Пишу для вас

Я сидела напротив и наблюдала, как муж обнимает незнакомку. Он даже не заметил меня. Просто увлеченно продолжал что-то шептать на ухо девушке. Она кокетливо хихикала, прикрывая рот ладошкой. Даже посмотрела на меня с улыбкой, но никак не отреагировала. Видимо, не знала, с чьим мужем она проводит время. У меня перехватило дыхание. Я не могла произнести ни слова. Будто попала в страшный сон. Сергей был полностью поглощён общением со своей спутницей и непрерывно смотрел в её серые глаза. После очередной шутки мужа, девушка опять прикрыла рот рукой, и меня будто облили холодной водой. На ее пальце красовалось моё помолвочное кольцо. Сергей надел его мне полтора года назад, когда предложил руку и сердце в красивом ресторане. На следующей станции двери распахнулись, и в вагон хлынула толпа людей. Перед нами выросла человеческая стена, и я потеряла их из виду. А потом они исчезли, растворились в людском потоке. Я даже не заметила, на какой станции они вышли. Очнулась, когда из динами

Я побежала на балкон, как только услышала поворот ключа в замке. Притаилась. Старалась слиться со стеной. В квартире зажегся свет. Шаги прошелестели по коридору, а потом я услышала голос. Моя свекровь Тамара Петровна. — Ну что, сыночек, всё готово для сюрприза? — Да. Скоро отвезу Дашу на море, и ты сможешь о ней забыть навсегда. Я чуть не всхлипнула от услышанного, но вовремя зажала рот ладонью. — Отлично. А то ты, как обычно, всё затянул. Они переместились на кухню, голоса стали приглушеннее. Я начала прислушиваться, пытаясь разобрать каждое слово. — Душно у вас, — сказала свекровь. — Я открою окно на балконе. Шаги приблизились. Я вжалась в стену между шкафом и занавеской, затаив дыхание. — Не надо. Там ручка барахлит, я потом починю. *** Наше знакомство с Ваней случилось, когда я меньше всего этого ожидала. Он написал мне в соцсети, хотя на моей страничке мрачно зиял статус «Всё сложно». И это было мягко сказано. Мой бывший, Игорь, укатил учиться за границу, уверяя, что

— Вы кто такие? Я резко остановилась. На нашем участке копошились чужие люди. Один мужчина в потертой кепке что-то измерял шагами, другой возился с досками у забора. А посреди огорода возвышалась дородная женщина в ярко-желтом платке и раздавала указания. Женщина неторопливо обернулась. На ее круглом лице отразилось явное недоумение. — А ты чего тут распрашиваешь? — она осмотрела меня с ног до головы, словно я была диковинной зверушкой. — Как это чего? Это мой участок! Мужчина в резиновых сапогах оставил доски и приблизился ко мне. От него пахло землей и чем-то кислым. — Девушка, вы что-то путаете, — он почесал седоватую щетину на подбородке. — Этим участком теперь распоряжаемся мы. Мои родители, как это часто бывает неожиданно, постарели и совсем перестали справляться с дачей. Шесть соток земли. Работы всегда хватало, и им не хотелось, чтобы участок зарос. — Галечка, возьми участок себе, — мама умоляюще заглядывала мне в глаза, когда они с отцом пришли к нам в гости. — Нам уж

— Ну и долго нам ещё придётся ломать эту комедию? — раздался недовольный голос Антона, её сводного брата. Валя остановилась перед дверью квартиры на пятом этаже. Сердце колотилось чаще обычного — пять лет она не переступала этот порог. Из-за двери доносились приглушённые голоса. Она осторожно повернула ключ и приоткрыла дверь. — Потерпи чуток, — ответила мать. — Сделаем дело и забудем. — Наконец-то избавимся от этой дурёхи, — фыркнул Антон. — Надоело уже в заботливого родственника играть. Мать рассмеялась. — А ты неплохо справляешься с ролью любящего братца. Даже я поверила. — Годы тренировок, — хмыкнул он. — Правда думаешь, что она подпишет? — Куда она денется? Всегда была слишком доверчивой. Валя отшатнулась. Внутри всё сжалось. Она тихо прикрыла дверь и прислонилась к стене. Ноги стали ватными, а в ушах зашумело. Все эти слёзные извинения, раскаяния... Фальшивка. Она спустилась вниз по лестнице и вышла на улицу. Апрельский ветер трепал волосы и сушил глаза. Валя села на ск

— Ты! Ты во всём виновата! Сестра скривила губы в усмешке, которую мне тут же захотелось стереть ластиком. Она стояла в дверях, будто хозяйка положения, и это бесило меня еще сильнее. — Ну-ну, Людочка, — протянула она с издёвкой. — Всё никак не научишься принимать свои промахи? Мужчину держать надо, беречь. — Я тебе доверяла! — Гриша заслуживает женщину, а не училку с гербарием. Он мужик что надо, ему ласка требуется, а не твои засушенные листочки! Захотелось бежать, бежать куда глаза глядят. Я рванула к выходу, с грохотом хлопнув дверью. Мороз ударил по лицу наждачкой. Я замерла, вдруг осознав, что на ногах у меня только полосатые носки. Глупые носки с оленями. Окно на пятом этаже распахнулось. — Лови! — крикнула Настя, швыряя мои сапоги в сугроб. *** Год назад я проснулась в хорошем настроении. За окном искрились январские снежинки. Не день, а подарок. Я валялась в постели, разглядывая трещинки на потолке и представляя, как изменится наша жизнь с Гришей. Два года мы пытались завести

Мама часто говорила, что жизнь – штука непредсказуемая. Вот жила я шестьдесят два года, трудилась товароведом, двоих деток вырастила. Казалось бы, о чем еще мечтать? Сиди да радуйся. Олесенька, младшая, рядышком обосновалась. Заботливая такая стала. А ведь раньше в магазине могла истерику закатить, если игрушку не купишь. Времена-то были тяжелые – каждая копейка на счету. — Мам, я тебе молоко купила, — сказала моя дочка Олеся. — И творог с низкой жирностью. — Спасибо, доченька. А то я совсем из сил выбилась. — Так ты не напрягайся. Давай я тебе помогу с этими платежками. И вот сидит, разбирается с моими квитанциями, каждую неделю продукты привозит. Звонит каждый день – спрашивает, как я себя чувствую. Повезло мне с дочкой. А вот старший, Валера... Эх, Валерка. Нынче как отрезанный ломоть. Уехал в свой большой город после института и... тишина. На Новый год только и получаю скудную смс: «С праздником, мам». И все. Ни здравствуй, ни до свидания. — Я звонила ему недавно, — как-то сказала

Звонок будильника выдернул меня из короткого сна. Пять утра. Опять не выспалась. Руки сами потянулись, чтобы отключить писк будильника, а в голове одна мысль — ещё бы полчасика. Но нельзя. Нужно вставать. Первая смена в поликлинике, потом вторая, а вечером домашние дела. — Галя! Галя, ты что, спишь ещё? — голос мамы нарушил тишину в квартире. — Я тут сижу брошенная... Я вздохнула и присела. Комната у нас общая. Мама после второго инсульта спала на диване у окна, я — на раскладушке у стены. Это временно, говорила я себе каждое утро последние пять лет. — Сейчас, мам, одну минуточку, — пробормотала я, нащупывая тапочки. — Какие минуточки? У меня давление скачет, а ты дрыхнешь! Меня не станет, а ты и не заметишь. Мне сорок пять, и каждое утро начинается одинаково. Как заезженная пластинка. Вставай, Галя, делай завтрак, Галя, лекарства, Галя, чай, Галя, ушла на работу — бросила меня, Галя. На кухне я встретила сонную Лизу. Дочка уже была одета, собиралась на первую пару в институте. — Добр

Автобус, пропахший сыростью, высадил пассажиров на остановке с облупившейся краской. Мой родной город почти не изменился за эти пять лет. Всё то же безликое пространство, застывшее где-то между советским прошлым и неопределённым настоящим. Узкие улочки с тополями, потрескавшийся асфальт, магазинчики с потускневшими вывесками. Я поправила лямку рюкзака и зашагала к родительскому дому. Только сейчас осознала, как сильно я изменилась сама. В Москве я научилась двигаться быстрее, дышать чаще. А тут вдохнула воздух полной грудью и иду не спеша. Квартира родителей была на третьем этаже в одной из хрущёвок. Звонок не работал. Как и пять лет назад. Я постучала. — Лерочка! — мама распахнула дверь. — Наконец-то! Мы заждались! Ирина Геннадьевна, миниатюрная женщина с крашеными рыжими волосами, обняла меня с такой силой, что я чуть не выронила пакет с гостинцами. — Привет, мам. — Витя! — крикнула она в глубину квартиры. — Доча приехала! Отец вышел из кухни, вытирая руки полотенцем. Широкоплечий, с