Бабушкин суп.

© Тинатин Мжанавадзе (автор)

— Этот суп я есть не буду, — отрезала я и в подтверждение отодвинула тарелку. Суп ошарашенно выплеснулся на клеенку.
— Прости меня, Господи, но вы зажрались, мои дорогие, — рассердилась бабушка. — Во время войны за такой суп мои дети душу бы продали!
— Сейчас же войны нету, — напомнила я. — Ну надоело мне всякую дрянь есть, в самом деле! Ничего мне нельзя, картошка жареная — и та уже во сне мерещится!
Бабушка вздохнула и стала вытирать клеенку.
— Мне сейчас некогда, надо помидоры сажать, потом жарко будет. Ты сама себе курицу потуши.
— О-о-о-о-о, — заныла я — меня ждали девочки у Цицо, мы собрались сделать себе маникюр из лепестков того красного цветка, что у них возле ворот во дворе растет: точь-в-точь как накрашенные длинные ногти!
— Ну тогда сиди голодная, что мне с тобой делать. — Бабушка нахлобучила свою соломенную шляпу. — Положи кусочки цыпленка в сковородку — он в холодильнике в миске, налей воды до половины и в середину — кусочек масла!
— И всё? — тревожно уточнила я в спину бабушки.
— А что там еще может быть, — удивилась она, — огонь сделай средний, потом маленький. Крышкой накрой. Через полчаса можешь трескать, волчонок! В конце — посоли, но совсем чуть-чуть, тебе нельзя!
Цыпленок меня не подвел, родимый: получился нежнейший, ароматный, лучше, чем у бабушки! Правда, все полчаса я стояла у него над душой и поминутно проверяла, притоптывая ногой от нетерпения.
— Ты смотри, с первого раза усвоила — талант! — одобрила бабушка.
— А ты почему не ешь?
— Я и в молодости мяса не любила, а сейчас — тем более, — хмыкнула бабушка, доставая себе порцию зеленого лобио.
…Все оставшееся лето бабушка внушала мне принципы своей кухни.
— Когда начинаешь готовить, не хватайся сразу за все: доведи до ума одно блюдо, потом другое. И посуду всегда мой в процессе! У тебя там что-то варится, а ты не сиди, ты в порядок все приводи!
— Дидэ, это же сколько у меня баночек должно быть в доме, если все отсыпать горсточками? Где их все хранить, интересно?
— Язык вырву и в руку дам. А посуду когда моешь потихоньку, под конец у тебя все будет чисто — экономия времени! И я тебя умоляю, не клади много масла, весь вкус перебьет.
— Ну здрасте, с маслом все такое — м-м-м-м!
— Ага, потому у вашей породы задницы у всех как чемоданы. Так, давай суп варить. Картофельный, самый простой!
Мы рвали пучки свежей зелени в огороде, перцы и помидоры, резали лук, тушили морковь.
— Режь красиво, самую простую еду можно сделать такой аппетитной, что лучше вашего мяса!
Бабушкин суп в самом деле был похож на аквариум: внутри было золотисто-зелено, плавали рачки-морковки, акулы-картошинки, колыхались водоросли петушки и укропа, степенно тонули киты-клецки.
Вечером бабушка в печке пекла тыкву.
— Ах, как я это люблю, — счастливо вздыхала она, наливая тонкой струйкой мед на дымящийся оранжевый тыквин бок, потом поднимала к небу лицо и обе ладони: — Господи, ты-то знаешь, как я тебе благодарна, храни всех моих детей, прости меня за это маленькое удовольствие.
Как будто съесть тыкву с медом было преступлением. Мне она не казалась такой уж вкусной — мед, ужас какой, но ради бабушки я тоже делала вид, что это лучший десерт в моей жизни.
— Остальному тебя мама пусть учит. Всякие сациви — это она мастер, а у меня еда вся простая. Не до роскоши мне было, мамочка. Есть у меня хлеб и сыр, я уже от радости по небу рукой провожу. Вы-то сейчас по-другому, Бог вам все дал, только цени, еду не выбрасывай.
И бабушка целовала горбушку, перед тем как ее съесть…