Предыдущая публикация
Чтобы уйти в один день...
Автор : Светлана Юферева
— Тяжелый день? — спросил таксист, помогая загрузить сумки в багажник.
— Не из легких, — вздохнула я, а, подняв глаза, узнала эту улыбку. Когда-то очень давно, буквально в прошлой жизни эти самые губы сводили меня с ума и заставляли забывать обо всем на свете.
— Узнала? — тут же догадался Толик Лепанов. Парень с моего двора, с которым сто лет назад я училась целоваться и вообще познавать этот мир. Хорошо, что он не прочел мои мысли, потому что в голове моей возникло понимание того, что эти наши неумелые поцелуи были, пожалуй, самыми лучшими в моей жизни.
— Ты ничуть не изменился, — вздохнула я. — Поседел только.
— Ты тоже не изменилась, совсем — выдал неумелый комплимент Толик.
— Насколько я помню, ты жил где-то на юге страны? Вернулся?
— Да, пару месяцев назад.
— Понятно.
Мне не хотелось продолжать разговор. На душе было очень тяжело. Я приехала в город своего детства, чтобы продать квартиру родителей и собрать необходимые вещи. Полгода назад мои родители умерли. В один день! И людям почему-то это кажется романтичным, в фильмах и в книжках об этом пишут и говорят. Да и мои влюбленные друг в друга родители этого желали. А кто-нибудь подумал о детях этих романтиков? Каково было мне? Расстаться даже с одним родителем сложно, а сразу с обоими просто невозможно!
В тот день у мамы случился сердечный приступ. Ее едва довезли до больницы и там она скончалась. Отец, ожидавший в коридоре, не выдержал известия. У него и до этого были проблемы с сердцем. Так вот и исполнилось их желание, и наверняка они теперь вновь вместе, и еще более счастливы. Только эта мысль и поддерживала меня во время похорон.
— Толя, ты не против, если я немного вздремну? Перелет был тяжелый.
На самом деле мне просто не хотелось ничего объяснять ему. Не горела я желанием рассказывать о своей никчемной в принципе жизни.
Толя довез меня до подъезда и помог занести сумки. Мы как-то сухо попрощались, и я осталась в квартире одна. Здесь бродили сплошные воспоминания, и чтобы укрыться от них я легла спать. Забралась с ногами на диван, хорошо, что мама этого не видела, укуталась в плед и уснула.
Мне снился наш парк, расположенный неподалеку от дома. Был какой-то праздник, то ли первое мая, то ли еще что. Гуляли нарядные люди, а мы с Толиком спрятались за памятником вождя революции и беззастенчиво целовались. Не обращая внимания на строгий взгляд Ильича.
Несмотря на то, что я так и уснула на сложенном диване, проснулась я отдохнувшей и сразу приступила к работе. Нужно было разобрать все вещи в квартире, а это дело не из легких. Вот зачем, к примеру, хранить детские санки, на которых я каталась с горок лет так сорок назад? Или ракетки для бадминтона одна из которых сломана? Но для родителей все это были не просто вещи. Это была память! Память об их и моей счастливой жизни. В моей нынешней жизни все было совершенно не так. Я жила относительно благополучно, но ничуть не ощущала той гармонии и счастья, что царила в доме моих родителей.
В шкафу обнаружились мои старые рисунки, тетради и черно-белые фотографии с юношеских времен. Я стала перебирать их и наткнулась все на того же Толика. До чего же мы были смешные! Челки эти ужасные, одежда нелепая. Но как же мне хотелось сбежать в те времена.
Вспомнив слова мужа, сказанные на прощание, я прослезилась.
— Не представляю, как такая разиня, как ты вообще доберется куда-нибудь? — он ворчал, потому что впопыхах я забыла дома паспорт и нам пришлось возвращаться за ним практически от аэропорта.
— Хорошо, что выехали заранее, как знал, что с тобой нельзя иначе.
Муж все говорил и говорил. И о том, что не стоило отправлять меня в поездку одну и если бы не обстоятельства, он бы все организовал сам. Я знала, что квартиру нужно продать срочно, Саше нужны деньги, а поехать со мной он не мог, требовалось его присутствие на фирме. Я уже привыкла к тому, что муж контролирует каждый мой шаг. Решает, что мне есть, во что одеваться, с кем дружить. Саша фактически внушил мне, что без него я безвольное, никчемное существо. И я уже сама поверила в это.
— Звонить мне каждый день, — скомандовал муж, провожая меня на регистрацию. — Ничего не предпринимай сама, я все организую. Будут вопросы, сразу же звони.
— Хорошо, Саша. Я все поняла.
— И смотри, если узнаю, что ты там не делом занимаешься, а со старыми знакомыми видишься…
— Скорее всего, я никого и не вспомню из старых знакомых, мы были почти детьми.
— Вот и правильно, Лена. Нечего. Еще решат, что москвичка обязана их по кафе водить и угощать. Деньги не трать особо. Помни, как они мне достаются.
— Хорошо, Саша.
Поэтому, когда муж позвонил на следующий день, я не стала сообщать ему, что таксист, подвозивший меня из аэропорта, оказался моим старым знакомым. Вряд ли Саша будет доволен этим фактом.
На кухне вскипел чайник, и налив в чашку чай, я по привычке выглянула во двор. Прямо под окнами стояла машина Толика. Я отпрянула от окна, увидев, что хозяин автомобиля сидит за рулем и вроде бы, задрав голову, смотрит на мои окна.
Глупость, какая. И чего я от него прячусь? Разве просто нельзя поздороваться через окно со старым знакомым? Я вовсе не собираюсь водить Толика по кафе. И вообще не собираюсь ходить с Толиком в кафе. Вон у меня курица на суп варится, зачем мне кафе?
Я вздрогнула, услышав звонок в дверь. За дверью стоял Толик.
— Извини, зашел просто поздороваться. Вчера как-то не так простились. Ленка, если тебе потребуется транспорт, только скажи. И это, я живу в родительской квартире, заходи в любое время. Помогу всем, что потребуется.
— Хорошо, Толя. Заранее, спасибо! — я искренне улыбнулась его заботе.
Толик Лепанов с самого детства был моим защитником. Еще с того случая, когда меня толкнул один мальчишка, я упала и разбила коленку. Толик наказал моего обидчика, а потом срывал листья подорожника и, смочив их собственной слюной, прикладывал к моей коленке. Странно, но это было самое действенное лекарство, намного эффективнее современных препаратов.
Мы с Толей учились в разных школах. Мои родители отправили меня в гимназию, а Толя ходил в школу неподалеку от дома. И каждый день, начиная с седьмого класса, он встречал меня после занятий, протопав в противоположном от дома направлении три квартала.
К вечеру, собрав несколько баулов, я потащила их к мусорным бакам.
— Лена, ну что же ты! — Толик словно дежурил во дворе. Взял из моих рук мешки и сам перенес их. — А если тебе потребуется шкафы выносить, тоже сама потащишь? — проворчал Толя. — Не бойся, я уже старый и безобидный. Уже не набрасываюсь на девушек при первом взгляде.
Он сел в машину и завел мотор, а я поплелась домой, вспоминая наше с ним расставание.
Как-то нелепо все произошло. Потом спустя годы я часто думала об этом и вполне естественно поняла, какую глупость тогда сморозила. Танька Михеева с которой я делилась всеми своими девичьими секретами, знала, что отношения с Толиком у нас переходят на новый уровень. Парень явно планировал назвать меня своей женой и в предчувствии этого, наши поцелуи становились все жарче.
— Конечно, он с тобой только целуется, а с другими тренируется более серьезно.
Я не поняла, что Танька имеет в виду и та с удовольствием пояснила. Они с Толей учились в одной школе, и вполне естественно Танька могла знать о том, о чем я и не догадывалась.
— Светка и Маринка с параллели хвастались, что твой Толик сделал их женщинами. Да и вообще, ты бы пригляделась к нему более внимательно. С тобой он такой весь милый и сдержанный, а без тебя отрывается по полной.
Ее слова крепко запали мне в душу. Я понимала, что спроси я у Толика, правда ли это, он бы мне соврал. Мне стало страшно. Тем более, Танька сказала: «Знаешь, такие, как он, потом становятся бабниками и бросаются на всех подряд».
Я не стала сообщать Толику о своем решении поступить в московский Вуз. А перед самым отъездом в столицу, высказала ему все, что накипело: «Я уезжаю. Так что теперь ты можешь спокойно наслаждаться обществом всех девиц в округе. Я знаю, такие, как ты, потом становятся бабниками и бросаются на всех подряд», — я в точности повторила слова своей подруги и, не дав ему возможности оправдаться, (зачем слушать вранье?), отправилась в новую жизнь.
Уже в той новой жизни я встретила Сашу. По началу такого милого и доброго Сашу. Который со временем превратился в какого-то узурпатора и совершенно подавил мою личность.
Все это было сто лет назад, поэтому быльем поросло. Все мы совершаем в молодости ошибки и не к чему теперь вспоминать об этом. Виной моим нахлынувшим воспоминаниям была, конечно, наша внезапная встреча и старые вещи, которые мои родители хранили видимо специально для этого.
— Что у тебя с документами? Все справки собрала? — голос мужа звучал недовольно. Я немного задерживалась, поэтому он уже начал подгонять меня.
— Почти все, — соврала я. Хотя документы на самом деле были уже готовы, мне не хотелось уезжать. Я планировала разобрать все вещи родителей, мне важно было взять с собой как можно больше воспоминаний.
Вечером в дверь опять позвонили. На этот раз я уже не сомневалась, что это снова Толя.
— Извини за навязчивость. Я тут подумал, может, сходим куда-нибудь? В кафе, например, неподалеку есть вполне приличное заведение. Просто, вполне возможно, мы с тобой больше никогда не увидимся, а мне бы хотелось оставить себе еще несколько воспоминаний.
Я улыбнулась совпадению наших желаний и мысленно прикинула, могу ли я позволить посетить кафе, расплатившись наличными? Оплата картой вызвала бы шквал обвинений со стороны моего мужа.
— Я не знаю, Толя. А если нас кто-то увидит?
— Я же тебя не на свидание приглашаю, а поужинать. Или в Москве запрещены ужины в кругу друзей?
— Конечно, нет. Хорошо. Дай мне десять минут.
— Подожду тебя во дворе, чтобы не компрометировать, — улыбнулся Толик.
Когда он ушел, мне стало так жутко, как будто я украла что-то в магазине и охранник вот-вот меня разоблачит. Когда я выходила из дверей, то даже зажмурилась, чтобы не видеть собственного отражения в зеркале в прихожей. Нет, нет, это не я! Не я бегу вниз, перепрыгивая через две ступеньки, как тогда, сто лет назад, когда Толик так же дожидался меня во дворе.
Мои щеки горели огнем, когда я шагала рядом с ним по улице. Казалось, будто все старушки прильнули к окну, и обязательно все расскажут папе. Только вряд ли кто-то здесь вспомнит меня, да и папы уже нет.
Толик заметил мое смущение и удивленно покачал головой. Наверно, ему было странно видеть, что взрослая женщина чего-то боится. А я боялась. Боялась мужа. Боялась его, Толика. И боялась себя, больше всего на свете я боялась себя!
Пока мы сидели в кафе, Толя рассказал о своей жизни. Я сама попросила его об этом, чтобы хоть немного отвлечься.
— Я был два раза женат. Так что ты оказалась права, назвав меня бабником. Первая жена в первый же год совместной жизни полюбила другого, и ушла. Вернее уехала заграницу. Со второй женой мы прожили долго, а в прошлом году она умерла.
Увидев мое жалостное лицо, Толя рассмеялся.
— Погоди меня жалеть. Инна всегда знала, что с ней это произойдет. Проблемы с сердцем шли еще из детства. Однако она решилась родить мне двух сыновей. Сейчас ребята управляют нашим бизнесом, а я решил вернуться в родные края. Пожить здесь немного, подышать этим воздухом. Потом нужно будет что-то решать с квартирой, ты же тоже за этим здесь?
— Да. Родители умерли полгода назад.
— А мой отец в прошлом году, следом за моей женой, а мама еще раньше.
Мы помолчали, думая каждый о своем.
— Интересно, что эти две квартиры в одном дворе — единственное, что нас теперь связывает, — проговорил Толя.
— Я вчера нашла еще кое-что. Наши старые фотографии.
— Правда? Покажешь? У меня почти ничего не сохранилось.
Я нервно поглядывала на часы. Скоро должен был позвонить муж.
— Заходи завтра. А сегодня мне пора.
— Еще всего восемь часов?
Я пожала плечами, не придумав оправдания, и снова быстро простилась с ним.
Вечером, сидя на полутемной кухне, я вспомнила о Толе и его детях. Двое сыновей, как когда-то мечтала я сама. Когда я забеременела почти сразу после свадьбы, Саша настоял на том, чтобы сделать прерывание. «Нужно сначала встать на ноги. Я не хочу в нищете растить ребенка», — заявил он. А потом, когда Саша сам заговорил о наследнике, так получилось, что первый раз сыграл свою роль, и детей у меня больше не могло быть. Муж постоянно напоминал мне о том, на какие жертвы он идет, живя с неполноценной женой. И я понимала, как ему непросто. Мне и самой от себя было противно. Если бы у меня было два сына, как у Толи, я была бы самым счастливым человеком на свете.
На следующий день я закончила разбирать вещи и поняла, что пора отправляться домой. Накануне Саша от негодования так брызгал слюной, что капли долетали аж досюда.
Я решила сама отнести фотографии Толику, а за одним попросить о том, чтобы он подвез меня в аэропорт. Предлагал же человек свою помощь, зачем его обижать?
— Лена? — Толик немного опешил, но потом впустил меня в квартиру. Двери в его бывшую комнату были открыты. На столе стоял ноутбук, на котором во весь экран светилось мое лицо. Не то лицо, которое я носила сейчас. А то: молодое, улыбающееся, задорное и, пожалуй, даже объективно красивое.
— Что это? — от растерянности я даже ткнула пальцем в направлении ноутбука.
— А ты как думаешь?
— Но, почему?
— А ты как думаешь?
— Чего ты заладил?
— А чего ты спрашиваешь глупости?
— Почему это глупости?
— Потому что. Хочешь, чтобы я вслух произнес очевидные вещи?
— Хочу! Это только для тебя они очевидные!
— Конечно, тебе не привыкать мучить меня! Ничуть не изменилась! Все, такая же!
— Какая?
Толик посмотрел на меня в упор и произнес на выдохе:
— Желанная.
Отведя от него взгляд, я прислонилась к стене и медленно сползла вниз.
— Зачем ты так со мной? — простонала я.
— Извини. Я знаю, что ты замужем. Счастлива, муж пылинки сдувает. Но я живу с этим всю жизнь. И раз уж мы, как только продадим эти квартиры, больше никогда не увидимся, я хочу, чтобы ты знала. Я никогда не переставал тебя любить. Дважды ездил за тобой в столицу. Первый раз я увидел тебя издали, ты в это время обнималась с высоким парнем. Я разозлился, уехал. Злился несколько месяцев. Потом решил, что должен вернуть тебя любой ценой. Снова поехал в Москву и попал! Попал прямо на твою свадьбу. Ребята в общежитии подсказали, где она проходит. Не поверил. Помчался по этому адресу и под звуки «Горько», проводил свою любовь навсегда. Когда вернулся домой, с горя женился. Через год жена ушла к другому, наверно, чувствовала, что я все время думаю о другой. После развода я уехал на юг. Работал как волк. Достиг некоторых успехов в строительной сфере. А потом я встретил Инну. Она тоже всю жизнь любила одного человека, который женился на другой. Так мы с ней и сошлись, как два одиноких корабля. Наш союз, основанный на дружбе, был довольно крепким. Наши сыновья выросли в хорошей семье. Перед самой смертью Инна сказала мне, чтобы я попытался вернуть свою любовь. «Никогда не поздно исправить ошибки», — пояснила она. Почему-то она считала, что наша с тобой разлука была именно ошибкой. Она и сыновьям нашим внушила, что отец должен обрести свое счастье и просила, чтобы они не мешали мне в этом.
— Как же ты любил меня и одновременно других девчонок из твоей школы?
— Кого ты имеешь в виду?
— Светка, Маринка, или еще кто-то. Мне Таня Михеева тогда открыла глаза на происходящее.
Толик закатил глаза.
— Ты совершенно не разбираешься в людях! Я раньше постоянно удивлялся, почему ты дружишь с этой Танькой? Вы с ней отличались как небо и земля. Не было у меня никого кроме тебя. И никто из перечисленных тобой девчонок, как и не упомянутых, никакого отношения ко мне не имел. А вот сама Танька Михеева пару раз навязывалась мне. Даже очень откровенно намекала на то, на что она готова, ради моей дружбы. Только я ее не просто не любил, а даже не переваривал, так что сама думай.
— По твоему получается простые слова Таньки повернули колесо моей... нашей жизни в какую-то другую сторону? Как такое может быть?
— Почему ты не поговорила со мной обо всем этом?
— Боялась, что соврешь, а я потом буду жалеть, что поверила тебе.
Мы помолчали.
— Все равно, это все в прошлом. Не нужно ворошить пепел. Мне пора возвращаться в свою жизнь.
Толя долго молчал, не глядя на меня. Потом сказал, коротко:
— Я отвезу тебя в аэропорт.
На прощание Толя дал мне визитку со своим номером телефона и сказал:
— Если тебе, когда-нибудь понадобится помощь, звони.
Весь полет я была, как в бреду и ворчание, встретившего меня мужа тоже слушала через слово.
— Чего ты там так долго тянула с этими бумажками? Знаешь же, что мне срочно нужны деньги. У меня уже есть покупатели на эту квартиру, через пару дней назначим сделку.
— Саша, а ты еще любишь меня? — задала я вопрос, больше всего интересовавший меня в тот момент.
Муж зло посмотрел на меня и ничего не ответил.
А на следующий день, пока Саша был в душе на его телефон пришло сообщение. Не знаю, как я решилась открыть его? В сообщении было фото девушки в нижнем белье и надпись: «Зая, спасибо за подарочек! Что там твоя старушка вернулась? Все в порядке? До завтра!». Дальше шло штук пятнадцать сердечек, скорее всего означавшие, что девушка очень, очень любит данного адресата.
О! Как я была благодарна ей! Честное слово, мне хотелось отправить ей в ответ миллион подобных сердечек.
Вместо этого я достала ручку и бумагу. Мы старушки предпочитаем писать более живые послания. «Милый мой, Зая! — начала я свое письмо. — В жизни одними из главных добродетелей выступают честность и доброта! По крайней мере для меня. Ни того, ни другого в тебе, к сожалению нет. Как и любви между нами. Поэтому, я не вижу смысла продолжать этот фарс. К тому же такая старушка как я для тебя не пара. Р.S. Прости, но тебе придется поискать деньги в другом месте. Я передумала продавать квартиру своих мамы и папы».
Оставив письмо на столе, я вышла во двор. Затем достала визитку и, набрав номер телефона Толи, спросила: «Ты все еще готов мне помочь? Знаешь, я тысячу лет не была на море. И еще, я очень хочу познакомиться с твоими сыновьями. Наверняка, они такие же, как ты и никогда не бросят во дворе девчонку с разбитой коленкой. Толя! С тобой я бы хотела умереть, уйти в один день!».
Источник 
https://dzen.ru/vsesvoitut
https://dzen.ru/vsesvoitut
Следующая публикация
Комментарии 9