ПОЗИТИВЧИК!!! Смех. Юмор. Стихи. Анекдоты

Гений

Автор Диана Удовиченко.

... А муж у Тани был гений. Она так и отвечала, когда спрашивали, кем работает:
— Он гений.
С придыханием и пиететом. И всем становилось ясно: правда, гений. Потому что художник. И учился даже на художника. В школе искусств. Познакомились они, как в кино. Гений подошел на улице, обжег взглядом, и бросил:
— Хочу вас писать.
Таню так заворожило это «писать», а не «рисовать», что сразу пошла с ним в мастерскую, гадая, попросит ли раздеться для картины ню. Гений раздеться не просил, бросился к мольберту, и работал часа два. Потом откинул с потного лба непокорную прядь, и кивнул, смотри, мол.
Таня смотрела очень старательно. Даже прищурилась: может, это такой визуальный ребус, типа как картинки-тесты на внимательность «Найдите дельфина в этой жопе»? Отходила, приближалась, голову набок склоняла. Но себя в беспорядочных линиях с кляксами так и не разглядела. Зато разглядела гения. Хорош он был — высокий, стройный, гибкий, с бородой, длинной шевелюрой и пронзительными глазами. Человек с такими глазами не может быть какой-нибудь посредственностью. Только гением.
— Я художник, я так вижу, — отрывисто произнес гений, заметив Танино замешательство. — Переступите через мещанские стереотипы, растормозите подсознание.
Она покорно переступила и растормозила. Спустя месяц поженились, потому что гению нужен был уход, режим и полноценное питание. Без полноценного питания он творить не мог. Таня с замиранием сердца представляла: скоро о гении заговорит весь мир, и тогда — шубка, бриллианты, поездка на Мальдивы… На Мальдивах она не была, и не знала, что там. Но слово представлялось шикарно-изысканным, достойным гения и гениевой жены.
А для начала Танин папа поднатужился, купил молодой семье однушку и устроил гения иллюстратором в журнальчик местной турфирмы — надо же с чего-то стартовать в искусство. Но через две недели гений был уволен без гонорара из-за интриг главреда Полторакина, который, не сумев преодолеть мещанские стереотипы, не разглядел в полосках с разводами пейзаж тех самых Мальдив. И нанял вместо гения жалкого фотошопера.
Поступок злокозненного Полторакина настолько ранил натуру гения, что больше тот работать не пожелал.
— Художник должен быть свободным, — гордо заявил он, и отправился в мастерскую. Творить очередной шедевр.
Постулат «художник должен быть голодным» гений не признавал, и охотно вкушал Танины борщи с пирогами.
Мальдивы с бриллиантами немного задерживались, особенно после того, как выяснилось: гений полгода не платил за аренду мастерской, и оттуда его хотят выгнать.
— Художник выше материального, — сказал он.
Экономист Таня выше аренды быть не могла, поэтому вздохнула и нашла вторую работу. Погасила задолженность и продолжила платить за мастерскую. Еще она обнаружила, что понятия не имела, насколько дороги кисти, краски и холсты. А гений их тратил много, и ему требовалось самое лучшее.
Но это, разумеется, были временные трудности. Таню переполнял оптимизм и светлая надежда на будущее. Она снова обратилась к папе за помощью. Папа еще раз поднатужился, поднял свои связи, и пристроил работы гения в городскую арт-галерею. Мальдивы опять появились на горизонте: теперь, когда мир увидит шедевры.
Но за два года у гения купили только одну картину. За пятьсот рублей. Взял ее некий ресторатор. Таня уже обрадовалась, к гению приходит признание, но выяснилось: ресторатор повесил картину в туалете своего заведения, мотивируя тем, что ее цветовая гамма подходит к кафелю. Получалось, мир картину вряд ли мог увидеть, а вот картина видела многое…
— Пресса! Мне нужна пресса! — восклицал гений. — Отзывы критиков!
Тогда Таня вечером, когда гений уже отсыпался дома, тайком привела в мастерскую подругу Машку. Подруга Машка была дипломированным искусствоведом, хотя и работала маркетологом в крупной фирме.
— Что это за баба на диване дрыхнет? — тут же спросила Машка.
— Натурщица, — ответила Таня. — Он работает с натуры.
— И где эта баба изображена? — Машка впилась оценивающим взглядом в полотна.
— Он так видит, — пояснила Таня. — Манера у него такая.
— Ну если манера… — протянула Машка, и добавила: — Да у него обе руки левые!
— В каком смысле?
Машка закурила:
— В таком, что незрячая безрукая бабушка с маразмом и Альцгеймером сделает талантливее. Ты понимаешь, что это полная хрень, не имеющая художественной ценности?
— Не кури! — испугалась Таня. — Устроишь пожар, картины сгорят!
— А это лучшее, что может случиться с такой дрянью, — задумчиво пробормотала Машка.
Сразу стало ясно: одинокая разбитная Машка упоенно завидует. Правда, Таня не поняла: то ли семейному счастью подруги, то ли гениальности гения, то ли всему сразу. Больше она с Машкой не общалась. Нашла третью работу, и заплатила одному критику за отзыв. Он написал статью на сайте местного значения, где назвал манеру гения иррационально-одиозной и экспрессивно-инфантильной. Тане выражения очень понравились, а гений разозлился и обзывался дурой.
На том сподвижничество Тани закончилось, потому что на четвертую работу, для оплаты личной выставки гения, времени у нее не хватало.
Прошло десять лет. Гений на Таниных пирогах раздался вширь и отрастил солидное пузцо. На нервной почве из-за мещанских стереотипов публики, которая не желала оценить его творения, обзавелся обширной плешью. И только глаза горели по-прежнему яростно.
— Давай ребеночка заведем, — предлагала Таня, — будет красивый и талантливый, как ты.
— А если в тебя пойдет? — скептически хмыкал гений.
И тут же добавлял: нельзя приводить ребенка в такой пошлый мир, не умеющий понимать высокое искусство. Да и вообще, это дорогое удовольствие, а краски растут в цене. Впрочем, возможно, дело было в снизившемся из-за жестокого мира либидо гения.
Мальдивы все откладывались…
Но вдруг в город приехал известный меценат, миллиардер из Москвы. Неизвестно, зачем ему понадобился провинциальный Зажопинск, однако меценат прогуливался по улице, и заглянул в арт-галерею.
— Это фантастика! — эмоционально воскликнул он, увидев работы гения.
С воплем «Гениально!» скупил все, и увез в Москву. В Москве тоже воскликнули, что это гениально, потом повторила вся страна, затем целый мир, гений наконец прославился и стал богат.
— А когда на Мальдивы поедем? — однажды спросила Таня.
— Тебя? На Мальдивы? — рассмеялся гений, повернулся налево и поцеловал взасос невесть откуда взявшуюся юную блондинку с гривой, струившейся по спине до самой шикарной кимкардашьяновской задницы. — Посмотри на себя, ты постарела. Таких не берут на Мальдивы.
Потом повернулся направо, поцеловал невесть откуда взявшуюся юную брюнетку с необъятным стоячим бюстом. И отбыл с ними на Мальдивы.
Таня разрыдалась…
…И проснулась. Возле кровати стоял гений в цветастых семейках, почесывал брюхо, хмуро спрашивал:
— Что на завтрак?
«Минус краски равно косметолог, — вдруг подумала Таня. — Минус холсты равно парикмахер. Минус мастерская равно шубка, минус жратва за год равно бриллианты…»
В целом выходило: минус гений равно Мальдивы.
— Так что на завтрак? — нетерпеливо повторил гений.
— Иди вон, — безмятежно ответила Таня. — Чтобы, когда вернусь с работы, тебя тут не было…
… И опять проснулась. Прислушалась: под боком мирно храпел гений. Таня счастливо вздохнула, прижалась к нему, обняла и снова задремала.
Чего только ни примстится с усталости…