У Анастасии горе. Невестка вчера ушла из семьи.
Покидала кое-какие вещи в сумку, мольберт свой на плечо повесила
и ушла.
Анастасия и так и эдак пытала сына, но правды не добилась.
Ну, не может же быть причиной то, что он не подал ей руку?
Почти пять лет жили, пять лет все всех устраивало.
И вдруг?
А Анастасия так надеялась, что они с сыном ей внука подарят…
И у сватьи Анастасии – Зои Ивановны, тоже горе.
Дочь вернулась под тесноватый родительский кров.
Правда, временно, после развода собирается переезжать к подруге в Краснодар.
Та ей обещала на первое время выделить пристройку в своем доме.
Здесь хоть была рядом, устроена, и душа не болела за нее.
А теперь думай-гадай – как она там?
И ведь жили же хорошо!
Максим не пьет, аккуратный, хозяйственный.
Зарабатывает, дай Бог каждому бы так!
Ну не спешил с детьми, так ведь не каждый мужчина готов сразу отцом становиться?
Не стала Светка матерью после первой беременности, но разве Макса это вина?
Зато какой чистюлей-хозяюшкой стала, хотя раньше не очень любила домашние дела.
Натура у нее творческая, все бы рисовать, да мечтать.
А замуж вышла – подменили дочь словно.
Как к ним не придешь – чистота, порядок, все блестит, стекол в окнах не заметить.
На плите и первое, и второе.
Никаких мольбертов, красок, карандашей нигде не валяется, как раньше в ее девичьей комнатке.
У Максима горе.
Жена вчера ушла внезапно и без объяснений.
Ну не считать же причиной то, что он ей руку не подал, не помог из автобуса выйти?
Причину выдумала и ушла.
Видимо, другой, более сладкой жизни захотела.
А может и завела кого, да повод все искала, чтобы его Максима дурачком выставить.
Он вернулся с вылазки на природу, а ее нет.
Да, был он без жены и что?
Сама так захотела.
Не бежать же за ней?
Лишь Света рада.
Ей просто легко и радостно.
Она сегодня гуляла в парке и сделала целую серию карандашных эскизов. И все у нее получилось!
Ушел ступор, и уже чешутся руки взять краски и встать к мольберту.
А ведь думала, что все – ушел тот полет, то вдохновение, что давали смысл особый ее жизни, помогали мечтать и верить в мечту.
Когда она стала незаметным приложением к налаженному быту Максима?
Когда ей стало душно от таких отношений?
Наверное, все началось с первых дней беременности.
Максим сразу предупредил, что с ним фокус "бзыков" беременной
– купи то, сама не пойму что, просто что-то захотелось, не прокатит. Потакать капризам беременной жены он не будет,
и вообще, это все глупости.
И тогда же добавил:" А, чтобы глупости в голову не лезли, нужно в свободное время не рисуночками заниматься, а домашним хозяйством, мужем, в конце-то концов."
И ведь, действительно, не для того он женился, чтобы самому за собой тарелку мыть после ужина.
И то, что жена готовит ужин,
следит за чистотой, это не заслуга, а повседневная обязанность каждой женщины.
Это и есть – быть хозяйкой, женой, а уж потом, может быть, и матерью.
Обязанностей становилось все больше, а Светланы становилось меньше.
Глупостью и капризом Макс счел ночные жалобы беременной жены на тянущую боль.
А она даже не решилась сказать, что накануне упала с табуретки, когда намывала окно в кухне.
Побоялась, что Макс снова обвинит в неповоротливости.
В неаккуратности.
А утром уже было поздно.
Первую беременность не спасли, а второй Макс уже не захотел.
Светы становилось все меньше.
Этот процесс был постепенным.
И вот уже Макс её замечал лишь тогда, когда вынужден был подзывать, чтобы указать на небрежно застеленное одеяло или на плохо промытую раковину.
А дальше?
Дальше, чем безукоризненней становился отлаженный быт, к чему и стремился Макс, тем меньше оставалось Светы.
Зато дома был идеальный порядок и быт стал отлаженным механизмом. И вот, когда Максим смог спокойно вздохнуть, и почти был готов на ребенка, на вторую беременность жены, она ушла.
В салоне микроавтобуса тогда давно сидело четыре пары.
У каждой пары была с собой собранная сумка с пледом и продуктами.
Это был традиционный выезд "на природу" – вздохнуть пробуждающуюся весну.
Традиция, которую Макс поддерживал сначала с друзьями юности, потом она стала семейной.
Традиции нарушать не следовало, это же, как небольшой,
но необходимый винтик в мироустройстве.
Это, как чистые окна весной,
как горячий ужин на столе,
как наличие жены у молодого и перспективного мужчины.
Трем женщинам, выходившим из микроавтобуса, подали руку.
А Светлана замешкалась с большой сумкой и пледом,
поэтому к выходу подошла последней.
Она увидела семь удаляющихся спин на фоне поляны, покрытой молодой изумрудно-манящей травой – готовый сюжет для картины (где-то глубоко в душе все же у нее еще жил художник).
Каждая из трех женщин держала своего мужчину под руку.
Макс шел первым.
Один и налегке.
Тогда Света и поняла, что, если она шагнет за ним, то исчезнет до конца.
Поэтому аккуратно спустилась с высоких ступенек микроавтобуса, поставила на первую зелень корзину и сумку.
Бросила сверху плед и, развернувшись, быстро зашагала к трассе.
Она сама теперь поняла, как сильно захотела исчезнуть, но только не совсем, а из жизни Макса.
А Макс даже не оглянулся, чтобы посмотреть, где же жена?
Не стал искать,
не стал беспокоиться,
не стал звонить.
Света вдруг ощутила, что никто из остальных шести тоже не оглянулся.
Света поняла, что это не её друзья, а друзья Макса, с которыми он виделся периодически, а Света только раз в год.
Макс так ничего и не понял, а лишь сильно злился, ну, не глупость ли… подумаешь, не подал руки.
Автор: Татьяна Бро.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 1