Предыдущая публикация
СНЫ СТАРОГО ДОМА (1)
Матвей с раздражением швырнул кисть на стол и обхватил себя за плечи, с отвращением глядя на чистый холст, что стоял прямо перед ним.Не было у него вдохновения, ну вот не было!
Он чувствовал себя ужасно, и его внутреннее состояние отражала его мастерская. Разгромленная, заваленная обломками холстов и залитая краской, она напоминала средоточие хаоса, нежели творческое пространство именитого художника.
Стоит отметить, что имя художника в творческих кругах уже изрядно подзабылось и покрылось пылью.
Матвей, чувствуя раздражение, подошёл к окну и распахнул его, впуская в студию воздух с душных и пыльных городских улиц. Он опёрся о подоконник, кидая взгляд на улицу, куда выходило его окно. Хотя какая улица? Так, кривой переулок, зажатый посреди серых стен зданий. Этот район был частично промышленным, поэтому прямо напротив дома, в котором жил Матвей, была какая-то фабрика, венчанная множеством труб, из которых круглыми днями валил тёмный дым. Иногда и воняло довольно сильно, но сегодня ещё более дурно, чем обычно.
А ведь когда-то Матвей жил совсем в другом районе.
Он вздохнул, кидая взгляд в сторону холма, у подножья которого расположился город. Там был элитный район - свежий воздух, просторные квартиры. Район словно возвышался над серыми промышленными и более бедными кварталами, взирая на город с лёгким превосходством. Он конечно жил раньше не на самом верху, но квартира была просторнее и воздух чище.
Но когда его вдохновение ушло, продажи картин тоже резко начали падать. Жить в том районе было достаточно дорого, и ему пришлось переехать в этот район, чтобы хоть как-то сэкономить свои средства, которые таяли с поразительной скоростью. Он привык жить на широкую ногу, и то, что нужно себя ограничивать, выбивало его из колеи. Он надеялся, что в ближайшее время всё пойдёт на лад, но нет. Вдохновение так и не возвращалось к нему, и Матвей был вынужден терпеть такую жизнь.
Разумеется художник был недоволен этим фактом.
Но как бороться с собственным кризисом?
Он тяжело вздохнул и закрыл окно, возвращаясь к девственно-чистому холсту. Вновь взял кисть в руки и замер перед холстом, нервно кусая губы.
Матвей был представителем так называемой "новой молодёжи". Пусть его рождение было покрыто неким флёром тайны, его родители смогли кое-чего добиться в этом городе. Сами они приехали из какой-то деревни, и Матвей стыдился этого своего происхождения и старался сделать так, чтобы об этом никто не узнал. Лучше быть выходцем из бедного района, чем приезжим из деревни, он так искренне считал. Кое-как ему удалось прибиться к условной элите города, и это помогло его картинам хорошо продаваться. Родители Матвея рано умерли, оставив сыну приличное наследство, которое смогли здесь заработать. И молодой человек не думал о будущем.
Матвей теперь с тоской вспоминал многочисленные приёмы, где его талант хвалили на разные лады, и вокруг него крутилась стайка перезревших невест, которые надеялись быстро снискать его расположение. Конечно, он искал невесту побогаче, понимая, что картины не всегда будут на пике - вкусы общества постоянно меняются, вынуждая приспосабливаться.
Как же сложно было взобраться, и как же легко было потерять почти всё!
Очнулся Матвей от собственных мыслей от громкого стука в дверь. Он вздрогнул от неожиданности, швырнул так и не использованную кисть обратно на стол и пошёл открывать.
На пороге обнаружился господин в тёмном дорогом костюме, шляпе-котелке и равнодушным лицом. Он окинул Матвея слегка брезгливым взглядом:
- Господин Матвей Красный? - Поинтересовался он. Этот человек действительно смотрелся странно на фоне ободранных стен и дырявой ковровой дорожки, которая была постелена на полу коридора.
- Это я. - На ростовщика он не был похож, чем напрягал ещё больше. И откуда он знает имя Матвея? Представительный господин ещё раз окинул художника взглядом, после чего протянул ему письмо, которое достал из кармана.
Как только Матвей взял письмо, господин развернулся и немедленно ушёл, только скрип ступеней сопровождал его, а потом внизу хлопнула дверь.
Матвей бросился к окну и увидел экипаж, который завернул за угол. Он тоже выглядел довольно представительно, и Матвей ощутил довольно сильный укол зависти.
Раньше и он разъезжал на таком...
Вздохнув, он присел на старый скрипучий стул и распечатал письмо, доставая из конверта единственный лист, сложенный пополам. Исписан он был аккуратным, мелким почерком и пах приторно сладкими духами.
***
Прочитав письмо, Матвей сидел, уставившись перед собой в полном недоумении. Он не мог поверить в то, что прочитал. Но слова на бумаге проступали ясно и чётко, и вряд ли это было чьей-то злой шуткой.
"Матвей, я знаю, что это письмо будет для тебя неожиданностью. Я твоя тётя - Элеонора. Наш с твоей матерью отец, то есть твой дед, умер и оставил завещание, в котором указан и ты тоже. Тебя встретят на вокзале, оповести о своём приезде.
Приезжай как можно быстрее.
Элеонора."
Письмо действительно было кратким. Матвей посмотрел адрес, который был написан ниже, но название населённого пункта ему ни о чём не говорило. У его матери была сестра? Но его родители никогда не рассказывали ему о родственниках. То есть - вообще ничего! Да ещё и какое-то завещание, а это значит и наследство.
Матвей аж подскочил.
Наследство! Наверняка родственники бы не стали с ним связываться из-за ерунды!
Нужно поехать туда, получить наследство, и он сможет вернуться к привычному уровню жизни!
Эта идея захватила Матвея, и он, подскочив, начал мерить шагами свою студию. Его мозг заработал лихорадочно, но новость о возможно большом... нет, не так - безусловно БОЛЬШОМ, наследстве намертво засела у него в голове! Определённо нужно было ехать и, для начала, найти экипаж.
Подхватив своё давно нечищеное пальто, Матвей вышел из квартиры, направившись на вокзал, прокручивая в голове мысли о наследстве. Ему нужно было выяснить, как долго ехать до нужного населённого пункта. Две пересадки его не обрадовали, как и часть дороги на экипаже. Там такие твёрдые сиденья... Машины были в обиходе только в богатых семьях. Но Матвей нисколько не колебался в своём желании познакомиться с той частью родственников, общения с которыми он был лишён.
И без всякого сомнения, собрав свои весьма скромные пожитки, он отправился в путь.
Как он и ожидал, путь его совсем не порадовал. Сначала поезд, который медленно тащился среди немногочисленных деревень, посёлков, полей и лесов. Наблюдая эти пейзажи, Матвей чувствовал лишь глухое раздражение. Он не умел наслаждаться видами, и природа его никогда не вдохновляла. Он вообще не представлял, как можно жить вдали от цивилизации, от большого города, где всё близко и удобно? Пускай чад от фабрик заслоняет голубое небо, но ведь технологии! Прогресс! Что может с этим сравниться?
Денег хватило только на сидячее место, и еда, что он взял с собой, была весьма скромной. Хотя в вагоне с ним ехали тоже не слишком богатые люди, но они привыкли к такому образу жизни, а вот он видел и другую сторону своего существования! И он жаждал вернуться к ней.
Осознавая, то предстоит встреча с родственниками, он постарался привести себя и свою одежду как можно в более приличный вид.
Он похудел за несколько последних месяцев и оброс. Взглянув на себя в зеркало, он даже не узнал себя поначалу. Но поработав ножницами, он привёл себя в приличный вид, что не могло не радовать. С одеждой он так и не придумал, что делать, и решил ехать так. Он давно уже ничего не покупал себе нового и эта мысль его неожиданно покоробила. Перед выездом он дал телеграмму о том, что выезжает, и терялся в догадках, как его встретят.
Из поезда он вышел с огромным удовольствием, разминая затёкшее от долго сидения тело. Это была небольшая станция, на которой даже не было вокзала, и он огляделся в поисках экипажа, который должен был уже ожидать его.
Дальнейшая дорога была тряской и особо Матвею не запомнилась. Ему даже удалось немного поспать, но настроение его было в конец испорчено. Он даже пожалел о том, что решился на эту авантюру.
Экипаж высадил его у какого-то покосившегося домика, который и раньше был незнамо чем, а теперь представлял собой просто какой-то остов с прохудившейся крышей и заколоченными дверью и единственным окном.
Уже начинало смеркаться, и Матвей в растерянности остался стоять со своим чемоданом на перекрёстке дорог, совершенно не имея понятия, где он находится. Мужчина в растерянности огляделся - ведь именно здесь его должны были встретить, но он никого не видел.
Темнело просто стремительно, и он уже проклинал себя за то, что решился на это дело.
Поверил какому-то письму, наивный идиот! Угробил массу времени и последние сбережения! Лучше бы остался дома и постарался что-нибудь нарисовать, а не ехал так далеко в надежде на призрачное наследство.
И как теперь выбираться отсюда?
Он уже было совсем отчаялся, когда в сгущающейся тьме он неожиданно увидел свет фар, которые приближались к нему.
***
Фары медленно приближались к нему, своим желтоватым цветом напоминая взгляд дикого зверя. Матвей нервно сглотнул и с облегчением выдохнул, когда машина остановилась рядом, и из неё выбрался низенький толстый человек, который снял шляпу.
- Прошу прощения! Эта колымага никак не хотела заводиться! - Низкий толстенький человек обладал неожиданно звонким голосом, и Матвей с изумлением увидел, что это женщина! Да, одетая в мужской костюм, но тёмные кудри обрамляли её голову, да и её лицо...
- Меня зовут Мария, я помогаю Вашей тёте в поместье. А Вы, я так полагаю, Матвей Родионович? - Она улыбнулась, обнажая в улыбке крупные белые зубы. - Да что же мы болтаем! Вам итак пришлось здесь проторчать так долго! Садитесь в машину.
Было видно, что эта женщина обладает тонной энергии. Во всяком случае, в салоне автомобиля Матвей оказался с поразительной скоростью. Он не сопротивлялся, только кивал и поддакивал, а вот его мозг сразу зацепился за слово "поместье".
На сиденье было мягко и удобно, и он расслабился, попутно решив выяснить у Марии хоть какие-то подробности. То, как ловко эта женщина управлялась с машиной не могло не удивлять - не каждый мужчина так мог бы!
- Да, дорога была трудной. - Уж чему, а любезности он научился сполна, крутясь в сфере богатеев, которые кроме как золотыми ложками никакими больше приборами не изволили обедать. Ну или завтракать.
- Вы наверное к такому не привыкли. Но тут ничего не поделаешь, пусть и живём в такой глуши, зато какой у нас тут воздух и виды! - Жизнерадостно отозвалась Мария, уверено ведя машину по тёмной дороге, которая освещалась только светом фар автомобиля. Как вообще там можно было что-то разглядеть?
- А Вы довольно ловко управляетесь с этой штуковиной. - С некоторым уважением отметил Матвей. У него возникло неприятное чувство превосходства этой женщины над ним, и его мужское самолюбие недовольно зашевелилось внутри. Но он сдержался и взял себя в руки, продолжая быть вежливым.
- Да, это действительно так. Много времени потратила, чтобы освоить эту махину.
- Расскажите мне о дедушке и поместье. Мои родители ничего не рассказывали о наших родственниках. - Сменил тему Матвей. Мария обернулась на него через плечо, и её взгляд был наполнен удивлением:
- Странно. Человек всегда должен знать свои корни! Впрочем, такое тоже случается. Иосиф Георгиевич получил это поместье в наследство от своего отца. Вообще, их... вернее Ваша семья выходцы из этих мест. Они всегда жили здесь. Вашему предку удалось организовать довольно прибыльный бизнес, что позволило ему построить здесь поместье. Он ценил уединение и спокойствие и очень любил природу. Раньше в поместье был такой шикарный сад! К сожалению, дела у вашего прадеда пошли уже не так хорошо, и ему пришлось уволить большую часть прислуги и закрыть северное крыло поместья, чтобы сократить расходы на содержание. Вашему деду удавалось удерживаться на плаву, а вот Ваша мать решила и вовсе покинуть поместье и построить свою жизнь самостоятельно.
Матвею почудилось осуждение в голосе Марии, но он не стал заострять на этом внимание. Он вообще не понимал этого "гнездования", когда семья вынуждала соблюдать определенные правила, например, вести семейный бизнес, и не давала возможности человеку самостоятельно выбрать свой путь.
Может быть именно из-за этого его мать вышла замуж и поспешила уехать?
Кто знает. При жизни она ничего не рассказывала ему об том, к сожалению. Да и честно говоря, они вообще были не слишком близки между собой. Матвей впервые задумался о том, почему так было? Почему у него не было доверия к собственным родителям, да и вообще он чувствовал некое внутреннее отчуждение от них? Хотя они много времени тратили на работу, может быть дело было в этом? И мало времени проводили с ним.
Матвей вздохнул и обратился к Марии:
- Так какой бизнес был у моего предка?
- Он был гробовщик.
Ничего себе занятие было у его предка! Матвей почувствовал неприятную волну мурашек, которая пробежалась от затылка по его рукам. Немудрено, что предок так любил уединение. Впрочем, Матвея больше волновало то, что поместье находится в упадке. Ему нужны деньги! Но может быть можно будет его продать, раз уж он наследник? Придётся всё оценить.
Но дом и земля весьма дорогие вещи. Даже если находятся далеко от города.
Приехали они примерно через полчаса, Матвей даже умудрился задремать.
- Просыпайтесь, приехали! - Разбудила его Мария. Матвей открыл глаза, всматриваясь в окружающею темноту. Когда глаза немного привыкли, он увидел лампы, которые горели на расстоянии - видимо это был вход в дом?
Некстати ещё начался ливень, который барабанил по крыше автомобиля, и художник поморщился.
Выглянув из салона автомобиля во всполохе молнии, он разглядел, как к нему торопливо кто-то идёт в дождевике и с зонтом.
К сожалению, возможности рассмотреть сам дом не было.
***
К удивлению Матвея, его встречал тот самый мужчина, что принёс ему письмо! Впрочем, с расспросами он решил повременить и поспешил в его сопровождении ко входу в дом. Массивная дверь из потемневшего от времени дерева была приоткрыта, и из-за неё лился мягкий тёплый свет.
Оказавшись в доме, Матвей осознал, как продрог всего за пару минут на улице.
Холл выглядел.... презентабельно. От количества старых вещей разбегались глаза, и перехватывало дыхание. Матвей сразу подумал о том, сколько здесь антиквариата.
- Будьте добры, верхнюю одежду в этот шкаф. - Проговорил мужчина, который встретил его, ставя один единственный чемодан на пол. - Я отнесу его в вашу комнату. Ужин накрыт в гостиной - это дальше по коридору, дверь прямо. Меня зовут Георг. - Мужчина ушёл быстро, скрывшись за одной из дверей, и Матвей остался стоять в холле.
Больше его никто не встречал.
Он немного постоял, после чего передёрнул плечами и направился к двери, на которую ему указал Георг. Ну и имечко! Может, это сокращение от Георгия?
Гостиная была небольшой, освещённая светом трех торшеров, что стояли по углам. В центре был стол из массивного красного дерева, застеленный белой скатертью. При входе на Матвея с портрета уставился седой крупный мужчина, и от его, такого живого, взгляда у художника невольно пробежали мурашки по коже. Стоило отдать дань тому, кто рисовал этот портрет. По едва уловимы чертам Матвей быстро догадался, что это кто-то из его предков. Сходство было просто поразительным!
- Здравствуй, Матвей. - Раздался голос, и Матвей оторвался от рассматривания портрета. За столом сидела худая женщина в строгом чёрном платье, с печатью горя на лице. Седые волосы были собраны в высокую прическу, а худую дряблую шею украшала нитка жемчуга.
- Тётя Элеонора? - Спросил Матвей, рассматривая её, и женщина кивнула, приглашающе махнув рукой на стул по левую руку от себя. Там стояли приборы и Матвей подошёл к указанному месту, отмечая, что стол накрыт только на двух человек.
- Я рада, что ты смог добраться до нас так быстро. Честно говоря, я не была уверена, что ты приедешь. Твоя мать уезжала отсюда с большим скандалом и утверждала, что никогда не вернётся. - Тётя Элеонора слегка улыбнулась, но её худое, костистое лицо оставалось всё таким же печальным.
- Мама ничего не рассказывала об этом месте.
- Не удивительно. Она была весьма категорична в своём желании. И очень сильно поссорилась с отцом перед отъездом. Впрочем, это не тема для разговора за ужином.
Пока они беседовали, в гостиную вошла Мария, которая уже успела переодеться в тёмное платье и белый фартук. Она несла поднос, на котором стояло блюдо, и от чудесного запаха мяса у Матвея заурчало в животе. Сам не осознавал, как проголодался! Поставив поднос на стол, Мария ушла, а Элеонора взялась за приборы, чтобы поухаживать и за Матвеем, и за собой.
- Представляю, как ты устал, дорога ведь была довольно долгой. Расскажи о себе немного. - Попросила его тётя.
Матвей, не забывая активно работать челюстями, рассказывал о себе - что он художник, но в последнее время дела идут не то чтобы хорошо, и он безумно рад тому, что ему предоставилась возможность немного развеяться. Про растраченное наследство родителей он благоразумно умолчал, отметив вскользь, что они всегда жили скромно, но никогда ни в чём не нуждались. Отметив про себя сочувствующий взгляд тёти, он довольно мысленно похвалил себя. Вызывать жалость - это тоже был талант!
Чувствуя себя неприлично сытым, и пригубив красного вина из вычурного хрустального бокала, он откинулся на спинку стула.
В этот момент он был почти счастлив!
- Спасибо за столь прекрасный ужин. - Матвей хотел добавить, что давно так вкусно не ел, но решил промолчать. Сонливость наваливалась на него со страшной силой, и больше всего ему хотелось принять ванну и улечься на мягкую кровать. С пуховой подушкой обязательно!
- Рада, что тебе понравился наш скромный ужин. Вижу, что теперь тебе нужно отдохнуть, Мария проводит тебя.
Попрощавшись с тётей, которая не стала его провожать, Матвей проследовал за Марией в отведённую для него комнату. Мария пожелала ему спокойной ночи и быстро ушла. Странно, куда делась её болтливость, которая была до этого?
Комната была небольшой, но уютной.
Кровать была впечатляющей - огромная, с балдахином, который едва заметно колебался от лёгкого сквозняка, что гулял по комнате. Туалетный столик с зеркалом, дубовый шкаф и ковёр с длинным ворсом. Интересно, сколько времени нужно, чтобы это всё почистить. Торшер у кровати мягко освещал комнату, и Матвей обошёл кровать, чтобы посмотреть, что находится за маленькой дверью. Как он и предполагал, там была ванная комната.
С удовольствием искупавшись, он нашёл сменную одежду и с удовольствием плюхнулся в кровать.
Сытость, теплота, чистота и шум дождя за окном быстро усыпили его.
***
Спалось Матвею на новом месте очень странно. Сна он не запомнил, зато проснулся с чувством чужого пристального взгляда и некоторое время лежал в постели, рассматривая потолок. В комнате было светло - утренний сумрак просачивался сквозь окно, но звук дождя так и не стих.
Матвей бросил взгляд на часы, висевшие на стене. Было почти семь утра, но он чувствовал себя отдохнувшим. Вот что с человеком делает сытный ужин и отдых в мягкой постели!
Поняв, что больше уснуть не получится, Матвей встал и оделся, решив поисследовать дом в одиночестве. Выйдя в коридор, он удивился обилию картин, которые украшали стены. К слову, в его комнате тоже висело несколько, как и в гостиной. Может быть дед был коллекционером? Или ещё кто из родственников? Изучение картин настолько захватило его, что он вздрогнул, когда раздался голос тёти Элеоноры:
- Вижу, ты решил ознакомиться с моей коллекцией картин? - Матвей вздрогнул от неожиданности и повернулся.
Элеонора сидела в инвалидном кресле, скрестив худые руки на груди и смотрела на племянника с равнодушием. Вот почему она не стала его вчера провожать, и вообще не вставала со своего места!
- Да, тётя. Весьма впечатляюще. Все картины в доме из Вашей коллекции?
- Абсолютно все. - Элеонора, довольная чужим восхищением, кивнула головой, после чего с охотой начала рассказывать о своих картинах.
Матвей безумно скучал и только делал вид, что ему интересно слушать рассказ тёти. Она показывала ему картины, а заодно и дом, и он старался оценить его. Тут действительно было много старых вещей, и Матвей пытался прикинуть, сколько это всё может стоить. Уму не постижимо, что мать могла отсюда уехать и оставить такие сокровища! Видите ли она хотело всего добиться сама, а не быть связанной с гробовщиком... Смешно!
Какая разница, как человек деньги зарабатывает? Главное, что это приносит необходимый доход!
- Обстановка в доме сохранилась почти с момента его постройки. Я лишь дополнила её картинами, постаралась выбрать так, чтобы всё гармонично сочеталось.
- Всё отлично смотрится, тётя! Кстати, я заметил пару довольно старых и знаменитых работ.
- Ох да, ты бы знал, сколько я сил и средств потратила на это! Но это наше фамильное гнездо, и я хотела его улучшить.
Матвей быстро понял, что Элеонора горой стоит за их семью и её историю. Судя по всему, будут проблемы с продажей имущества... Впрочем, завещание он ведь ещё не слышал! Как и тётя, сей факт он выяснил уже за завтраком.
- Адвокат твоего деда лишь сказал о том, что готов огласить завещание только в присутствии всех членов семьи. - Элеонора пожала плечами, отпивая свой кофе из маленькой чашечки. Он прибудет сюда ближе к ужину, поэтому можешь осмотреть дом. Только не ходи в запертое крыло - оно совсем обветшало от старости.
Матвей кивнул, проследил за тем, как Мария увезла тётю в её комнату, и действительно отправился исследовать дом, теперь уже самостоятельно. Прислуги действительно было очень мало - Мария, Георг и София - личная горничная Элеоноры. Георг занимался уборкой, Мария всем чем только могла, в том числе и готовкой. А вот София почти неотлучно находилась рядом с Элеонорой, и Матвей видел её лишь мельком - обычная, ничем не примечательная тощая женщина.
Весь первый этаж он обошёл довольно быстро.
Комнаты, гостиная, кухня и просторные коридоры. В открытом крыле было всего три комнаты - какая-то галерея с разнообразным старым хламом, который тщательно натирали и явно следили за ним - она совсем не заинтересовала Матвея. Во второй были какие-то ящики, и сунув свой любопытный нос в один из них, Матвей с удивлением нашёл заботливо упакованную бутылку вина! Судя по всему, ящик был наполнен именно ими. Оценив год выпуска, Матвей цокнул языком - такая бутылка неплохо стоит. Не тысячи конечно, но он точно знает пару ресторанов, где его с удовольствием выкупят.
Положив бутылку на место, он отправился в третью комнату.
Открыв дверь, он замер, хмурясь.
Это походило на часовенку или что-то типа того, хотя Матвей не слышал чтобы их делали в домах. Небольшое помещение со странно маленьким окном, высокая тумба, на которой лежала книга и больше ничего. Никаких картин или рисунков или что-то типа того. Матвей подошёл к тумбе и попробовал открыть книгу, но она неожиданно оказалась на маленьком замочке. Книга была толстой, и можно было увидеть, какие пожелтевшие от старости страницы, а ещё этот фолиант был очень тяжёлым. Матвей недоумённо пожал плечами, положив талмуд неизвестного писателя обратно на его место.
По толстому слою пыли можно было оценить, что сюда давно никто не заходил, интересно, почему? Потоптавшись ещё немного и так ничего и не поняв, Матвей вышел.
Дверь в конце коридора этого крыла вела в заброшенную оранжерею, где тоже давно никто не был. Оценив свет, Матвей решил, что здесь будет замечательное место для рисования. Всё стекла целы, а место он себе расчистит.
Так же он нашёл ещё одну дверь, вернувшись в центральную часть дома, которая вела в запертое крало. Дверь предсказуемо не открылась, и Матвей решил осмотреть дом с улицы, как только дождь прекратится.
Дом был небольшой, но все словно испарились кто куда. Во всяком случае, ему даже пришлось обедать в одиночестве - Мария сказала, что тётя Элеонора чувствует себя не слишком хорошо. На его вопрос, что с ней произошло, Мария только пожала плечами:
- Если она захочет, то расскажет сама. Сами понимаете... - Матвей торопливо закивал, хотя и был внутренне недоволен.
Хотя тут, наверное, было понятно. Они с Элеонорой долго жили вместе, а он человек совсем новый.
До ужина Матвей сначала слонялся по дому, потом, взяв книгу из какого-то книжного шкафа, без интереса читал её, лишь бы время прошло быстрее.
К вечеру ливень усилился.
Матвей сидел за столом вместе с бледной тётей, когда во входную дверь раздался громкий стук.
***
Адвокат оказался сухим старичком с короткой седой бородкой и толстыми линзами очков, заключённых в золотистую оправу.
Все собрались в гостиной, в том числе и прислуга, и Матвей искоса наблюдал за Софией, которая стояла за креслом тёти Элеоноры. У женщины был пустой взгляд и безучастное выражение лица. Она вся была такая - серая, невзрачная, и даже нечто отталкивающее было в чертах её лица. Матвей не сразу, но сообразил, что она напоминает ему какую-то рыбину. Когда эта мысль пришла ему в голову, стало противно смотреть, и он уставился на адвоката, гадая, что же ему оставил дед.
Картины сразу выбывали из этого списка, хотя... если Элеонора покупала их на деньги отца - что-то он сильно сомневался в том, что она работала, то можно было бы и побороться.
Голос у адвоката оказался заунывным и монотонным. Достав из кожаного портфеля с блестящим замком завещание, он принялся читать его, и с первых же строк глаза Матвея начали слипаться. А ещё он думал о том, что было бы здорово, если бы в гостиной был камин. Это было бы намного уютнее! Он встрепенулся, когда прозвучало его имя, хотя он быстро понял, что только его имя и было в завещании.
Дед завещал ему абсолютно всё и наказал заботиться о своей тёте до самой её кончины. Про слуг не было ни слова, и Матвей заметил, что на лице Георга проступило разочарованное выражение. Он испытал злорадство - наверняка думал, что по долгу службы ему что-нибудь обломится! Матвей отвлёкся от своих мыслей, когда услышал, что есть обязательное условие - ему нужно будет прожить в этом доме целый год. Ему будет выделено содержание, но дом он не должен покидать, иначе он будет передан на благотворительные цели, как и всё имущество, что есть в нём. В том числе, внушительный счёт со средствами, с которых и будет отчисление на содержание.
Так же адвокат передал запечатанное письмо, которое адресовалось именно Матвею.
Матвей был в полном шоке. Условие завещания его поразило до глубины души. Он что, должен проторчать здесь целый год?! Что этим хотел добиться дед?! Злость всколыхнулась внутри, но он не собирался упускать такой шанс. Подписал все необходимые документы, и Мария ушла провожать адвоката, обещав подвезти его до станции.
- Это неожиданное решение моего отца. - Проговорила Элеонора, когда они остались вдвоём. Матвей вздохнул, посмотрев на тётю, выражая таким образом своё сочувствие, но в тот же момент думал - а тебе-то зачем это наследство? Тем более, дед возложил на него обязанности по её содержанию. Смотря на то, как огорчена тётя, он неожиданно испытал к ней жалость.
- Тётя, мне было очень жаль слышать это. Я думал о какой-нибудь коллекции максимум или о счёте в банке, но это.... довольно несправедливо. - Он даже почти не лукавил, говоря это.
- Он всегда мечтал о наследнике. - С горечью проговорила она. - Считал, что дочери не смогут продолжить семейное дело. Твоя мать точно не оправдала его ожиданий, а я... - Она кивнула на своё кресло, и провела по ручке тонкими пальцами, после чего вздохнула и посмотрела на Матвея: - Я понимаю, что ты не привык к такой жизни, но так же не хочу, чтобы этот дом отошёл в благотворительность. Здесь жили все поколения нашей семьи, и мне невыносима мысль о том, что здесь будет жить кто-то другой. Пожалуйста, останься здесь на год, и мы что-нибудь придумаем.
- Тётя Элеонора! У меня даже и в мыслях не было. - Он постарался улыбнуться, чтобы показать тёте, как он рад только от одной мысли, что будет жить здесь. Элеонора вздохнула, внимательно рассматривая племянника, после чего улыбнулась ему в ответ.
- Надеюсь, что тебе здесь понравится. Да и места у нас здесь действительно красивые. Если ты художник, может быть здесь ты найдёшь своё вдохновение.
Матвею не понравилось это "если" и слегка снисходительный тон тёти. Как будто он обязан по своей крови уметь колотить гробы! Внутренне он так и не смог смириться с тем, что ему придётся провести здесь год, но другого выхода у него не оставалось.
Вернувшись в свою комнату, он с ненавистью посмотрел на письмо, которое ему оставил дедушка. Включив торшер, он уселся на кровать и распечатал письмо.
"Матвей!
Без всякого сомнения, моё решение тебя обескуражит. Твоя мать никогда не привозила тебя сюда, но я знал, что у меня есть внук. К сожалению, Элеонора так и не удосужилась заняться своей личной жизнью, и родить ребёнка. Я придерживаюсь того мнения, что женщина во главе семьи никогда не сможет принести столько же благополучия и стабильности, сколько мужчина.
Именно поэтому я завещал всё тебе. Да, бизнес не очень прибыльный, но возможно твой юный, пытливый ум сможет что-нибудь придумать. А если нет - значит ты через год будешь волен делать с тем, что я тебе оставил всё, что угодно. На Элеонору особо не рассчитывай - она хорошо выполняет указания, но думать так и не научилась.
Не взирая на ссору с твоей матерью, я всегда гордился ею и её своеволием. Надеюсь, ты унаследовал её черты. Я всегда радел за то, чтобы семья была семьёй, и за наш семейный бизнес. Но, видимо, мне придётся оставить эту мечту.
Надеюсь ты поступишь разумно".
Подписи в письме не было, и Матвей сидел некоторое время. Его поразило, как дед отзывался об Элеоноре, но, наверное что-то разумное в этом было, с учётом её болезни.
Значит, ему придётся провести здесь год? С учётом того, что в городе ему делать нечего - без внушительной суммы денег, то это уже не выглядело настолько плохо.
Тем более, ему будут выделяться деньги на содержание - тоже неплохое подспорье. Нужно будет вообще посмотреть, как тут со всеми делами, и узнать, что в итоге с бизнесом. Тётя Элеонора обмолвилась, что есть небольшая фабрика, которая работает стабильно, и несколько похоронных бюро, которые им делают заказы. Их участие в этом теперь минимальное, только периодические проверки и отчёты от управляющего.
Значит не всё так плохо!
Матвей вздохнул, сминая письмо и кидая его в мусорную корзину.
Значит, один год?
***
Так началась новая жизнь Матвея. Это было очень странно, но он довольно быстро перестал думать о собственной выгоде. Такие мысли исчезли из его головы, словно лишняя вода ушла в песок. Через неделю он даже понял, что ему нравится тихая спокойная жизнь здесь. Время текло размеренно и неторопливо, совсем не похожее на то, что было в городе - быстрое и суматошное.
Первым делом, как только адвокат ему прислал чек, Матвей заказал холсты, кисти и краски. Он действительно оборудовал себе рабочее место в оранжерее. В этом ему помогла Мария, которая расчистила большую часть мусора. Она, кажется, обрадовалась его решению:
- Это так здорово! Раньше здесь было очень красиво. Ваша бабушка очень любила выращивать самые разнообразные цветы. Когда начиналась весна, здесь стоял такой сладкий, разнообразный аромат! Но когда её не стало, хозяин забросил это место.
- Кстати, а где дедушка жил? - Поинтересовался Матвей.
- Ох, у него был кабинет в закрытом крыле. После его смерти Элеонора приказала перенести все его вещи в это крыло, так как в том прохудилась крыша. Мы закрыли его, чтобы не случилось беды. Так что не ходите туда. Бумаги в комнате Элеоноры, а вот вещи Вашего дедушки в ящиках, в соседней комнате.
- Я думал там во всех ящиках вино.
- О, да! Хозяин был большим ценителем вина, и у него была впечатляющая коллекция.
Мария ушла, а Матвей разложив свои вещи, отправился в ту комнату, где были ящики. Ему хотелось посмотреть на вещи деда, может быть это поможет понять его? Кроме одежды и всяких вещей, которые были явно памятными и привезёнными из путешествий, он нашёл несколько старых книг в кожаных переплётах. В них не было иллюстраций, только напечатанный мелкий текст на незнакомом языке, от попытки прочитать который у Матвея неожиданно разболелась голова. Книги он положил обратно, после чего отправился на обед.
Разумеется, он и не думал об увольнении кого-то из слуг. Он быстро привык к такому уровню комфорта, это было намного лучше, чем готовить самостоятельно или стирать свою одежду. Тем более, у них постоянно было здесь мясо! На охоту ходил Георг, вооружившись старым ружьём, а рядом с поместьем был лес с большим количеством разнообразной дичи. Лес частично принадлежал им, поэтому Георг мог там охотиться.
Хотя... Кто будет здесь за чем-то следить?
Мария рассказала, что на ближайшую сотню километров у них нет соседей. Разве что сторожка лесника в лесу, но он живёт с другой стороны леса. Овощи и молоко со всем необходимым закупали раз в месяц и хранили в подвале.
Поражающее уединение!
Рисовать в первый месяц тянуло не очень. Он добросовестно проводил время, сидя у холста, и пялился на белое полотно. Но рука не поднималась что-нибудь нарисовать, испортить девственную белизну холста. Да что с ним происходит?!
Может заняться чем-нибудь ещё? Хотя тётя Элеонора уверяла, что всё с рабочими делами в порядке, и он даже просмотрел несколько бумаг.
Убедившись, что рисовать его не тянет, он занимал теперь время долгими прогулками по окрестностям. Он рассматривал пологие холмы, которые простирались вокруг, поросшие лесом или занятые полями, которые никто уже давно не обрабатывал. Неподалёку обнаружились останки деревни, и за вечерним ужином Элеонора рассказала, что раньше здесь действительно была деревня. И заросшие поля принадлежали именно этой деревне, а после её продали предку их семьи.
-... Конечно, он не отличался особой добротой. По слухам, он был довольно жестоким человеком, - тётя Элеонора кивнула на один из портретов висящих на стене, и Матвей встал, чтобы подойти и рассмотреть его внимательнее. На него смотрел человек чрезвычайно бледный и худой, со взглядом, от которого по коже пробежали мурашки. Глубокие мешки залегли под его глазами, навевая мысли о какой-то болезни, которая мучила его. Этот портрет... Он был нарисован так живо, словно... нет, у Матвея не было слов, чтобы подобрать должный эпитет. Безусловно, кисть художника смогла отобразить все его индивидуальные черты, и даже спустя столько времени портрет отображал его характер. И что самое необычное - Матвей видел в чертах этого человека - свои собственные.
- Мужчины в нашем роду очень сильно похожи друг на друга, даже удивительно иногда. Вот правда рождаются очень редко - женщин больше. - Тётя Элеонора натянуто улыбнулась.
- Тётя, я давно хотел спросить и прошу прощения, если мой вопрос станет вдруг неуместным. Что с Вами случилось? - Решился спросить Матвей, вернувшись за стол.
Трапезу они заканчивали в полном молчании, и он уже жалел о том, что спросил. А если тётка совсем расхочет с ним общаться? Он украдкой поглядывал на неё, на её лице была маска безразличия, а взгляд остекленел. Рука, которая держала вилку, едва заметно подрагивала.
- Простите за моё любопытство. - Он аккуратно положил свою ладонь на её ледяные пальцы и даже вздрогнул от этого холода. Словно она была фарфоровой куклой, которая долго лежала в снегу, а не живым человеком.
Элеонора кивнула, но обернулась только перед тем, как выехать из комнаты:
- Твоя мать уехала... и я тоже проявила своеволие. Думала, что могла быть достойной... Но достойным оказался ты. И это - моё наказание. - Она смотрела на своё кресло с такой ненавистью, что Матвею на секунду стало страшно.
После тётя уехала из гостиной, оставив племянника за неубранным столом в одиночестве.
Продолжение в следующем посте
Автор Тёмные Глубины
Следующая публикация
Нет комментариев