Предыдущая публикация
Постарел за четыре года.
История советского солдата со снимков, поразивших мир.
Время идет, и все дальше и дальше уходят от нас те трагические годы Великой Отечественной войны. Но судьбы людей, чью молодость опалила война, продолжают нас волновать...
Эти две фотографии одного и того же человека, сделанные с разницей в четыре года, часто появляются в социальных сетях. На первой - молодой мужчина со смеющейся искоркой в глазах, а на второй — поживший человек с глубокими морщинами, в глазах которого запечатлелась боль.
«Война меняет тебя» — так часто гласит подпись под этими снимками.
«Война определенно меняет человека. Целые поколения мужчин с посттравматическим расстройством, и никому из них не предлагалось говорить об этом»... «Этот человек видел худшее, что есть в этом мире, ведь он пережил четыре года на Восточном фронте» ... «Еще и недоедание. Лицо изможденное, и глаза запали, поэтому такой взгляд», — такие комментарии оставляют пользователи социальных сетей. Однако мало кто знает, что на самом деле пережил человек с фотографии, которого так изменила война, который хотел для себя другого будущего и стремился к искусству. Но ему выпала другая судьба - увидеть своими глазами и описать тот ад, который был создан на земле руками людей...
Евгений Кобытев родился в 1910 году на Алтае, в селе Утянское. Окончив школу, сам стал преподавать грамоту. В 19 лет поступил в Омское художественное училище, после которого преподавал изобразительное искусство в Красноярском педагогическом техникуме имени М. Горького.
Евгений мечтал стать настоящим профессиональным художником, и в 1936 году по комсомольской путевке его направили учиться в Киевский государственный художественный институт.
Веселая и шумная студенческая жизнь подошла к концу в 1941 году. Вечером 21 июня Евгений Кобытев гулял на выпускном, отмечая получение диплома и делясь с друзьями радужными творческими планами. А утром 22 июня Киев уже бомбили фашисты. Нападение гитлеровцев изменило планы Евгения и его товарищей по институту — они добровольцами ушли на фронт.
Осенью 1941 года во время боев на Украине полк Кобытева попал в окружение. Получивший ранение боец был взят в плен и оказался в концлагере в городе Хорол Полтавской области. Этот лагерь называли «Хорольской ямой». И это действительно была яма — огромный котлован на территории бывшего кирпичного завода с одним бараком на всех. Под открытым небом, без крова, в холоде и голоде там томилось свыше 60-ти тысяч советских людей. Только с 22 сентября 1941 по 1 мая 1942 по немецким данным в лагере погибло 37 650 человек. Точных данных о количестве погибших за всё время существования «Хорольской ямы» нет, но считается, что в шести из известных на сегодняшний день братских могилах покоится прах около 91 тыс. жителей Хорола и других городов Украины, а так же советских солдат, офицеров и партизан.
Гитлеровцы прекрасно понимали, что большинство из содержащихся в лагере обречены в таких условиях на смерть, однако это вполне устраивало оккупантов. Впрочем, убивать пленных немцы начинали еще во время конвоирования. Позже очевидец происходящего Евгений Кобытев опишет это в своей книге «Хорольская яма»: «Первой жертвой стал пожилой солдат, босой, с забинтованной головой и рукой на перевязи. На первом километре он сбросил шинель, надетую до этого внакидку, и, тяжело дыша, спотыкаясь, шатаясь из стороны в сторону, как пьяный, брел еще с полкилометра. Когда он упал, потеряв сознание, ничком в пыль, и грянул позади винтовочный выстрел, мы, отстающие, поняли, что нас ожидает, если у нас не станет сил… Обычно выстрелы гремели позади колонны как раз в тот момент, когда кому-либо из отстающих уже не хватало сил преодолеть бегом очередной разрыв. С каким отчаянием, с какой предсмертной тоской, ожидая выстрела в затылок, смотрел он тогда на спины товарищей, убегающих в пелену желто-серой пыли!..»
Евгений Кобытев был ранен в ногу, в его сапоге хлюпала кровь, он и сам постоянно оступался и с трудом поспевал за колонной. Он всё время ждал, что его пристрелят, затылком чувствовал пулю, которая могла настигнуть в любой момент. Но рядом идущие товарищи его не бросили и буквально на руках донесли до Хорола.
Оказавшись в «Хорольской яме», Евгений Кобытев тайком от немцев начал вести дневник, надеясь, что эти записи когда-то окажутся у своих. Кроме того, здесь же он рисовал портреты пленных, фашистов и сцены из лагерной жизни. Поэтому при обысках торопливо закапывал свои листки в песок, а сверху бросал свою одежду. Брезгливые фашисты ограничивались тем, что переворачивали одежду узников палкой – искали оружие и листовки. Приказ приказом, а тиф все-таки страшнее – это и спасло маленькую записную книжку от рук фашистов и полицаев. Кобытев верил в своё предназначение – предназначение художника, обязанность во что бы то ни стало выжить и рассказать правду о войне, об ужасах концлагеря и о мужестве народа.
Из книги Евгения Кобытева «Хорольская яма»: «Мы не знали еще тогда, что многотысячные толпы людей, согнанные с оккупированных территорий в этот лагерь под открытым небом, в подавляющем большинстве своём уже обречены фашистами на смерть от голода, холода, болезней, пуль и пыток. Когда я погружаюсь в бурлящую, кипящую кашу людей, мне становятся понятны нескончаемые возгласы, крики, вопли, которые поначалу так поражают воображение».
⠀
В «Хорольской яме» людей было столько, что негде было даже присесть. В яме постоянно стояла вода, и поэтому, чтобы хоть как-то укрыться, пленным приходилось рыть ниши-норы в обрывах. Измученные узники ели не больше одного раза в день: в качестве пайка им давали баланду, сваренную из овощных отходов и проса. Хлеб и питьевую воду они видели очень редко. Иногда ради забавы немецкие охранники бросали в толпу измученных людей буханку хлеба и смотрели на происходящее...
Из книги «Хорольская яма»: «Вот один из трагических случаев. В Яме, в отгороженном проволокой отсеке, содержалось несколько женщин-военнопленных, преимущественно санитарок. Девушка по имени Катя объявила голодовку и отказалась есть баланду. Подруги уговаривали ее есть, считая, что эта форма протеста в условиях дикого беззакония и произвола ни к чему не приведет.
Привлеченный шумом, в отсёк зашел в сопровождении переводчика низенький брюхатый унтер-офицер и, узнав, в чем дело, приказал Кате есть баланду...
Девушка, встав перед ним, крикнула:
— Нет, не буду есть и не заставишь, гад!
Унтер поднес котелок к лицу Кати и прорычал злобно:
— Бери и ешь, иначе тебе будет плохо!
Не выдержав, девушка схватила котелок, выплеснула баланду ему в лицо. Переводчик оттолкнул Катю от унтер-офицера, а тот, выхватив пистолет, застрелил ее».
⠀
Вскоре немцы узнали, что среди военнопленных есть художник. Сначала свой портрет у Кобытева заказал кто-то из самых нижних чинов, затем потянулись нацисты рангом повыше. Кобытев рисовал их, а сам запоминал лица, надеясь когда-нибудь потом, если выживет, запечатлеть их не так парадно, как сейчас, а так, как видели их узники «Хорольской ямы».
Из книги Кобытева: «Помощник коменданта унтер-офицер Миллер, кроме обычных «качеств» фашиста, славится тем, что с первого взгляда безошибочно определяет принадлежность к еврейской национальности. Он чистокровный немец, но узники окрестили его кличкой «Финн». Сероглазый, с тонким носом, со стреловидными светлыми усиками над резко очерченными губами, он в сопровождении полицаев ходит среди толп или вдоль строя узников во время различных построений, высматривает свои жертвы. В эти минуты «охоты» ноздри его хрящеватого носа хищно раздуваются. Опознав в строю еврея, он подходит к нему и, улыбаясь, издевательски вежливо, мягким, вкрадчивым голосом спрашивает:
— А ты не еврей?
Получив отрицательный ответ, он обычно говорит:
— А если я посмотрю «паспорт»?
В таких случаях еврей, как правило, подвергнувшийся в детстве древнему религиозному обряду обрезания, смертно бледнеет и говорит:
— Да, я еврей!
Тогда окружающая Миллера свора палочников бросается на уличенного, сбивает с ног, нещадно избивая, заставляет подняться и гонит в группу обреченных евреев, где ему на груди и спине красной эмалевой краской нарисуют шестиконечную звезду — знак обречения. А Миллер торжествующе скалит свои белые крупные и ровные, как клавиши рояля, зубы».
Пройдёт 20 лет, и для своей книги «Хорольская яма» Евгений Кобытев снова создаст портреты нацистов - только в несколько ином виде. Резко сатирические, проникнутые вполне понятным чувством острой ненависти и мести человека, видевшего всю жестокость, низость и бесчеловечность - эти рисунки доведены художником до такой отталкивающей силы, что портретируемые вызывают физическое отвращение. В книге эти рисунки сопровождаются характеристиками самого художника:
«Обер-ефрейтор Ганс прозван «Боксером». Бокс – его слабость. Он очень любит с одного удара в челюсть нокаутировать немощных узников. Мы видим тупое откормленное лицо с грубым, тяжелым подбородком. Он не сомневается в своем праве убивать едва стоящих на ногах узников»...
«Ефрейтор Судек не имеет клички. Он наиболее крикливый из фашистов, но несмотря на свою крикливость, он, быть может, единственный из всех палачей, тупо добродушен. Но при всём своём добродушии, как младший по чину, он очень исполнителен, и поэтому от его равнодушного добродушия нам не легче»...
«...Я рисую портрет матерого гитлеровца — «Большого эсэсовца». Хитрый, коварный, он один из тех ревностных служак Гитлера, который сумеет всегда доказать начальству свою «незаменимость». Я вижу, что он строит из себя, по меньшей мере, бога войны — Марса, смелого, неукротимого, беспощадного. Слов нет, фигура внушительная»...
⠀
В 1943 году Евгений Кобытев вместе с товарищами решился на побег. Решился, зная, что провал обернется неминуемым расстрелом. Но беглецам повезло — скрываясь у местных жителей, они сумели добраться до районов, куда уже подходила наступающая Красная Армия.
Так Кобытев снова оказался в строю. В составе 140-го запасного стрелкового полка 1-го Украинского фронта он прошел Украину, Молдавию, Польшу, Германию. Войну он окончил в Дрездене, в звании старшего сержанта. Кобытев был представлен к званию Героя Советского Союза за «отличные боевые действия по освобождению города Черкесы», за боевые действия по осуществлению прорыва и участия в боях за освобождение города Смела, за боевые действия в боях под Корсунью», но из-за того, что его биография была «испорчена» пребыванием в немецком плену, звание Героя ему не дали.
Находясь в действующей армии, в Дрездене, художник создал фронтовой кукольный театр политической сатиры. Евгений Степанович сам сочинял пьесы, делал куклы, играл. В настоящее время его куклы находятся в фонде музея Сергея Образцова в Москве.
В представлении к награждению Кобытева орденом Красной Звезды говорится следующее: «Проделал большую работу по художественному оформлению Музея Кутузова в городе Бунцлау. Создал ряд картин и других оригинальных художественных экспонатов для музея. Работал в музее с полным творческим напряжением и энергией. Произведения тов. Кобытева производят большое впечатление среди бойцов и офицеров, посещающих музей. Участвовал в боях на Украине в качестве командира отделения».
⠀
После демобилизации художник поселился в Красноярске, где работал по дипломной специальности монументалиста — принимал участие в оформлении здания красноярского речного вокзала, краевого Дома пионеров, театра музкомедии и пионерского лагеря в селе Атаманово.
Одной из достопримечтальностей Красноярска до сих пор является «Красноярская Мадонна» — мозаичное полотно, созданное Евгением Кобытевым для оформления кинотеатра «Родина». Молодая женщина высоко поднимает над собой малыша, чтобы тот увидел бескрайние просторы своей огромной Родины. Эта замечательная работа была выполнена из естественного материала. Бывший ученик Евгения Кобытева, а ныне заслуженный художник России Валерий Кудринский, рассказывает: «Евгений Степанович сделал эскизы, а к исполнению решил привлечь студентов. ... Больше месяца мы ходили по берегам Енисея, собирая камни, разбирая их по цвету, а затем уже выполняя мозаику. Каждого переполняло чувство гордости и от доверия педагога, и от причастности к большой работе».
В 2019 году здание кинотеатра полностью перестроили, но произведение Кобытева сохранили.
В послевоенные годы Евгений Степанович постепенно, шаг за шагом, осторожно подходил к теме «Хорольской ямы». В 1959 году он представил первую серию графических работ, посвященных концлагерю — «До последнего дыхания». Четырьмя годами позже вышла и вторая часть цикла — «Люди, будьте бдительны!»
Художник, прошедший ужасы войны и концлагеря, нашел в себе силы привезти выставку, туда, в Хорол, как дань памяти тем, кому не суждено было выйти живым из этого проклятого ада. А в 1965 году в Красноярске была издана книга его воспоминаний.
⠀
«Вспоминаешь ли ты, немецкий солдат-ветеран, то, о чем никогда не рассказываешь своим близким, своим детям и внукам? Видишь ли ты искаженные ужасом лица детей, которых ты, прежде чем застрелить, заставлял ложиться на тела убитых тобой матерей? Слышишь ли ты, солдат, их всхлипывающий крик: «Дядя, не надо!»? Видишь ли ты их худенькие затылки, в которые ты стрелял, стрелял, стрелял?... Видишь ли ты узников лагерей смерти, которых сторожил, находясь в тылу «на отдыхе», большеглазых дистрофиков, смотрящих на тебя с ненавистью и презрением? Помнишь ли ты все это, немецкий солдат-ветеран?», - писал Евгений Степанович в своей книге.
⠀
В 1958 году Кобытев начал преподавать в Красноярском художественном училище им. В. И. Сурикова. Его ученики до сих пор вспоминают о нем с теплотой. Однако перенесенные испытания сказались на его здоровье. Из-за тяжелой болезни Евгений Степанович лишился слуха и вынужден был оставить педагогическую деятельность. Он умер в январе 1973-го, всего через месяц после своего 62-го Дня Рождения.
Но остались его произведения, его ученики, его книга и эти два фото, показывающие нам, как изменяла людей та страшная война. Война, на которой Евгений Кобытев сумел остаться человеком.
#КнигаПамяти #НашиГерои
Следующая публикация
Комментарии 20
поклон и вечная память великий Человек !!!
Я родился папе 26лет
И действительно он был старый.В то же время,он таким оставался почти до смерти Время как бы застыло на его лице.
Ушел в 49лет
Жуткое дело -война!