Предыдущая публикация
Люди наполняли тележки и корзины, затем спешили к кассам и нетерпеливо дожидались своей очереди.
В одну из них пристроился и Владимир со своей корзиной, наполовину заполненной снедью и парой банок хорошего темного пива. Спокойный вечер предполагал расслабиться в полном «ничегонеделанье» и предаться пассивному отдыху.
Впереди него стояла маленькая, щупленькая пожилая женщина в старой шубке из каракуля и вязаном платке, который все время норовил сползти с головы, и она его терпеливо поправляла. Дошла ее очередь, на прилавке появился батон, коробка кускового сахара, плавленый сырок, еще пара пакетиков какой-то крупы да и все, пожалуй.
Она положила на маленький подносик деньги, и кассир с недовольным, а точнее, уставшим видом пересчитывает их.
— Двадцать рублей не хватает! – наконец произносит она.
Руки женщины торопливо снуют по карманам, она волнуется и говорит:
— Сейчас, милая, есть где-то…
— Я вам не милая, и давайте побыстрее, задерживаете всю очередь.
Кассир выгнула спину, слегка расправив плечи и глядя на покупательницу с легким презрением. Владимиру ситуация не нравится, он не выдерживает и швыряет кассирше недостающую сумму со словами:
— Давайте уже закончим эти расчеты, в конце-то концов.
Инцидент, казалось бы, исчерпан, но тут старушка, забрав покупки, оборачивается к нему и говорит:
— Спасибо, сынок, но у меня есть…
Кассирша на повышенных тонах просит ее не задерживать очередь:
— Да вы отойдете, наконец, женщина!
Униженная кассиршей и его нетерпением, старушка поспешила к выходу, неловко ступая по белому, затоптанному полу. Владимиру стало жаль ее. «Эх, люди! Не можем мы проявить ни чуткости, ни сострадания порой», - подумал он, и настроение немного испортилось.
Он вышел наконец из этого «муравейника», но на пороге его поджидала эта пожилая женщина, радостно улыбаясь.
— Вот, нашла. В кошелечке была мелочь. Возьмите, - и она протянула ему жалкие монеты.
Вина еще острее пронзила его, и он поспешно ответил:
— Да ну что вы! Не стоит, правда. Такая мелочь. Вы извините, я там проявил нетерпение, устал очень.
И он машинально взял у нее из рук хоть и не тяжелую, но какую-то угловатую сумку годов этак семидесятых.
— Вам далеко? Могу подвезти до дома, - старался мужчина загладить свою вину.
— Нет, вот тут, за углом я живу. Дойду я, сынок.
Но он все же проводил ее. Шли пешком. Пока до машины дойдешь на парковке, пока доедешь, на дороге небольшая пробка, больше времени потратишь, чем пешим ходом. Да и она отказалась. По дороге разговорились.
— Вы живете-то одна? Или есть помощники? – спросил он, медленно ступая рядом.
— Одна я. Осталась одна, - голос ее дрогнул. – Внучок у меня был. Вот такой, как ты. Видный, добрый, во всем мне помогал. В энтом, как его, автосервисе работал. Руки были золотые. Я его с пятого класса воспитывала, когда родителей не стало.
Она замолчала, видимо, трудно было говорить. А у Владимира что-то зазвенело в голове, так у него бывало, когда он слышал что-то то ли знакомое, то ли слышанное ранее.
— А в прошлом году погиб он. Слыхал про аварию на Большаковом шоссе? Где семь машин разбилось? Вот и Ванечка мой там был. Двое только выжили, да и то, говорят, инвалиды…ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ...
Следующая публикация
Нет комментариев