На протяжении XVIII, XIX – начала XX веков ВОЙСКО ДОНСКОЕ становилось донором для пополнения казачьих войск или образования новых. Так, 20 мая 1724 г. по царскому указу от каждой станицы Войска Донского по одной семье отправили на Кавказ всего 1000 семей, частью на рукав реки Сулак – Аграхань, а другую – в заложенную в 1723 г. крепость «Святого Креста», из них первые назывались «аграханскими казаками», вторые – «терско-семейскими». Аграханское Войско просуществовало недолго. От «дурного климата» многие вымерли, да и постоянные набеги чеченцев и дагестанцев заставляли казаков часто менять места поселений. В 1735 г. «Сулацкой город», он же крепость «Святого Креста», упразднен, а построен Кизляр. Остатки «аграханских казаков» из бывших донских казаков образовали «Терско-Семейное», а из терцев – «Терско-Кизлярское». У меня по личному составу переселенных «на Сулак» донцов очень мало информации.
Иное дело с поселенными на Царицынской линии.
В сборниках 2, 3, 4 и 14 расписаны все семьи, включая уникальные данные о происхождении каждой, о годах проживания на Волге, о неразрывных семейных и бытовых связях с Доном, и о переводе большей части из них в 1770-е годы на Терек:
О происхождении донских казаков XVII-XVIII века: материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. II / Авт.-сост. В.А. Гусев. Волгоград. 2013. 262 с.
Поселение на Волге донских казаков XVIII век: материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. III / Авт.-сост. В.А. Гусев. Волгоград. 2013. 288 с.
Сказочные казаки на Дону. Переселение на Терек сказочных и волгских казаков XVIII век: материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. IV / Авт.-сост. В.А. Гусев. Волгоград. 2014. 280 с.
Казаки на Дону, Волге и Кавказе XVIII век: материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. XIV / Авт.-сост. В.А. Гусев. Волгоград. 2020. 368 с.
Заканчиваю подготовку 18 сборника «Казаки и бурлаки», где в первой части опубликованы малоизвестные рукописи конца XVII – начала XVIII века об активном участии донских казаков во взятии царскими войсками крепости Азов, многочисленные челобитья казаков о выкупе из плена родни, о жалованье и др., приезды с Дона в Москву с отписками «лехких» и «зимовых станиц», в одной из которых в 1695 г., среди казаков Нижне-Рыковской станицы города Черкасска, были впервые обнаружены братья Иван и Кондратий Булавины, которым оказывается в числе остальных станичников даже было позволено быть у «великих государей руки и видеть их государские очи», т.е. видеться с царями и целовать им руки (это одно из самых ранних упоминаний о пребывании будущего мятежного атамана на донской земле), списки «булавинцев» после поражения восстания разобранных царскими войсками и определеных по себе в «дворовые люди».
Во втором разделе читатель найдет «Дела о КАЗАКАХ, БУРЛАКАХ и РАЗБОЙНИКАХ, XVIII век»: списки отставных донских казаков 1780-81 гг. (часть вторая), розыскные дела о казаках – вместе с «великороссийскими беглыми» участниках «разбойнических нападений», о сыске беглых в казачьих городках, среди «сходцев»: крестьяне, однодворцы, дворяне и др. «По побеге» они «шаталися» по казачьим городкам, бывало, что изменяли себе имена и фамилии, жили «в найме станицах у казаков по хуторам и ловецким станам», «работали в поденной работе у разных казаков», иногда женились на «казачьих женах» и пытались наниматься за казаков «в походы» или объявлять себя «казачьими детьми», а кого-то и станичные атаманы «в казаки» записывали «незаведомо беглых», а то и за взятки. И никакие запретительные или ограничительные указы зачастую на практике силы не имели, даже после указа 1728 г. о высылке на Родину всех донских казаков сошедших на Дон после 1710 года, беглых продолжали принимать весь XVIII век. Ценность показаний о своих приключениях «пойманных в ведомстве Войска Донскаго в разных станицах и в протчих местах» еще и в том, что они несут в себе разноплановые сведения, в том числе о донских и волских казаках, у которых они проживали. А скольких из тех беглецов так и не удалось разоблачить, и под видом «природных казачьих детей» они верой и правдой служили казачью службу во славу потомков? Чтобы во всем этом разбираться, и необходимо все детально изучать, и ни в коем случае не отказываться брезгливо от пращуров – бывших беглых, мол, мои-то точно «из древних»…
Историю «Волского Войска» невозможно рассматривать в отдельности от «Войска Донского». Хотя донские старшины изначально всячески препятствовали записи казаков «к переселению на Царицынскую линию», строчили кляузы, что там одни воры да беглые, царское повеление было исполнено. 8 октября 1733 г. 1057 семей было велено поселить «по Волге, где прежде была слобода Дубовка и на речке Балыклее и в других удобных к поселению по Волге ж местах между Царицына и Камышенки», а в 1734 г. казаки были на новом месте. В дальнейшем контакты с Доном не прекращались. Волские казаки ездили в донские станицы по хозяйственным и торговым делам, повидаться с кровными родичами: «отпущен казак … да Орженовской станицы за женою», «отпущены казаки … да Урюпенской арманки ради своих нужд», «отпущены казаки до Тепикинской станицы … с товарыщи 8 человек и поп», «отпущен казак … на Бозулук во Алексеевскую станицу ради взятья жены своей». Попадаются и после 1730-х гг. прошения донских казаков о разрешении им перейти в Волское Войско.
Конечно же разговор о «волских казаках» невозможен без упоминания их атамана – МАКАРА НИКИТИЧА ПЕРСИДСКОГО. После публикации 2 и 3 выпусков, были отброшены все легенды о нем, о его происхождении и не совсем обычной фамилии – якобы он из казаков Цымлянской станицы, а фамилия ему дана после Персидского похода…
Из Крестоприводной книги 1718 г. можно узнать, что он – казак Дурновской станицы г. Черкасска "Макар Никитин".
"Макар Никитин ... обещаюсь пред С[вя]тым Еу[ванге]лием что понеже чрез грамоту всемилостивейшаго нашего Ц[а]ря и Г[осу]д[а]ря ПЕТРА Алексеевича всероссийского, объявлено за важные причины лишение наследства престола всероссийского сыну его Ц[а]ревичу Алексею Петровичю, и объявлен в наследники онаго престола другой с[ы]н его Ц[а]рскаго величества, Г[осу]д[а]рь Ц[а]ревич Петр Петрович. Того ради кленусь всемогущим Б[о]гом в Тр[ои]це славимым, что я то его Ц[а]рскаго величества определение за правдивое признаваю, и оному во всем повиноватися буду, и помянутаго определенного в наследство сына его Ц[а]ревича Петра Петровича за истиннаго наследника признавать, и в всяком случае за его стоять, и с положением живота своего против всех тех которые сему противно чинить бы дерзнули, не оставлю ... Дурной Станицы Казак подписую своею рукою". - Присяги донских казаков 1718 год: материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. I / Авт.-сост. В.А. Гусев. Волгоград. 2012. 224 с.
Но к его корням до схода на Дон все равно пока еще имеются вопросы.
Из сведений о себе 1733 г. самого атамана «Макара Никитина сына Персицкого»:
«В службе я Войска Данскаго Ея Императорскому Величеству служю с 709 году, родился я на Воронеже и отец мой был города Воронежа посацкой ч[е]л[о]в[е]к, в Черкаской привезен меня малолетно, от роду мне лет с сорок».
Кстати, в 1730 г. он сообщал о себе по-другому: «служу я вашему императорскому величеству с 707-го году».
Отца его звали «Никита Васильев». «1733-го году генваря 12 дня в Черкаском г[о]с[по]дину войсковому атаману Андрею Ивановичю, старшинам и всему Войску Донскому доносил Дурновской станицы казак … прозванием Болдырь, что-де назад тому будет лет з дватцать оной же Дурновской станицы казак, а ныне записавшейся на поселение к Царицынской линии Макар Персицкой нанимал ево … тои ж Дурновской станицы с казаками … отца своего родного Никиту ночью бить, и за то купил им в кабаке меду тритцать осьмух, да вина осьмуху. И в той же ночи повел их он Персицкой к отцовскому своему дому и поставил их за углом с палками, а сам он Персицкой вызывал отца своего для того из дому вон. И отец-де ево из дому своего многа отговариваясь к ним не вышел, что-де оне видя, порознь разошлись».
«Атаман Макар Персицкой в канцелярию его сиятельства сего генваря 30 дня призван на первом часу дня и оному от Войска Данскаго отписку и донос Дурновской станицы казака … в умышлении бить отца ево Персицкого родного Никиту Васильева», «1733-го году генваря 30-го дня по отписке от Войска Данскаго записавшейся на Царицынскую линию атаман Макар Персицкой по одписке в умышлении битья отца своего родного в канцелярии его сиятельства по ниже писанным пунктам допрашеван: …
А назат тому лет с лишком з дватцать в 711-м году был я в службе Ея Императорского Величества в походе с боярином Петром Матвеевичам Апраксиным под Кубаном, и прибыв ис под Кубани, а отец мой уже умре без меня».
Если Макар Никитин утверждал, что его отец Никита Васильев был из воронежских посадских людей, значит, нужно его искать в переписных книгах. В 16 сборнике выписаны все беглые из «переписной книги» г. Воронежа, составленной в 1716 г. параллельно переписям 1678 г. и 1710 г. Но «Персицкие» там не упоминаются. Не найден среди «посацких» и подходящий по возрасту «Василей». Макар Персицкий по всей видимости был еще тот плут, мог конечно и немного соглать, да кто ж там разберется. В семье Персидских сохранилась легенда, что их корни из рода Лопатиных. Пробовал искать среди дворовых и крестьян. В 1678 г. «за стольником за Ведениктом Яковлева сына Хитрова» числился некто Лопатин, и среди его детей записан и «Васька». В 1716 г. о семье Лопатина отмечено «бежали в донские казачьи городки лет с тритцать».
Хотя прямых доказательств тому пока не найдено, следует отметить, что возвышение казака «Макара Никитина» пришлось на время войскового атаманства Андрея Ивановича Лопатина 1723–1734 гг. – Служба и бунт казаков, XVII-XVIII века: материалы по истории и генеалогии казачества. Вып. ХVI / Авт.-сост. В.А. Гусев. Волгоград. 2022. 328 с.
В феврале 1730 г. войсковой атаман Андрей Иванович Лопатин «с станичники» прибыл в Москву «для отдачи вашему императорскому величеству должного рабского поклона и прошения о наших войсковых нуждах», «и при нем старшины …Емельянов, … Иванов, войсковые есаул …Аркашара, дьяк …Дмитров, талмач … Фетисов, да редовых казаков четырнатцать человек», да с собою еще привез «рядовых казаков четыре человека» – среди них сына атамана Василия Фролова Ивана, зятя Федора Иванова и … МАКАРА ПЕРСИЦКОГО!!! И просил пожаловать их отдельным жалованьем. Вскоре уже в марте Макар Персицкий писался старшиною, а не рядовым казаком. Возникает вопрос: За какие такие заслуги? Ну с Фроловым и с зятем донского войскового атамана вроде бы все понятно. А вот как Персицкий среди них оказался? Может все-таки по родству? Постараюсь это выяснить.
МАКАР НИКИТИЧ ПЕРСИДСКИЙ – был, несомненно, человек незаурядный. Сколько на него было написано жалоб и про утайку жалованья, и про всякие «воровства», – всегда выходил сухим из воды и не сдавал атаманства. Как и многие старшины и казаки, Макар Персидский с одной стороны, вылавливал сходцев по казачьим городкам для высылки «на прежния жилища», а с другой – не чурался принимать таковых же беглых, да в его случае отправлять их к себе на заводик под Воронеж. В 1748 г. по доношению из «Воронежской губернской канцелярии» его пытались выслать в Павловской уезд для вывоза с «железных заводов беглых разнаго звания людей, которые приманы им, Персидским», но через год он просил его освободить «его за невинностью от высылки на Воронеж для развозки беглых людей».
Импонирует его забота о близких. На Дону у него оставались родные братья, тоже носившие фамилию «Персицкие», и сестра. За их детей писал прошения атаман и просил перевести к себе в Дубовку: "Волскаго Войска войсковой атаман Макар Персидский, старшины и все Войско Волское всеподданнейше просим. Понеже в Войске Донском после брата моего роднаго Осипа Персидскаго остался в сиродстве сын ево ... ".
В 1718 г. среди казаков Дурновской станицы уп. казак "Семен Никитин". В 1713 – Семен Персицкой. В 1749 г. за его сына просил атаман Макар Персицкий: "после брата моего роднаго Семена Персидскаго остался в сиродстве сын ево Илья Персидсков". От "походного атамана" Ильи Семеновича Персицкого пошли царицынские дворяне Персидские, чьи современные отпрыски еще до недавнего времени ошибочно считали атамана Макара Персидского своим прямым предком.
«1772-го году марта 16 дня Волскаго Войска войсковой атаман Макар Персидский волею Божиею умре». Естественно, его сыновья не желали упускать власть. 22 апреля 1772 г. подали на имя императрицы Екатерины Алексеевны прошение: «дабы повелено было высочайшим вашего императорскаго величества указом быть войсковым атаманом ныне состоящему в Волском Войске в силе вашего императорского величества государственной Военной коллегии определения наказному атаману Василью Персидскому» – сыну Макара Персидского. На что возмутились остальные старшины и казаки. Объявили прошение фильшивым, якобы было написано оно «не по согласию всего Войска и в кругу, и без объявления», тайно по сговору «от наказнаго атамана Василья Персидскаго з братьеми, свойственниками и протчими подписавшимися», и «отправил он, Персидской, оную в государственную Военную коллегию … прямо чрез Саратов, где племянник ево в канторе \опекунства иностранных походным атаманом … Семисотнов». «И нас, нижеподписавшихся всех Волскаго Войска чиновников и казаков, от такого командира, от котораго мы и при отце ево претерпевали больше раззорение и несли тягости, что и в работах их помучены … всемилостивейше освободить». И ниже подписались старшины и казаки всех станиц с приложением станичных печатей. Напомню, что в это время по указу было определено «ис поселенного по Волге между Царицыным и Дмитриевском Волского Войска, которого всего 1057 семей, перевесть 517 семьи по равному числу ис каждой их станицы и поселить около Моздока по реке Терку вниз между сим местом и последним Гребенским городком Червленым». Поэтому некоторые из подписавшихся уже числились «Маздоцкаго казацкаго полку» казаками. А уникальность этого документа в том, что многие из имен волских казаков ранее не прослеживались по источникам.
Чтобы там не просили казаки, но для правительства, видимо, было спокойнее иметь дело с Персидскими. В сентябре 1772 г. «из государственной Военной коллегии высочайшею вашего императорскаго величества грамотою велено Волскаго Войска войсковому старшине и наказному атаману Василью Персидскову по представлению и удостоинству быть в Волском Войске войсковым атаманом». Вскоре Василий Персидской дал клятвенное обещание «и ея императорскаго величества любезному сыну государю цесаревичу и великому князу Павлу Петровичу законному всероссийскаго престола наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щедя живота своего до последней капли крови». И все пошло более-менее спокойно, все, как и прежде… власть оставалась в руках ПЕРСИДСКИХ.
В феврале следующего 1773 г. «бил челом» императрице «отставной старшина Андрей Макарьев сын Персидсков», мол, папаня был войсковым атаманом, да в прошлом году помер. А в доме хранится его медаль «со изображением вашего императорскаго величества высочайшаго портрета», а позволь, государыня, теперь мне ту медаль носить! И что вы думаете? Разрешили: «оставшую после смерти отца ево войсковаго атамана Персицкого золотую медаль в разсуждение усердия отца его и его службы носить на себе дозволяется»!
Это кратко, а подробности в книге «Казаки и бурлаки, XVII-XVIII века: материалы по истории генеалогии казачества. Вып. XVIII».
Всем, кому интересно далекое прошлое предков-казаков, читайте сборники «Материалы по истории и генеалогии казачества» или обращайтесь: guseffv@mail.ru Гусев Виталий Александрович 8-902-364-17-10 #архиввиталиягусева
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев