Вкусные рецепты

— А может, просто продадим квартиру и разъедемся? — спросила Анна, размешивая остывший чай. Ложечка постукивала о края чашки в утренней тишине кухни. Михаил поднял глаза от телефона: — Нет. Это мой дом. Я здесь вырос. — Ты вырос в хрущёвке на Васильевском, а эту квартиру мы купили вместе, — Анна отодвинула чашку. — И я не понимаю, почему должна ютиться в одной комнате, когда у меня есть право на половину жилплощади. — Не начинай опять. Анна встала из-за стола, с грохотом отодвинув стул. Михаил даже не вздрогнул — привык за последние месяцы к её вспышкам раздражения. Она подошла к окну. За стеклом моросил мелкий дождь, капли сливались в неровные дорожки. Анна провела пальцем по запотевшему стеклу, рисуя зигзаг. — Миш, так не может продолжаться вечно. Мы уже полгода живём как чужие люди. — Но живём же как-то, — он пожал плечами, не отрываясь от экрана телефона. — И ты считаешь это нормальным? — А что ненормального? У каждого своя комната, своя жизнь. Никто никому не мешает. Анна резко об

– Игорь, давай поговорим. – Не сейчас, опаздываю на работу. Анна проводила взглядом мужа, торопливо застегивающего пуговицы рубашки. Вчера он снова купил Софье новые сапоги – дорогие, из мягкой замши. Младшая дочь Полина донашивала прошлогодние ботинки. Семь лет назад, когда они познакомились, все было иначе. Игорь заботился только о ней, дарил цветы без повода, возил на выходные за город. О дочери от первого брака он упоминал редко – Софья жила с матерью в другом городе, и это казалось таким удобным. Алименты, подарки на день рождения, пара встреч в год – вот и все обязательства. – Мам, я кушать хочу, – Полина дергала ее за рукав домашнего свитера. Анна встряхнула головой, прогоняя воспоминания. Нужно готовить завтрак. Через полчаса проснется Софья – она всегда встает в последний момент перед занятиями. На кухне Анна привычно расставила тарелки, включила чайник. За окном моросил дождь, капли стекали по стеклу, размывая очертания деревьев во дворе. Она помнила, как радовалась, когда уз

– Мам, пап, я женюсь! – выпалил Александр, буквально влетев в гостиную родительского дома. Николай Петрович поднял глаза от газеты, сдвинув очки на кончик носа. Анна Сергеевна замерла с недовязанным шарфом в руках, спицы тихо звякнули. – Что, вот так сразу? – улыбнулся отец, складывая газету. – И кто же избранница? – София, – Александр сиял от счастья, переводя взгляд с отца на мать. – Вы её не знаете ещё, но она... она удивительная! Анна Сергеевна расплылась в улыбке: – Ирочка наконец-то согласилась? Я же говорила, что она давно к тебе неравнодушна! – Нет, мам, не Ирина. София – совсем другая. Мы познакомились три месяца назад, в больнице. Она работает медсестрой в детском отделении. Улыбка медленно сползла с лица Анны Сергеевны. Спицы замерли, а потом с глухим стуком упали на пол. – Медсестра? – переспросила она. – А как же Ирина? Дочь Виктора Андреевича, такая образованная девушка... – Мам, я люблю Софию. И мы поженимся, хотите вы этого или нет. Николай Петрович внимательно разгляды

– Мам, давай я тебе супчик разогрею? – Анна присела на корточки возле кровати, где лежала София Андреевна. – Не надо, Анечка. Не хочется. – Ну как же не надо? С утра ничего не ела. София Андреевна повернула голову к окну. За стеклом покачивались ветки берёзы – молодой, тоненькой. Двадцать лет назад она сама посадила это деревце, когда только переехала в новый дом. – Знаешь, доченька, береза эта... помнишь, как мы её сажали? Ты ещё маленькая была совсем. – Конечно помню, – Анна погладила исхудавшую мамину руку. – Ты всё приговаривала: вырастет большая-большая, будет нам тень давать в жару. – А теперь вот... – София Андреевна закашлялась. Анна поспешно налила воды из графина: – На, попей. Осторожно только. В соседней комнате надрывался телевизор. Антонина никогда не делала звук тише, даже когда свекровь болела. София Андреевна давно перестала просить – бесполезно. Анна поморщилась, но промолчала. Она приехала на выходные проведать мать, и ссориться с невесткой не хотелось. Хватало и того

— Настя, доча, ну куда же вы так рано собрались? Давай хоть блинчиков напеку. Галина Петровна суетливо перебирала чашки на столе, не глядя на сноху. Та натягивала куртку у порога, пряча взгляд. — Спасибо, мам, но нам правда пора. Олег ждёт в машине. Апрельское солнце било в окна веранды. На подоконнике теснились ящики с рассадой помидоров — тонкие зелёные стебельки тянулись вверх. Галина Петровна всегда была заядлой огородницей. Анастасия помнила, как пять лет назад впервые переступила порог этого дома. Тогда она робела перед будущей свекровью, но та сразу приняла её радушно. "Зови меня мамой", — сказала она тогда, обнимая растерянную девушку. И Настя действительно стала называть её мамой — искренне, от души. Каждую весну они с Олегом приезжали помогать с огородом. Копали грядки, сажали овощи, пропалывали сорняки. Галина Петровна угощала их пирогами, рассказывала истории из жизни, давала советы. Казалось, между ними установились по-настоящему тёплые отношения. Но вчера всё изменилось.

– А почему листья желтеют? – София дернула отца за рукав куртки, указывая на березу возле школы. – Потому что наступает осень, – Анатолий поправил дочери шарф. – Деревья готовятся к зимнему сну. – И мы будем спать всю зиму? Отец рассмеялся, взъерошив темные волосы дочери: – Нет, солнышко. Только деревья. А у тебя впереди много интересных уроков. София замедлила шаг, разглядывая кленовый лист, прилипший к ботинку. Красно-оранжевый, с прожилками – настоящее маленькое солнце. Девочка наклонилась, чтобы поднять его. – София, не отставай! – позвала мама, Татьяна. – Опоздаем. Утро выдалось промозглым. Первые заморозки разукрасили лужи тонкими узорами, превратив асфальт в каток. София, держась за руки родителей, старательно обходила скользкие места. – Завтра купим зимнюю резину, – сказал Анатолий жене. – Не хочу рисковать. – Давно пора, – кивнула Татьяна. – Погода портится. У школьных ворот София обняла родителей: – Пока-пока! До вечера! – До вечера, зайка, – Татьяна поцеловала дочь. – Слушай

– Миша, сынок, ну куда ты торопишься? – Татьяна Петровна поправила скатерть на столе, смахнула несуществующие крошки. – Давай хоть чаю попьем. – Мам, извини, мне правда пора. Аня ждет, – Михаил натягивал куртку, стоя в прихожей. – Аня, Аня... Только и слышу от тебя – Аня! – Татьяна Петровна махнула рукой. – А мать подождет, да? Михаил остановился у двери, вздохнул. За окном февральский ветер гонял поземку по двору, забрасывал снегом припаркованные машины. Он посмотрел на часы – без четверти шесть. Аня просила не задерживаться, у них сегодня примерка костюмов для свадьбы. Двадцать восемь лет назад этот разговор положил начало истории, которая могла бы не случиться. Истории о том, как одни слова способны изменить жизнь целой семьи. В тот вечер Михаил все-таки ушел, оставив мать наедине с остывшим чаем и горькими мыслями. А через неделю они с Анной расписались. Весна девяносто пятого выдалась ранняя – в конце марта уже вовсю звенела капель, и солнце пригревало по-летнему. Свадьбу решили и

— Дим, ты цветы взял? — София поправила шапочку на спящем Артёме. — Только не говори, что забыл. — Купил, когда за подгузниками заезжал, — Дмитрий притормозил на светофоре и кивнул на букет хризантем, лежащий на переднем сиденье. — Мама их любит. София отвернулась к окну. Капли дождя стекали по стеклу, размывая огни вечернего города. Артём завозился в автокресле, но не проснулся. — Надеюсь, твоя сестра не начнет опять про садик, — пробормотала София. — В прошлый раз час мозг выносила, какой у них замечательный и как сложно в него попасть. — Ну и пусть рассказывает. Артёму ещё рано об этом думать. Дмитрий припарковался у пятиэтажки. София достала зонт, прикрыла им коляску. Артём проснулся и захныкал. На четвертом этаже пахло жареной курицей. Дверь открыла Анна Петровна в праздничном платье и переднике. — Явились наконец! — она чмокнула сына в щеку. — А где мой младшенький? София развернула коляску. Анна Петровна склонилась над внуком: — Ой, как вырос! Весь в дедушку. В гостиной уже сиде

— Сашенька, ты совсем исхудал! — Вера Павловна поправила очки и придирчиво осмотрела сына. — Она что, совсем тебя не кормит? Александр отложил вилку и устало потер переносицу. За окном моросил мелкий осенний дождь, капли стучали по карнизу. На столе остывал недоеденный борщ. — Мама, перестань. Маша прекрасно готовит. — Прекрасно? — Вера Павловна фыркнула и демонстративно помешала ложкой в тарелке. — Борщ кислющий, мясо как подошва. Разве можно такое есть? В твоем возрасте нужно питаться правильно. А эта... — она поджала губы, — даже компот и тот сварить не может. Александр вздохнул. Каждое воскресенье повторялось одно и то же. Мать приглашала его на обед и начинала критиковать жену. То еда невкусная, то рубашки плохо выглажены, то в квартире беспорядок. Он давно привык к материнской заботе, граничащей с деспотизмом, но сейчас ему хотелось только одного — поскорее уйти домой. Звякнула посуда — Вера Павловна собирала грязные тарелки. — Вот помню, как твой отец, царствие ему небесное, люб

— Дим, ты глянь, какие цены на аренду! — Анастасия протянула мужу телефон, прижимая к груди спящую трехмесячную дочку. — За такие деньги можно взять ипотеку на дом в пригороде. Дмитрий оторвался от ноутбука, где просматривал вакансии с удаленной работой. Его взгляд скользнул по экрану смартфона, потом по красным пятнам на щеках малышки. — Может, стоит рассмотреть варианты за городом? — Анастасия осторожно переложила Софию в кроватку. — У нас же теперь удаленка. А Соне свежий воздух нужен. Дмитрий потер переносицу, сдвинув очки. На столе остывал нетронутый кофе в керамической кружке с логотипом компании, где работал Дмитрий. За окном февральский ветер раскачивал голые ветки клена, бросая на стену причудливые тени. — Давай хотя бы посмотрим варианты, — Анастасия присела рядом, положив руку на плечо мужа. — Мне кажется, Соне будет лучше подальше от городской пыли и выхлопных газов. В их съемной квартире было тепло, но Дмитрий поежился. Переезд за город казался чем-то нереальным, как прыжо