Ничего не прошу, Я прошу только ясности, Я хотел бы без фальши Прожить свой оставшийся срок, Я весьма сомневаюсь В своей абсолютной прекрасности, Но, какой бы я ни был, Я так же, как ты одинок. Мы бываем с тобой И чужими, и искренне близкими Может маятник этот И есть средь людей маята, И высокие мысли Бродят рядышком с самыми низкими, И за проблеском чувства - Привычка, тоска, суета. Может это и так, только все-таки, Как ни убийственны Эти смены сомнений и веры, А правда проста - Без тебя не нужны Ни победы, ни слава, ни истины, Без тебя даже самая полная чашка пуста. Без улыбки твоей Я теряю к себе уважение, Свет мой - свет твоих глаз, Радость в милом до боли лице. Остальное, поверь, Это суетной жизни движение, Это было и будет И в самом начале и в самом конце. Может, это всё факт Одного моего самомнения, Может быть, я, как многие, Просто набитый дурак, Я люблю тебя очень И плыву среди моря сомнения, И не верь, что бывало Иль нынче бывает не так.

" На этой фотографии три брата: Михаил, Борис и Алексей. Я сфотографировал их в доме на Ордынке, где они когда-то жили, где бывали в гостях у их родителей Ахматова, Пастернак, Раневская, Борис Ливанов. Сюда пришли, освободившись из лагерей, Русланова и Лев Гумилев, здесь позже появлялись Бродский и Солженицын. Я узнал от художника Бориса Ардова, что в этой квартире они собираются создать музей и культурный центр. Алексей Баталов, мой кумир, пригласил меня на Ордынку — сделать семейный портрет. Приехал из своего дальнего прихода о. Михаил Ардов. Мне казалось, «легендарная Ордынка» — огромное академическое жилище с уютно расположенными в гостиной креслами и диванами. Но куда я попал? В квартирку, состоящую из закутков, в старом нелепом доме, некогда двухэтажном, потом надстроенном еще двумя этажами, где в одну из комнат нужно пройти через кухню, ванную и коридорчик. На фотографии видно: справа стол ограничен подоконником, слева — дверью. В кадре мне пришлось сконцентрировать все значимое в квартире: портрет Ахматовой, написанный молодым Баталовым, бюст Виктора Ардова, шкаф со старинной посудой, пишущую машинку (Михаил Ардов когда-то перепечатал на ней ахматовский «Реквием», после чего поэма начала ходить в «самиздате»). Непостижимым образом разместились все трое братьев. Сам я, делая этот портрет, упирался спиной в шкафчик. Я спросил у Баталова: «Где вы сами-то спали, когда приезжала к вам Ахматова?» Он провел меня в коридор и показал на антресоли, куда надо было залезать по лесенке. Такие я видел, когда служил на подводной лодке..." Валерий Плотников, фотограф