Предыдущая публикация
ОН ГОРЕЛ ЗА ШТУРВАЛОМ, СПАСАЯ ДЕТЕЙ… История подвига Александра Мамкина.
«Сначала всё было тихо, летели... Мы, дети, немного боялись, но не сильно, ведь перед нашими глазами восемь успешных рейсов этот пилот уже совершил. Но тут услышали странный звук, как будто камешки об кабину стучат. А через секунду - пламя. Как нам потом объяснили, когда нас подбили немцы, осколки попали в бензобак, поэтому самолёт вспыхнул. Мы летели и горели: на нас даже одежда начинала тлеть. Но хуже всего было лётчику. Он был живым факелом. Мы видели, как на нём лопалась лётная куртка, ноги и руки обуглились, очки буквально вплавились в лицо… Но он молчал и не отпускал штурвал. Потом помню удар о землю, как самолёт покатился... Лётчик посадил его и... потерял сознание».
Это небольшой отрывок из воспоминаний жительницы Минска Галины Тищенко, которая 10-летним ребёнком была одной из пассажирок небольшого самолёта P-5, летевшего через линию фронта холодной апрельской ночью 1944 года. А управлял самолётом лейтенант Александр Мамкин. Не смотря на то, что он получил смертельное ранение в голову, штурвал из рук не выпустил - ведь на борту помимо троих взрослых находились десять детдомовцев, которых он вывозил из немецкого тыла на Большую землю. И это был его последний полёт. Молодой организм 27-летнего пилота несколько дней боролся за жизнь, но ожоги и ранения оказались слишком сильными. Спасти его не удалось…
Детский дом в Полоцке был открыт ещё до начала войны. А пришла она в эти края внезапно - уже через считанные дни после нападения Германии на СССР войска вермахта приблизились к городу. Все попытки организовать эвакуацию детей на восток страны не удались, и детский дом вынужденно вернулся на старое место. В первые годы войны он продолжал работать и постоянно пополнялся детьми из города и окрестностей - так к концу 1943 года в нём находилось около 200 детей от 3-х до 15 лет. К этому времени нацисты, не желая больше содержать этих детей, согласились с предложением директора детдома вывезти их в расположенную неподалёку деревню Бельчица, в которой размещался крупный немецкий гарнизон.
А вскоре директор приюта узнал, что немцы планируют вывезти часть младших детей в Германию для передачи в немецкие семьи, а остальных воспитанников сделать донорами для раненых немецких солдат. Но так как дети часто болели, то раздражённые немцы стали поговаривать о необходимости избавиться от обузы. Малышей могли просто уничтожить, особенно с учётом того, что многие из них были детьми казненных подпольщиков. Но, к счастью, к этому времени у директора детского дома и партизан уже появилась идея, как спасти воспитанников...
⠀
Информацию о планах немцев удалось передать советским партизанам – подразделениям Полоцко-Лепельского партизанского соединения, воевавшим в тех местах. Они и разработали эту дерзкую, единственную в своём роде операцию по спасению детей, которую было решено провести в начале 1944 года. И назвать её «Звёздочка». «Дело это оказалось непростым, - вспоминал потом комиссар отряда Иван Короленко, - только в самой Бельчице было до трёх батальонов гитлеровцев, имевших 12 пушек, 17 миномётов, пулемёты и другое вооружение. В завязавшемся жестоком бою могли погибнуть и дети. Поэтому операцию необходимо было провести очень тихо. И непременно ночью».
⠀
Командование Полоцко-Лепельского партизанского соединения к операции «Звёздочка» готовилось очень тщательно, понимая, что любая ошибка может обернуться катастрофой. Больше двух месяцев партизаны вели разведку: установили расположение вражеских постов, пулемётных гнёзд и пушек, а потом стали выжидать подходящий момент - немцы ведь страшно боялись морозов и лишний раз не высовывались из домов. Так, дождавшись морозов покрепче, партизаны решили действовать. В ночь на 18 февраля 1944 года боевая группа отряда имени Щорса совершила стремительный 20-километровый марш-бросок к Бельчице - 200 человек на 50-ти конных подводах. «Погода выдалась самая партизанская - минус 20, метель, - вспоминал участник операции Иван Крупин. - По дороге обоз с двух сторон стали окружать волки, учуявшие запах лошадей. Но стрелять по ним было нельзя, чтобы себя не обнаружить. И потому мы почти всю дорогу бежали по очереди рядом с лошадьми, оберегая их от нападения голодных хищников. Через связных заранее попросили директора детского дома подготовить детей к дороге... Предстояло совершить непростую операцию - прямо под носом у немцев. И рисковать детьми было нельзя…»
⠀
«В полоцкий детский дом я, моя младшая сестра и брат попали осенью 1943 года, после того как нашу маму расстреляли немцы. Отец с первых дней войны был на фронте. В ту ночь нас всех собрали, и наш директор, Михаил Степанович Форинко, сказал: «Дети, мы сейчас уходим к партизанам». Предупредил, что по дороге мы должны вести себя тихо, не разговаривать, не плакать, потому что немцы могут услышать», - рассказывала много позже Галина Тищенко.
⠀
Оставив лошадей и подводы в лесу, партизаны разделились на две группы: одна закрепилась на опушке леса, чтобы прикрыть отход детей в случае атаки фашистов, а вторая - пошла навстречу детдомовцам. Они видели, как больных и совсем маленьких детей воспитатели и ребята постарше несли на руках, но многие малыши шли сами, на каждом шагу буквально проваливаясь в глубокий снег. «Мы выбежали к детям, взяли их на руки и понесли в лес. У меня на руках оказалось двое: мальчик лет пяти и девочка примерно такого же возраста. На ноги мальчика, у которого из рваных ботинок торчали пальцы, я надел меховые рукавицы. А девочку, на ней были одни лохмотья, закутал в поддёвку, - вспоминал секретарь партизанского отряда Василий Барминский.
⠀
Операция прошла успешно и молниеносно: немцы обнаружили исчезновение детского дома только утром, когда и детдомовцы, и партизаны были уже далеко. Спасённых детей на санях перевезли в глубокий партизанский тыл, разместили по домам жителей деревни Емельяновка, но так как такие действия партизан фашисты не могли оставить безнаказанными, детей предстояло переправить в другое место. «В конце марта стало известно, что против Полоцко-Лепельской партизанской зоны гитлеровское командование готовит масштабную карательную операцию, - рассказывал Василий Барминский. - Немцы даже сняли некоторые части с фронта — они окружали нас, сужая кольцо. Вырываться из окружения, прикрывая при этом целый детский дом, было слишком рискованно. Необходимо было срочно провести новую эвакуацию детей, на сей раз – на Большую землю. И теперь - силами авиации. Все понимали: впереди их ждало ещё одно смертельно-опасное испытание. Но медлить было нельзя».
⠀
Командующий Первым Прибалтийским фронтом Иван Баграмян отдал приказ эвакуировать детдомовцев и воспитателей 105-му отдельному гвардейскому авиаполку Гражданского воздушного флота, одним из лётчиков которого был Александр Мамкин. К тому времени он воевал уже почти два года, и на его счету было более 70 удачных рейсов. Задачи у гражданских лётчиков, ставших военными, были сложнейшими. Под покровом ночи, уклоняясь от вражеских зениток и истребителей, пробиваться в глубокий немецкий тыл, доставляя грузы партизанам, а затем возвращаться назад, вывозя на Большую землю раненых. За два года службы на своём одномоторном Р-5 Александр доставил партизанам около 20 тонн грузов, вывез на Большую землю более 280 раненых и за проявленные мужество и героизм был неоднократно награждён.
⠀
Участие в спасательной операции «Звёздочка» было нелёгкой задачей даже для опытных пилотов: вывозить предстояло и детей, и раненых партизан, которые не могли участвовать в боях. Да и время поджимало - гитлеровцы, окружавшие партизанскую зону, наращивали вокруг неё силы ПВО, чтобы лишить партизан помощи. Детей и раненых предстояло переправить на озеро Велечье, где был оборудован партизанский аэродром, и лётчики 105-го полка в течение суток делали по несколько рейсов, поскольку иначе времени на эвакуацию всех не хватило бы…
⠀
Александр Мамкин сделал уже восемь успешных рейсов по переправке детей, и последний, девятый, состоялся в ночь на 11 апреля 1944 года. В этот раз лётчик взял на борт самолёта 13 человек: в штурманской кабине находились семеро подростков, в специальном грузовом контейнере под фюзеляжем – трое самых маленьких детей и воспитательница Валентина Латко, а в двух съёмных обтекаемых контейнерах, подвешенных под нижними крыльями, – двое тяжелораненых партизан.
Галина Тищенко, бывшая одной из тех детей на борту, вспоминала: «Взлетели. Мы с 15-летним Володей Шашковым привстали, чтоб малышам больше места было. Я хотела посмотреть на землю, но едва доставала до края борта и видела только Луну, которая всё время скакала вниз-вверх. Потом я догадалась, что это наш самолёт скачет, а не луна. И тут послышался звук этих камешков...»
⠀
В Велижском историко-краеведческом музее Смоленской области сохранились и рукописные воспоминания Володи Шашкова, который рассказывал: «На перелёте линии фронта нас нагнал немецкий истребитель... Первый раз он пронёсся со свистом около нас, но не стрелял... Второй заход был уже с попаданием, но выстрелов не было слышно, а по нашему самолёту пули сыпались, как горох по фанере. Лётчик оглянулся, увидел, что я стою, и показал мне опуститься... В третий раз истребитель опять дал очередь по нашему самолёту и в этот раз ранил Александра Мамкина, было видно, что он резко дернулся и схватился за голову. Запахло бензином...»
⠀
«Немецкого самолета я не видела, - продолжает Галина Тищенко, - но нос нашего вдруг вспыхнул синим огнём, точно как из паяльной лампы. И огонь со свистом перекинулся в кабину к Мамкину. Я хорошо видела только его спину и руки, которые не выпускали штурвал. Запомнилось, что комбинезон на спине вдруг стал лопаться и мех выворачиваться наружу. Потом вдруг - удар о землю, мелькнуло тело лётчика.
Самолёт, срубая кустарники, выкатился на лёд озера… Тут все стали выпрыгивать, а Володя Шашков помогал открывать люки и вытаскивать воспитательницу с детьми и раненых. Удивительно, но никто не получил никаких повреждений при ударе. Партизаны были с ранениями ног, поэтому ходить не могли. Мы их положили на одеяло и оттащили подальше от горящего самолёта. Когда они узнали, что лётчика нет, предположили, что он сбежал, ведь мы не знали, на чью территорию приземлились... Но, как оказалось, лежал он в кустах и был без сознания. Мы затушили тлеющую на нём одежду и увидели, что он сильно обгорел: колени обеих ног, грудь, шея и руки. Уже рассветало. Я, Валентина Степановна и её сын пошли в разведку. Перебрались через болото, взобрались на пригорок и увидели телеграфные столбы и дорогу. Пошли по ней и набрели на землянки, в которых были наши... В землянке начали разбираться, достали документы лётчика, тогда я и запомнила это имя - Александр Петрович Мамкин, у него ещё была фотография девушки Клавы. … Вскоре на озеро сел самолёт с фельдшером, которая оказала лётчику помощь, но сразу сказала, что шансов выжить мало - слишком много ожогов. Он до того обгорел, что лётные очки буквально вплавились ему в лицо. За нами же прислали целых четыре санитарных самолёта и увезли на аэродром, откуда прилетал Мамкин...»
⠀
Через шесть дней отважный лётчик умер в госпитале от ран и тяжёлых ожогов. Всего он успел вывезти более 90 человек - детей, воспитателей и раненых партизан. Командование полка тогда же направило документы на присвоение Мамкину звания Героя Советского Союза посмертно. Но Звезду ему по неизвестным причинам так и не дали. Галина Тищенко вместе с другими пассажирами того «огненного рейса» многие годы пыталась добиться справедливости, но безрезультатно. «Для нас он герой, он - отец, - говорит она. - Все ребята, которых тогда перевёз Александр Мамкин через линию фронта, называли себя его детьми. И неудивительно: человека, подарившего вторую жизнь, сложно назвать иначе. А ведь он мог тогда катапультироваться из горящего самолёта и выжить, но жизнь детей была для него важнее. Он спас нас ценой своей жизни. Мы очень хотим, чтобы ему было присвоено звание Героя. Мы бьёмся за это уже давно, но лишь получаем отписки…»
⠀
Похоронили лейтенанта Мамкина в деревне Маклок недалеко от города Велиж Смоленской области (в нём был расквартирован 105-й авиаполк). Но в 1970-е годы прах отважного пилота торжественно перезахоронили на воинском мемориальном кладбище «Лидова гора» в Велиже. Теперь его имя – одно из многих на мемориальной плите братской могилы.
У 27-летнего Александра Мамкина не было собственных детей. Но десятки мальчишек и девчонок, которых он вывез в 1944 году из немецкого тыла, называли себя «детьми Мамкина». Прошло уже 80 лет, и потомки этих детей сегодня знают, что живут на свете благодаря невероятному мужеству этого человека, для которого долг и честь были превыше собственной жизни.
Следующая публикация
Нет комментариев