А. Бирштейн. Рассказы.
Моя мама, Ревекка Соломоновна Лауэр, была химиком, кандидатом наук. Работала она в научно-исследовательском институте, который назывался сперва п/я № 32, потом "Укргиредмет", потом ИОНХ, потом- Впрочем, это не важно. А важно то, что мама была химиком и втайне мечтала, что я пойду по ее стопам. Папа, Иосиф Абрамович Бирштейн, был строителем и о том, чтобы я тоже стал строителем, не помышлял.
В году шестьдесят третьем мамины мечты стали вроде бы осуществляться. Дело в том, что я не на шутку увлекся химией.
Произошло это под огромным влиянием соседа со второго этажа Лени Рабиновича, который был на год старше. Ленька вообще был очень талантливым человеком. И очень увлекающимся. Увлекшись чем-то - будь то настольный теннис, чечетка, рисование или химия, - он отдавался этому полностью и достигал потрясающих результатов. На лестничной площадке своего этажа он развернул целую химическую лабораторию, где постоянно ставил какие-то опыты. Спускаясь и поднимаясь к себе домой, я не мог не задержаться возле него. А потом и вовсе застрял. Он научил меня добывать кислород из марганцовки и водород из цинка и соляной кислоты. Обрадованная моим новым увлечением мама исправно поставляла нам пробирки, трубочки и реактивы. Леня постоянно узнавал что-то новое и тут же пытался воспроизвести это в своей "лаборатории". Я, естественно, был рядом. Самое интересное то, что у него все получалось. Со временем стало получаться и у меня.
Одно только не давало моему "научному руководителю" покоя: он никак не мог изготовить какой-то "черный порошок". Что это такое, я не знал, а Ленька не говорил. Он только закатывал глаза и вздыхал:
- Черный порошок- О, это предел всему!
Дело в том, что изготовление черного порошка требовало довольно редкого реактива, который назывался "кристаллический йод". Достать его было негде. Я обратился к маме. Мама повздыхала, но через некоторое время принесла в небольшой темной бутылочке несколько кристаллов размером с половинку ядрышка ореха. Пределов моему и Ленькиному счастью не было. В один не очень прекрасный день, придя из школы, мы приступили к работе. Вернее, работал Ленька, а я зачарованно смотрел на то, как он обрабатывает кристаллы азотной кислотой, сливает все в реторту, нагревает на спиртовке. Результатом оказалась почти черная жидкость, плескавшаяся на донышке колбы.
- Вот высохнет, тогда увидишь, - сказал Леня, сливая жидкость на несколько промокашек.
Для ускорения процесса высыхания мы поместили промокашки, пропитанные йодистым азотом, на невысокую крышу котельной бани, находившейся в нашем дворе. Сами пристроились неподалеку, ожидая. Время шло. Изредка мы проверяли промокашки, но они все еще были влажными. Короче, процесс высыхания мы пропустили. Зато не пропустил воробей, бесцеремонно севший на одну из бумажек. Едва он коснулся лапками черного слоя, покрывавшего промокашку, раздался взрыв. Контуженный воробей свалился в сторону. Но к нему устремилась кошка! Взрыв под ее лапами был еще громче. Кошка заметалась, сбрасывая листочки с крыши и попутно подрываясь еще и еще. Привлеченные бурными событиями, во двор вышли соседи и - тоже наступили на промокашки. Можете представить себе реакцию людей, у которых земля горит под ногами? Короче, скандал получился тот еще. Со всеми вытекающими последствиями. Но Леньку огорчило не это.
- Я так мечтал полить йодистым азотом проходы между партами во время контрольной! - жаловался он мне.
Но производство такого дефицитного и интересного препарата было - увы! - пресечено полностью. И мы занялись более скромными опытами. Однако интересными. Дело в том, что Ленька откуда-то добыл рецепт изготовления дымного пороха.
