Писатель | Екатерина Устенко

Удар хрустального бокала о мраморный пол прозвучал как выстрел. Осколки разлетелись по комнате, словно мои разбитые надежды. Я замерла, не веря своим ушам. Женщина, подарившая мне жизнь, сейчас ледяным тоном требовала того, что я создала своими руками. «Твоя квартира – не твоя роскошь, а его необходимость», – эхом отдавались в голове её слова. Как можно одновременно любить и ненавидеть человека, который считает, что родственные узы – это право забирать, а не радость давать? Я смотрела в её глаза и видела там чужого человека. Что же произошло с нами, и когда материнская любовь превратилась в инструмент манипуляции? С самого детства мама отдавала предпочтение Максиму. Он родился первым, на пятнадцать минут раньше меня, но эти минуты, казалось, определили всю мою жизнь. Мама поздно забеременела, в сорок три года, и как рассказывала бабушка, мечтала о сыне. Случайная связь с мужчиной, который исчез, узнав о беременности, подарила ей близнецов. Радость двойная, но распределилась она неравно

Дверной звонок разрезал тишину субботнего вечера, словно острый нож масло. Я обречённо вздохнула и, отложив недочитанную книгу, поплелась к двери. На пороге возникла она — свекровь Галина Петровна, с выражением триумфа на лице и блеском в глазах, который не предвещал ничего хорошего. Казалось, моё пространство сжалось до размеров наперстка, когда она властно шагнула в прихожую, даже не дожидаясь приглашения. Воздух мгновенно накалился до предела. — Я нашла покупателей на вашу трёшку. Они будут здесь через полчаса, так что приберитесь немного, — бросила она, оценивающе оглядывая моё жилище. Меня парализовало от этой невероятной наглости. Кровь застучала в висках, а комната поплыла перед глазами. Что происходит? Каким правом она распоряжается нашей собственностью? И почему я снова, как и двадцать лет назад, не могу найти слов, чтобы поставить её на место? — Марина, тебе с Павлом такая большая квартира совершенно ни к чему. Только силы тратишь на уборку и деньги на коммуналку, — в который

Она сложила сбережения аккуратной стопкой — каждая купюра отражала часы усердного труда, месяцы ожидания, годы разлуки. В глазах стояли слезы, но не от жалости к себе, а от ярости, обжигающей изнутри. Звенящая тишина квартиры нарушалась лишь тяжелым дыханием Алины, которая стояла над пустой шкатулкой, где еще вчера хранилась надежда увидеть родителей. Пропажа денег была не просто кражей — это было предательство, разрушившее то, что она считала нерушимым. Кто мог предположить, что собственный муж станет вором семейного счастья? И что еще страшнее — наглая улыбка свекрови, которая уже паковала чемоданы к морю на ЕЁ деньги, заставляла Алину задаваться вопросом, как вообще она оказалась в этой клетке из фальшивых отношений и кто из них троих был настоящей жертвой? Восемь лет назад судьба улыбнулась Алине, когда она, молодая девушка из маленького северного поселка, поступила в престижный медицинский университет большого города. Родители — простые трудяги северной глубинки — не могли нарадов

Остывший чай казался горьким, как всё происходящее. Мои пальцы сжимали чашку до побеления костяшек, пока слова Алексея, брошенные с небрежной улыбкой, медленно просачивались в сознание: «Мы с Максом уже всё решили — пакуем чемоданы и втроём летим на Бали. Тебя это ведь не расстроит?» В глазах супруга не было ни тени сомнения, будто моё мнение — лишь формальность. За окном мелкий дождь выстукивал нервную дробь, вторя моему участившемуся пульсу. Наша первая годовщина, которую я так ждала, внезапно превратилась в испытание. Чья дружба окажется сильнее? Чьи чувства важнее? И главное — куда приведёт эта поездка нас всех? Наша история с Алексеем началась совершенно обыденно. Познакомились на занятиях французским, куда я записалась после расставания с прежним молодым человеком. Мне было двадцать четыре, позади — университетский диплом и неудавшиеся отношения. Свобода пьянила, и когда симпатичный парень в конце урока предложил выпить кофе, я согласилась не раздумывая. Алексей, старше меня на т

Удушающая тишина повисла между нами, пока его слова, словно раскаленные гвозди, вонзались в мою реальность. Картина будущего, которую я так тщательно выстраивала, покрылась трещинами от одной брошенной фразы. Сергей смотрел на меня потухшими глазами, будто сам не верил в то, что только что произнес. — Марина, ты слышишь? Если мы не купим моим старикам дом, они переедут к нам навсегда, — повторил он, тяжело опустившись в кресло. Я стояла у плиты, где томился ароматный плов с бараниной — его любимое блюдо, которое должно было скрасить наш вечер пятницы. Теперь же еда казалась неуместной декорацией к начинающейся семейной драме. — С чего вдруг такой ультиматум? — я старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало от возмущения. — Мама звонила. Говорит, что они с отцом устали от городской квартиры, хотят на природу, воздух, как у нас. Прямо сказала — либо мы помогаем им купить дом поблизости, либо они продают квартиру и переезжают к нам. — Если мы не найдем моим старикам дом, они пе

Я сидела у постели Мишки, ощущая, как каждый его неровный вздох отдается ледяной иглой в моём сердце. Малыш метался в жару третьи сутки, а я не смыкала глаз, глотая кофе стаканами и проваливаясь в тревожное забытье лишь урывками. И именно в такой момент, когда мои нервы были натянуты до предела, телефон разразился трелью. Голос тётки Нины резанул слух, словно скрежет металла по стеклу: «Встречай гостей, дорогуша! Через полчаса будем у тебя!» Никаких вопросов, согласна ли я. Никакого понимания, что ребёнок болен. Просто уведомление о вторжении в мой мир, где сейчас главное – выходить сына. Я попыталась возразить, но связь оборвалась. И тут меня накрыло предчувствие беды, от которого заныло под ложечкой. Эти «гости» перевернут мою жизнь, я почувствовала это каждой клеточкой измученного бессонницей тела. Только я не могла предположить, что в итоге эта буря принесёт не только разрушения, но и неожиданный поворот в моей судьбе... Когда мы с Максимом решили расстаться, вся родня записала мен

Хлопнувшая дверь сотрясла старый дом до самого фундамента. Звон подпрыгнувших чашек в шкафу и оглушительная тишина, наступившая следом, резали слух острее кухонного ножа. Две минуты назад мой мир был полон ядовитых слов и невысказанных обид, а теперь передо мной оставалась лишь размытая тень автомобиля, растворяющаяся в густых сумерках. Мои руки все еще дрожали от ярости, сердце колотилось как безумное, а в голове стучала единственная мысль: "Неужели я действительно только что выгнала мать моего мужа из дома?" Эта мысль одновременно ужасала и наполняла странным, почти постыдным облегчением. Я знала только одно – дороги назад больше нет. — Больше никогда не буду мириться с хаосом, который устраивает твоя мать в нашем доме, — выпалила я, когда Антон вошел на кухню, где я яростно оттирала заляпанную плиту. — Софи, она пробудет здесь всего пару дней, потерпи, — его голос звучал устало, словно эта фраза была заученной репликой, повторяемой уже в сотый раз. — Ты прекрасно знаешь, что я терпе

Дрожащие пальцы впились в кожаную сумку так, что побелели костяшки. Кажется, весь мир замер на одно мгновение. Анна прислонилась к холодной стене коридора, пытаясь осознать случившееся. Ее сердце колотилось как бешеное, а в ушах звенели голоса коллег и шум офиса. Прижав ладонь ко рту, она едва сдерживала крик радости, боясь, что это всего лишь сон. Кто мог подумать, что скромная журналистка провинциального издания однажды услышит эти слова: "С сегодняшнего дня вы — главный редактор". Но что-то подсказывало ей: эта невероятная удача повлечет за собой последствия, о которых она пока даже не догадывается... — Анечка, дорогая, поздравляю! — закричала Вера, ворвавшись в кабинет и обнимая подругу так, что затрещали ребра. — Теперь ты большая шишка! Придется величать тебя Анна Сергеевна! Анна нервно улыбнулась, все еще не веря в произошедшее. За восемь лет работы в «Культурных хрониках» она прошла путь от младшего корреспондента до ведущего автора. Когда-то это издание едва сводило концы с ко

Морщинистая ладонь Веры Павловны сжалась в кулак с такой силой, что побелели костяшки. Она метнула взгляд, острый как лезвие, прямо мне в сердце и процедила сквозь плотно сжатые губы: «Ты должна понять, Алина. Твой прадед — угроза для моего внука. Отправь его в социальный приют, а я переселюсь к вам. Так будет лучше для всех». Эти слова упали на меня как ледяной душ в знойный день. Что будет дальше? Неужели она так просто требует вышвырнуть родного человека? Человека, который отдал всю жизнь семье, победил лучевую болезнь и посвятил себя науке? Я ощутила, как кровь приливает к щекам, а в голове зазвучал гулкий набат... Утро началось с обычной суматохи. Дима, мой четырёхлетний непоседа, размазывал по тарелке манную кашу, а я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. — Димочка, золотце, ещё немножко, последнюю ложечку, — я медовым голосом пыталась уговорить сына, хотя терпение иссякало с каждой секундой. Напротив сидела Вера Павловна, свекровь, наблюдая за моими попытками с плохо скр

— Господи, Антон, ну хоть футболку накинь! — В этот момент входная дверь распахнулась, явив застывшего на пороге мужчину с букетом хризантем и окаменевшим от шока лицом. Анна замерла с полотенцем в руках, ощущая, как кровь отливает от лица. Её муж, который должен был вернуться только через два дня, стоял в дверях их квартиры и смотрел остекленевшим взглядом на полуголого незнакомца, разгуливающего по их дому. Звенящая тишина длилась всего секунду, но казалась вечностью. Сквозняк из подъезда шевелил волосы Максима, а в его глазах медленно разгоралось пламя, которое Анна видела лишь однажды, когда в автобусе какой-то нахал попытался её облапать. Цветы в руках мужа дрожали, и женщина поняла – сейчас произойдёт нечто непоправимое. История Анны и Максима началась почти восемь лет назад — не романтично, но со своей особой изюминкой. Анна тогда работала в салоне красоты, где каждый день превращала обычных женщин в королев. Её талант к созданию причёсок был настоящим даром, о котором говорили