского82
Множество самых высоких мыслей возникает, и целые ряды весьма трогательных образов теснятся в нашей душе, когда мы внимаем чудным предпразднственным песням в честь Рождества Христова.
Многие мысли старается святая Церковь возбудить, многими трогательными образами пленить душу нашу, чтобы с большею готовностью мы открыли свои души для грядущего в мир Создателя и Избавителя нашего, чтобы мы не сделали свои души неприютнее бессловесных яслей, чтобы возжелали, «возжаждали» сретить Христа рождающегося, молясь Ему: «Якоже с высоты нас ради смирил еси Себе, смирися и ныне смирению моему. И якоже восприял еси в вертепе и во яслех безсловесных возлещи, сице восприими и в яслех безсловесныя моея души, и во оскверненное мое тело внити»83.
И вот, как бы желая показать, что подобное алкание и жаждание Христа не одни простые, неисполнимые желания порождает, не одни сладкие, но не осуществимые в нашей бедной и скудной земной жизни мечты возбуждает в нас, святая Церковь указывает нам сегодня на одного из самых древних Христовых рабов, который сам так был исполнен этого алкания и жаждания Христа, именно на святого Игнатия Богоносца. Как, подлинно, достоин был священномученик Игнатий быть заключенным в объятия Христовы и услышать из уст Его: «Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мф. 18, 5). Заключенный в объятия Христовы, святой Игнатий сам потом заключил Христа в объятия сердца своего как бы в ясли, «желаемаго Христа вперсил», «сего бо жаждая от любве насладитися... сего ради и Богоносец нареклся еси»84. Как велика была эта жажда! Не могли угасить ее ни предстоящие муки растерзания чрез диких зверей, на которое осужден был святой императором Траяном за твердое исповедание Христа, ни любовь к пастве, об охранении которой столь он заботился, ни скорбь, мольбы и слезы близких, хотевших предотвратить предназначенную Игнатию смерть. Об одном он всех просил и молил не задерживать его соединения со Христом, ибо нет в нем «огня любовещественна» (т. е. любви к чему-либо земному); «вода живая» в нем течет, говорящая: «Иди ко Отцу». «Мне сладка смерть... зверие радостни... мне еже жити Христос, Божественное рачительство: к Нему иду, Того люблю, Того получити надеюся». «Пшеница Божия чиста есмь... и зубы зверей мелюся, да хлеб буду... Рачителю и Богу очищен»85, говорил блаженный священномученик. Какое пламенное стремление ко Христу, какое томление по Едему, заключенному для человека после грехопадения Адамова!
А Церковь Русская, кроме священномученика Игнатия, вспоминает ныне еще, как бы в дополнение, раба и подвижника Христова позднейших, наших времен, который так стремился «жить во Христе» в наши печальные дни и как бы нарочито устремился в мир горний в день священномученика Игнатия, являя родство души своей с душою великого святого, вспоминает приснопамятного пастыря Церкви Русской отца Иоанна Кронштадтского. Какою исполнен был он заботою о том, чтобы проверять, испытывать, очищать мысли и все движения души своей ежедневно, ежечасно для Христа, о чем свидетельствует дневник его, так и называемый «Моя жизнь во Христе»! Как жаждала его душа теснейшего общения со Христом в таинстве Святого Причащения, без которого не мог он прожить, не испытывая томления души, даже и одного дня! И не здесь ли источник его бодрости и сил до глубокой старости, той, о которой говорит псалмопевец: «Дние лет наших в них же седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь» (Пс. 89, 10)? Он изнемогал иногда от безмерных трудов, но снова и снова «обновлялась, яко орля, юность его» (Пс. 102, 5). Он не знал своей собственной жизни, всего себя отдавал на служение Христу и Его Церкви, но, истощая всего себя, благодатию Христовою восполнял постоянно происходящую скудость. Входил ли он в церковь, он должен был молиться о бесчисленном множестве людей или сострадать во время исповеди множеству искушаемых всякими страстями, всем он должен был уделять как бы часть своей души, чтобы не отпустить с обманутыми, тщетными упованиями, неисполненными мольбами. Выходил ли он из церкви, тотчас был окружаем толпами людей, которые, казалось, готовы были, если можно, и одежды его разделить между собою и сделаться чрез то причастниками данной ему благодати.
Нужно ли еще продолжать слова, чтобы умножить назидание, согреть сердца, возвысить умы, если дела жизни означенных истинных рабов Христовых говорят громче всяких слов? Сложим в свои души святые мысли и впечатления от их жизни вместе с впечатлениями от предпразднственных песней Рождества Христова, подобно тому как подкладываются дрова для поддержания и усиления огня в печи; и пусть чрез то разогреваются наши холодные души, дабы не было в них для Христа приюта худшего, чем в ночь Рождества в вертепе, когда, вместо тепла в человеческом жилище, Он согреваем был лишь дыханием бессловесных животных! Да восприимет душа наша чрез эти святые мысли и впечатления «разум» Христов, дабы и тогда, когда Рождество Христово «возсия мирови свет разума»86, не остаться нам по-прежнему несмысленными и вместо отверстого Едема не устремиться охотнее в отверстую сатаною для уловления неразумных людей пропасть адову!
...........
Готовися, Вифлееме
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
“Готовися, Вифлееме, отверзися всем Эдеме, красуйся, Евфрафо, яко Древо Живота в вертепе процвете от Девы: рай бо Оноя чрево явися мысленный, в немже Божественный Сад, от Негоже ядше, живи будем, не якоже Адам умрем: Христос раждается, прежде падший возставити образ”.
Дорогие братья и сестры!
Сегодня началось Предпразднство Рождества Христова, которое целых пять дней готовит нас к великому и радостному празднику Рождества Христова. И в эти дни поется специальный тропарь, тропарь Предпразднства, в котором выражается самая суть будущего праздника.
О чем же говорит нам этот тропарь?
Он приглашает нас и всю тварь приготовиться к тому, что произойдет через несколько дней, он и говорит о том – что же произойдет.
Обратимся к тексту:
Готовися, Вифлееме, – приготовься, Вифлеем! Приготовься к встрече Богоотроковицы Марии, Которая вместе со старцем Иосифом путешествует в Вифлеем, где, по свидетельству пророка, должен родиться Христос.
...Красуйся, Евфрафо, – укрась себя как на праздник, встречай не в обыденности и суете, а празднично! Евфрафа – это древнее название всей области Вифлеема, Вифлеемской земли. То есть не только один Вифлеем, а вся та область земли – украшай себя и встречай грядущего к тебе Господа и Бога и Творца всяческих, хотящего родиться в тебе.
А почему, зачем такие призывы? Что должно произойти? –
Готовися, Вифлееме, – отверзися всем Эдеме!
Красуйся, Евфрафо, – яко Древо Живота в вертепе процвете от Девы...
Слова “Эдем” и “Древо Живота”, т. е. “Древо Жизни”, возвращают нас к самым истокам человеческой истории. Бог сотворил человека и поселил его в Раю. Эдем – это другое название того же самого Рая. Первые люди, Адам и Ева, населяли этот Рай. И Бог был с ними, и они были с Богом, и наслаждались общением с Ним. Но что произошло потом? – Адам и Ева впали в грех, они поверили змию, поверили в то, что Бог не хочет их совершенства, и поэтому запретил им есть плоды от Древа Познания добра и зла. Совершив грех и не раскаявшись в нем, люди сами лишили себя общения с Богом, и были изгнаны Им из Рая:
“И сказал Господь Бог: вот Адам... знает добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей и не взял также от Дерева Жизни и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Эдемского Херувима и пламенный меч вращающийся, чтобы охранять путь к Дереву Жизни” (Быт.3:22-24). Так закрылся Рай для людей.
Но вот, по прошествии многих времен, Бог, Бог Слово, становится Человеком, рождается от предуготованной и веками готовящейся к принятию Бога – Плоти Человеческой – Богоотроковицы Марии. Она стала достойной этого. Она сказала – “Да, я – раба Господня, пусть будет мне по слову твоему” (Лк.1:38), – “И Слово стало плотию” (Ин.1:14). И мы теперь празднуем, можем праздновать Рождество Бога Слова, Господа и Спаса нашего Иисуса Христа.
И в сегодняшнем тропаре вдохновенный песнотворец как бы оборачивается в самую глубину истории, видит Рай, – Эдем, и, можно сказать, “сцепляет” (симвалло), духовно-символически соединяет эти два события, наглядно показывает: почему они едины, почему они – об одном.
Готовися, Вифлееме, – отверзися всем Эдеме!
“Отверзися всем Эдеме”. – С рождением Богочеловека Иисуса Христа открылся, “отверзся” Рай для всех, потому что грех Адама Господь взял на Себя, грехи всех людей искупил Своей крестной смертью. Он сказал благоразумному разбойнику, пожалевшему Его и увидевшему в самом большом уничижении Божество Христа, – “Ныне же со Мною будешь в Раю” (Лк.23:43). Так отверзся Рай, разбойник первый вошел в него. Сошел Христос во ад и всех вывел оттуда с Собой: Адама и Еву, и всех, кто захотел, – все множество живших до этого людей. И это произошло из-за Рождения Христа, из-за того, что Он пришел на землю спасти всех. И с Его Рождением открывается Рай, – так поет песнотворец.
Готовися, Вифлееме, – отверзися всем Эдеме!
Красуйся, Евфрафо, – яко Древо Живота в вертепе процвете от Девы...
“Древо Живота” – это и есть древний символ. От Древа в Раю, вкушая плодов его, можно было приобрести безсмертие. Вот это Древо как бы вышло из Рая на землю и Младенцем Божественным вселилось на земле. И это Древо Жизни – Христос Бог наш! А где Бог – там и Рай. И если Бог сошел и воплотился, то и Рай теперь там, где Он сейчас на земле – в Вифлееме. И где в Вифлееме, – в вертепе: яко Древо Живота в вертепе процвете от Девы... “Процвете” – значит выросло, пустило ветви с листьями и расцвело. Откуда процвело, из чего выросло? – Из Девы! Потому что:
“Рай бо Оноя чрево явися мысленный, в немже Божественный Сад”, – как бы разъясняет и подробнее говорит песнопевец. “Божественный Сад” – это по-славянски “Саждение”, то есть то, что “посадили”, что растет и вырастает. “Сад”, по-славянски, и есть “растение”, “дерево”. “Божественный Сад” – это Христос. Божественным Он назван потому, что Он не человеком “посажен”, это “Саждение Небесное”. Чрево Пресвятой Богородицы названо Раем потому, что как из земли вырастает дерево, так из чрева – плоть. Из райской земли – Древо Жизни, – из чрева Богородицы – человеческая Плоть Богочеловека Христа.
Рай бо Оноя чрево явися мысленный...
Рай назван “мысленным” потому, что он – втайне, он явлен не для всех людей. Бог “тайно родился”. Потому и “мысленно”, другими словами это значит “ноэтически”, “умно”, что значит “духовно-символически”. Этот Рай является духовно-мысленным, но он не менее славен, чем первый Рай. Первый Рай был не только для себя, он был и образом или “прообразом” второго, Который сейчас – в вертепе.
Рай бо Оноя чрево явися мысленный, в немже Божественный Сад,
от Негоже ядше, живи будем, не якоже Адам умрем...
Вот Оно, Райское Древо Жизни, от вкушения плодов Которого человек мог стать безсмертным – Христос Бог наш, Который отдал Себя за нас, Который делает нас общниками Себя, Своего безсмертия, Своего Божества. – “Тело Христово приимите, источника безсмертнаго вкусите” – поет Святая Церковь. В Божественной Евхаристии мы вкушаем Его Пречистое Тело и Святую Кровь. Об этом и говорит Песнотворец: “От Негоже ядши живи будем, не якоже Адам умрем”.
Адам согрешил и стал смертным, потому что сделанный грех рождает смерть (Рим.7:5). Там где грех – там и смерть. Человек, который грешит, – отступает от Бога. А жизнь существует только в Боге и кому Бог ее дает. И человек отступает от Жизни – от Бога, потому и умирает. Так умер Адам. Но мы уже не умираем так, как Адам. Грехи наши взял на Себя наш Спаситель. Он умер за нас. Воскрес – для нас. И приобщает нас к Себе, питая нас Своим Телом и Пречистой Кровию. – “Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь – во Мне пребывает, и Аз в нем” (Ин.6:56). “Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь – имеет Жизнь вечную” (Ин.6:54). И всех нас, каждого из нас воскресит Он, как неотъемлемую часть Своего Таинственного Божественного Тела.
Вот в чем смысл символа “Божественный Сад”. Это “Древо Жизни”, это “Божественное Саждение” рождается-произрастает в Раю-Чреве Девы в вифлеемском вертепе.
И как кончается тропарь? – Вдохновенный песнотворец-поэт наконец называет по имени это Древо Жизни, говорит ясно и открыто: “Христос раждается, прежде падший возставити образ”. По-гречески “возстать” и “воскреснуть” – одно и то же слово. Здесь смысл такой: возставить или поднять упавшего, то есть возстановить умершего от греха человека, воскресить его, вновь дать ему жизнь, и жизнь безсмертную – для этого Христос родился!
Так в немногих словах святой Песнотворец показал нам смысл Рождества Богочеловека Христа, призвал нас к радости, призвал к участию в безсмертной жизни. И мы, слушая это песнопение, должны понимать каждое его прекраснейшее слово, каждый смысл, каждый образ-символ, и радоваться всей душой вместе со всей Церковью Рождеству Христову, Его Божественному Воплощению. Аминь.
(Произнесена в Николо-Хамовническом храме 1 января 1980 года, на вечерней службе. Напечатана с редакторскими изменениями в Журнале Московской Патриархии, 1983, № 1. С. 40–41)
Протоиерей Сергий Правдолюбов
22:12
Следующая публикация
Нет комментариев