Предыдущая публикация
Князь Михаил Черниговский: первый святой, пострадавший в Орде
Монголы не всегда карали за отказ пройти через священный огонь, но в этот раз Батый устроил русскому князю жесткую проверку на лояльность… Что стояло за убийством святого, воля хана или интриги русских завистников?
В 1246 году в Золотой Орде был убит Михаил Черниговский. Это был первый русский правитель – мученик, погибший от рук монголо-татар. О причинах этого трагического события до сих пор спорят историки, а древнерусские и средневековые европейские тексты дают разные трактовки драмы, разыгравшейся в ставке Батыя.
Первое столкновение русских с монголами в 1223 году, когда объединенное войско половцев и русских князей, среди которых был и Михаил Черниговский, попытались остановить орды кочевников на реке Калке. В этой битве Русь потерпела поражение из-за разобщенности русских правителей – одни хотели получить славу, другие спокойно наблюдали, как избивают их союзников, третьи доверились обещаниям монголо-татар, но были обмануты и убиты. После этого в течение нескольких лет было затишье, а затем войска Батыя разорили сперва Рязань, а затем и Киев. Год разорения Киева – 1240 г. Годом, начиная с которого русские правители превратились в ханских вассалов, и были вынужденные ездить в Орду для получения ярлыков на княжение, считается 1240 г. – время разорения Киева.
Историк Вильям Похлёбкин считает, что самой большой проблемой для Руси было отсутствие письменных договоров с Ордой. Князья отправлялись на поклон к хану не как правители, а как заложники, которым не давалось никаких гарантий. По своему произволу хан мог даровать кому-то ярлык, а вскоре отнять его и передать другому кандидату.
Под угрозой была жизнь каждого русского князя, отправлявшегося в Орду, поскольку его статус немногим отличался от положения пленников - в ханской ставке его могли убить, отравить, лишить своего удела, отнять жен и детей, и все это не было бы нарушением со стороны монголов, поскольку они не давали никаких обязательств: «Все виды русских гарантий носили вещественный, а не письменный характер (дань, заложники, подарки), т.е. все русские гарантии были физически осязаемыми — их можно было и увидеть, и пощупать. Ханских же, ордынских гарантий (например, не воевать, не казнить, не налагать непомерную дань) не существовало никаких — ни письменных, ни словесных».
Напротив, послы хана на Руси были не просто дипломатическими представителями, но уполномоченными хана с неограниченной властью. Они могли на месте принимать любые политические и военные решения, и их никто не имел права оспорить. Монгольские послы на Руси – неприкосновенные фигуры, убийство или оскорбление которых мгновенно приводили к военному походу татар.
Некоторые историки полагают, что убийство Михаила Черниговского было связано с тем, что он принимал участие в битве при Калке, поводом для которой как раз и стало убийство послов. Однако средневековые источники предлагают нам другую версию развития событий.
Об убиении князя Михаила и его спутника – боярина Феодора существует несколько древнерусских летописных рассказов, краткое и полное житие, а также рассказ францисканского монаха Плано Карпини, посетившего ставку Батыя вскоре после убийства мучеников. Записки католика ценны для нас тем, что они объясняют некоторые особенности религиозности монголов, без которых невозможно понять причину убийства: «Прежде всего также они делают идол для императора (умершего Чингисхана – «НС») и с почетом ставят его на повозке перед ставкой, как мы видели при дворе настоящего императора, и приносят ему много даров. Посвящают ему также лошадей, на которых никто не дерзает садиться до самой их смерти.. В полдень также они покланяются ему (Чингисхану – «НС»), как Богу, и заставляют поклоняться некоторых знатных лиц, которые им подчинены».
Отметим, что поскольку монголы были кочевниками, то подобные ставки с изображением Чингисхана они устраивали на всяком месте, куда перебирались. Кроме того, Карпини рассказывает о двух очистительных огнях, горящих перед ставкой: «Они веруют, что огнем всё очищается, и когда к ним приходят послы или вельможи или какие бы то ни было лица, то и им самим, и приносимым ими дарам надлежит пройти между двух огней, чтобы подвергнуться очищению, дабы они не устроили какого-нибудь отравления и не принесли яду или какого-нибудь зла». Как видим, обряд очищением огнем был одним из основных в ставке Батыя, и без его прохождения никто не мог приблизиться к хану. В записках францисканца рассказывается, что проход меж двух огней был необходимым минимумом для всех, а вот кланяться изображению Чингисхана заставляли далеко не каждого русского князя. Почему для мученика и его слуги был выбран самый жесткий вариант, мы расскажем ниже, а пока обратимся к основному агиографическому источнику.
В «Сказании о убиении в орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора» рассказывается о том, что каждого приходящего к Батыю заставляли проходить через огонь, а также кланяться «кусту и идолу».
Не ясно, что древнерусский автор имел в виду под словом «куст», возможно речь идет о некоем священном дереве, стоявшем перед ставкой. Михаил и Феодор еще до прибытия в Орду знали об этом обычае и после совета со своим духовником решили избрать подвиг мученичества. Житие сообщает, что многие русские князья из-за «соблазна века сего» исполняли все необходимые обряды.
Заметим, что по свидетельству Карпини, монголы были веротерпимыми и кроме случая с Михаилом Черниговским никого не принуждали кланяться «идолам», если это противоречило их религии. Отказ же некоторых русских правителей проходить обряды сверх очищения огнем мог и не приводить к жестокой расправе.
Жестокость по отношению к князю Михаилу, который в житии называется «великим русским князем» может быть объяснена несколькими причинами. Во-первых, Батый показательной казнью бывшего киевского князя мог добиться большей покорности со стороны других русских вассалов. Во-вторых, хан мог быть отрицательно настроен по отношению к Михаилу, поскольку другие русские князья интриговали против него в ставки Батыя, желая получить ярлык на великое княжение. Третью версию предлагает житие – хан убивает Михаила и Феодора в гневе за отказ поклониться «его богам». При этом агиограф называет их изначальной целью поездки в Орду - желание обличить «цезаря» в его «прелести» и пострадать за веру христианскую.
Безусловно, религиозная мотивировка поступков была очень важна для черниговского князя, но историки чаще объясняют его поездку и смерть политическими мотивами. Незадолго до поездки Михаила в Орду он боролся с другими князьями за Киевский престол, был вынужден бежать в Венгрию, отказал в помощи против татар рязанским князьям за то, что тех не было на реке Калке, и правил то в Киеве, то в Чернигове до момента своего вызова в ставку Батыя.
Изначально Батый не хотел убивать Михаила, хотя соперники его и обвинили в краже коней, посвященных хану, что являлось очень тяжким преступлением. Монголы могли бы легко казнить черниговского князя по приговору суда, не прибегая к сложным процедурам (теоретически, неугодный князь мог согласиться пройти все необходимые обряды, и тогда его убийство было бы весьма сложным). Однако интриги соперника сделали свое дело, и Батый решил устроить мученику очень жесткий тест на лояльность. В результате отказ поклониться изображению Чингисхана стал в глазах монголов политическим преступлением, и Михаила Черниговского казнили как мятежника.
Отметим, что житие Михаила однозначно говорит о том, что убийство было совершено по религиозным мотивам. Находящиеся в ставке Батыя христиане умоляют Михаила подчиниться решению хана. Обещают взять этот грех на себя и вместе его отмолить, но мученик остается непреклонным в своей решимости. Позднее этот эпизод превратится в житийный топос и попадет в Житие Михаила Тверского, также погибшего в Орде.
Отметим, что житие и францисканский монах почти одинаково рассказывают о смерти святых. Некий вероотступник из русских отрезает ножом голову святому князю, а затем предлагает боярину Феодору власть в обмен на отречение от Христа. Феодор с гневом отвергает это предложение и после мучений также лишается головы.
Убийство князя Михаила Черниговского было одним из первых в длинной череде смертей, постигших русских правителей в Орде, но далеко не все жертвы монголов были причислены к лику святых. В случае с Михаилом Черниговским Церковь прославила его, опираясь на надежные свидетельства с самых разных сторон. Несмотря на то, что его убийство произошло 20 сентября, и по традиции мы не пересчитываем средневековые даты с юлианского календаря на григорианский, Русская Церковь отмечает день его памяти 3 октября по новому стилю.
Андрей Зайцев
.............
Двадцатый день. Поуч. 1-ое. Св. благоверный князь Михаил и боярин Феодор, Черниговские чудотворцы.
(Подвиг исповедания веры в наше время и в нашем отечестве).
I. К сонму святых Православная Церковь давно причислила двух мучеников земли Русской – черниговского князя Михаила и боярина его Феодора, подвиги которых в исповедании ими Христовой веры она и воспоминает в нынешний день. Почти шестьсот лет отделяют нас от мученической их смерти, но размышление о ней всегда сопровождается для нас, их потомков, великою нравственною пользою.
Князь Михаил жил в то тяжелое для России время, когда ею владели татары – язычники. Получив приказание явиться в Орду, как данник хана, он отправился туда с твердою решимостью скорее умереть мучеником за св. христианскую веру, чем постыдно изменить ей, поклонившись идолам, на что решились некоторые князья, раньше его отправлявшиеся к татарскому хану. Одинаковых мыслей с князем был и сопутствовавший ему боярин его – Феодор. Хан Батый, враждебно расположенный к черниговскому князю за то, что тот, пылая любовию к святой вере и дорогой родине, побуждал своих соседей восстать против татарского ига, приказал не иначе допустить его к себе, как после того, как он пройдет чрез так называемый «священный огонь» и поклонитcя языческим богам татар – войлочным идолам. «Нет, мужественно отвечал Михаил, я могу поклониться вашему царю, которому небо вручило судьбу земных государств; но христианин не служит ни огню, ни бездушным идолам». Батый пришел в ярость, услышав такой смелый ответ от своего бессильного данника. Он велел передать на его выбор одно из двух: или поклониться его богам и получить жизнь, свободу и право на владение княжеством, или за сопротивление его воле умереть злою смертию. Итак на одной стороне – свобода и жизнь с ее удовольствиями, семейное счастие с супругою и детьми среди любимых подданных своего княжества, но за то измена I. Христу и Его св. церкви; на другой – мучение и смерть вдали от семьи и родины, но за то верность христианской вере. Выбор был непродолжителен и решителен: князь избрал последнее.
Что же склонило его душу к этому высокому подвигу?
Из жизнеописания его известно, что он с молодых лет отличался кротостию и смирением духа, горячею любовию к ближним, живым участием в судьбе нищих, молитвенным сокрушением о своих грехах и частым очищением себя от них исповедию и св. причастием, словом, христианскою жизнию, которая и подготовляла его к подвигу исповедания веры в трудный час испытания; к святому делу мученического исповедания расположили князя и его живая, глубокая и искренняя вера во I. Христа, как истинного Сына Божия, из любви к роду человеческому пострадавшего за его грехи, страх лишиться уготованного Им для истинных Своих последователей царствия Божия и ясное сознание великой ответственности пред Богом за тот соблазн, в какой он, князь, вовлек бы других своим отречением от св. веры. Когда Батыю был передан решительный отказ черниговского князя поклониться идолам, последовало приказание замучить его до смерти. Явились убийцы и бросились как дикие звери на князя: повалив на землю, кулаками и палками били его по груди и, повернув лицом к земле, продолжали с удвоенною яростию наносить удары. Последнее слово мученика было: «я – христианин», после чего ему отсекли голову. Подобным же образом был замучен татарами и благочестивый его боярин Феодор.
II. Благочестивые слушатели! Не словами, а делом, не учением, а самою жизнию учат нас эти мученики нашего любезного отечества исповеданию нами св. веры во Христа Спасителя пред всеми врагами ея, кто бы они ни были.
В настоящее время, слава и благодарение Богу, ни в нашем отечестве, ни в какой-либо другой стране нет ничего подобного тем ужасным гонениям на христиан, когда их жгли живыми на кострах и тысячами бросали на растерзание диким зверям. – Такие благоприятные условия, по-видимому, должны были бы всех – и сильных и слабых верою и духом мужества – побудить и расположить к истинно-христианской жизни, к обнаружению в себе всех добродетелей, предписываемых Христовым учением. Но не то мы видим в действительности, в жизни православных христиан в нашем отечестве. Жизнь, преданная греху и чувственным удовольствиям, простирающаяся до забвения всех потребностей души, предназначенной для высшаго, не земного существования, и неверие в Божественное учение и св. установления православной церкви – вот два зла в нравственно-религиозной жизни нынешняго общества и вместе с тем два современные врага христианства. Искренно и действительно, словом и жизнию, твердо и решительно всякий истинный христианин должен исповедывать пред ними свою веру и свои дела.
а) Итак, в наше время и в нашем отечестве, когда повсюду стало распространяться служение греху, когда заповеди благочестия не исполняются, верность церковным уставам и порядкам нарушается, в семейную и супружескую жизнь вошли разлад и нестроение, в воспитание детей – расслабление и потворство; в службу государственную и общественную – нерадение и своекорыстие, в науку – необузданное вольномыслие; в душу каждого – гордость, любостяжание и зависть, жажда удовольствий и невоздержание, – тогда все именующие себя христианами должны прийти в себя, сознать свое нравственное состояние, ужаснуться своих заблуждений и пороков, так удаливших их от милости Божией и совершенства христианской жизни, побороть и умертвить свои страсти и сделаться, так сказать, духовными мучениками за Христово учение. Один св. муж (св. Димитрий митроп. ростовский) делает сравнение наших пороков, которым мы служим, с божествами язычников, идолами, которым они поклоняются. Кто все время проводит в удовольствиях плоти, тот уже отрекся Иисуса и поклоняется языческому богу – Афродите или Венере; кто побеждается гневом, тот служит Арею или Марсу; кто предается пьянству, для того бог Дионис; кто сребролюбец, у кого сердце не трогается несчастием ближняго, тот также служит идолам и у него бог – идол языческий Аполлон. Подлинно, слушатели, можно быть язычником, называясь христианином, но не творя дел христианских.
Не прямой ли долг таких мнимых христиан сделаться истинными последователями Христова учения и в своей жизни исповедывать его пред своею плотскою, зараженною грехом, природою, как пред прямым врагом Христа? И подвиг такого исповедания веры поистине может возложить на главу исповедника венец духовного мученичества.
б) Поборовши свои собственные порочные наклонности, одержавши победу над самим собою, человек вполне приготовит себя для борьбы с другим врагом Христова учения – с неверием нашего века. В последнее время в нашем отечестве появились люди, ослепленные сатанинскою гордостью, которые ставят себя с своими новыми учениями превыше целого мира общественных отношений, религиозных и нравственных понятий, выше человечества, выше истории, выше жизни духовной, которою из века в век жили все народы, эти нечестивые гордецы без разбора и без всяких разумных доказательств отрицают все духовное и святое, что возвышает душу человека и говорит ей о высшем ее предназначении. Ругательства, насмешки, презрение, клевету, упреки в невежестве и отсталости дикую ненависть и т. п. проявления злого сердца дозволяют они себе по отношению к последователям православной церкви.
Должен ли христианин при виде этих нападений со стороны вольнодумцев на его святыя религиозные верования упасть духом, малодушно скрывать пред ними свои убеждения и христианские привычки, постыдно, без борьбы уступать им и наконец позорно изменить Христовой вере, перейдя на сторону врагов ея? Нет, и тысячу раз нет: это неразумно, преступно, грешно! Открыто и смело, словом и жизнию, без уступки, без послаблений, без боязливого молчания пред врагами христианства должен он исповедывать свою искреннюю веру во Христа Спасителя и свою пламенную любовь к Нему; всегда и везде он должен являть себя верным сыном православной церкви, которая одна только может провести человека посреди подводных скал и бушующих волн грешного мира в единственно надежную пристань – в царствие Божие, в вечную блаженную жизнь с Богом. Он должен знать и помнить, что I. Христос есть единственно истинный туда путь, истина и жизнь, Начальник нашей веры и ее основание.
Не стыдиться и малодушно отступать пред противниками Христовой веры, а хвалиться мы должны и от всего сердца благодарить Бога за то, что Он сподобил нас сделаться христианами и членами св. православной церкви. Неужели мы настолько будем самолюбивы и неблагодарны Богу, предавшему из любви к человечеству Своего Единородного Сына на страдания и смерть за грешный мир, что не снесем тех ничтожных скорбей, в роде презрения, насмешек, клеветы, которым мы можем подвергнуться за свое неложное исповедание Христовой веры и свою верность уставам православной церкви? «Кто постыдится Меня и Моих словес, сказал Господь, того Сын человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей, и Отца, и св. ангелов». (Лук. 9, 26). Так Господь предостерегает от малодушия и измены Себе слабых последователей Своих, которых Он давно предвидел.
Даже одно сознание своего человеческого достоинства, одно уважение к себе, как разумно-нравственному существу: отцу семейства, члену церкви и гражданину отечества, должно не допустить нас сделаться простой игрушкой в руках людей неверующих, против всех и всего восстающих, сильных только своею безграничною гордостию и дерзостию, самопроизвольно поставивших себя судьями всех явлений человеческой жизни, без твердых научных знаний, без любви к серьезному и честному труду, без уважения к законам нравственным и гражданским, не щадящих для осуществления своих мечтательных целей ничего святого, ни даже драгоценной жизни человека – образа и подобия Божия на земле.
III. Пример празднуемых в нынешний день черниговских чудотворцев, которые за свое мужественное исповедание веры умерли мученическою смертию, да напомнит нам о нашем долге с терпением, любовию и радостию перенести те малые скорби, какие мы можем получить за живое исповедание своей веры во Христа и Его учение. Аминь. (Свящ. Гр. Дьяченко, см. наше слово, напечат. в Кс 39, «Моск. Епарх. Вед.», за 1881 г.).
.....
Двадцатый день. Поуч. 2-ое. Черниговские чудотворцы: свят. благоверный князь Михаил и боярин его Феодор.
(Для чего мы живем на свете?)
I. В день черниговских чудотворцев, при мужественном исповедании пред татарами своей христианской веры пожертвовавших своею жизнию, чтобы не лишиться небесного царствия и вечного блаженства со Христом, уместно будет ныне побеседовать с вами, братия мои, о том, что спасение души или получение царствия небесного есть высший предмет всех стремлений человека.
II. В самом деле, для чего человек сотворен? Для чего мы живем на свете? Вот важный вопрос, который мы должны задавать себе как можно чаще! Ужели мы для того живем на свете, чтобы только родиться, несколько прожить и потом умереть, подобно прочим животным? Ужели для того мы сотворены, чтобы во всю жизнь заботиться, хлопотать, искать, мучиться, страдать и потом исчезнуть? Нет! мы сотворены для блаженства. Искать блаженства – есть неизгладимое и незаглушимое чувство в человеке; и потому-то мы видим, что всякий человек, и умный, и глупый, и дикий, и просвещенный, и старый, и молодой – все и каждый хотят себе добра, хотят жить лучше, все ищут благополучия. И хотя не все одинаково ищут, и не все одно и тоже считают верховным своим благом; но нет ни одного человека на свете, который бы не хотел быть благополучным по крайней мере так, как он смыслит и понимает. Так, дикий хочет быть сытым и довольным и иметь то, что нравится ему. Так, бедный хочет быть богатым, богатый хочет быть в чести и славе; чиновный и славный человек хочет быть знаменитым – и так далее. Словом, все хотят быть счастливыми и блаженными по своим понятиям.
а) Но в чем состоит наше благополучие? В чем заключается наше счастие? Чего именно мы должны искать для нашего блаженства: богатства ли, чинов ли, удовольствий ли, или чего другого в мире?.. Нет! все это пустое, все это тень; все это никогда не составит нашего благополучия. Да, правда, иногда веселит и радует нас что-нибудь мирское. Но надолго ли? На минуту, и право, не больше Спросите вы богачей, и даже не таких, которые родились богачами, потому что таковые богачи не знают цены богатству, – но спросите и тех богачей, которые из бедняков сделались богачами, – спросите их: счастливы ли они? блаженны ли они? Да что спрашивать нынешних богачей: все они суть нищие пред Соломоном. Итак, мы посмотрим на сего царя, послушаем, что он говорит о себе, счастлив ли был он? Известно, что Соломон был столько богат, что всякая домашняя посуда во всем дворце его была из чистого золота; Соломон столь был умен, учен и просвещен, что ни один человек сам собою никогда не может сделаться столь умным, ученым и просвещенным, как он. Соломон так был могуществен, что все, что бы только он ни захотел, и почти все, что бы он ни пожелал, все исполнялось. И, наконец, при всем том Соломон наслаждался здоровьем, спокойствием, миром и благоденствием своего царства, любовию своих подданных и уважением соседей. Словом сказать, по-видимому, Соломон столь был счастлив, что одна иностранная царица завидовала уже не ему самому, но даже тем, которые прислуживали ему. Но при всем том, доволен ли был Соломон всем тем, что он имел, счастлив ли был в самом деле Соломон? называл ли он себя блаженным при всем своем видимом блаженстве? Ах нет! он вполне испытал все возможные удовольствия мира, и под старость признался, что нет в мире истинного и прочного счастия: все на свете суета суетствий и всяческая суета. – Итак, ежели уже и Соломон не мог найти благополучия в сем свете, то когда и где мы найдем оное! Да и ужели в самом деле на сем свете совсем нет для нас никакого счастия и благополучия? Нет, есть для нас счастие и блаженство – счастие вечное, блаженство и истинное и неизменное – царствие небесное. Вот наше истинное и вечное благо, счастие, благополучие и блаженство!
В одном только царствии небесном человек будет совершенно доволен, вечно счастлив, каждую минуту весел и радостен, всегда спокоен. Словом сказать, только в царстве небесном человек может быть блажен совершенно. А кроме царствия небесного никто и никогда не найдет блаженства. Итак, чего же мы должны себе желать? чего мы должны себе искать, богатства ли, чести ли, славы ли? Нет! одного только царствия небеснаго. Все на свете пыль, прах, дым и тень; все, даже и самое высокое просвещение, все для человека пустое, все только лишь раздражает сердце человека, но не насыщает его; только царствие небесное может удовольствовать человека так, что он во веки веков не пожелает себе большаго. Итак, братия! все желания наши, все мысли, все прошения, все молитвы, все старания наши устремим к тому, чтобы получить нам царствие небесное. Ах, как счастливы и пресчастливы те люди, которые получили царствие небесное! Они, живучи на земле, были как в раю. Но, Боже мой! как они будут блаженны там, на небеси! То, что находится там, в царствии небесном, столь велико, что апостол Павел, который был восхищен в рай еще живой, говорил, что то блаженство, которое уготовал Бог в царствии небесном любящим Его, столь велико, что никакой человек не видывал и не слыхивал и никогда не мог вообразить себе, и потому этого никак нельзя рассказать никаким языком. Ах, как блаженны те люди, которые удостоились получить царствие небесное, как завидно их состояние! И кто из нас не пожелает себе такого блаженства? Кажется, только об одном царстве небесном и думать бы, только о нем и заботиться бы нам надлежало. Но странное дело, – человек, при всем уме своем, при всем просвещении и при всех опытах своих, очень часто ищет временнаго, и оставляет вечное; трудится для пустого, а пренебрегает истинное и существенное; заботится о получении земных вещей, а не думает о небесных. Как часто случается, что мы для пустых удовольствий употребляем всякие труды и усилия, не жалеем ни денег, ни здоровья; а для царствия небесного не хотим, так сказать, пальцем пошевелить. Для пустых прихотей своих сносим недостатки и даже оскорбления; а для царствия небесного не хотим ничем пожертвовать! Для себя все нам легко, а для Бога и поклон положить, кажется, трудно. И сколько разных отговорок у нас, сколько извинений в том, что не хотим заботиться о царствии небесном!
б) Многие даже думают, что если мы будем думать и заботиться только о царствии небесном, тогда все наши мирские дела и должности остановятся и разрушатся. Это весьма несправедливо, даже оскорбительно для Бога думать таким образом! I. Христос не велит бросить и совсем оставить все житейские должности и дела, не велит удаляться в пустыню, не возбраняет и искать земного счастия, но только так, чтобы царствие небесное было первым нашим делом и желанием. Он говорит: ищите прежде всего царствия Божия, а все прочее приложится вам, т.е. надобно иметь главное попечение о царствии Божием, а потом заботиться и о мирских обязанностях; и когда мы получим и достигнем правды царствия небеснаго, то все прочее придет, так сказать, само собою; все прочее: и богатство, и честь, и слава будет дано нам, как бы в придачу. И даже скажем: что кто хочет быть или богатым, или славным, или просвещенным, тот скорее и надежнее может быть таковым тогда, когда он найдет царствие небесное. Благочестие на все полезно, говорит святое писание. Истинное благочестие нигде, никогда и ни в каком звании не может быть неуместным, или вредным, или совершенно противным.
III. Итак, должностной ли ты человек в обществе, не уклоняйся от твоей должности, исполняй ее так, как требует долг и честь гражданина, и как можно усерднее, но в то же время не забывай и царствия Божия. Отец ли ты или мать семейства, не забывай своей должности, воспитывай детей твоих, заботься об них как можно усерднее, но в то же время не забывай и царствия небеснаго. Господин ли ты, имеешь ли ты у себя рабов, пекись об них, как отец, употребляй на услуги свои, но в то же время заботься и о том, чтобы тебе и им быть в царствии небесном. Раб ли кто или в услужении у кого, не ищи свободы своевольной, но служи своему господину, как Самому I. Христу, и в то же время не забывай и царствия небеснаго. Словом сказать, искать царствия небесного не мешает никаким нашим обязанностям и должностям. – Итак, братия! Ежели мы хотим быть. счастливыми и блаженными, то будем искать царствия небесного с усердием, постараемся получить Духа Святого и сделаться святыми. (Сост. свящ. Г. Д. по соч. Иннокентия, митр. москов., т. I).
Следующая публикация
Нет комментариев