Не в силах пошевелиться, перевожу взгляд с нее на Костю и обратно. Чудится, будто на меня направили базуку и вот-вот выстрелят. Убежать, спрятаться, исчезнуть.
Марфа обнажает гнилые зубы в улыбке:
— Не бойся. Ты ведь пришла повидаться с сестрой? Так вот она.
Калитка Нонны снова отворяется, в проходе замирает удивленная Лера. На ней только ситцевое платье в мелкий цветочек и махровые тапочки. Губы сжаты, глаза распахнуты, ветер играет распущенными волосами. Меня будто обдает кипятком.
— Лерка!
Кидаюсь к ней, запинаясь о снег. Все становится неважным: и жуткая Марфа, и грозная Нонна, и вообще вся эта дурацкая деревня с наблюдателями за каждым забором. Бесконечные поиски и метания наконец закончились. Вот она, моя Лера, в самом центре всего, больше никогда не отпущу.
— Ты что в платье-то одном, — шепчу, прижимая ее к себе. — Простудишься же!
Она неловко обнимает меня в ответ, трясясь всем телом на морозе.
— Знаешь, как Глеб удивится! — смеюсь. — Он думал, тебя нет уже, все меня отговаривал искать. А я знала!
Отпрянув от меня, Лера глядит напряженно.
— Не надо было приходить, — глаза увлажняются. — Тебе нельзя сюда.
— Почему? Я же за тобой. Мы уедем вместе и все забудем. Больше никаких магий, хорошо? Без этого будет намного лучше.
Она отступает, качая головой:
— Не получится. Мы же родились с этим. Нельзя отказаться, ты не знаешь.
— Можно! Все я знаю. Ты думаешь, что должна меня убить, да? Бредятина. Мы просто уедем и будем жить как обычные люди. Это безопаснее и спокойнее.
— Ты не понимаешь! Я не могу делать вид, что я обычный человек. Это же как ноги себе отрезать! От такого не отказываются.
Дышу так часто, что холодный воздух раздирает горло крошечными шипами. Лицо Леры, мокрое от слез и такое близкое, кажется совершенно недосягаемым. Будто она не стоит напротив, а высвечивается на экране телевизора.
— По-твоему, лучше убить сестру, чем отрезать ноги? — спрашиваю тихо.
— Нет того, что лучше. Это не выбор, а необходимость. Сила важнее, чем моя жизнь или твоя жизнь. Должен был родиться кто-то один, а родились мы двое, и это с самого начала было неправильно. Надо продолжать род, но мы не сможем продолжить вместе. Понимаешь? Должна остаться только одна. Это важнее всего.
Бережно взяв Леру за руку, я говорю:
— Давай поедем домой и там все обсудим. Хорошо? Подальше отсюда. Мы подумаем, найдем решение. Я познакомилась с сильной ведьмой, она…
— Делай что должна, — подает голос Марфа.
Лерка бросает на нее умоляющий взгляд. Только тут замечаю, что вокруг целая толпа — все выползли поглазеть, а мы в самом центре держимся друг за друга, словно нас вот-вот забьют камнями.
— Делай, — повторяет Марфа. — Так суждено.
Прежде чем успеваю что-то понять, Лера выдергивает руку и рисует в воздухе руну. Перед глазами переворачиваются укрытые белыми шапками крыши, вечернее небо, лица собравшихся жителей. Плечо обжигает боль. Придя в себя, я понимаю, что распласталась на снегу, окрашенном багровыми брызгами. Кровь. Моя.
Переворачиваюсь на спину. Лера стоит надо мной, закусив губу и содрогаясь от рыданий. Кончики пальцев выводят новый невидимый рисунок.
— Не надо, — хриплю. — Мы уедем и…
Как будто невидимое копье вонзается в живот. Трещит разрываемая ткань пальто, бьет горячая струя крови. Перед глазами темнеет, боль обездвиживает тело. Шепчу из последних сил:
— Лерка… Пожалуйста…
А она снова рисует, постепенно уплывая от моего угасающего взора. В голове расползается туман, топя в себе окружающее — все эти чертовы заборы и дымящие трубы. Лицо Нонны перекошено хищным восторгом, Костя не сводит с меня обнадеженного взгляда. Ждет чего-то. Последнего удара Леры.
Нет. Он же научил меня защите.
Почти ничего не видя, я поднимаю руку и веду мизинцем, по памяти повторяя выученный в машине символ. Надо быстро. Сюда, потом сюда, потом вот так. И последняя линия, сверху вниз. Я все сделала правильно, иначе и быть не может.
Символ вспыхивает желтым, разгоняя заливающий глаза мрак. Лера испуганно отшатывается. Слышно возмущенный выкрик Марфы, причитания Нонны. Топот ботинок по земле — это разбегаются зеваки. Раздается звук, похожий на скрежет ножа по кафелю, а потом желтый свет гаснет, и мое лицо заливает кровью.
— Это ты! — кричит Марфа. — Только ты мог ей показать! Зачем тебе?
Боль отступает, и я приподнимаюсь, отирая лицо рукавом. Снег кругом сплошь красный, из всех наблюдателей остались только Марфа, Нонна и Костя. Лера лежит рядом, раскинув руки в стороны, и грудь у нее разворочена, словно внутри бахнула петарда. Белеют сломанные ребра, маслянисто поблескивают обнажившиеся внутренности. Глаза неподвижно уставились в небо, по подбородку течет темная струйка.
— Нет, — выдавливаю. — Нет.
Подползаю ближе, чтобы коснуться еще теплой ладони. Рваные края плоти сочатся кровью, внутри все хлюпает и сжимается в последних спазмах. Цветы на заляпанном кровью платье выглядят неуместными и сюрреалистичными. Все кружится, покачивается и никак не складывается в цельную картину. Это не могло случиться на самом деле.
Нет больше Леры, есть только изуродованное мертвое тело, валяющееся посреди улицы как выброшенная кукла.
Сипло выговариваю:
— Кто… это сделал?
В голове мелькают яркие вспышки, соединяясь друг с другом и меняясь местами. Все руны, ритуалы, заклинания, что я когда-либо читала в книгах или находила в сети, теперь всплывают в памяти, становясь незыблемыми и незабываемыми. Малейшие заметки на полях, сноски и примечания — ничего не ускользает. Даже записи из бабушкиного шкафа, мельком увиденные в раннем детстве и давно позабытые, теперь становятся четкими и ясными, как будто прямо сейчас находятся перед глазами.
Боль окончательно угасает — плечо и живот теперь невредимые, только рваное пальто пропускает холод, доказывая, что раны были. Сгорбившись над Лерой, я прижимаюсь к ее лбу губами и явственно ощущаю, как покидают кожу остатки живого тепла. Внутри же меня все наоборот становится горячее. Чуждая энергия наполняет каждую клетку, порождая новые инстинкты и рефлексы.
Осознание похоже на шаг в пропасть. Я убила Леру. Этот знак заставил ее сердце взорваться. Константин обманул.
Вскидываю голову, выискивая его взглядом. Нонна тут же хватает его за руку, и вместе они растворяются как дымок от погасшего фитиля. Марфа застыла на месте, не сводя с меня хмурых глаз.
— Оставайся с нами, — говорит. — Мы поможем утешить боль и поставим на правильный путь. Ты будешь благодарна.
Как будто кипящая лава захлестывает меня тяжелой волной. Открываю рот и кричу так, что легкие готовы выплеснуться наружу. Глотку вспарывают ледяные лезвия, но я продолжаю орать, пока не кончается воздух, а потом поднимаю руки перед собой. Все происходит будто по наитию — пальцы сами очерчивают руны, губы шепчут заклинание.
В последний момент Марфа успевает исчезнуть, а затем волна пламени прорывает промерзшую землю, взвиваясь к небу. Вспыхивает забор, огонь набрасывается на двухэтажный дом. Яркий и жаркий, он в считанные секунды пожирает деревянные стены, заставляя шифер на крыше лопаться и стрелять. Скукоживаются за почерневшими стеклами занавески, вытягивается кверху столб густого дыма. Жар такой сильный, что дотягивается до меня, опаляя брови и ресницы.
Кто-то дергает за локоть, и, обернувшись, я сквозь слезы различаю лицо Азы.
— Представь хорошее место, — говорит она.
А потом все исчезает.
***
Стены увешаны плакатами с симпатичными мальчиками из поп-групп, что были популярны лет пятнадцать назад. Книжные полки заставлены учебниками и стаканами с фломастерами. На столе старенький компьютер, выключенный монитор отражает две маленькие кровати, сдвинутые вместе у окна. Под ногами пружинит ворсистый ковер, в угол брошены неразобранные школьные рюкзаки. В щель между задернутыми шторами сочится оранжевый закатный свет, расплескиваясь по комнате.
— Подумать только, ты сожгла дом Марфы, — вполголоса произносит Аза. — Такое даже мне не по силам. На нем защиты было знаешь сколько? У них же там самые ценные книги, да и вообще навалом всякого разного.
Тяжело дышу, не отвечая. Виски пульсируют, язык распух, колени дрожат.
Аза садится на кровать, с интересом осматриваясь:
— Где мы?
— Наша с Лерой комната, — говорю, проводя кончиком пальца по дверке шкафа. — Мы жили в этой квартире, когда нам было по десять лет, потом папе предложили работу в другом городе, и пришлось переехать.
Собственный голос кажется мне незнакомым — сиплый, низкий. Покалеченный.
— Почему ты представила именно это?
— Здесь было лучше всего, — говорю задумчиво. — Потом Лера увлеклась магией, и все стало по-другому. Я только теперь поняла, как сильно она отдалилась. Почти сразу же. А я не замечала.
Сажусь рядом с Азой. В носу все еще стоит запах горящей древесины, в глазах застыли блики пламени.
— Это все не настоящее, да? — говорю.
— В каком-то смысле. Когда надо спрятаться, мы переносимся в место, где нам было хорошо. Оно больше не существует, но все еще может защитить.
— Почему тогда у тебя это был какой-то мертвый лес?
Аза горько усмехается:
— Я живу так долго, что уже не могу вспомнить, где мне нравилось находиться. Может, когда-нибудь ты поймешь меня. Когда-нибудь очень нескоро.
— Здесь нас тоже может найти Константин? Или Марфа?
— Здесь нас никто не найдет. Это твое место.
Она обнимает меня за плечи. Прикрыв глаза, я ложусь и устраиваю голову у нее на коленях. В груди будто тлеет костер, и каждый вдох раздувает угли, не давая погаснуть.
— Спи, — говорит Аза. — Тебе нужно отдохнуть.
Конец
Автор: Игорь Шанин
#ИгорьШанинУзыУБелки#ИгорьШанинУБелкиИсточник
https://vk.com/dbutterflies
Комментарии 3
https://ok.ru/group/70000003315123/topic/157586550681011