Предыдущая публикация
ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ
(автор – Борис Ганаго)
Каникулы только начались, а интернат уже опустел. Многих ребят родители забрали домой, кто-то уехал в летний лагерь.
В игровой комнате стояла непривычная тишина. Паша взобрался на широкий подоконник и уселся, подогнув под себя ноги. Кругом было тихо и спокойно. Большие красивые часы мирно тикали в углу и придавали комнате уют, несмотря на разбросанные повсюду игрушки.
А на душе у мальчика было тяжело. Он знал, что некоторые его друзья останутся в своих семьях и после каникул сюда больше не вернутся. И от этого ему становилось грустно. Оттого, что не успел попросить прощения у Артема за нанесенную ему обиду; оттого, что так ни разу и не решился заступиться за маленького Алешу, когда его обижали старшие ребята. Чтобы как-то оторваться от своих невеселых мыслей, Паша стал наблюдать, как за окном тяжелые капли дождя шлепают по зеленым листьям каштана. Но непрошеные воспоминания уже не хотели отступать.
После гибели родителей прошло два года. Боль потери немного притупилась, и слово “автокатастрофа” уже не вызывало в памяти родные лица. Но время пока еще было бессильно заглушить чувство стыда и раскаяния за тот день, когда родители собирались уезжать на дачу.
«Мама, милая мама, дорогая моя мамочка… Ты попросила меня помочь отцу выбить ковры и убрать в квартире, пока собирала вещи в дорогу. Но книга про пиратов оказалась куда интереснее и заманчивее пыльных ковров и мокрой половой тряпки. Сославшись на уроки, твой милый Павлик остался в удобном кресле. Уже у порога мама, перекрестив, благословила своего любимого мальчика. Каким это все показалось мне привычным и незначительным. Мог ли я знать тогда, что это было последнее родительское благословение на всю оставшуюся жизнь.
Отец торопливо дал последние наставления и наклонился поцеловать меня; но я выскользнул из его объятий, считая, что такие нежности не для настоящих мужчин.
Папа, папочка, сколько раз после этого я засыпал и просыпался с мыслями о тебе. И о том, как мы неразлучно могли бы с тобой удить рыбу на даче, кататься на качелях, готовить маме подарок ко дню рождения и, конечно же, старательно выбивать наши пыльные ковры…»
Легкая слеза скатилась по Пашиной щеке. Он рукавом вытер глаза и, хлюпая носом, полез в карман. В руках оказалась маленькая иконка Ангела-хранителя. Вытянув ноги вдоль всего подоконника, он поставил ее на свои ободранные коленки и зашептал:
— Папы и мамы больше нет, и друзей моих увезли отсюда. Жалко, очень жалко, что теперь уже никому не нужна моя помощь…
И вдруг - радостный смех, неожиданно прокатившийся по всему коридору. Дверь распахнулась, и в комнату один за другим с хохотом вбежали два огромных розовых банта, из-под которых вырисовывались румяные щечки близняшек Алены и Насти. За ними в игровую вкатился мокрый комок, разразившийся радостным лаем. Щенок скользил по паркету, падал и тут же, вставая, пытался догнать девочек. Комната сразу наполнилась веселым шумом и смехом. Казалось, что вбежавшие нажали на какой-то включатель и осветили всю игровую. Невольно мальчик тоже заразился общим весельем и, соскользнув с подоконника, побежал за щенком.
Неожиданный звон застал разгоряченных игрой ребят врасплох. Они буквально застыли на месте. На полу лежали разбитые часы. Паша посмотрел на Настю, виновницу происшествия, и увидел испуганные глаза, готовые вот-вот расплакаться.
— Не бойся, тебя никто не накажет! — успокоил он девочку и решительно направился к выходу.
Через пару минут Паша стоял в учительской и объяснял Елене Григорьевне, что именно по его вине разбились часы…
За окном еще больше сгустились дождевые тучи, на улице быстро темнело. А на сердце мальчика было светло и радостно, как в самый яркий и солнечный день…
Следующая публикация
Нет комментариев